В поисках Минотавра
Валерий Михайлов
Слушая песни защитника, можно узнать, кто притворяется. Только те песни, которые поются с душой, – его песни и получены от него самого. Остальные – в лучшем случае копии. Люди легко обманываются. Они поют чужие песни, даже не зная, о чем поют.
Не изменяй сознание ближнего без его или ее согласия.
Не препятствуй ближнему изменять его или ее сознание.
Дизайнер обложки Меджнун Каландар
© Валерий Михайлов, 2018
© Меджнун Каландар, дизайн обложки, 2018
ISBN 978-5-4474-4706-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Митота первая. Работа или смерть
Это была обыкновенная коричневая папка, примерно с такой я более десяти лет назад ездил в институт. Нельзя сказать, что она мне сразу не понравилась, но и особых симпатий не вызвала. Вряд ли там были деньги или еще что-нибудь интересное. И если бы она лежала не перед воротами моего гаража, я бы прошел мимо. Но она, как назло, лежала именно перед воротами моего гаража, и мне оставалось либо ее поднять, либо проехать по ней колесом. Второе было непозволительным хамством, поэтому я ее поднял и заглянул внутрь. Там лежало несколько бумажных листов формата А 4, исписанных еще более неразборчивым, чем у меня почерком. В верхней части каждого листа был печатный текст:
«Предупреждение: Данному файлу присвоена степень секретности «А». Если у вас нет соответствующего допуска, немедленно, не читая, уничтожьте данный файл и сообщите об этом в ближайший орган государственной безопасности.
Любое отклонение от данной инструкции приравнивается к государственной измене».
Никаких допусков у меня, конечно же, не было, но что-либо уничтожать или куда-то звонить я не стал. Вместо этого я отбросил папку подальше от собственных ворот.
А через пару недель появились они: двое крепких парней и молодая, высокая брюнетка чертовски сексуальной наружности: Высокая, стройная, с красивым, властным лицом и средних размеров, но красивой формы грудью. На ней были джинсы, синяя блузка и босоножки на каблуках. Мужиков я не разглядывал. Они заявились часа в три ночи, открыли мою входную дверь своими ключами и ворвались ко мне в спальню. Когда я достаточно проснулся, чтобы более или менее адекватно воспринимать окружающую реальность, я уже сидел привязанный к стулу, а во рту у меня был кляп. Громилы стояли за моей спиной, а красотка ходила передо мной по комнате, задумчиво вертя в руках ручку. Я сидел на стуле, злился, боялся и хотел ссать одновременно. Когда же я решил, что это будет продолжаться вечно, красотка остановилась, и, посмотрев на меня так, словно только что увидела, произнесла, обращаясь ко мне:
– Видите ли, Константин Георгиевич… – она глубоко вздохнула и еще раз окинула меня взглядом, – не знаю, как вам лучше это сказать, но вы поставили меня перед практически неразрешимой дилеммой, и я, право же, не знаю, пристрелить вас сразу или попробовать с вами договориться.
Разумеется, мне нравился второй вариант ответа, но кляп во рту лишал меня слова.
– Думаю, вы все же предпочитаете переговоры? – спросила, наконец, она, как будто у меня могли быть иные предпочтения в сложившейся ситуации.
В ответ я что было сил начал мотылять головой вверх-вниз и натужно мычать, дескать, да, черт возьми, да и еще раз да!!!
– Объясняю правила, – продолжила она свой монолог. – Мы разговариваем тихо и спокойно. Как только вы начнете кричать, Кирилл разнесет вам башку из пистолета. Так что если вас устраивает такая смерть, можете звать на помощь. Вам понятно?
Я повторил танец «да».
– Будете кричать?
На этот раз мне пришлось исполнить танец «Нет».
– Очень хорошо. Развяжите ему рот. Надеюсь, вы не станете отрицать, что вам знакома эта вещица? – спросила она, сунув мне под нос фотографию папки, когда кто-то из громил освободил мой рот от кляпа.
– Не стану, – признался я.
