– Дорога нам, Улудж-ага, одна – к морю. Города богатые, но войны давно не нюхали, и сейчас не захотят – выкуп заплатят. А нет – хитростью крепости возьмем! – туар снова опустил посох и начал было вести его вправо, прямиком к Женаве.
– Но достопочтенный Меддур-ага, рисковать опасно! Подкрепление будет через месяц, тогда и выступим! – возразил его собеседник, поменьше ростом, и судя по простому кафтану, ниже званием.
Меддур раздраженно посмотрел на товарища. Видимо, они не раз испытывали терпение друг друга. И ни один не собирался уступать. Анабелла мягко взяла руку Меддура и повела посох на восток к Реннаро, подальше от Женавы.
Улудж самодовольно улыбнулся.
Меддур удивленно уставился на снег. Напряженно сглотнул. Он ни за что не признается, что собственная рука отказалась ему повиноваться – рассмеялась про себя Анабелла. Меддур в сердцах размел сапогом рисунок, развернулся, пошел к палатке.
Дело сделано! Женщина нырнула в дрожащий воздух, вошла в тоннель.
Работа на дукэ Дамиана не требовала особых усилий: люди подчинялись нелепым переменам, не в силах их объяснить. Не со всеми подопечными выходило так гладко. Но даже после самых тяжелых случаев, когда за один миг решалось все, и успех зависел от ее силы воли и нечеловеческой способности ловить именно «тот момент», когда от напряжения сводило руки и немели ноги, Анабелла не испытывала такой тоски и омерзения, которые ощущала сейчас.
Она дошла до конца тоннеля, глубоко вдохнула и очнулась в своей комнате. Провела рукой по изображению дерева, попрощалась с ним. Поймала на себе чужое внимание, настороженно вскинула голову. Картьяра смотрела не мигая – казалось, птица сочувствовала ей.
4. БРАЙДА
Невозможная затея удалась! Отец взял Брайду с собой во дворец, что было огромным везением – он не часто жаловал дочь такими подарками.
Булочки передали во дворцовую кухню, в кошеле Гайета уже звенели зольдо и тенаро – тогда-то Брайда и попросила разрешения погулять в окрестностях дворца. Отец долго смотрел мутными от недосыпа глазами, и в конце концов медленно кивнул.
Когда стражник преградил путь, Брайда обреченно подумала, что везение закончилось. Но тут, как роза из циркового фургона, появилась госпожа прядиль… прялка. Девушка сразу поняла: если у кого-то и достанет сил спасти Маризу, так только у этой синьоры с раскосыми, как у туар, глазами. Однако саламанкеро ей не понравилась – она показалась холодной, опасной, непонятной. И смотрела будто сквозь Брайду. До чего неприятное ощущение! Девушка по-другому представляла прядильщиков – человек, который помогает другим, не может быть таким безразличным и злым. Хватит, одернула себя Брайда. Кто их, саламанкеро, разберет? Потерпит она тяжелый взгляд – ради Маризы пойдет на все!
Дорога к гавани шла под уклон, кружила между высоких домов в три, а то и четыре этажа. Брайда обходила широкие улицы, петляла по каруджи.
Женава выдержала не один пиратский набег с моря, и такие улицы-ходы, соединяющие крупные кварталы, помогали быстро перемещаться по городу, а если надо – прятаться во время обороны. Но узкие каруджи загораживали путь свету – внизу было всегда темно и немного жутко, и люди надстраивали свои жилища в надежде поймать солнце там, наверху, пока его не успели проглотить тени домов.
Брайда дежурила у ворот дворца пятый день, а госпожу саламанкеро еще не встретила. Конечно, та обещала найти сестренку, но мало ли у важной синьоры забот, могла и забыть про их уговор.
Ох, рассердится отец и не разрешит завтра высунуть нос из дома! И так косо смотрит – девушка никогда не отличалась рвением к пекарским делам, а тут рецепты наизусть выучила и за все хватается. Ведь надо же оправдать частые отлучки, вот и приходилось выдумывать отговорки: то пряности закончились, то изюмом заплесневел, то муку особенную торговцы с востока Пирей завезли.
