Назначенный на этот пост всего неделю назад Голиков опять вздохнул. Еще не успел, как следует дела принять, а здесь еще одна «детская неожиданность» проявилась. И как отнестись к этому не знал. Он даже и предположить не мог, что полученная информация позволит ему оставить яркий след в истории военной разведки.
— У меня всего два вопроса к вам, товарищ Старинов. Почему именно на ваш адрес пришла эта посылка. Далее, как вы можете объяснить эту информацию?
— Не знаю. Первая мысль, которая ко мне пришла, что неизвестный отправитель из нашей конторы. Но уровень информации далеко превосходит сегодняшний день. На первый взгляд, речь идет о чисто технических вещах тактического уровня, но которые позволяют добиться стратегического превосходства.
— У меня сложилось точно такое же мнение, — кивнул Голиков, — но может быть так, что эта чистой воды дезинформация. Тем более, указана дата нападения Германии на СССР, как бы вскользь, между прочим, как само собой разумеющееся.
— У меня после ознакомления, сложилось такое впечатление, что многие предложения касающиеся дальнейшего развития минно — взрывного дела, способов проведения диверсий, просто списаны из моих конспектов. Даже не по себе стало.
— Загадка. И какие у вас предложения, товарищ Старинов? — Согласно инструкции силами контрразведки мы должны провести внутриведомственное расследование, тем более указан целый ряд фамилий наших сотрудников. А я, как один из фигурантов этого дела, буду временно отстранен от исполнения своих прямых обязанностей. И как понял, за этой посылкой последуют и другие.
— У меня сложилось такое впечатление, что вы товарищ Старинов, всего лишь передаточное звено в этой цепи. Информация предназначена туда… — Голиков глазами показал на потолок.
— У меня точно такое же мнение…
Голиков минуту смотрел на папку, затем решительно положил ее в стол.
— Отстранять вас на время проверки мы не будем. Наоборот. Вы возглавите спецгруппу, которая займется поисками загадочного адресата. Я уже подготовил приказ. В нее войдут лучшие наши следователи из контрразведки. С капитаном Ермолиным вы, кстати, хорошо знакомы.
— Я бы лучше занялся другими делами. Все же я диверсант, а не следак.
— Ничего страшного, одно другому не помешает. Тем более, к этому делу посторонних привлекать не будем. Высшая степень секретности.
— Я бы лучше в генеральный штаб вермахта пробрался, чем этими поисками заниматься. Никаких следов. Ни отпечатков, ни вторичных следов в лаборатории не обнаружили, — проворчал Старинов, — ума не приложу, с чего начинать. Да здесь каждый факт не по одному разу проверять и перепроверять придется.
— Вот и займетесь этим. Судя по всему, неизвестный отправитель имеет прямое отношение к техническим дисциплинам. По крайней мере, так утверждают наши эксперты.
— Я также обратил внимание на его манеру изложения. Больше похоже на лекции для студентов. Просто. Доступно. Объемно. Яркие примеры, четкие формулировки. Варианты применения, лучшие способы реализации. Прямо, доцент какой — то…
— Вот и пусть это дело у нас будет под грифом «Доцент». А сегодня эти документы мы по спецканалу передадим самому, — Голиков показал на верх, — а в четверг мне уже с докладом прибыть в Кремль.
Илья Григорьевич Старинов, крестьянский сын, гений диверсий, поморщился, и привычно схватился за плечо. Вот уже в сотый раз он задавал себе один и тот же вопрос, ну, почему эти документы пришли именно ему? В подсознании крутилась мысль, что это мог быть кто — то из его знакомых. Но, кто? Кто?? Кто???
— Кто? Кто мог отправить эти документы одному из самых засекреченных наших специалистов по проведению диверсий в глубоком тылу противника? — Сталин несколько раз прошелся по кабинету и остановился перед начальником Разведупра Голиковым.
