— Вы отправляете ее одну на Парацельс? Без прикрытия?
— У меня нет людей, — развел руками Эдвардс, — кроме того, это всего лишь женская клиника.
— Агентов не посылают без прикрытия. Это против правил.
— Кто бы говорил о правилах!
— Я готов составить ей компанию.
— Она справится без вас.
— Все, я догадался, в чем дело. Я у вас вроде живца. Если на меня нападут, когда агент Долорес будет рядом, то пострадает и она. Вы правы, держите ваших людей от меня подальше.
— Надо к нему кого-то приставить, — сказала Долорес, — сам по себе он долго не проживет. В прошлый раз его спас контрабандист. Если он упадет и расшибет себе нос, то виноватыми будем мы.
Стараясь не встречаться с нами взглядом, Эвардс взвешивал за и против.
— Конечно, было бы не плохо, чтобы он был под присмотром…
Я решил избавить его от нравственных мук:
— Ваши страдания мне понятны. Не утруждайтесь. У вас свой план, у меня — свой. И мы не можем помешать друг другу.
Эвардс развел руками, как бы снимая с себя всю ответственность.
16
02.04, база "Рукав Персея — 19"
По базе ходили смутные слухи, что старт "Рэма" снова откладывается. Сильвия Дельгадо обкусала все ногти на правой руке и занялась левой.
— Конечно, — бубнил оператор Вилли, — в кои веки от научного успеха зависит карьера нормального человека, а тут на тебе…
Сильвия злобно сверкнула глазами. Вилли застонал:
— Не смотри на меня так, мой мозг вскипает, и сердце рвется вон…
— Так займись делом! Мне не с чем выходить в эфир.
В свободное время надо заниматься самообразованием, решила она и засела за статьи об эолийцах.
Зоной Эола назывался участок внешней спирали галактики между Кассиопеей и Цефеидами. "Земная" версия заселения этой зоны выглядела так. Несколько сот лет назад Эол и рукав Персея были соединены нерукотворным Трансгалактическим Каналом, по которому перемещались переселенцы. Примерно двести лет назад Канал закрылся и Эол оказался изолированным. После изобретения деформационных кораблей (сначала ими, потом нами) сообщение было восстановлено. Анализ их языка показывает наличие индоевропейских корней. Вывод: эолийцы это просто люди, — что бы они там о себе не говорили.
Их версия звучала иначе. Эолийцы миллионы лет живут, где сейчас, и их цивилизация достигла невиданного прогресса. Они заселили многие планеты Млечного Пути, включая Землю. В какой-то момент связь с прародиной прервалась, и земляне деградировали до уровня кроманьонцев, если не хуже. Потом мы снова возродились и, каким-то чудом, почти достигли уровня своих старших братьев.
Многие наши ученые считают, что генетическое сравнение могло бы определить, кто прав, но эолийцы упорно отказываются предъявить свой геном.
"Вот бы его добыть!", — подумала Сильвия.
Пара эолийцев обитала в своем космическом корабле, пристыкованном к базе. Понадобилось несколько лет тяжелых переговоров, чтобы согласовать конструкции стыковочных узлов. В тоннеле, ведущем к узлу, была устроена баррикада из пустых контейнеров, проход в которой стерегли два рослых типа в бронекостюмах. По эту сторону баррикады постоянно дежурили несколько журналистов. На ту сторону пускали только эолийцев. Через иллюминаторы был виден корабль телеканала "А-1". Он регулярно совершал облеты вокруг пришельца в надежде что-нибудь подсмотреть в окно.
— Кинуть бы в него кирпичом, — вслух размышляла Сильвия, наблюдая, как удаляется к себе на корабль симпатичный блондин-эолиец, — кровь накапает, вот тебе и ДНК.
— Уже пытались, — сказал Вилли, — они сразу залили кровь какой-то кислотой, которая мгновенно разложила ДНК на отдельные атомы. Кидавшему кирпич недоумку дали десять без права досрочного.
— Интересно, куда они девают с корабля отходы.
— А из чего, по-твоему, здесь делают запеканку, которой ты сегодня завтракала?
— Заткнись!
— Как скажешь.