Вообще-то рвения у Брайды не было ни к чему, кроме как попадать в дурацкие истории. Она умудрялась прогуливать уроки, с таким трудом вымоленные Маризой. Уж очень не хотелось слушать бесцветные речи учителей, когда можно было улизнуть со школярами к морю, горланить там веселые песни и до севшего голоса спорить, чей камушек больше раз подпрыгнет на воде!
– Непутевая у тебя сестренка, Мариза, – прошептала девушка, и на глаза навернулись слезы.
А вдруг саламанкеро обманула, и никто Брайду не станет разыскивать? В голове зазвучало назойливое: надо-что-то-делать-надо-что-то-делать-надо-что-то-делать.
Девушка оглянулась, полнеба закрывали башенки и шпили дворцов Верхней Женавы, снежные тучи терлись о них пушистыми боками. Она растерянно посмотрела на пустую корзинку. Нет, возвращаться и караулить госпожу саламанкеро нет времени, надо еще сбегать на базар и купить, что обещала!
Брайда нырнула в очередную каруджи, казалось, подними она локти, и тут же упрется ими в стены соседних домов. Неудобно, зато так быстрее – этот переулок выведет ее прямиком на площадь Бьянти.
Заслышав скрип тележек с товаром, ремесленники в толстых фартуках открывали двери мастерских. Прилежные школяры спешили домой, зажав книги под мышками, а их друзья-разгильдяи норовили стащить из тележек то, что плохо лежало, и броситься наутек. Тощий кот, брезгливо опуская лапы в снег и недовольно отряхивая налипшие белые хлопья, не спеша перешел дорогу. Мир жил своей жизнью, ему было плевать на беды Брайды.
Рынок встретил девушку привычным гомоном. Раскрасневшиеся на морозе торговки зазывали проголодавшихся на горячие колбаски. Закутанные в теплые платки служанки торопились домой с полными снеди корзинками. Нищие дергали сытых пузатых горожан за рукава, и те стряхивали руки попрошаек с не меньшим недовольством, чем давешний кот избавлялся от снега.
Брайда встала на цыпочки, вытянула шею, посмотрела поверх голов. Ей нужно в самую середину – там и специи, и мука. Сделать крюк и обойти справа, где торговцев поменьше и ряды посвободнее? Или пробраться напрямую – мимо тележки мясника, так любимой покупателями, воришками и бездомными собаками? Девушка переводила взгляд с одного пути на другой и никак не могла решиться.
В толпе мелькнули раскосые глаза. Госпожа саламанкеро?! Брайду бросило в пот, в ушах зашумело. Она рванулась в просвет между людьми, невольно толкнула дородную женщину в накрахмаленном белом чепце, молоко выплеснулось на снег. Толстушка запричитала, рядом захныкал ребенок, визгливо закричал подмастерье, возмущаясь оттоптанному ботинку.
Девушка продралась сквозь очередь у лавки мясника, огляделась. Госпожа саламанкеро махнула рукой.
Почему так трудно сделать шаг? Она ничего никогда не боялась. Брайда поежилась – мороз заполз под беличью подкладку накидки, нырнул за шиворот и принялся бесстыдно шарить по спине. Нельзя раздумывать, бодрилась девушка, все равно нет выбора, сестренке никто больше не поможет, даже отец сдался. Но животный ужас пригвоздил ее к месту.
– Держите девчонку! – взвизгнула за спиной женщина, – все молоко, паршивка, вылила! Пусть новый кувшин покупает!
Снова она во что-то вляпалась! Брайда пришла в чувство, рванулась к лотку с жареными колбасками – только что там стояла саламанкеро. Воздух задрожал – как той ночью возле костра, когда Клето сунул в руку любицу, только никакого костра здесь не было. Крики затихли, базар замер и стал потихоньку таять. Как в дурмане, Брайда сделала шаг к дрожащему мареву и провалилась в полумрак.
Кто-то подхватил ее, помог удержать равновесие.
– Можешь идти?
– Да, – почему-то шепотом ответила девушка.
Ноги подкашивались, но вроде слушались, голова немного кружилась. Ну и ладно, пройдет. Только… только Брайда почти ничего не видела. Вдалеке мерцали слабые огоньки – и все. Но голос она, конечно же, узнала – с легкой хрипотцой и необычным южным акцентом. Госпожа саламанкеро.
– К-к-куда мы идем? – зубы выбивали дробь.