— Пока мы на этот вопрос ответить не можем, — тяжело вздохнул Голиков, — эксперты по десятому разу изучают тексты, составляют психопортрет «Доцента». В стадии проработки несколько версий. Графологи, отталкиваясь от текста, пока осторожно, говорят следующее. Над документом работал однозначно один человек. Структура построения фраз, речевых оборотов, показывает, что адресат длительное время выступал перед аудиторией, или же, как предполагает товарищ Старинов, читал лекции студентам. Каждая глава написана по одному шаблону. Это может быть только в том случае, когда человек много лет подряд занимается этим. Стереотипы построения текста уже въелись в кровь, как говорится, привычные термины, формулы, чертежи говорят только о том, что мы имеем дело с представителем технических дисциплин.
— Мне даже показалось, что «Доцент» слишком педантично говорит о мелких деталях, — Сталин положил руку на толстую папку, — другими словами говоря, мы имеем дело с типичным технарем. Когда я был молодым и учился в семинарии, был у нас один преподаватель греческого языка. Зануда жуткий. Сдавать экзамены у него было тяжело. Легче было пройти круги ада. Мы даже прозвали его — Козлом! Крови он у нас выпил немеренно! Я, который прошел царскую ссылку, каторгу, до сих пор просыпаюсь в холодном поту, когда мне снится, как я этому Козлу сдаю экзамены. Волосы дыбом! Когда я читал эти тексты, то стиль изложения напомнил мне лекции того Козла! Один в один. Правда и специалист был высокого уровня. Надо признать…
— Товарищ Сталин, а может нам гриф «Доцент» на гриф «Козел» заменить? — осторожно спросил Голиков.
— Не надо. Слишком тяжелые воспоминания у меня остались от этого преподавателя. Пусть этот «Козел» так и останется «Доцентом». По крайней мере — кошмары меньше сниться будут. А как найдете его, покажите. Хочу лично в глаза ему посмотреть. И в то же время надо признать, что этот Коз…, тьфу, «Доцент», очень много ценного нам сообщил. Советская власть, пожалуй, может простить издевательства подобному типу над бедными студентами.
— Товарищ Сталин, а какая оценка была у вас по греческому языку? — не удержался Голиков.
— Пятерка! — гордо расправил плечи вождь, — я был один из немногих, который смог сдать экзамен с первого захода нашему Козлу! Правда, потом целую неделю праздновать приходилось… эх, и отмечали же мы тогда! Весь город на ушах стоял! Не то, что нынешние студенты… были времена…
Сталин кивнул начальнику Разведупра, и, тот вышел. Вождь опять посмотрел на папку. Задумался. В мире в последнее время только и говорят о новой мировой войне, которая уже фактически идет полным ходом. То, что Гитлер нападет на Советский Союз, Сталин не сомневался. Не просто так мировая финансовая верхушка его вскармливала. А сколько уже предупреждений о дате вторжения поступает, со счета можно сбиться. А вот только в этой папке прямо говорится, как нужно бить противника. Самое поразительное, что речь о будущей войне идет, как о свершимся факте. Настораживает способ доставки информации. Хотя проверка показала, что все данные подтверждаются материальными предметами. Никакой мистики и отсебятины обнаружить не удалось. Даже жутко стало. Это же какие силы проявили себя. В пору перекреститься, да свечку поставить. Хотя, а почему бы и нет? Не зря же он в семинарии отличником был. Да и вера в Творца оставалась, правда, не такая, какой учили, но все же. Может, все таки, дезинформация со стороны англичан? Они любят такие пакости делать. Ой, как любят. А с другой стороны если посмотреть, то все эти практические рекомендации позволяют стране резко вырваться вперед. Причем, без особых затрат, а самое главное — потери времени. А его так и не хватает. Было ясно, что к войне СССР подготовиться явно не успевает. Отрыв запада просто колоссальный. Вот и приходиться цепляться за каждую соломинку, даже такую алогичную информацию неведомого отправителя…
Сталин вздохнул, нажал кнопку вызова и попросил своего бессменного секретаря Поскребышева запустить на зеленый ковер Старинова. Тот приехал вместе с Голиковым и вот уже полчаса маялся бездельем в приемной. А вождь не любил лоботрясов, и старался ценить рабочее время.
— Как продвигается расследование? — После традиционного доклада вождь приступил к потрошению посетителя.