Сильвия несколько раз пыталась взять у пришельцев интервью. Кареглазый вообще ничего не отвечал, сероглазый — тот, который однажды соизволил сказать ей пару слов, — отделывался вежливыми, дипломатичными фразами.
— А тебе кто больше нравится, темный или светлый? — подначивал Вилли.
— Ты же знаешь, — отвечала Сильвия, нежно кладя руку ему на плечо, — мне нравятся маленькие, толстенькие, лысые земляне средних лет с хитрыми черными глазами.
— Не верю, моя прелесть…
Рука Сильвии мгновенно ускользала.
— Чесоточный порошок!
— Что? — не понял Вилли.
— Чесоточный порошок. Шутка такая, понимаешь? Он абсолютно безвреден, просто кожа несколько минут сильно чешется. Если насыпать им на голову, они будут ее чесать, волосы выпадут, а в луковицах волос есть ДНК.
— Все твои планы какие-то членовредительские. Кроме того, где мы здесь достанем порошок?
— Предложи другой план, умник.
— Другой? Пожалуйста! Природа миллиарды лет назад придумала способ, которым женщина берет ДНК у мужчин. К обоюдному удовольствию, между прочим.
Сильвии очень хотелось выглядеть возмущенной, но она была плохой актрисой. И воображение уже не раз рисовало ей сцену, в которой светлоглазый эолиец признается ей в любви, подхватывает ее на руки и несет в каюту, в которой они проводят незабываемую ночь.
Теперь или никогда.
Сероглазый в единственном числе вышел из галереи, ведущей к центральному посту базы. Конкурентов из "А-1" поблизости не было, Вилли тоже. Сильвия, одетая в весьма облегающий комбинезон, преградила ему дорогу.
— У меня всего два вопроса, — сказала она с мольбой в голосе, — всего два, но умоляю вас ответить честно.
— Мы никогда не лжем.
— Тогда… как вас зовут?
— Это первый вопрос?
— Да.
— Аграбх-Охор.
О, господи, подумала Сильвия, будь ты землянином, ты бы уже шел домой один, и никой экстерьер тебе бы не помог.
— Можно я буду называть вас просто Ор?
— Это второй вопрос?
— Нет. Второй вопрос… Почему вы не хотите дать нам свое ДНК для… ну, чтобы мы убедились в вашем превосходстве?
Аграбх-Охор сделал шаг навстречу.
— Вы этого хотите?
— Я? Ну… — она потупила глаза, но через мгновение, как будто на что-то решившись, ответила: — Да, я этого хочу!
Он протянул руку и коснулся ее щеки. Рука была в перчатке. Сильвия не почувствовала ни тепла, ни холода, а только бешеное волнение от собственного безрассудства. Она подалась навстречу, его руки оказались у нее за спиной, она подняла свои, чтобы обхватить его голову.
Кончики ее пальцев коснулись гладкого, чистого лба. Она медленно опустила правую ладонь к его щеке. Подушечка среднего пальца ощутила вздувшуюся вену на его левом виске, мизинец — мягкую прядь светлых волос за ухом.
Где-то позади нее послышались шаги. Эолиец отступил на шаг.
— Вы видите, это невозможно.
Она понуро свесила голову.
— Да, я вижу.
Тяжело отдуваясь, в галерею вкатился Вилли:
— А я тебя везде ищу…
— Приятно было поговорить, — произнес эолиец и быстро скрылся.
— Умоляю, быстрей! — стонала она, удерживая кисти рук, как хирург перед операцией.
Вилли вытащил из сумки ватные палочки и пробирки. Он тщательно обтер ее пальцы ватой и поместил палочки в пробирки. Потому все это упаковал в полиэтилен.
Сильвия в экстазе запрыгала на месте:
— Мы сделали это! Вилли, ты, быть может, больше меня знаешь, но иногда нужна просто воля!
— Но идея-то была моя.
— Разумеется, твоя. Разве мне, честной девушке, могло прийти в голову ТАКОЕ.
Только сейчас она заметила эту рыжую крысу с "А-1".
— Что, милочка, не могло прийти тебе в голову? — поинтересовалась крыса.