Легкий смешок. Брайда повернула голову – лицо женщины выделялось в темноте бледным пятном. Жуткое зрелище.
– Никто не скажет наверняка. Куда Кош приведет, там и выйдешь.
– Мы Маризу ищем? – девушка чуть не задохнулась от радости.
Они дошли до первой развилки. Саламанкеро решительно повернула направо.
– Все не так просто, Брайда.
Глаза спутницы сверкнули в темноте. Кажется, госпожа саламанкеро злится. Девушка забеспокоилась.
– Чтобы что-то получить, надо что-то отдать, – слова падали в такт каплям с потолка.
– Все, что хотите!
Голос сорвался от волнения. Брайда не могла поверить своему счастью!
Ей представился разъяренный Гайет, отец брызгал слюной и крыл нерадивую дочь на чем свет стоит. Но тот всегда найдет повод устроить взбучку. Не отказываться же из-за этого от спасения Маризы. Хоть раз в жизни она совершит настоящий поступок!
Повисла неудобная пауза.
– Хорошо, – медленно, с расстановкой сказала саламанкеро, – мне нужна ты!
– Я? Как же… но… – Брайда от неожиданности остановилась.
Не обращая внимание на ее удивление, женщина пошла вперед.
– Помилуйте, госпожа прял… саламанкеро, что я-то сделать могу?
Девушка запыхалась – то ли от волнения, то ли от быстрой ходьбы, она все не поспевала за спутницей.
Сказала и прикусила язык. Могу, не могу. Что велят, то и сделает! Пусть берут с потрохами!
– Ох, не слушайте меня, госпожа саламанкеро, не слушайте! – зачастила Брайда, – я… я согласна.
Решающие слова дались с трудом. Девушка съежилась, сердце подпрыгнуло к горлу. А вдруг она ошибается? Может, лучше вернуться, попытаться найти Маризу по-другому. Что толку, если и она сгинет без следа?
Саламанкеро сверлила Брайду взглядом. Стены тоннеля зажглись тысячами огоньков – девушка смогла рассмотреть и дорогой подбитый мехом горностая плащ, и прошитые золотой нитью перчатки, и мягкие сапожки с тонким вытянутым носом. У госпожи саламанкеро было все, о чем дочь пекаря может только мечтать. А у Брайды нет ничего. Какая в ней ценность?
Впереди замерцал просвет – наверняка очередная развилка.
– С тобой может произойти, что угодно, – во взгляде женщины промелькнуло странное выражение, голос еле заметно дрогнул. – Последствия непредсказуемы. Но это единственная возможность отыскать твою сестру, – она опустила глаза.
Что угодно?! Девушке показалось – дверка мышеловки с резким стуком захлопнулась, и эхо разнеслось по тоннелю.
– Меня зовут Анабелла, – саламанкеро подтолкнула ее к светлому окну развилки. – Если захочешь вернуться и не найдешь дороги, позовешь по имени. Кош тебе в помощь!
Брайда зажмурилась, сделала шаг по твердой поверхности и провалилась в дрожащий воздух. Руки нащупали выщербленную стену, девушка открыла глаза. Странно, не ошибка ли это?
А куда она ожидала попасть – на звездные дорожки, в мир теней? Но не в Баккарассе – уж точно. Брайда фыркнула, здесь даже снег был грязный, измызганный, будто старый передник.
День близился к вечеру. В соседнем переулке улюлюкала и гоготала пьяная компания. Матросы – кто же еще! Интересно, что их так развеселило?
Девушка оторвалась от стены и пошла к пристани. А вдруг шхуна вернулась к причалу, и она сможет пробраться на борт за Маризой?
С головой творилось что-то неладное. Она была Брайдой, которая искала пропавшую сестру и только что говорила с госпожой саламанкеро. И она видела себя со стороны, предсказывая и угадывая каждый следующий шаг.
Сейчас из-за угла выйдет дородная женщина в грязном тряпье, Брайда налетит на нее, извинится, но та плюнет вслед. Ага, вот и толстуха – повторяет все в точности, как цирковой паяц заученный номер.
За девушкой бежит шелудивый пес. Откроется дверь в доме напротив, худая выцветшая хозяйка неловко бросит псу кость, и тот, вжав добычу лапой в снег, начнет ее жадно глодать.
