– Да успокойся же ты! Никто тебя ни в чем не обвиняет!
Кровь бросилась мне в голову. Горечь, обида, ревность, любовь, – все смешалось в огненный коктейль ощущений и чувств.
– Я тебя обвиняю!!!! – выкрикнула я в полный голос. Я орала что было сил, орала как резанная. Может быть, я хотела заглушить боль, но не могла. Было невозможно дифференцировать, разделить и понять, что доставляет эффект непереносимости переживаний – тело, едва меня слушающееся после трех лет смерти, или душа, враз потерявшее все, чем жила раньше. – Я обвиняю тебя!!!!!!!
– В чем?
– В том, что я еще жива!
Дима взмахнул рукой. Петр озабоченно посмотрел на него.
– Что ты хочешь? – глухо прозвучал голос.
– Ничего, уже ничего! Уходи!
– Мы все поменяем. Я уйду, я буду с тобой. Теперь все будет хорошо! Ты не представляешь, как у нас все будет хорошо!
– Нас уже нет. Ты не мой.
– Разумеется твой.
– На сколько? На час? На день? На три года?
– Да пойми ты, врачи сказали, что ты безнадежна. Что я должен был делать?
– Ждать! Пока я дышала – ждать.
– Детский сад!
– Я похожа на твоего сына?
– Что?
– Он тоже тебя ждет.
– Да при чем здесь он?
– Тебе правильно врачи сказали, я – безнадежна.
– Что ты говоришь?
– То, что я не буду отнимать у ребенка отца. Ты уходи, уходи… Иди уже…
– У тебя крыша едет, – он сделал шаг ко мне и схватил меня за руку.
– Я буду кричать. Уходи.
Я медленно, прихрамывая, поплелась в большую комнату. Почему-то только тут я вспомнила бабушку и поняла… нет… не так… я физически почувствовала, что осталась одна.
– Да она вообще еще в себя не пришла. Ты иди, правда, парень, ей еще лечиться надо. Долго.
Я слышала, как хлопнула дверь, но не оглянулась. Мой мир рухнул, а я не могла его удержать.
Глава 7
– Бог с вами, Алик Витальевич! Какой суд! Это я на вас в суд подам! Когда я очнулась, в реанимации не было никого! Вообще никого! Или как называется у вас то отделение, где нет даже тапочек!
– Послушайте, я вызову необходимые органы, но больницу вы не покинете. Вы разбили дорогостоящую аппаратуру. Кто должен возмещать ущерб?
– А почему я? Да откуда у меня деньги? С чего вы взяли, что я могу оплатить вам эту вашу чертову, как вы говорите, медицинскую технику?!
Дна стояла в кабинете главного врача. Отец ждал ее у больницы, и она никак не могла вырваться из этого хренового заведения.
– Да хватит вам придуриваться. Нам все равно, сколько у вас денег! У нас лимит средств. Мы не частная клиника. И не можем себе позволить буйных пациентов. Если вы невменяемая, то, хорошо, я могу вас тоже направить в соответствующее учреждение.
– Да у вас что, много отличий? Назовите два!
– Девушка, перестаньте хамить! Мы вас лечили, где чувство благодарности за спасенную жизнь?
– Так ваша долговая расписка – это физическое выражение благодарности?
– Это не долговая расписка, а акт, подтверждающий письменно, что вы будете выплачивать причиненный ущерб.
Дна подскочила к столу и схватила бумажку. Бегло глянула, даже не прочитав, снова кинула ее на стол. Сделав вираж, она приземлилась на соседнем столе. Вернее, пристолилась.
– Алик Витальевич, я не могу без отца подписать.
– Вы совершеннолетняя, подписывайте.
– Пустите отца, я не подпишу без него ничего.
– Хорошо. Вот два экземпляра. Возьмите один и спуститесь к отцу.
Дна сбежала по лестнице, в ужасе оглядываясь, не преследует ли ее главврач. Паранойя уже, подумала она и выскочила из главного входа.
Отец сидел в машине. Черный феррари выглядел в черной московской осени, по меньшей мере, нелепо.
– Ну, наконец-то! Сколько можно ждать! – он повернул ключ в зажигании.
– Па, они не отпускают меня!
– Не мели чепухи, садись! – дверца поползла вверх.
– Па, ты что, все машины сюда привез?
– А на чем я должен был тут ездить?
– Короче, па, они не отпускают меня.
– Ну, в чем дело? Ты что, опять за старое взялась? Сорвалась?