— Мы внимательно просмотрели сводку происшествий, преступлений и прочих ЧП за последние полгода, — четко начал докладывать Старинов, — некоторые из них нас заинтересовали. Полтора месяца назад из конторы облпотребсоюза Смоленска была украдена пишущая машинка, печатные ленты, пачки писчей бумаги, и еще кое — что по мелочи. Сравнив отпечатки литер на документах конторы, напечатанные до кражи, и присланные нам материалы, эксперты пришли к выводу, что все материалы набраны на машинке этой модели. Оттиски литер идентичны. Далее, по неизвестным нам причинам «Доцент» проигнорировал обычную канцелярскую бумагу и использовал белую мелованную, нарезанную строго по размеру из листов ватмана. Используемого обычно для чертежей.
Эту бумагу он опять же похитил со склада магазина канцелярских товаров, заодно прихватив несколько наборов готовален, карандашей, туши, чернил. Удалось установить, что мелованная бумага полностью идентична той, что находится в магазине. Все рисунки, которые выполнил адресат, сделаны при помощи цветных карандашей. Тем более, партия цветных карандашей и мелованной бумаги получена из Германии. Чертежи и рисунки выполнены на высоком уровне, что говорит о профессионализме адресата. Изучив рисунки, которые по качеству приближаются к цветным фотографиям, мы пришли к выводу, что отправитель любит точность, педантичность. Удалось обнаружить и районное почтовое отделение, откуда в Москву была переправлена бандероль. Это опять город Смоленск. Сегодня утром мы получили еще один пакет, который неизвестный адресат отправил из другого почтового отделения. На этот раз послание было в десяти пронумерованных конвертах, довольно толстых. Теперь мы можем предположить, что «Доцент» находится либо в самом Смоленске, либо в его окрестностях. В данный момент с текстами работают эксперты.
— Меня волнует один вопрос, а если эти документы попадут в чужие руки? — нахмурился Сталин, — Сможем ли мы быть уверенными в безопасности этого канала?
— Меры приняты. При обработке почтовых отправлений с определенными адресами сотрудники почты сразу извещают сотрудников НКВД. Данные материалы сразу изымаются и курьерами сразу доставляются к нам.
— Хорошо, — кивнул Сталин, — как специалисты закончат работу с документацией, перешлите мне. Хочу ознакомиться. Как вы думаете, товарищ Старинов, а не фальшивку ли нам подсовывают англичане или те же немцы?
— Первая мысль, когда я только начал знакомиться с этими документами, была точно такая же, — признался Старинов, — но, потом пришел к выводу — документы настоящие. Тем более эксперты в области вооружений дали однозначное заключение, что предлагаемые варианты улучшения характеристик являются прямым развитием существующих образцов. Причем, не теоретические умозаключения, а, уже прошедшие обкатку в реальных боевых условиях. Это сразу видно и других вариантов просто нет. Здесь закономерен вопрос, а когда же они успели пройти обкатку в суровых условиях, если они только поступают на вооружение? Ответа два. Либо это в ближайшем будущем, или, как это не глупо звучит, в ином мире. Насколько мне известно, ни в одной армии мира подобного еще нет. В самом деле, ну не идиоты же немцы или англичане, передавать нам сведения, которые помогут разбить их с наименьшими потерями и затратами с нашей стороны. И еще, многие мины, и способы их закладки словно скопированы с моих лекций. И, опять повторю, речь идет о том, что они все уже прошли реальную проверку в боевых условиях. Каким образом это стало возможно, я пока не понял.
— Не вы один, товарищ Старинов задаете себе этот вопрос, — вздохнул Сталин, и привычно начал ходить по кабинету. Илья Григорьевич сделал два шага назад, освобождая трассу для прогулки вождя.
— А как прошли испытания ночезрительных очков? — Сталин неожиданно остановился перед диверсантом.
