* * *
На улицах Балтимора никто не заметил, как он проходит через них в этот последний раз. Более трех миллионов человек жили и дышали любили и теряли, надеялись и разочаровывались, этой ночью, так же, как и любой другой. Молодая женщина спешит домой после отбоя, назначенного ее отцом , стараясь скрыться от высокого человека. Она стоит на углу Южной и Ломбард с жидкими волосами и брюкам мокрыми до колен, бормоча на него ругательства и проклятья , которые говорят больше о ее собственном страхе и испуге, чем о том, что её отец когда-либо делал. Четверо сотрудников службы безопасности Стар Хеликс, без формы и не на работе, остановились у входа в итальянский ресторан, чтобы проверить одного гражданского . Ни один из них не мог бы сказать, что такого было в нем, что привлекло их внимание, и это просто значило , что они работают в состоянии повышенной готовности в течение многих дней . Гражданский ушел, думая о своих собственных делах, заботясь о себе, а они вошли внутрь здания , пропахшего луком и чесноком, и забыли о нем. Водитель автобуса остановился, запуская внутрь двух старых женщин, узколицего человека, и вежливого широкоплечего сотрудника. Автобусное движение входило в основной пакет услуг , и автобус следовал по определенному маршруту. Никто не платил, никто ничего не сказал, а водитель вернулся к просмотру развлекательного канала, как только автобус выехал обратно на проезжую часть.
По приближении к месту укрытия Оэстры, все стало меняться. Здесь было больше глаз, которые были настороже.
Тяжелая атмосфера катастрофы маслобойки приносила ощущение того, что погибель может наступить в любой момент в виде фургонов службы безопасности , грозного оружия и криков, призывающих держать руки на виду. Ничего подобного не произошло ни в этот день, ни раньше, но никто так до сих пор и не начал говорить свободно. Охранники, которые остановили Тимми были не те, которых он видел раньше, но их позиции на улице были те же самые. Они взяли пистолет, который дал ему Бертон, сканировали его на наличие отслеживающих устройств, огнестрельного оружия, взрывчатых веществ, химических веществ, и, когда они обнаружили, что он был чист,сообщили об этом по рации. Голос Oэстра в их наушниках был тоньше писка комара, но все также отлично узнаваемый. После этого они пропустили Тимми.
Oэстра открыл ему дверь, автоматический дробовик по прежнему был в руке лейтенанта, как если бы он не отпускал его весь день. Возможно, так и было.
Тимми вошел в главную комнату, вежливо осматриваясь. В сводки новостей мерцали беззвучно на своих экранах: на одном из них была видна та же улица, что и ранее в тот же день с пятью фургонами службы безопасности, которые стояли перед горящим жилым домом, на других, индийская женщина с суровым лицом, угрюмо говорила в камеру и реклама, на которой семь прыгающих обезьян доставали коробку бананов со вкусом тортов. Образ мира это тени на голой кирпичной стене , скрепленные историями вместо раствора. Маслобойка будет молотить пока не выдохнется. Новые истории со всей Земли и вне её будут заполнять пустоты на стене.
"Ты вернулся,"сказал Оэстра.
"Угу."
"Ты все сделал?"
"Были небольшие сложности,"сказал Тимми."Босс все ещё здесь?"
"Жди. Я позову его."
Оестра вышел в задние комнаты, был слышен звук одной пары ног, затухающий в глубине дома , а затем длинная пауза прервалась невнятными голосами, и уже двумя парами ног, идущих назад. На экране , рядом с угрюмой Индийской женщиной часы показывали 21:42. Тимми задумчиво посмотрел на шторы. Синий окрашенный хлопок с шнурками из тканого нейлона. Стул, на котором перед этим сидел Оэстра - кожа растянутая на легкой металлической раме. Кухня за широкой кирпичной аркой. Спальня в задней части с ее диваном, а также ванная комната, где-то там.
"Крошка Тини", сказал Бертон. "Какие новости, малыш?"
Белая рубашка Бертона отражала свет от экранов, с танцующими разноцветными бликами. Его брюки были темными , хорошего кроя. Тимми повернулся к нему, словно он был старым другом. Оэстра прошел мимо , занимая свое место у окна. Тимми оглянулся на него мельком, дробовик на его бедре был всего в нескольких футах от него.
"Ну," сказал Тимми. "По правде, я застопорил."
Бертон скрестил руки, расправил плечи . "Что? Ты не смог справиться?" спросил он, с явным неодобрением.
"Я жду, чтобы это понять," сказал Тимми.
"Ждешь, чтобы понять, можешь ли ты справиться с этим?"
"Ну, да," сказал Тимми с широкой, открытой улыбкой. "На самом деле, это довольно забавно, что вы повернули это таким образом."