– Да нет, ты что, я все, я ничего, ну вообще ничего, ни дури, ни алкоголя, ничего!
Он вылез из машины и в недоумении уставился на дочь.
– Па, я им оборудование разбила. Случайно. Когда очнулась, тут коматозница лежала рядом. Представляешь, па, 3 года в коме лежала, я ее в себя привела, а они мне счет выставили.
– Ну? – отец сдвинул брови.
– Вот. – Дна протянула ему акт. – Вот тут список аппаратуры и общая сумма ущерба.
– И что они хотят?
– Не выпускать меня отсюда. В психушку грозят, иль в камеру.
Он молча вытащил ручку и подписал.
– Давай быстрее, я тебя жду.
Дна взбежала по лестнице так быстро, как будто несколько дней назад она не валялась тут без сознания. Кабинет был пуст.
– Главврач отбыл в мир иной, – тихо проговорила Дна и подошла к столу.
Тут было полно бумаг, списки с пометками, таблицы и чертежи. Даже какие-то диаграммы.
Она взяла пачку бумаг и стала внимательно их читать. В этот момент в коридоре послышались шаги. Ни минуты не раздумывая, девушка засунула всё под свитер. Одной рукой прижала их поверх, в другую она вязла подписанный отцом акт.
– Ну что, милочка, что вы решили? Остаетесь и ждете милицию, или уходите и возвращаете нам утраченное, пусть постепенно, но выплачивать придется.
– Вот, я все подписала, – Дна бросила на стол свой листок.
– Отлично, деточка, отлично, – Алик Витальевич потер руки. – Я всегда думал, что выживают разумные. Вот вам копия, чтобы вы знали, какие именно приборы вы испортили. Но лучше отдать деньгами.
Он протянул ей с другого стола второй экземпляр и только тут внимательно посмотрел на нее.
– А почему вы держитесь за живот? Что-то случилось?
– Да нет, что вы, Алик Витальевич, все отлично! До свиданья.
Ариадна вылетела из кабинета как кот, увидевший приближающуюся собаку.
– Днуха, куда так бежишь? – на лестнице ей попался Петя.
– «Хирург», звони, я убегаю.
– Что, выпотрошили тебя врачи?
– Ограбили, сволочи, но я еще вернусь!
– Ха-ха, думаешь, снова сюда попадешь?
– Сдурел что ль? Да я на тех подонков ментов натравлю. Отец приехал. Он им денег даст, и будет полный окей.
– Я думал, ты сама будешь на них охотиться. Лицензию на отстрел получишь, а что, почему не разрешают убивать бандитов? Сразу, на месте.
– Потому, что место найти не могут.
– Какое место?
– Ну то, на котором убивать надо. Лобное.
– Лобковое лучше, – хихикнул медбрат.
– Учись дальше, брат, возьму тебя личным телохранителем. Если выучишь название других мест.
– Это к вопросу о лобке? А чего ты за живот держишься? Болит?
– Сама не знаю. Может, и нет. Все, пока, я тебе позже позвоню. Коматознице привет. Я вам позвоню.
Дна бросилась к выходу.
Глава 8
Александр нетерпеливо давил на звонок. Домофон он проскочил с соседкой. Настя открыла ему вся зареванная.
– Ты чего такая? – в глубине комнаты орал ребенок. – Ты хоть покорми его, чего он орет у тебя? А где Димка? Я у тебя переночую. Влом в Выхино тащиться.
– Сондра вернулась, – Настя уставилась на него расширенными, ничего не видящими глазами.
– Ну и чего ты такая? Лучше салатик мне забацай. Я столько дерьма там перелопатил. Все руки в мышином помете. Жрать охота.
Боксер деловито прошел на кухню.
– Вот помидорчиков, огурчиков самое то.
Он открыл кран и стал мыть сначала руки, потом овощи.
– Димка к ней пошел. К девке своей. Мальчик молодость вспомнил.
– Мальчик, или девочка, какая в жопу разница… говнорезочное кольцо у всех одинаково устроено, – он взял темного дерева доску и стал ловко кромсать огурцы. – Хотя тема концептуальная, конечно.
Настя опустилась на стул и всхлипнула.
– Да что ты в самом деле. Вернулась, не вернулась. Вы женаты, штамп в паспорте есть, ребенок вон бегает. Да уйми ты его, сколько можно слушать этот рев. Сейчас вернется твой Димка. Куда ему деться! Родители его вам квартиру уступили, – хитро подмигнул он сестре. – Вторую вряд ли дадут.