17
04.04, терминал Парацельса
Сильная девушка Долорес тащила рюкзак, который был вдвое больше моего. И это понятно: не может же она ходить на операции два раза в одном и том же бронежилете. Сейчас на ней был гражданский костюм, состоявший из свободных брюк цвета хаки и джемпера с эмблемой Всегалактической Боксерской Ассоциации. Перед кассой космопорта она резко затормозила, сделала разворот на месте и шагнула мне навстречу. На всякий случай я скинул рюкзак и прикрыл им свое наиболее уязвимое место.
— Слушайте, — сказала она, — я больше не верю, что нам просто по пути.
— Значит, вы поняли, что я от вас без ума?
— Еще слово, и ваш рюкзак вас не спасет.
— Подумаешь, у меня тоже черный пояс по кройке и шитью.
Я отскочил назад, и ёко-гэри пришелся по оттопыренному карману рюкзака. Пальцы, едва удержавшие рюкзак, заныли.
— Беру свои слова назад. Я вас ненавижу.
— Это уже лучше, — и она направилась к кассам. Держась от нее на расстоянии метра два, я громко сказал:
— У меня предложение. Я сыграю роль вашего мужа. У нас не получается завести детей, и мы вдвоем приехали лечиться. Если вы скажете, что я ваш муж, то никто не обратит внимания на мои синяки, и вам за них ничего не будет. Вы сможете бить меня сколько угодно. Семейное насилие, полиция редко вмешивается. Кроме того, мы сэкономим на гостинице.
Кажется, мне удалось вызвать у нее улыбку.
— Подойдите ближе, а то я вас плохо слышу.
— Еще чего!
— Как вы собираетесь играть роль мужа, если вы только что сказали, что меня ненавидите?
— А в чем противоречие?
— М-да, противоречия действительно нет… — она словно вспомнила что-то из личной жизни.
Я сумел подглядеть, какое место ей досталось, но соседние были заняты, и я взял что поближе.
— Идите хотя бы сбоку, а не сзади.
— Мне так удобнее смотреть. У вас красивая попка.
— Вы же мой муж и вам должно быть все равно.
Довод был резонный, и я пристроился сбоку.
Парацельс — давно умершая планета. В позапрошлом тысячелетии удар большого метеорита привел к тектоническим сдвигам; проснувшись, тысячи вулканов погубили почти все живое.
Что не погубили вулканы, погибло от холода и засухи. Из цветущего сада планета превратилась в пыльный, изъеденный эрозией каменный шар. Оставаясь кислородной, атмосфера была полна ядовитых газов. В подземных водоемах сохранились небольшие запасы воды, нуждавшейся в серьезной очистке. Люди никогда бы здесь не поселились, если бы у планеты не было одного необъяснимого свойства. Считалось (потому что строгих доказательств этому нет), что на Парацельсе многие болезни излечиваются сами собой. Или, по крайней мере, существующие методы лечения идут успешней. Как следствие, на планете разместились сотни медицинских клиник, в большей или меньшей степени шарлатанских. Кроме того, здесь была масса санаториев, оздоровительных центров, салонов красоты и просто гостиниц, в которых лечебная грязная вода шла из-под крана. Зато чистую питьевую воду здесь приходилось покупать за большие деньги. Но бедные люди сюда не ехали.
Мы втиснулись в салон эконом-класса. Нашими спутниками были, в основном, жители планеты или те, кто летел туда по делам. Впрессованные в спинки кресел экраны начали рассказывать о мерах безопасности. Например, нам напомнили, что в потолке над каждым пассажиром есть люк, за которым спрятан респиратор. Он может понадобиться, если челнок совершит вынужденную посадку. Предосторожность эта была излишней, поскольку у каждого в сумке имелся свой респиратор или даже противогаз.
Сосед Долорес отказался поменяться со мной местами. Несколько раз я вставал, чтобы пройтись по проходу и размять ноги. И каждый раз, когда я бросал на нее взгляд, Долорес сосредоточенно утыкалась в экран комлога.
Спустя семь часов после старта в иллюминаторе показался серо-коричневый диск Парацельса. Я отложил путеводитель, и уставился на планету. Почти вся ее поверхность была закрыта плотным слоем облаков. По мере сближения сквозь их разрывы начали проступать рыжие проплешины. Вблизи полюсов были видны ледяные шапки, но они не блестели, как на Земле или моем Фаоне.
