Юльев, не желавший терять приобретённый опыт из за обычной человеческой забывчивости, параллельно и помногу упорно занимался по программе «Медицина катастроф» — военный практический опыт требовал внимательной отработки и глубокого осмысления.
Лосевы. Начало
Доктор наук Лосев вкусил полевой работы по горло: более чем скромная оснащённость летающих орбитальных и планетных научных баз резервных посёлков эвакуационного сектора заставляла проявлять чудеса изворотливости в стремлении выполнить обширные программы как оборонного, так и гражданского направлений. Лосев не прибыл на Землю даже тогда, когда всем землянам-колонистам были предоставлены в изобилии места на достаточно вместительных и комфортабельных лайнерах: он остался в одном из посёлков ещё на несколько месяцев и никогда впоследствии не жалел об этом. Забывая временами даже поесть, Лев Лосев продвигал решение выбранных им вопросов и проблем.
Одновременно с ежедневной многочасовой работой в посёлках, Лосев интересовался организацией прикрытия научных звеньев со стороны Десантного корпуса Земли и ему удалось в этом направлении продвинуться настолько, что десантники, ранее весьма прохладно относившиеся к соседству с научниками, дали Лосеву карт-бланш на территории своих баз.
Учёный не остался в долгу: ряд усовершенствований, предложенных им, позволил десантикам часто обходиться без ранее считавшимися почти что обязательными десяти процентов людских потерь. Одно это обстоятельство дало учёным возможность сполна реабилитироваться и вступить с ранее неприступными десантниками в весьма близкие и взаимовыгодные отношения. Здесь дело не ограничилось охранными и защитными функциями Десанта — учёные видели в десантниках людей, которые первыми встречают ранее неведомые опасности и способны проверять пионерные разработки в самых наиреальных условиях, создать которые в лабораториях и на полигонах было крайне трудно. И здесь с Лосевым объединили свои усилия многие десятки его коллег.
Наступил день и по рекомендации Совета Десантного Контингента Российских Космических Сил Лев Кондратьевич Лосев был принят на работу в Научный городок Звёздного. К тому времени он защитил вторую докторскую диссертацию по техническим наукам и стал академиком Региональной Академии тяжёлого машиностроения.
В Научном городке Звёздного он познакомился и со своей будущей женой — приват-профессором материаловедения Стеллой Зиновьевной Левицкой. Очень скоро она защитила вторую докторскую диссертацию и стала полным профессором одного из институтов Космического Сектора Службы Науки России. К тому времени у них уже подрастал первенец, а Лосевы уверенно думали о многих детях.
Беловы. Начало
«Космолёту «Реликт» — взлёт. Маршрут выхода на стартовый и разгонный участки проверен. Взлёт разрешаю. Обстановка по маршруту — штатная» — голос диспетчера заставил пятерых космонавтов, собравшихся в центральном посту небольшого корабля пристегнуться и приготовиться к стремительному уходу с родной планеты — в отличие от звездолётов и планетолетов космолёты сразу набирали среднее ускорение и буквально упрыгивали с поверхности Земли на разгонный участок. Это позволяло не занимать воздушные и заатмосферные эшелоны многочисленными ограничительными запретами.
— Экипаж к взлёту готов. — доложил первый помощник.
— Старт!. - произнес командир, пальцами правой руки утапливая клавиши стартовых тангент. Корабль дёрнулся и подпрыгнул вверх, срываясь с упоров. Сила тяжести, немедленно уменьшенная компенсаторами, придавила немногочисленный — всего пятьдесят человек — экипаж к стартовым креслам.
— Штурман.
— Есть штурман.
— На курсе?
— Без изменений. Штатно. — старший штурман «Реликта» Белов оторвался от созерцания экранов маршрутной обстановки и посмотрел на командира, приходившего в себя после прыжка, выбросившего корабль на разгонный участок за несколько минут.
— Спасибо. — командир встал. — Экипажу приступить к регламентным работам. Дальше пойдём с нормальным ускорением.
— Первый отсек принял.
— Второй отсек принял.
— Третий отсек принял.
— Центральный пост принял. — завершил прием докладов командир «Реликта». — Белов, подготовьте карту веера маршрутов.
