— Цветок. Для тебя, — улыбнулся мальчик. Мари рассмеялась, взяла цветок и сразу же вдела его в волосы.
— Ну, как? — она повертелась, чтобы подруги могли на нее посмотреть. Джеймс улыбнулся, любуясь кузиной.
— Мари!
Джеймс обернулся и увидел, как к ним спешит взволнованный Тедди Люпин.
— Что? — нахмурилась девочка.
— Сними сейчас же! — он буквально вырвал цветок из волос Мари-Виктуар и бросил на пол, растоптав.
— Что ты сделал?! — рассердился Джеймс.
— Тед… — Мари вопросительно посмотрела на парня.
— Это же цветок куста-лизуна, — пояснил Люпин, но Джеймсу это ни о чем не сказало. А вот кузина насупилась. — Он, нагревшись до температуры тела, растекся бы клейкой массой, которую бы пришлось снимать вместе с волосами!
— Я не знал… — растерянно произнес Джеймс, делая шаг назад и чувствуя обиду. Он, правда, не знал!
— Ну, ты и поганец, Джеймс Поттер! — в глазах Мари блеснули слезы. Она гордо вздернула подбородок и стремительно прошла мимо.
— Я не знал!!! — крикнул ей вслед Джеймс, но она даже не обернулась. — Я не знал… — уже прошептал мальчик, чувствуя, что сам на грани слез. Он тоже резко повернулся и побежал прочь из замка, по тропинке, к озеру, где под деревом упал и уткнулся лицом в колени.
Ну, почему?! Почему все, что бы он не сделал, оборачивается ему боком?!
Теперь Люпин будет думать, что он специально это сделал, а Мари… Единственная девчонка, которую он уважал и которой втайне восхищался… Она больше не подойдет к нему…
Ну и пусть! Он и один справится, не нужен ему никто!
Глава 6. Спектакль
В гостиной Гриффиндора было тихо и тепло. Джиму нравилось это. Безумно нравилось, хотя он и не любил одиночества. Но с гриффиндорцами отношения пока не ладились, и поэтому они ему нравились именно тогда, когда их не было поблизости.
Единственным человеком, которого бы хотелось видеть рядом, была Лили. Но сестра дома, а он из чистого упрямства остался на рождественские каникулы в Хогвартсе, о чем уже успел пожалеть. Два раза — рождественским утром, когда он проснулся в пустой спальне, и тогда же, когда не с кем было поделиться впечатлениями о подарках.
В школе на каникулы осталось не так много школьников — их в замке было сейчас даже меньше, чем профессоров. Зато это позволяло Джеймсу беспрепятственно обшаривать все уголки Хогвартса в поисках своей многострадальной метлы.
За три дня он нашел три новые потайные лестницы и две фальшивые двери, один неподвижный портрет и даже, что больше всего его разозлило, гобелен с изображением последнего поединка Гарри Поттера и Лорда Волан-де-Морта. Но ни одного следа метлы с вырезанной на древке надписью «Джеймс Сириус Поттер».
Огонь грел ноги, Джеймс нежился, наслаждаясь атмосферой, избавленной от шушуканья, негатива и прочих отрицательных поползновений в его сторону.
Мальчик потянулся и бросил очередную бумажку, вырвав из книжицы. Ну, к слову сказать, это и не книга была вовсе, а планировщик дел, который ему на Рождество презентовала добрая кузина Роза. Она предписала найти ему применение — Джеймс нашел. Легко!
Листок скукожился, а потом сгорел, рассыпавшись пеплом. Мальчик достал из кармана уже порядком измятый пергамент, на котором кривыми буквами ему написала письмо Лили. Он его уже несколько раз перечитал — так ему казалось, что сестра, единственный понимающий его хоть немного человек, сидит рядом и улыбается, рассказывая обо всем, что происходит дома.
«Милый Джим, когда я узнала, что ты не приедешь на Рождество, я долго плакала, потому что очень тебя ждала. Очень-очень. Но я понимаю, что у тебя теперь много школьных друзей и задание, которое тебе нудно сделать»…
Друзей, ага, как же! Тут легко врагов завести, а вот с друзьями, сестренка, дело обстоит напряженно. Но ничего — выстоим, или я не Поттер, нюхлер тебя поцелуй!