Информационный локус планеты обещал плюс три в месте посадки и небольшой дождь с умеренным содержанием вредных кислот. Правда, некоторых людей этот дождь излечивал от запоров, но это как повезет.
Челнок снижался плавно, перегрузка была минимальной, видимость — никакой. Через мокрый иллюминатор я увидел поверхность, когда до нее было не больше трехсот метров. Земля была пористой как вулканическое стекло и одинакового рыжевато-коричневого оттенка. Нас заблаговременно предупредили, что торможение при посадке будет резким, поскольку взлетно-посадочная полоса очень короткая. Челнок задрал нос, коснулся колесами бетонного поля и, почти без пробежки, остановился. Голове не дал оторваться специальный фиксатор.
Как самые неимущие, мы выходили последними.
— Это портит наше прикрытие, — сказал я, — пациенты летят бизнес-классом.
— Прикрытие? Вы собираетесь здесь лечиться?
— Я собираюсь ДЕЛАТЬ ВИД, что собираюсь лечиться.
— Вам это будет непросто. На вас можно пахать и пахать.
— Зато у меня есть партнерша, которая бесплатно рисует такой камуфляж, что здешние врачи будут за меня биться.
— Здешние врачи от моего камуфляжа не лечат.
За этой милой беседой мы дождались нашей очереди на выход. Гибкий, телескопический тоннель вывел нас в здание космопорта. Все обитаемые зоны на Парацельсе были либо под землей, либо под колпаками из стекла и бетона, но чаще это было что-то смешанное. Люди передвигались на монорельсе, реже — по воздуху. Нам с Сильвией подходил монорельс. До "Центра репродукции человека" был один час пути. Поблизости размещался отель "Лоно", в котором мы забронировали места в разных номерах — на предложенный мной временный супружеский пакт Долорес так и не согласилась.
— Мне не нужно прикрытие, — объясняла она, когда мы заняли места в монорельсе, — я официальное лицо, провожу официальное расследование. Клиника должна объяснить мне, кто заплатил ей эти полтора миллиона.
— Спорим, что они отмажутся меньше, чем за минуту? И вы ничего не сможете сделать.
— На что спорим?
— На то, что планом "Б" буду руководить я.
Я всегда умел застать женщину врасплох. Она явно ожидала другого предложения, и заготовленный ею ответ не пригодился.
— Согласна, — ответила она.
Нам нужно было выбрать другой отель. Точнее МНЕ нужно было выбрать другой. Все видимые невооруженным глазом постояльцы "Лона" были дамами. У меня не оставалось другого выхода, как бросить между делом, что я врач и нахожусь здесь в командировке. Управляющий кивнул, мол, так он и думал, и выдал ключ от номера.
Небо затягивали ровные, серые облака. Диск местного солнца освещал долину бестеневым светом. Я разглядел вдали несколько желтых фигурок. Это пациенты вышли на прогулку, для которой им выдали одинаковые прорезиненные плащи с капюшонами. Люди казались жертвами ядерной катастрофы, занятыми поисками уцелевшего пристанища. Впрочем, я был уверен, что в душе каждого из них была своя катастрофа…
Я встретился с Долорес за завтраком, после которого она направлялась в клинику. Ел я один — она сказала, что определенные тесты надо проходить натощак. Ее завтрак состоял из стакана воды и нескольких разноцветных таблеток.
— Что это? — спросил я.
— Витамины. Хотите?
— Спасибо, у меня свои. — И в десятый раз я напомнил: -Будьте осторожны, нас могут ждать. Если поймете, что они были предупреждены, немедленно уходите. У меня на этот случай есть план.
— Когда я вернусь, вы меня с ним ознакомите.
Похоже, она по-прежнему не воспринимала меня всерьез.
Она вежливо подождала, пока я не расправлюсь с омлетом, затем сразу направилась к выходу. Отсюда до "Центра репродукции человека" можно было добраться пешком по подземному тоннелю. Я остался "на связи", то есть пошел бездельничать в номер.