— Есть. — штурман бросил взгляд на стереофото жены и детей и углубился в расчёты.
Космолёт «Реликт» направлялся на обычную первичную разведку недавно включённых в Земной Регистр районов Вселенной. Казалось бы, лучше на такие операции посылать звездолёты, поскольку такие полёты требовали длительных перелётов к самым дальним форпостам Земли, но звездолёты уже давно работали только в секторе сверхдальних перелетов и были почти полностью сориентированы на регулярные экспедиции, а не на разведрейсы.
Разведфлот Земли состоял почти на шестьдесят процентов из звездолётов, но то были не огромные сверхкомфортабельные красавцы, а средние и малые машины, приспособленные к длительному автономному существованию в отрыве от всех и любых баз. Космолёты обеспечивали первичную и вторичную волны разведки, они приходили сразу после кораблей автоконтроля и уже за космолётами приходили звездолёты и космостанции.
Аскольд Витальевич Белов приступил к обычной работе штурмана. Предстояло обеспечить вариантное большинство маршрутных схем, позволявших космолёту уйти от возможных опасностей. За этой работой он не заметил, как подошло к концу время вахты и рядом выросла фигура сменщика — младшего штурмана Знеткова.
— Вахту штурманского звена сдал. Штурман Белов.
— Вахту штурманского звена принял. Младший штурман Знетков.
После этих слов официальной передачи боевого дежурства, записанных мозгом корабля в бортовой журнал с указанием точного времени, можно было идти отдыхать и Белов не спеша направился к выходу из центрального поста.
В своей каюте он прежде всего открыл створку, скрывавшую несколько десятков портретов. Это был своеобразный астронавтский иконостас — фотоизображения и стереоизображения самых близких и дорогих людей — родителей, жены и дочерей с сыновьями.
Аскольд Витальевич опустился в кресло. Созерцание портретов в ожидании разрешённого сеанса связи с Землей прекрасно расслабляло и позволяло переключиться на более приятные мысли.
Ивановы. Продолжение. Дети
Подошло время и освоившиеся в Московске Ивановы привели своего первенца к дверям новостройки — школьного комплекса микрорайона. Огромная территория была окружена высоким непрозрачным лишённым украшений забором, скрытым за лесополосой. Внутри периметра было всё необходимое для школьников и педагогов.
Борис быстро и легко влился в школьный коллектив и его младшие братья и сестры не менее быстро и просто свыклись с тем, что их старший брат и вождь теперь пропадает больше чем на полдня за прочной и высокой оградой школьного комплекса.
— Мам, сегодня мы ездили в музейный комплекс Московска. Ноги гудят от похода по множеству натурных площадок и залов. — сказал шепотом вернувшийся в девять вечера домой старший сын. — Прости, задержался…
— Опять проблемы безопасности… — понимающе улыбнулась мама.
— Ты как всегда читаешь мои мысли, мам. Но я успел осилить полностью только не очень далекую современность. Капитан полиции Иванов…
— Видел фамилию деда своего отца? На стелле номер тридцать шесть Героев Внутренней Охраны России?
— Да, мам. И не только. Фотография и биографическая справка с описанием подвига тоже присутствуют.
— Похожи на наши?
— Очень. — Борис понял, что мама имеет в виду оригиналы их семейного фонда Реликвий.
— Я рада, Боря.
— Мам, это сложно объяснить…
— Не надо ничего объяснять, сын. Ты уже достаточно взрослый.
— А…
— Возможно, что скоро мы сможем выехать в Московскую область, на место. Но об этом — после. А сейчас — мой руки и ужинать. Термостат отключи.
— Есть, мам. — Борис рано усвоил удобство военной терминологии и домашние на него за это нисколько не обижались: мужчины России оставались мужчинами-воинами даже в мирное время и армейская терминология была частью мужской психологии, теперь уже пережившей войну с Чужими.
— Ладно… Я пошла отдыхать, а то завтра очередная серия полигонных испытаний…
— Ладно, мам. — Борис поцеловал маму и направился на кухню.