«Второй и третий абзац маминого письма можешь не читать. Там она ругает тебя за плохие отметки и безобразное поведение. Но я-то знаю, что это нормальное поведение, ведь ты должен сражаться со слизеринцами, отстаивать правду и защищать слабых. А это бывает трудно…
Папа хотел тебе на Рожество купить новую метлу, он так гордится, что тебя взяли в команду. Но мама запретила ему тратить такую огромную кучу денег, она сказала, что ты слишком плохо себя ведешь, чтобы получить такой дорогой подарок. Она не понимает, как это важно для тебя и команды. Они с папой даже немного поругались, но потом помирились…
Альбус уже начал говорить, а еще он полюбил ложиться спать. Помнишь, как раньше он постоянно кричал, когда мама его укладывала? Теперь он сам кричит «спать!»…
Недавно Ал запихал себе в нос два карандаша. Наверное, он изображал какого-то зверя с клыками. Но один карандаш был так глубоко, что Ала пришлось везти в больницу. Папа долго смеялся, услышав эту историю. И дядя Рон…
Недавно приболела бабушка, мама с Алом ушли в «Нору» и там остались ночевать. А мы с папой были вдвоем. Ночью я проснулась, потому что папа кричал. Я очень испугалась. Я его разбудила. Он плакал во сне, представляешь? Жаль, тебя не было, мне было очень страшно. Папа сказал, что ему просто приснился кошмар…
Я рассказала маме, и она уже больше не оставалась на ночь у бабушки»…
Джеймс отправил еще пару листочков из планировщика в огонь, складывая письмо. Мамино письмо он лишь пробежал глазами, не нуждаясь в новой порции нотаций.
— Эй, Поттер…
Рядом нарисовался Робби с пятого курса. В башне Гриффиндора только они двое и остались.
— Ты стоишь на моем рождественском подарке, — лениво заметил мальчик, разваливаясь в своем кресле у камина. Стоило, наверное, его подписать, чтобы никто не смел занимать его любимое место у огня.
— Это твой подарок? — Робби нагнулся и поднял с ковра то, что осталось от планировщика — корка и пара листов. Парень хмыкнул и бросил «подарок» в камин. — Слизнорт позвал всех в Класс для совместных занятий…
— Зачем? — насторожился Джеймс.
— Понятия не имею. Идем, он сказал привести тебя, потому что был уверен, что сам ты не явишься.
— А в том, что тебе удастся меня привести, он был уверен?
— Он знает, как я умею накладывать «Petrificus Totalus» и «Locomotor», — усмехнулся Робби, опершись спиной о каминную полку. — Итак, сам пойдешь или мне тебе это продемонстрировать?
— А, может, ты сделаешь вид, что меня не нашел?
— Поттер, а, может, ты оторвешь задницу от кресла и пойдешь туда, где тебя ждут профессор и студенты?
— Как вы мне все надоели, сил никаких, — мальчик нехотя поднялся. — Даже на каникулах никакого покоя…
— Не обольщайся, ты не такой уж и подарок, чтобы все просто мечтали с тобой пообщаться. Но в школе существует правило: если тебя зовет профессор, будь добр откликнуться…
— Это ты сам придумал, или тебе Графф еще помогал?
— Ты заткнешься сам, или тебе помочь? — усмехнулся Робби и вышел через портретный проход, даже не оглядываясь, уверенный, что первокурсник следует за ним.
Рождество в Хогвартсе было не чуть не хуже, чем Рождество дома. Может, в чем-то даже лучше.
Также были люди, к которым Скорпиус был равнодушен и не так уж близко знаком. Они сидели с ним за столом, смеялись, говорили пустые вещи. Также с утра у кровати он нашел гору подарков от всех родственников, знакомых, даже от Донга.
Ну, хоть никаких приемов и парадных мантий — этого Скорпиус с детства не любил. Рекламные акции во благо династии устраивались в их доме со времен, наверное, первого Малфоя, а нарушать традиции было не в духе их семьи. Тем более после нескольких лет не особой популярности среди волшебников.
Скорпиус скучающе прошел в Класс для совместных занятий, где еще ни разу не был, да и не стремился быть. Но декан очень уж настаивал за завтраком, да и заняться было особо нечем, если только опять учить заклинания, но в этом тоже нужно было знать меру. А тут — шанс если не развлечься, то побыть в обществе. Пусть не самом приятном, зато можно посмеяться над кем-нибудь. Но вот хоть над Поттером, которого, кажется, привели на поводке — судя по его ужасно довольной физиономии. А Слизнорту хоть бы что — наверное, ему кажется, что Поттер так улыбается.
