Тогда из толпы претендентов осталось не больше чем пальцев на четырех руках, если пересчитать. Это сейчас он знает число двадцать и много еще чего....
"Строиться!" Из воспоминаний выдернул голос начальника караула. Ночная смена потянулась из казармы. Стражники выстраиваются за своими разводящими. Команда - и охрана отправляется менять посты. Большая часть станет на дворцовых стенах, меньшая окольцует дворец. Наиль же с напарником не тронулись с места. У них особый пост. Начальник караула лично меняет часовых у покоев визиря.
Наконец дана отмашка и им. Следуя за командиром, они обогнули дворец, поднялись по ступенькам на большую террасу. Блики от горящих масляных светильников причудливо играют на мозаичных стенах. Впереди, за закрытыми дверями, слышится музыка, голоса гостей. Там, в большом зале, еще пировали.
"Грешникам многое дано при жизни. Но их век короток, - вспомнились слова Учителя, - Их место в Аду. Лучше уж страдать при жизни, зато вечность провести в Раю". И опять Наиля охватило возбуждение. Он знает, что такое Рай. Учитель показал его. Волшебный напиток "Горного Старца" на два дня перенес его туда.
У каждого свой рай. Кому-то уготовано место в прекрасном саду, кто-то попадает на шумный нескончаемый пир. Для Наиля раем оказалась просторная комната с бассейном посередине. По стенам, в больших расписных вазах росли прекрасные цветы, в клетках сидели диковинные птицы, на полу мягкие ковры, такие как у Учителя. Но самое главное - гурия, райская дева, прекрасней которой нет. Большие черные глаза, подведенные брови, алый рот. Качнув грудью, она склоняется над очнувшимся Наилем, поправляет подушку под головой. Как от нее пахнет! Женщина! Это там, на земле, женщина - существо доступное не всем. Есть деньги - можешь жениться. Нет - иди в солдаты, копи деньги и еще жди войны. Если не убьют, все женщины при взятии городов - твои. А здесь она рядом, небесная гурия, только руку протяни. Так близко, что кружится голова.
Или голова идёт кругом от напитка Учителя? Вдруг это все еще сон? Гурия поит его водой и вкладывает в рот кусочек чего-то сладкого. Вот какова она райская еда! Пахлава! Как описать вкус того, что никогда не пробовал раньше? Да и откуда? В их большой семье меда-то не видели, чего уж говорить о других сладостях. Стоило претерпеть годы муштры, унижений, изнуряющих тренировок, чтобы получить возможность вкусить райской пищи. Лучшего и не надо! Два дня в Раю были наполнены любовью с ее вкусом ...
... Начальник повернул направо. В этой стороне дворца находились покои визиря. В другой половине располагались комнаты жен. Наиль еще ни разу не был во дворце, но знал об этом. Тема о женщинах - нескончаемая среди здоровых неженатых мужиков. Каких только россказней не наслушаешься. "Что они могут знать о настоящей любви?" Ни одна земная женщина не сравнится с райской гурией в искусстве наслаждения. А ее поцелуи с кусочком пахлавы в губах? Одно только воспоминание вызывает желание.
Теперь за начальником свернули уже налево. Там небольшой, полутемный коридорчик, заканчивался тяжелыми резными дверями, по разные стороны которых стояла стража. Вот они, покои визиря, которые охраняются днем и ночью.
Начальник караула заглянул внутрь комнаты, проверил все ли в порядке и лишь потом отдал приказ сменить пост.
Дневная смена ушла. Наиль с напарником замерли у дверей. Теперь оставалось ждать. Потекли минуты, разделяющие желанную встречу Наиля с любимой. Учитель обещал: "Выполнишь приказ и попадешь в Рай". "А значит опять к ней, моей гурии". Учителю можно верить, он наместник Бога на земле. Наиль сам видел, как однажды "Горный Старец", стоя высоко на скале, вдруг поджег себя. Его фигурка в белом одеянии ярко вспыхнула и сгорела. А на следующий день Учитель, целый и невредимый, вновь вышел к послушникам. Разве это не чудо?