Когда этот длинный парень отступил к окну, движение было настолько случайным, таким спокойным, что ни Оэстра, ни Бертон не поняли, что происходит. Большие пальцы Тимми схватили кожаное кресло за спинку, потянув назад и вниз быстро и жестко. Oэстра крутанулся, пытаясь удержаться от падения, в то же время пытаясь поднять дробовик. Он упал на пол. Горло его, придавленное коленом Тимми, издало приглушенный рев, полное возмущения и боли. Тимми протянул руку и сорвал наушник с правого уха мужчины, а затем ударил его раз, другой, третий. Бертон побежал в задние комнаты. У него было не так много времени.
С Тимми на шее дробовик был бесполезен . Oэстра выронил его и изогнулся, пытаясь упереться руками и ногами, чтобы оттолкнуть Тимми . Тимми протянул руку и зацепил пальцем левый глаз бандита, продолжая удерживать его голову коленом и выворачивая его запястье, пока он не почувствовал , как глазное яблоко выскочило. В раздавшемся крике Оэстра были дикая паника и боль . Тимми ослабил давление, стремглав бросился влево, и поднял брошенный дробовик. Он выстрелил Оэстра в голову и тот перестал кричать.
Тимми медленно шел по комнате,с дробовиком в одной руке. Бертон выскочил из спальни, с пистолетами в обеих руках , оскалив зубы, как собака. Выстрел разнес переднее окно. Тимми нырнул через кирпичную арку на кухню, взял дробовик за ствол, и замахнулся им тяжело и низко,как битой, отведя локоть, словно игрок в крикет, когда рев Бертона раздался позади него. Звук от удара был похож на падение куска сырого бифштекса на бетон. Ноги Бертона вылетели из-под него, но инерция его движения бросила его, как камень на пол. Тимми опустил ружье к голове Бертона, но тот вертелся, отбрасывая свои пушки и хватаясь за ствол дробовика . Мгновенно запахло горящей кожей. Тимми попытался отступить, но Бертон рванул его на себя. Его правая нога ударила Тимми в колено, стараясь сломать его, но Тимми устоял. Ружье снова выстрелило, и холодильник покрылся оспинами из искореженного металла и пластика. Бертон скрючился, сдвинувшись ближе. Слишко близко для длинного ствола дробовика . Он дважды ударил Тимми локтем под ребра и приготовился ударить в третий раз. Тимми бросил ружье, а затем, они оба оказались на полу.
Они сцепились, сжали друг друга в объятиях, каждый стараясь занять позицию, где один мог уничтожить другого в этой пародии интимной любви. Пальцы левой руки Бертона прокладывали путь к подбородку Тимми, сквозь его шею, надавив ему на кадык. Тимми подавился, поперхнулся, ослабил захват на сантиметр, который был Бертону необходим. Тот всунул правую в образовавшуюся щель, напрягся, надавил, и рука, и голова Тимми оказались в замке. Бертон засмеялся.
"Ты просто гребанный мудак," прошипел он, когда Тимми дернулся изо всех сил. "Твой маленький дружок калека ? Я собираюсь сжечь его в течение нескольких дней. Я хочу найти всех, кого ты когда-либо любил и медленно убить их всех ".
Тимми хмыкнул и отодвинулся, но замок на его шее стал только крепче.
"Ты думал, что ты сможешь взять меня, ты траханный кусок дерьма?" Бертон плюнул в ухо Тимми. "Ты думал, что ты сильнее меня? Я владел твоей мамашей, пацан. Ты просто второе поколение моей собственности ".
Вдоль их соединенных тел, Бертон почувствовал, как Тимми напрягся, а затем, с огромным выдохом расслабился, словно тая в его руках. Бертон потянул сильнее, сжимая. И вдруг до него донесся звук, как пистолетный выстрел, когда плечо Тимми выскочило из сустава и сопротивление ослабло. Захват Бертона сломался. Тимми перекатился, отвел назад кулак и опустил его на переносицу Бертону. Боль была дикой. Мир померк. Кулак спустился снова, меся крошево. Свет, казался странным, теряя яркость и переходя к серому. Бертон попытался освободить руки, чтобы прикрыть лицо, чтобы оградить лицо от ударов, но они были очень далеко, и он не мог найти их. Они были, но они онемели и стали ватными. Нападающий легко отшвырнул их в сторону . Кулак снова ударил по носу, и он не знал, это было в третий раз или четвертый.
"Дерьмо," подумал он." Это будет продолжаться, пока засранец не решит остановиться."
Удары начались снова, и Бертон попытался закричать. Удары продолжились, и потом наступили несколько секунд темноты , тишины и спокойствия. Бертон чувствовал себя очень сонным. Удары начались снова. Тишина. И снова , снова и снова. Каждый раз, удары казались все более далеким и пустота между ними была все глубже, пока забытье не пришло к нему.