— Я до сих пор не могу найти слов, чтобы дать точное определение их эффективности, — осторожно начал Старинов, — могу сказать только одно. Та армия, которая имеет на вооружении эти чудо приборы, превосходит, причем абсолютно, все остальные, пусть даже они имеют пятикратное преимущество. Два отделения бойцов, используя модернизированные СВТ, тактические глушители и имитаторы стрелкового огня, за короткое время выбили все головные мишени в окопе. Наблюдатели так и не смогли обнаружить на фоне работы звуковых и световых имитаторов выстрелы. Вспышек не было, звук был приглушенным, полностью терялся. Даже осветительные ракеты, которые запускались в огромном количестве наблюдателями, не помогли выявить расположение бойцов. Наоборот, только мешали самим наблюдателям.
— Сколько было мишеней?
— Сто шестьдесят.
— Рота, — удовлетворенно кивнул Сталин, — а, танковая атака, что показала?
— Экипаж бронемашины БА -10, оснащенный очками, во встречном бою поразил за пятнадцать минут роту танков Т-26. Для этого использовались по совету «Доцента» каучуковые снаряды с магниевым наконечником. При попадании в броню яркая вспышка показывает, что цель поражена. Правда, бронеавтомобилю приходилось постоянно маневрировать, так как вспышка орудийного выстрела сразу демаскировала позицию. Наверное, пламегаситель для пушки создать необходимо. Пока над этим вопросом думаем. Опять же танкистам было разрешено использовать ракеты и осветительные снаряды. Пару раз они чуть не поразили БА. Но все равно результат впечатляющий. Надо учитывать, что в бронеавтомобиле не было ночного прицела. Стрельба велась при помощи примитивного механического. Еще не успели создать новый прицел. А обычный оптический прицел, принятый на вооружение, не так эффективен ночью. Использовал экипаж только одни очки. То же самое можно сказать и про авиацию. Летчики утверждали, что они видели гораздо лучше, чем в самый ясный день. Можно с уверенностью говорить, что ночное небо в наших руках. Даже если мы будем использовать только одни очки, то наше преимущество перед противником просто фантастическое. Это равносильно воевать с современным оружием против дикарей с деревянными дубинками.
— Не будем торопиться с выводами, — проворчал Сталин, — пока у нас менее двух сотен линз. Будет замечательно, если нашим специалистам во главе с ученым Нестеровым удастся через три месяца запустить печь для варки спецстекла и мы выйдем на серийное производство. Пока же обходимся тем, что получаем на лабораторном оборудовании. Но это мизер, только для экспериментальных образцов. Постарайтесь выйти на «Доцента», как можно быстрее. Через неделю вы приступите к формированию новых диверсионно — разведывательных групп. Принято решение о реформировании Разведупра. «Доцент» совершенно прав. Пора создавать ГРУ, по той схеме, которую он предложил. Вы, товарищ Старинов, будете отвечать не только за подготовку личного состава, но и выпуск нового оружия, прицелов, радиостанций, техники. К июню будущего года вы должны подготовить тридцать тысяч бойцов самого высокого уровня. Хотя «Доцент» полагает, что минимальный срок подготовки три года. Да, и весь Осназ необходимо переводить на профессиональную основу. Есть мнение, что это разумное решение. Наступило время хорошо подготовленных специалистов. Ждем ваших предложений. Кажется, вы несколько лет назад поднимали подобный вопрос? Я ознакомился с вашими рекомендациями. Жаль, что не прислушались к ним раньше. Мы полагаем, что новый термин «Осназ» вполне подойдет к новым войскам специальных операций. Организационно пока будете входить в состав ГРУ, а там посмотрим. Дело по «Доценту» будет вести ваш заместитель, вы останетесь куратором. Вам все понятно, товарищ Старинов?
— Так точно.
— Вот и замечательно. Через полгода ждем от вас первых результата.
Увы. Горе мне заблудшему. Все мои гениальные планы начали истлевать на глазах. Поначалу я полагал, что мы втроем основательно подготовимся к началу войны. Накопаем убежищ, схронов, запасем оружие и провиант, и начнем давить фашистов, словно вонючих клопов. Наш небольшой диверсионный отряд станет настоящим ужасом для оккупантов. Да, рассмешить Бога оказалось проще простого, ему — то о своих планах рассказывать и не надо. Достаточно подумать. Мои возможности оказались меньше мои желаний. Когда наша тройка попаданцев осенью собралась на очередное совещание на облюбованном берегу реки, Жорка огорошил новостью.