Что вы, профессор, я все понимаю: наконец-то ненаглядный придурок со знаменитой фамилией почтил вас своим присутствием. На вечеринки-то он ваши как не ходил, так и не ходит…
Пятеро хаффлпаффцев и четверо студентов Рейвенкло уже сидели за столами, лица их светились энтузиазмом не больше, чем у троллей от идеи, что их будут учить танцевать степ. А Слизнорт мог бы подрабатывать Рождественской елкой — шарик на ус, гирлянду на живот, подарок под…
— Эй, Скорпиус, — махнул Малфою Деррик, третьекурсник. Еще со Слизерина здесь были три девочки с пятого курса — они улыбнулись Скорпиусу, и тот кивнул. Ну, за завтраком виделись…
Малфой сел, вальяжно откинувшись на спинку стула и убирая с глаз серебристые волосы. Слизнорт с загадочной улыбочкой топтался у доски, а в тени, у окна, замер профессор Фауст, наверное, для моральной поддержки.
— Что ж, все собрались, — профессор Зельеварения раскинул руки, словно силился всех обнять. Нет уж, увольте, Скорпиус и матери-то это позволял лишь в исключительных случаях. — Мы с директором поговорили и решили, что нам стоит вас чем-то занять на время каникул. Ну, не все же вам учиться…
Интересно, почему Слизнорт на последних словах посмотрел на Поттера? Скорпиус даже брови поднял, пытаясь не засмеяться: учеба и лохматый — понятия несовместимые. Их друг от друга тошнит. Хотя… Покажите мне что-нибудь или кого-нибудь, кого не тошнит от Поттера… Его и гриффиндорцы-то считают позором факультета, так сказать, прыщом на изумительно чистой поверхности бравых и смелых. Тьфу, а все Слизнорт…
— И мы с вами к началу нового семестра поставим спектакль! — радостно объявил Слизнорт с такой физиономией, будто бы они все выиграли в лотерею по сто галеонов.
Реакция собравшихся была разной: девчонки прыснули, пряча лица в ладошки, кто-то из парней сполз под стол, кто-то хмыкнул. Деррик незаметно покрутил пальцем у виска.
— Вижу, все рады, вот и отлично!
Слизнорту стоило завести очки, решил Малфой, покачиваясь на стуле. Вот псих-то!
— Простите, сэр, — как можно более будничным тоном осведомился Скорпиус, — а что нам за это будет?
— Аплодисменты зрителей и очки для факультета, мистер Малфой.
Студенты оживились, кажется, идея сыграть спектакль уже не казалась некоторым такой уж сумасшедшей. Кажется, все перепили в Рождество.
— И что мы будем играть? — тем же тоном продолжил Малфой.
— О, хорошо, что спросили, — расцвел Слизнорт, доставая из кармана мантии книжку. — Это будет знаменитая пьеса Пруэтт «Последняя битва Лорда»…
— Профессор, а может Шекспира? — спросил первокурсник с Хаффлпаффа. Все в недоумении обернулись к нему.
— Вы читали Шекспира? — казалось, усы декана Слизерина завились в спирали.
— Ну, да, — и мальчик показал небольшую книжку в черном переплете.
— О, мой друг, вы, наверное, из семьи магглов?
Хаффлпаффец кивнул, и Малфой, наконец, понял, что же это за Шекспир такой. Автор магглов, гиппогриф тебя затопчи. Только пьес магглов им и не хватало.
— Мы обязательно поставим Шекспира, но в другой раз, — Слизнорт сложил на животе руки и оглядел класс. — Итак, нам нужны актеры.
— А какие есть роли? — спросил больше из любопытства, чем из желания играть, гриффиндорец с курса четвертого или пятого.
— Ну, ролей много. Это и Мальчик с мечом Гриффиндора, и Герои Ордена Феникса, и Темные разрушители, и Мать, и, естественно, Мальчик-герой и Лорд Тьмы… Неужели вы не читали пьесу?
Скорпиус лишь хмыкнул: подобные книги у них дома отправляли на растопку каминов.
— Итак, думаю, главную роль Мальчика-героя мы отдадим… — Малфой опять хмыкнул: он заранее знал, что сейчас скажет Слизнорт, — Джеймсу Поттеру.
— Еще чего! — возмутился лохматый, сразу же выпрямляясь на стуле.
— Но ведь эта роль будто создана для вас! — все еще радостно произнес Слизнорт. — Вы подходите под описание…
— Не буду я играть в вашей глупой пьесе, нашли клоуна!
Малфой приготовился смотреть спектакль прямо сейчас. Поттер любил давать представления на широкую публику.
— Разве вы не хотите сыграть героя, мистер Поттер? — стал уговаривать гриффиндорца Слизнорт.