– Дядька им дачу свою подарил, – Настя всхлипнула.
– Кукурузник этот? В смысле чипсник… Ерунда. Вот и пусть они сами и морочатся. А то мне надоели эти дурацкие звонки из правления об оплате за электричество.
Сестра все еще сидела и плакала.
– Ну хватит. Да голимая эта твоя Сондра. Ты представь, что там после комы с ней. Что там с головой у нее после трехлетней комы. Жесть… Ну, сама подумай. Ей уже не восстановиться. Вы три года живете. И хватит вставлять. Проехали. Поезд ушел. Похоже, Игорь заснул у тебя. Посмотри, сходи.
Голубой халатик послушно зашуршал в комнату.
– Прошлое не возвращается, – громко крикнул ей вслед Александр. – Вы уже срослись как ветки, – он рассмеялся, по-хозяйски открыл ящик стола и достал оливковое масло.
– Да не ори ты, он спит.
В дверь позвонили.
– Ну вот видишь, и муж пожаловал. А ты говорила.
Шелковый халатик блеснул в глубине коридора. Быстро щелкнул замок.
На пороге появился Максим.
– Это ты, – разочарованно бросила Настя.
– Послушай, Насть, привет, Саш, – кивнул он орудующему на кухне боксеру. – Дай мне на компе немного поработать. У меня жесткий диск на старом полетел. А новый вирус схватил.
– А что там у тебя? – выглянул в коридор Александр.
– Да, бляха-муха, какая-то сволочь атаковала мой комп.
– А Касперский что ж?
– А он пишет такую хрень – Сетевая атака Intrusion.Win.LSASS/exploit с адреса 10.21.202.111 успешно отражена, да видать ни хера ее так и не отразил…
– Это тебе червя прислали…
– Очень похоже, что кто-то из сети, к которой я подключен. А ты чего такая? – Максим заметил красные глаза Насти.
– Да мы тут салатик режем. Три помидора, два огурца, и явно до хера майонеза…
Настя отвернулась.
– Что с ней?
– Понимаешь, друг, мы обсуждали разницу между мальчиком и девочкой, – Александр уселся на табуретку. – Садись, салат будешь?
– Софистика все это.
– Вот ты, коллега, я думаю, ты бы не стал сношаться с мужчиной, несмотря на софистику?
– Хуле сношаться-то, – здесь вопрос чисто биологический – устройство сфинктера и у самцов и у самок хомо сапиенс совершенно одинаковое…
Девушка вошла в кухню с пучком укропа.
– Сбегала на огород? Шустро, – брат взял укроп и ловко стал крошить его на доске. – Плагиат, Максик, своей концепции не родилось?
– Да на фик концепция? Это вопрос не теоретической биологии, а практической… Разницы никакой…
– Уверяю вас, коллега, разница все же есть. Почему-то подумал о старине Альберте.
– Про Эйнштейна?
Настя разложила салат по тарелкам, поставила их на стол. Она молча смотрела в окно, туда, где под окном стояла машина Дмитрия. Он не загнал ее в гараж. Значит, сам Дмитрий был все еще у Сондры.
– Что? Димки нет, отсутствует. Хватит тебе. Садись, поешь.
Александр с удовольствием положил ложку салата в рот, откусив огромный ломоть черного хлеба.
Новый звонок в дверь заставил всех снова вздрогнуть. Настя рывком кинулась открывать дверь, на ходу уронив ножик и свою тарелку с салатом.
– Спокойнее, так нельзя.
– Митьке трупные мышки не нужны? – хохоток мог принадлежать только Кириллу. В белых штанах, несмотря на позднюю осень, он без всяких церемоний ввалился в кухню.
– Я смотрю, вся компания в сборе! – не спрашивая, он уселся за стол и потянулся к чистой тарелке. – Вы как ждали меня. Голодный, как волк. А Митька где?
Настя нахмурилась. Она молча, не произнося ни слова, стала собирать щеткой рассыпавшийся салат и осколки своей тарелки с пола.
– Макс, мы правильно поняли с Настькой, тебе не важно, кого трахать… мужчину, или женщину. Хорошо, ты нас убедил.
Максим встал.
– Что такое? Наши ряды жидеют?
– Русеют. Ладно, я в другой раз зайду. Тяжело с тобой, Саш, как мы с тобой вместе проучились, до сих пор удивляюсь.