– И вы заглянули внутрь. Мы обнаружили на внутренней стороне и на наших бланках отпечатки ваших пальцев.
– Заглянул.
– И вы не уничтожили документы и не позвонили в органы госбезопасности, – осуждающе констатировала она.
– Я подумал, что это просто прикол.
– Это никакой не прикол. И теперь вы ненужный свидетель, да еще и изменник Родины. Ну зачем вам понадобилось читать документы?
– Да я их и не читал. Там все неразборчиво и непонятно.
– Хотите сказать, что вы ничего не поняли? – в ее голосе появились нотки сочувствия.
– Да, – старясь произнести как можно убедительней это короткое слово, ответил я.
– А как вы думаете, шпионы, которые крадут документы, всегда разбираются в том, что они крадут? Или же им достаточно просто скопировать информацию и передать заказчику?
– Но я не шпион, я просто…
– Да все это мы понимаем, – перебила она меня, – но инструкция есть инструкция, а по инструкции мы не можем оставлять вас в живых.
– Разве что нам придется принять вас к себе на работу, – продолжила она после показавшейся мне вечностью в аду паузы.
– Что?!!! – ее слова заставили меня усомниться в том, что я бодрствую.
– А что, мы примем вас на работу задним числом, а потом вкатаем выговор за халатное отношение к документам. Думаю, выговор лучше, чем пуля.
Я не верил своим ушам.
– Так вы согласны? – спросила она.
– А можно мне в туалет? – попросился я.
– Только если вы согласны.
– Я согласен. Вы даже не представляете, как я согласен.
– Вот и отлично. А теперь идите в туалет, а потом продолжайте отдыхать. Завтра, а точнее уже сегодня часов так примерно в девять зайдете по этому адресу, – она положила на стол визитку. – Вам понятно?
– Да, – ответил я, еле сдерживаясь, чтобы не обмочить трусы.
– Я буду вас ждать, – предупредила она.
Меня освободили от пут, и я смог добраться до унитаза. Когда я вышел из туалета, их уже и след простыл.
Выматерившись, я взял со стола визитку. На ней было напечатано:
«Сысоева Людмила Юрьевна. Директор филиала краеведческого музея г. Аксая. Адрес, телефон…»
Я, конечно, подозревал, что в Аксае есть краеведческий музей, но то, что у него есть свой филиал…
Разумеется, ни о каком отдыхе, не говоря уже о сне, и речи быть не могло. Оставшееся время я провел, ходя по комнате из угла в угол под аккомпанемент телевизора. Затем я принял душ, сварил и выпил кофе и отправился на поиски филиала. Он, как гордо гласила табличка на двери, находился на первом этаже одной из общаг в районе парка имени культуры и отдыха и состоял из кабинета директора, приемной и еще одной комнаты, куда посторонним был вход воспрещен. Как я узнал позже, это был шкаф.
В приемной сидела за столом убого-бецветная дамочка и самозабвенно раскладывала на компьютере пасьянс.
– Людмила Юрьевна меня ждет, – сообщил я, войдя в приемную.
– Фамилия? – не отвлекаясь ни на мгновение от экрана допотопного монитора спросила секретарша.
– Борзяк, – представился я.
С явным сожалением на лице, – ну как тут работать, когда ходят всякие Борзяки, – она отвлеклась от игры и сняла трубку телефона.
– Людмила Юрьевна, к вам Борзяк, – сообщила она, едва удержавшись, чтобы не сказать какой-то. – Проходите, – пригласила она меня в директорский кабинет, где, можно сказать, в спартанской обстановке сидела за столом моя ночная гостья.
– Здравствуйте, – сказал я, входя.
– Здравствуйте, – ответила она. – Подпишите, – протянула она мне договор.
Я подписал.
– А теперь здесь, – она положила на стол отпечатанный приказ, согласно которому мне полагался выговор и лишение премии.
Про премию она мне ничего ночью не говорила, подумал я, и, словно, прочтя мои мысли, Людмила Юрьевна пояснила:
– Я лишила вас премии за прошлый квартал.