"Что так долго не идет визирь?" Пришло его время отправляться в Ад. Так распорядился Учитель. Человек от него подошел к Наилю на базаре и передал приказ убить визиря. Это было не более как половину луны назад. "Наконец-то!" - взлетела радостно душа. Он был готов тут же бежать во дворец, отыскать и убить визиря. Только до него никак не добраться. И поэтому у "Горного Старца" на этот счёт имелся свой план. Он послал к визирю другого послушника с кинжалом. Тот должен был пробраться во дворец, минуя пост Наиля. Так сказали послушнику. И потому убийца очень удивился, когда стражник, вместо того, чтобы пропустить его, вдруг ударил копьем. Наилю показалось, что он узнал человека Учителя. Когда он уходил из Аламута, этот юноша только поступил учиться. Жаль его? Нисколько. Он выполнил приказ и уже половину луны как в Раю. Теперь очередь его, Наиля. За пазухой у него смазанный ядом кинжал. Достаточно легко ткнуть им визиря, и от смерти его никакой лекарь уже не спасет.
"И почему же визирь все еще не идет? Вон, кажется, и музыка стихла. Нет, заиграла вновь. А если он сегодня не вернется в свои покои? Если останется у одной из жен?" Наиля охватило волнение. Неужели все напрасно и придется ждать другого случая? Это никак невозможно. Родная, милая, там, на небесах, уже ждет его. Не зря же сегодня она приснилась ему, звала.
Кажется, шаги. Наиль поспешно вынул спрятанный в поясе кусочек пахлавы, сунул себе в рот. Сейчас! Из-за поворота вместо визиря вышел толстый бритый мужчина в цветной одежде, с ним женщина. Завидев стражников, она поспешно прикрыла лицо уголком платка. Все в порядке, евнух ведет в опочивальню визиря одну из жен. Значит, хозяин будет ночевать у себя. Впустив женщину в покои, евнух остался снаружи, привалился к стене, прикрыл глаза. Этот сторожит благочестивость жен визиря. Он не опасен. Безбородый скопец - не боец. Большая проблема - личный телохранитель визиря, огромный, опытный воин, тенью следующий за хозяином. Но и здесь у Наиля будет шанс. Пока телохранитель начнет открывать перед господином двери опочивальни, визирь на мгновение станет беззащитным. Пусть на мгновение. Наилю этого достаточно.
Кажется, музыка замолкла. Точно, стихла. Где-то там слышатся голоса. Хозяин провожает гостей. Наиль немного вспотел. Он осторожно глянул на напарника. Тот окаменело замер, оловянно глядя перед собой. Выслуживается перед евнухом. Известный наушник, служитель гарема, что угодно может наплести повелителю.
Вот и голоса стихли. Чудится или нет, шаги в их сторону. Из-за угла вышли трое! Визирь, немолодой, небольшого роста, за ним огромный телохранитель и ... начальник дворцовой охраны. "Кто будет открывать дверь!" Ближе, ближе, ближе... Визирь что-то говорит начальнику охраны. Ничего не слышно, в ушах бухает. Телохранитель забежал вперед. "Заметил? Не смотреть в глаза! Нет, схватился за дверную ручку, тянет на себя".
Визирь делает шаг и оборачивается к начальнику дворцовой охраны. Совсем рядом его открытая шея с бьющейся на ней жилкой. Взмах рукой и кинжал Наиля входит прямо в нее.
"Любимая, иду к тебе!" - Наиль воздевает руки к небу. Страшный удар отбрасывает его к стене. Он не пытается защищаться. Больше ничто не удерживает его на земле. "Учитель, я сделал! Ты обещал!"
Утром исколотое тело убийцы осмотрел глава тайной полиции султана. Указав на улыбку, застывшую на мертвом лице Наиля, он заключил: "Хашашин". Султан, пожелавший тоже увидеть убийцу, понимающе вздохнул.
* * *
"Горному Старцу" доложили об убийстве Валек-визиря. Глава ордена хашашинов удовлетворенно кивнул. Что ж, еще один враг, подстрекавший правителя на поход против Аламута, уничтожен. А значит и не будет войны. Когда-то избранный принцип "Разить в самое сердце" и на этот раз сработал. Старец улыбается. Отсюда, из "Гнезда Орла" он держит в страхе весь Восток и даже Европу. Все дело в тактике и подготовке воинов.
- Скажи, чтобы приготовили ТУ комнату, - приказывает он ближайшему помощнику.
- Она всегда готова, господин, - отвечает тот.
- Тогда предупреди женщину и приведи очередного послушника.
- Будет исполнено, господин.