После того, как Тимми удостоверился, что он остался один , он перевернулся на спину. Его левая рука висела безвольная и бесполезная. Он встал на колени, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Потом поднялся. Взял автоматический дробовик здоровой рукой и вышел в главную комнату. На экране, индийская женщина все еще говорила, грозя пальцем в камеру, чтобы обратить на себя внимание. Часы рядом с ней показывали 21:44. Пара минут. Может быть, чуть меньше. Тимми подошел к окну. Охранников на месте не было. Он кивнул и пошел к входной двери. Когда ручка повернулась, он ждал. Дверь распахнулась, и он выстрелил три раза, один раз прямо перед собой, а затем уже влево и вправо. Кто-то начал кричать , дверь хлопнула и снова закрылась.
Тимми вернулся на кухню. Он повернул горелки, потянул вниз рулон дешевых бумажных полотенец со стены, нашел бутылку арахисового масла в шкафу и вылил около половины на полотенца , прежде чем положить их на плиту. Из передней снова раздался топот ног и он опять разрядил дробовик , не целясь. Они отступили. Пропитанная маслом бумага загорелась, и Тимми взял горящий рулон, побежал в спальню, и бросил пылающую массу в кучу постельного белья. К тому времени, как он вернулся на кухню, пламя уже перекинулось за арку . Тимми поставил полупустую бутылку масла прямо на плиту и пошел к задней части дома. Лестница ведущая к аллее был узкая и белая. Он не видел никого, но он разрядил дробовик два раза на всякий случай, а затем бросил оружие обратно в огонь. Если охранников здесь не было, значит они сбежали. Тимми вышел в ночь.
Он двигался медленно, но целенаправленно. Когда его путь пересекался с незнакомцами, он улыбался и кивал. Только раз, когда он почти достиг своей цели, старик в черном пальто остановился и уставился на его ушибы и окровавленную руку. Тимми печально улыбнулся, пожал плечами, но не остановился. Старик не станет поднимать тревогу. В этом районе,вывихнутое плечо , травма головы, кровь на рукавах и ободранные костяшки ничего больше, чем неодобрительный взгляд, не гарантируют.
Силы безопасности поставили свежий замок на двери Лидии, но Тимми знал обходной путь. Он скользнул через окно в ванную, которую он узнал так хорошо за последние несколько лет. Там по-прежнему был ее запах. Они порушили все. Ее полотенца и занавески для душа были на полу. Бутылки лекарств свалены в раковину. Он рылся в них, пока не нашел некоторые обезболивающие и насухо проглотил три таблетки. На кухне, он завернул плечо в лед, а затем ждал неподвижно, пока опухоль не сойдет достаточно, чтобы он мог идти. Чтобы вправить плечо назад в сустав, ему нужно было лечь спиной на матрас, схватиться рукой, как можно крепче, а потом упереться и тянуть, как можно крепче и неумолимо, пока сустав не станет на место,с влажным и злобным хлопком. Он разделся, умылся влажными полотенцами для рук и переоделся в новую одежду, на которой не было ни капли крови.
Маслобойка, разгром, катастрофа. Цикл подъема и спада. Перемена сезонов. Какое бы имя не использовалось, неизбежный каскад событий в городе сменял точно такой же. Когда пришли пожарные машины и потушили пламя, они идентифицировали два тела, одного, как Файвел Оэстра и другого, как незарегистрированного человека. Незарегистрированный был маленький, смуглый мужчина в дорогой рубашке и брюках от портного. У него не было татуировок, но была широкая родинка на правой лопатке в форме грубого треугольника. Оба мужчины умерли от насилия. Если пожар был направлен на то, чтобы скрыть это, то он потерпел неудачу. Но если целью было то, чтобы испортить тесты ДНК или отпечатки пальцев, то, возможно, ему это удалось. Добавьте к этому тот факт, что Оэстра числился в Стар Хеликс, как тот, кого необходимо допросить, и тогда история прояснялась.
В ту же ночь, пятнадцать человек, верные Лока Грейгу, были окружены в ночном клубе. В результате чего два человека погибли и десять оказались в заключении, а также судебные процессы против Стар Хеликс и владельцев ночного клуба , которые последовали за этим, вышли на первые места местных и региональных новостных лент. Смерть Oэстра была лишь сноской, что-то упоминалось, а затем исчезло. Все остальное-мелочь, не попало даже на последние строки. Женщина продающая запрещенные обезболивающие из своей квартиры рядом с аркологией, устроила шумную драку с одним из своих клиентов, вызвала службу безопасности, и их увезли на допрос. Среди руин на одном из островов в заливе нашли небольшой лагерь скваттеров с лампой, спальным мешком, и использованной химической печью, но никого, кто жил там , не обнаружили. Антиквар обратился с просьбой о помощи к следователям и покончил жизнь самоубийством, когда они пришли. Ни одно из этих событий не вызвало какого-либо упоминания вообще.