Она оглянулась – и правда, пес трусил следом.
Брайда стиснула ладонями виски, зажмурилась. Но картинки кружили и перед закрытыми глазами. Вот тебе и обычный квартал Баккарассе! Как в этом разобраться? А вдруг она сходит с ума? Сказала же Анабелла – может случиться все, что угодно.
Матросы пьяно хохочут, толкают кого-то друг другу. Щуплая фигурка падает, и девушке кажется, она узнает бледное лицо. Фигурка лежит в луже крови, стеклянные темные глаза смотрят в небо. Мариза! Сейчас это произойдет совсем рядом.
Матросы загоготали еще громче. Брайда собралась с духом и выскочила в переулок.
– Эй! – громко позвала она и неловко замолчала.
Матросы обернулись как по команде, продубленные вином и морским ветром лица расплылись в неприятных ухмылках. Не спеша вытащили ножи из двери хозяина-бедолаги и кольцом обступили девушку.
От страха свело живот. Хоть бы палку по дороге подобрала, с тоской подумала Брайда.
Картинки, наконец, исчезли, но легче от этого не стало. Мариза может появиться в любое мгновение – но, кажется, спасать придется уже не сестру, а саму Брайду.
Матрос бесцеремонно дернул ее за капюшон, сорвал накидку. От сильного толчка девушка упала, но ее тут же подняли. Долговязый моряк подобрал оброненную шляпку, нахлобучил на голову, по-дурацки оскалился. Лапищи ухватились за воротник платья, с треском порвалась ткань, мороз защекотал голое плечо. Брайда полетела в чьи-то руки. От стыда захотелось плакать, но она только дохнула глубже и закричала.
Матросы зашлись в приступе хохота.
– Т-т-тень подери, отпустите ее! Немедленно!
Нет, это была не Мариза. Моряков окликнул высокий худощавый юноша.
Те лениво отбрехались. Парень бросил взгляд на девушку и сделал молниеносный выпад шпагой – долговязый остался без шляпки, зато с поцарапанным лбом. В другое время Брайда бы прыснула со смеху – матрос выглядел преглупо – но сейчас стало жутко. Долговязый выхватил нож, пошел на парня.
Мир снова распался на картинки. Парень то умирал, как Мариза в ее воображении до этого, то оживал – девушка запуталась и перестала понимать, что происходит на самом деле.
Мелькали ножи, клинок кромсал воздух и незадачливых моряков, раненые падали в грязный снег. Не менялся только взгляд парня – серьезный и тоскливый – и Брайда хваталась за него, как за последнее спасение.
А потом квартал Баккарассе исчез. И матросы тоже.
Юноша вымучено улыбнулся, убрал со лба слипшиеся волосы, шагнул навстречу. Девушка невольно попятилась. Парень заметил ее движение – остановился, снова улыбнулся одними губами, резко развернулся и пошел прочь. Крупные снежинки медленно садились на темные до плеч волосы – треуголку он потерял еще в начале драки, – падали на плащ. Брайде стало жаль юношу, захотелось догнать его, все объяснить. Но сил не было и перышко с земли поднять.
Где искать Маризу? Она так и не появилась в переулке.
Мысли спутались. Брайда медленно оседала в сугроб, в ушах противно шумело. Сквозь дурман вспомнилось: чтобы вернуться, надо сказать имя. А-на-бел-ла – по слогам выдавила из себя девушка.
Капала с потолка вода, голос Анабеллы нараспев повторял тягучие слова. Брайда долго пыталась разобрать смысл, прежде чем поняла – языка она не знает. Открыла глаза, нащупала пол – волглое дерево, тоннель слабо светился редкими огоньками. Саламанкеро резко оборвала пение, встала, помогла девушке подняться.
– Тебе повезло, что осталась жива! – голос звенел, перебивая привычную хрипотцу, а южный акцент, наоборот, усилился. – Никогда больше не лезь не в свое дело!
Саламанкеро не на шутку разозлилась.
Брайда сжалась, к горлу подкатил ком обиды. Да, глупо было бежать к матросам, но и пройти мимо не могла. Она же увидела Маризу!
Ох, неровен час, госпожа Анабелла ее прогонит.
– Простите, ради святых звезд, простите! – тихо сказала Брайда, – прошу вас, отправьте меня туда снова!