– А кому сейчас легко? Да ладно, меня тоже такой адрес червем награждал.
– Такой же адрес? Интересно… – Макс снова сел. – Он, сука, все время меняется. Разные айпишки у него все время.
– А ты его проверял? Я админам позвонил, они пробили адрес, написали уведомительное письмо и все, а то каждый день, я задолбался просто.
– Нет, не проверял. Но название червя одно и то же, хотя Касперский все время разные айпишники выдает.
– Макс, с червем Касперский нихера не сделает. Вирус заражает всех, – Кира уже уминал салатик за обе щеки. – А хлеб у вас есть? Колбаски бы нарезали, а то что, как коровы, трава одна. Кролики.
– Может, тебе еще и водочки? А что за трупные мышки? – Александр повернулся к холодильнику и достал колбасу. Из морозилки показалась початая бутылка водки.
– Да, я тут фирму одну обслуживал. Так они все обновили. У меня полный багажник трупных мышек. Возьми пяточек, а? Рука не поднимается выбрасывать. Вспоминая свое голодное детство.
– А твоя фирма как?
– Да нормально все будет… – хозяин мышей жевал. – Если некоторые не повтыкают палки себе же в колеса.
– Если некоторые не повтыкают палки себе же в колеса – это как? – подмигнул Александр.
– Да долбоебы потому что, извини за литературное высказывание, Насть.
– Не понял я чего-то…
– Ну когда деньги у дурака в руках, что он с ними делает?
– Ничего, – улыбнулся Александр.
– Вот, вот, а то и еще хуже – впиндюривает их куда попало.
– Так у вас уже и деньги есть?
– Я утомилась на вашем празднике жизни, – Настя подошла к холодильнику и толкнула брат в бок. – Я уже тоже хочу на работы ходить, чай там вкусный пить, ругаться с начальницей, сплетничать с подружками… ходить хавать салат в люди…
– Погоди, – Максим протянул грязную тарелку девушке. – Кир, а как же с ним бороться?
– Эх, ребята. Все проще, чем кажется. Это одна из программок винды, которая ответственна за соединение по сети, да и вообще за работу эксплорера.
– А червь там селится.
– Это лечится апдейтом винды. Там вообще море всякой фиготы любит селиться.
Колбаса и водка исчезали без тостов и предисловий.
– Ага. А симптомы? Постоянная перезагрузка компа? Ээээ, – Макс щелкнул по кнопке зеленого чайника. —
– Вообще, Макс, ты чем на занятиях занимался? Удивляюсь я тебе. Не, ну надо же разбираться, когда стоит остановиться. Короче, ребята, я вам мышек отсыпал, там в коридоре горка на полу. Спасибо за салат. Водка тоже ничего. А Митька где? У меня для него есть новая математическая модель – экспоненциальный триггер, регистрирует приращение входных переменных в соответствии с экспоненциальной зависимостью от времени.
– Как мне надоела ваша болтовня про плавающие запятые, упорядоченные пары и мантиссы! Хватит! От меня муж ушел, а вы тут жрете, как в ресторане.
Настя хотел встать, но брат удержал ее за плечо.
– Ты мне анекдот напомнила. Знаешь, про вежливую жену, которая делала мужу минет и брала его член в рот вилкой.
Ребята рассмеялись, Настя дернула плечом.
– Да вы все такие воспитанные. Воспитание – что, по-вашему? Вежливое равнодушие?
– А что ты хочешь? Чтобы мы все пошли и привязали Митьку наручниками к этой батареи?
– А что случилось-то? – Кирилл уставился на девушку.
– Насть, ты лучше посмотри, что я нашел в одном старом комоде. Было спрятано под крышкой.
– А сам комод где?
– Рассыпался, как мумия Тутанхамона.
Александр вышел в коридор. Там на полке перед зеркалом он бросил свою сумку.
– Смотри, – листок скользнул по столу и упал к Насте на колени.
Женщина даже не взглянула. Она переложила бумагу на подоконник и встала. Собрав все тарелки, подошла к раковине.
– Да хватит тебе переживать. Никуда он не денется. Некуда просто, – Александр взял лист с окна.
– Не скажи, – протянул Макс. – В таких вещах последнего слова не бывает.
– Кто будет кофе со мной? – голубой шелк снова разошелся в разные стороны, – она крутанулась на каблучке голубого шлепанца. Пушистая оторочка халата и тапочек ожила и зашевелилась.