Помощник почтительно склоняется и выходит. "Горный Старец" поднимается с подушек, подходит к нише в стене, где стоит высокий кувшин с опиумным отваром, наливает из кувшина в пиалу. "Хвала тебе, о Мак! Сколько раз ты помогал мне", - поднимает он пиалу на уровень глаз.
- Учитель! - слышится за спиной.
Старец оборачивается. У входа, пав ниц, лежит федаин.
- Поднимись, подойди ближе.
Ученик, не сводя с него преданных глаз, делает несколько шагов на коленях.
- Слушаю, Учитель.
Старик начинает говорить, пристально вглядываясь в очередного своего террориста:
- Ты отправишься в Багдад, поступишь на службу к местному правителю. Постарайся выслужиться так, чтобы оказаться как можно ближе к нему. Ожидай приказа. Как получишь его, выполни любой ценой.
- Жизни не пожалею, Учитель!
- Только исполнив приказ, сможешь попасть в Рай. Это не сказки. Рай существует. Хочешь, я покажу тебе его?
Ученик замирает, не веря своему счастью.
- Пей! - "Горный Старец" протягивает ему пиалу с маковым отваром, - Пей, и я тебя туда отправлю.
З А П А Х
"... И оборудование у вас дерьмо, и работаете вы отвратительно, и сами какие-то..." Мордатая клиентка эпохи развитого климакса орала по существу, минуту и одиннадцать секунд, затем понесла всякий бред и к концу перекинулась на личности. Нормальным было осадить бабу, устроившую скандал из-за порванной простыни. "Не нравится, стирай дома сама, сука ленивая, нечего сдавать своё тряпьё в прачечную. Хочешь, чтоб твоё постельное, уворованное четверть века назад из пионерлагеря "Огонёк", до сих пор оставалось как новое?"
Мотя поджал губы, да покрепче, чтобы ничего подобного не сорвалось с них. Огрызнёшься - всё, пиши - пропало. И пусть зарплата приемщика в прачечной достойна лишь горькой усмешки, он не мог её потерять. Это единственное место, куда его взяли по протекции совсем дальних родственников, да ещё из жалости. Ну, скажите, кто просто так примет на работу калеку? Это в далёкой древней Спарте, дефективных новорождённых сбрасывали со скалы. А у нас типа цивилизованное общество, гуманное. А пробовал ли кто из этих гуманистов сызмальства пожить с вывернутыми внутрь ступнями и деформацией лицевых костей, растащившей глаза по диагонали. Когда беременные, завидев тебя, пулей перелетают на другую сторону улицы, лишь бы не встречаться с подобным уродом. Жестока Спарта? Милосердна. Раз и всё, мучения и не начинались. А тут, выживай, как знаешь. И пусть зарплата приёмщика единственной, уцелевшей с советских времён, прачечной ненамного больше пособия по инвалидности, это единственная работа, доступная Моте. Брехливая клиентка, наоравшись, уйдёт, а он, останется.
Как-то сосед по дому, будучи "подшофе" приземлился на скамейку рядом с Мотей. Поболтали о том, о сём, коснулись в разговоре склочных клиентов. "Не обращай внимания, - посоветовал сосед, - Есть такой сорт среди обывателей, что ходят по магазинам с намерениями поскандалить. Больше им самоутвердиться негде, вот они и расходятся перед продавцами, вооружившись как знаменем лозунгом "Клиент всегда прав". Наивные. То, что клиент всегда прав - это просто сказка". Соседскому взгляду с другой стороны прилавка можно верить, он уже много лет торгует.
Противная клиентка, подхватив своё приданое времён развитого социализма, наконец-то убралась, оставив кусочек своей гадливости на душе у Моти. Плюнуть бы ей вслед с крепким словцом, да нельзя. Сегодня придёт его Лютик. А вдруг она наступит на плевок и на неё ляжет проклятье, адресованное другому. Ради неё Мотя такого не мог допустить. Милая, единственная, родная...
Мотя взял из отдельно лежащей стопочки наволочку, с пришитой к ней меткой "Лютикова", поднёс к лицу. Ткань всё еще пахла стиральным порошком. Он забивал все запахи. Хотя нет, Моте показалось, что он уловил легкий-легкий аромат знакомых духов. Или это память услужливо воскрешает его?