– И что теперь? – спросил я.
– Ничего. Возвращайтесь домой. Ваша проверка еще не закончена. Я позвоню.
Она позвонила через неделю.
– Вы свободны сегодня в два часа? – спросила она, поздоровавшись и представившись.
– До пятницы я совершенно свободен, – ответил я.
– Тогда как вы смотрите на то, чтобы пообедать со мной в «Одном моменте»?
– С удовольствием составлю вам компанию, – ответил я, и подумал, что с гораздо большим удовольствием составил бы ей компанию на свидании, чем на деловом обеде.
«Один момент», наверно, единственное более или менее приличное кафе в Аксае, где можно без шика, но вполне нормально поесть и выпить съедобного пива. Поэтому привыкший к наливайкам с паленой водкой в качестве главного блюда народ обходил его стороной. И если вечером там было более или менее людно, то днем практически все столики пустовали.
Тогда же, придя раньше Людмилы Юрьевны, я оказался единственным посетителем. Не успел я сесть за стол, как ко мне подбежал официант.
– Двойной эспрессо, – попросил я.
– Двойной эспрессо у нас американо, – сообщил он.
– Американо – это вода без кофе, а двойной эспрессо – это два эспрессо в одной чашке, – попытался объяснить я.
– У нас машина дает только одну порцию.
– Тогда давайте просто эспрессо.
– Что еще?
– Позже.
– Вы ждете кого-то?
– Да.
Удовлетворив любопытство официанта, я уставился в экран телевизора, показывающего какой-то музыкальный канал. Изображение было растянуто по ширине, и люди выглядели этакими карликами с толстыми ручками и ножками.
Людмила Юрьевна появилась раньше, чем мой кофе.
– Вы уже сделали заказ? – спросила она.
– Только кофе.
Подошедший официант положил перед нами на стол меню.
Людмила Юрьевна заказала солянку, телятину с овощами и чизкейк. Я последовал ее примеру.
– Я вот чего вас позвала, – начала она разговор, когда официант удалился, – несмотря на то, что проверка еще не закончена, и ни о какой серьезной работе и речи быть не может, зарплату вы у нас уже получаете, а ничто так не развращает, как халявные деньги, особенно в начале карьеры, вот я и подумала, что вы вполне могли бы отработать свою зарплату, сделав нашему филиалу сайт в интернете.
– Вы хотите, чтобы я сделал сайт? Но я же не программист и не веб-дизайнер. Я…
– Я видела ваш личный сайт. Такой уровень нас устроит.
– Ну если так, то я с удовольствием.
– Значит договорились.
– А каким бы вы хотели его видеть? – спросил я.
– Это я полностью отдаю на ваше усмотрение. Дерзайте. Если мне не понравится, я скажу.
Вернувшись домой, я сел за компьютер и понял, что ни о каком дерзании и речи быть не может. Историю Аксая я знал примерно на том же уровне, что и географию Плутона. Помедитировав на эту тему минут двадцать, я позвонил Людмиле Юрьевне.
– У вас уже есть что сказать? – спросила она, как мне показалось, с легкой иронией.
– Мне нужно у кого-то проконсультироваться, так как я про Аксай толком ничего не знаю.
– Понятно… Найдите Валентину Афанасьевну Никулину. Она должна быть в музее. Знаете, где находится музей?
– Найду.
– Только вы ж смотрите, Надежда Валентиновна – святая женщина, а святым о наших мирских делах знать не полагается.
– Ну так я по вашему поручению создать сайт.
Как и всякий нормальный проживший всю жизнь в Аксае человек, я понятия не имел, где у нас находится краеведческий музей. Поэтому, немного подумав, я решил, что будет проще поехать туда на такси, благо с исчезновением большевизма такси в Аксае развелось больше, чем в советские времена тараканов.
– В музей, пожалуйста, – сказал я, садясь в машину.
– Адрес подскажете? – спросил водитель.
– Не подскажу, – признался я.
– Ну хоть примерно.
– А вы своему диспетчеру позвоните, может, там кто знает.