— Я вообще никого не хочу играть!
— Мистер Поттер, — впервые заговорил Фауст, и многие вздрогнули, забыв, что декан Гриффиндора тоже тут. — С вашим табелем я бы много раз подумал прежде, чем отказываться от мероприятия, которое может принести вам двадцать баллов…
— Да хоть тридцать! — буркнул Поттер. Скорпиус покачал головой, ухмыляясь. Гриффиндорец обернулся и зло взглянул на Скорпиуса, но он проигнорировал лохматого.
— Поттер… — уже с угрозой произнес Фауст, но тут, к всеобщему удивлению, Поттер радостно произнес:
— Я согласен… Но с одним условием: Малфой будет играть тоже!
Воцарилась полная тишина, Скорпиус же застыл. Ну, и идиот ты, Поттер…
— Мистер Поттер, мы рады, что вы пришли! — Слизнорт руководил репетицией, что они проводили в холле Хогвартса.
Джеймс, хмурый как никогда, встал у лестницы, глядя, как две слизеринки разыгрывают дуэль между Темной разрушительницей и Матерью. Тут же хаффлпаффец учился бутафорским мечом перерубать голову такой же бутафорской змее, но получалось, увы, плачевно. Какой из хаффлпаффца Мальчик с мечом Гриффиндора?!
Малфой стоял, прислонившись к стене и поигрывая палочкой. Не палочка, а жуть какая-то! Будто из волос слизеринца сделана — цвет почти идентичный. Глупость — он бы еще ногти себе серебром раскрасил, индюк напыщенный!
— Итак, мистер Поттер, вы преследуете бегущего Лорда, настигаете его в Большом Зале и говорите…
— Пошли все вон, мы будем обедать, — фыркнул Джеймс, доставая свою палочку. — Поджарьте мне этого Лорда как следует, я сегодня голоден…
Слизнорт тут же полез в свою книгу, сверяясь со словами, будто мог что-то напутать, отчего Джеймс тут же стал хохотать.
— Ну, и шутник вы, мистер Поттер, — пожурил мальчика декан Слизерина. — Вы должны сказать…
— Да знаю я! — Джеймс встал в позу памятника Мерлину на Косой аллее, вытянул вперед руку с палочкой и заорал:- Он мой, не трогать! Я сам убью его, отрежу голову, выпущу кишки, повешу все сушиться в Запретном лесу…
Присутствующие студенты засмеялись, даже Малфой ухмыльнулся, но Джеймсу было все равно.
— Мистер Поттер, — укоризненно покачал головой Слизнорт. — Давайте серьезно…
— Я серьезно, — откликнулся мальчик. Сами напросились, теперь терпите! — Трепещи, Лорд! Я мальчик-герой, и я покажу тебе, как убивать ни в чем неповинных людей, разрушать семьи и вытирать после еды руки в скатерть!
Даже Слизнорт улыбнулся…
— Слушай, Поттер, когда наиграешься, пришли мне сову, ладно? — протянул лениво Малфой, разворачиваясь и собираясь скрыться в коридоре, ведущем в подземелья.
— Ага, а еще спою тебе колыбельную, только позови! — фыркнул Джеймс, опуская палочку. — Или тебе перед сном не колыбельная нужна?
Малфой с презрительной гримасой вступил на лестницу.
— Или чем там вы с твоим дедом обычно занимались на ночь глядя? — насмехаясь, крикнул Джеймс, заставляя слизеринца замереть в дверном проеме. — Он читает тебе сказку «Жил-был один гнусный Пожиратель»? Или вы режете на кусочки эльфов, чтобы крепче спать, а?
— Мистер Поттер! Мистер Малфой! — закричал Слизнорт, но ничего не успел сделать: слизеринец, как скоростная метла, рванулся к Джеймсу, снес его одним ударом на землю, оседлав, и принялся методично бить по лицу.
Через какие-то секунды их разняли. Малфой даже не сопротивлялся, что нельзя было сказать о гриффиндорце. Он не обращал внимания на боль и на кровь, он рвался продолжить драку с этим омерзительным сыном и внуком Пожирателей, союзников того, кто искалечил жизнь отцу Джеймса!
В следующее мгновение он не смог двигаться, а по лестнице стремительно спускался Фауст с поднятой палочкой и перекошенным от злости лицом.
— В больничное крыло, сейчас же! — рыкнул он Джеймсу, испепеляя взглядом Скорпиуса. — А вы, мистер Малфой, в кабинет декана, пишите объяснительную. Минус двадцать баллов со Слизерина…