Хлопнула внешняя входная дверь. Мотя поспешно кинул наволочку в стопку готового белья. Открылась вторая дверь, и в помещение вошла она, Лютик. Имени её Мотя не знал. Для него она была просто Лютиком, по меткам на сдаваемых ею простынях. Сегодня на ней был плащ, сбрызнутый дождём. Капельки его, словно бриллиантики осыпали крупные завитки светлых волос. Ну, разве не королева?! Она и ножку ставит с такой грациозностью, что глаз невозможно оторвать. Лютику около тридцати. И пусть она лет на десять старше Моти, но разве это хоть что-то значит? Главное - кольцо у неё на левой руке и, получается, принадлежит она только Моте. Сегодня она не в настроении, а может быть, просто устала. Вон, какая заледенелость в глазах. Точно устала. Выстиранное бельё Лютика лежит отдельной стопочкой. Можно сделать вид, что ищешь его среди прочего остального, тем самым, затягивая минуты их свидания. Но сейчас она устала и надо побыстрее отпустить её домой отдыхать. Мотя, не мешкая, выдал стопку готового белья, принял новую партию в стирку. Взамен тихое "Спасибо" и "До свидания" с легкой улыбкой уголками губ.
Мотя, не отрываясь, проводил женщину взглядом, дождался, пока за ней захлопнется дверь, и поднёс её простыни к лицу. Вот он запах Лютика, запах её духов. Так должно пахнуть всё, к чему она прикасается. Он ещё раз вдохнул запах простыней. Хорошо, что в прачечной он всегда один. Никто не видит. Мотя сложил бельё Лютика в специально приготовленную сумку. Сегодня его ночь, ночь на её простынях, всё равно, что ночь с ней.
Это началось с полгода назад. В конце марта, двадцать четвёртого (Моте намертво врезалась эта дата) она впервые заглянула к нему в прачечную. На ней было голубенькое пальтишко, подчёркивающее талию. На улице растеплилось, и она показалась Снегурочкой, что решила укрыться от солнца под крышей прачечной. Со света в полумрак, она сразу не разглядела Мотю, а когда увидела, что за красавец стоит в окне приемщика, не убежала и даже смущенно улыбнувшись, заговорила первая. Сказала, что живёт теперь в этом районе, стиральную машинку пока не приобрела, а воспользоваться услугами прачечной подсказала подруга. Обычно клиенты избегают разговаривать с Мотей, а Лютик, мало того, что подарила ему несколько минут общения, не поскупилась на улыбку для уродливого приёмщика. Передавая ей метки для белья, он нечаянно коснулся её руки. Та не отдернула свою. Невольно подавшись вперёд, Мотя уловил сладковатый запах её духов. Точно такой же был на её наволочках и простынях, когда через день она принесла сдавать их в стирку. Почему он тогда поднёс их к лицу, Мотя никогда бы не объяснил. Просто захотелось и всё. И запах её завораживал. До конца смены он несколько раз утыкался лицом в её простыни, представляя, как обнимает её, миниатюрную блондинку в голубеньком пальто, перетянутым пояском. С этого дня жизнь Матвея наполнилась смыслом и содержанием, в ней появилась Лютик, его Лютик. Разве кому-то под солнцем запрещено любить? А под ужасной внешностью вполне может прятаться пылкое сердце. И самой прекрасной сказкой на свете была, есть и будет сказка о "Красавице и Чудовище", в которой Чудовище никогда не обидит своей любовью Красавицу, ни словом, ни намёком. И Моте тоже достаточно того, что его красавица есть на свете, приходит к нему, иногда разговаривает с ним, иногда дарит улыбку. Следуя правилам, он пока не спрашивает её настоящее имя - всему своё время. Для него она - Лютик, женщина-цветок, женщина-волшебство. Не стоит торопить события. Пока хватает и того, что они, время от времени, целую ночь, проводят вместе. Забирать домой бельё Лютика он придумал не сразу. Жаль упущенного времени. А может быть оно и к лучшему - вседозволенность с первого свидания тешит плоть, но убивает чувства. Так, что и здесь соблюдены правила. И потому, каждая их встреча желанна. Лютик, словно роняет платок, который он поднимает и хранит на груди. И пусть вместо самой женщины её простыня, застеленная на кровати Матвея, это ничего не меняет. С ней её запах, запах любви, запах надежды, который затем, попадая в стиральный барабан, обязательно погибает.