Как оказалось, музей соседствовал с аксайской администрацией. Пройдя по заваленному историко-музейным хламом двору, я вошел в обшарпанное двухэтажное допотопное здание, где вломился в первый попавшийся кабинет. Там сиротливо скучало несколько человек.
– Здравствуйте, – сказал я, – скажите, пожалуйста, где я могу найти Валентину Афанасьевну Никулину?
– Слушаю вас, – откликнулась женщина примерно пятидесяти лет. Она была неимоверно худой и одухотворенной. При виде ее я почему-то сразу же подумал о дубе, под которым сидел проездом Пушкин.
– Я к вам вот по какому делу: Людмила Юрьевна поручила мне создать сайт, посвященный истории Аксая. Мне нужен материал для сайта, и хотелось бы выслушать ваши пожелания.
– Ну, если коротко, – сказала она и одарила меня более чем двухчасовой лекцией на краеведческую тему. В результате я покинул музей с мешком папок и окончательно засранными мозгами. Вот только к созданию сайта мне приступить не удалось. Стоило мне устроиться за компьютером, зазвонил телефон.
– Константин Георгиевич? – спросил женский голос.
– Он самый.
– Вас беспокоит секретарь Людмилы Юрьевны.
– Очень приятно.
Людмила Юрьевна просила вас срочно подойти к нам в офис.
– Уже иду.
– Все, Константин Георгиевич, – сказала Людмила Юрьевна. – Пришел ваш допуск, так что шутки в сторону. Завтра вы приступаете к выполнению своих обязанностей. А сейчас будьте добры пройти инструктаж. Адрес в направлении.
– О, привет! – обрадовался мне, как родному таксист. Это был тот же водитель, с которым мы выясняли, где в Аксае находится музей. – Куда на этот раз? – спросил он.
– В краеведческое отделение библиотеки, – сказал я.
– Во как! У нас и такая есть? – выдал водитель и посмотрел на меня, как на официального представителя Марса на Земле.
– У меня адрес есть, – поспешил сообщить я.
– Ну, с адресом это мы быстро найдем. Однажды мы с одним типом искали дом с зеленым забором и железными воротами (в частном секторе Аксая почти все дома такие), и ничего нашли. А тут даже адрес есть.
– Похоже, тебе нравится заниматься поисками.
– А то! Вот так сядет кто-нибудь вроде тебя, и понимаешь, что нихрена родной город не знаешь.
– Это точно, – согласился я.
– Приехали, – сказал водитель, останавливая машину возле еще одной дореволюционной избушки, расположенной в районе развалин кинотеатра «Родина». Верхнюю часть избушки занимало, как следовало из таблички, какое-то очередное общество поддержки президента. Филиал краеведческой библиотеки ютился в подвале.
В библиотеке пила чай очкастая грымза.
– Здравствуйте. Мне нужна Савченко Галина Павловна, – прочитал я фамилию в направлении.
– Давай сюда бумагу, – без малейшего намека на дружелюбие сказала она.
Я дал ей направление.
– Значит, на инструктаж? – спросила она, строго посмотрев на меня.
– На инструктаж.
– Тогда читай помеченное, – распорядилась она, всучив мне помятый экземпляр «Аквариума» Виктора Суворова.
В книге было помечено ручкой: «Читать пролог».
– Ознакомился? – спросила Галина Павловна, когда я положил книгу на стол, прочитав о том, как сожгли заживо проштрафившегося полковника ГРУ.
– Ознакомился.
– Выводы сделал?
– Сделал.
– Тогда инструктаж окончен.
– Простите, а мне где-нибудь нужно расписаться о неразглашении? – спросил я.
– А ты веришь в расписки? – язвительно поинтересовалась она
– Честно говоря, не очень, – признался я.
– Вот и мы в них не верим.
– Понятно.
– А если тебе все понятно, до свиданья.
– До свиданья.
Желудок показывал время обеда, и из библиотеки я отправился домой, где нажарил и съел полную сковородку картошки. После этого я позвонил Людмиле Юрьевне.