Через год в строй учеников той же школы встал Александр. Борис живо интересовался его успехами и проблемами и Александр рассматривал интерес брата к его школьной жизни как нормальное явление, нисколько не пытаясь ограничить Бориса в его стремлении подстраховать брата. В назначенный день и Александр в числе одноклассников и однопоточников оказался у главного входа в Музейный Комплекс Московска.
— Борь, извини, мне всё это переварить надо… Шквал впечатлений… — сказал Александр встретившему его в десять вечера на пороге квартиры брату. — Позволь обойтись даже без минидоклада.
— Хорошо, брат. Помощь? — Борис закрыл дверь и включил притушенный свет в холле. Зирда спросонок заворчала, но, увидев знакомые фигуры молодых хозяев, снова захрапела. Бритс, отсыпавшийся на кухне, даже не появился на пороге холла — он уже начал привыкать к позднему сбору всех домашних.
— Не нужна. Я поем и лягу. Сон — лучшее время для отработки такого вала данных. Думаю, подсознание справится с этим валом лучше, чем блокированное огромностью массива сознание. — проговорил Александр, проходя в свою комнату в сопровождении старшего брата.
— Понимаю. Успехов и спокойной ночи. — ответил Борис, останавливаясь на пороге и включая привычным движением свет в кабинете и спальне своего брата.
— Спокойной ночи, брат. — ответил Александр, обессиленно опускаясь в кресло перед рабочим столом. Как бы он ни устал, а записать обычный рапорт в бортжурнал-дневник, Александр Иванов никогда не забывал. Так было и в этот раз. Борис ушёл и Александр достал стило и чистый лист контактного пластика — заменителя ставшей уже давно антикварной ценностью бумаги, способного передавать записанную на его поверхности информацию прямо в компьютерный центр квартиры. На пластик легли первые строки. Время для Александра Иванова остановилось, пространство сократилось до конуса света из светильника.
Шагавший по коридору квартиры к своей комнате и к своей спальне, Борис подумал, что вот и Александр прошёл «волну», во многом определяющую сущность россиянина и гражданина Евразии. Он вспомнил, как сам несколько долгих часов бродил в одиночестве по залам Музейного комплекса Московска — один, группа одноклассников уже почти вся уехала, остались только несколько человек, среди которых и он — Борис Иванов. Тогда знакомство с экспонатами захватило его всего и он так же как и Александр оказался просто перегружен впечатлениями.
Знакомство с региональными и местными музейными комплексами для всех «младших», как теперь часто в России называли школьников, являлось обязательным пунктом программы совершенствования и развития личности. Россияне никогда не жалели площадей для размещения ценнейших экспонатов, чтобы все желающие могли иметь самую полную допустимую возможность в деталях ознакомиться с ними. Теперь даже на посещение городского музей-центра требовалось не меньше чем половина светового дня, но пустопорожних походов туда уже давно не было — среди россиян практически не осталось людей, не интересовавшихся отечественной и общепланетной историей в университетских масштабах. Вот и теперь Борис ещё раз вспомнил, как не заметил, что прошло уже пять часов с того момента, как он переступил порог величественного входного портала музей-центра Московска. Когда-то давно, вместе с родителями он ещё совсем ребёнком впервые посетил музей-центр в Нижнем Новгороде. В каждом городе, в каждом населенном пункте России давным давно особое внимание уделялось местной истории. Даже для самых маленьких жителей России в любом музей-центре было предостаточно интересного и полезного, доступного их восприятию. Теперь сквозь Волну прошел Александр.
Конечно же, система музей-центров и их оснащение непрерывно совершенствовались. Придёт время и он, Борис, примет участие в традиционной процедуре «введения» в отечественную историю новых «младших», будучи уже старшеклассником-выпускником. Потом так же поступит Александр и остальные братья. Сёстры тоже никогда не стояли в стороне от подобных церемониалов — женщины России с давних времён были хранителями истории, традиций, обычаев наравне с мужчинами, выполняя свою часть воспитания подрастающего поколения.
Ивановы переехали в Московск неспроста — совсем недалеко был небольшой населенный пункт — Мироновск, в котором совершил свой подвиг дед отца молодых Ивановых, капитан российской полиции.
Борис тихо приоткрыл дверь в свою спальню и, укладываясь на жестковатом ложе, вспомнил всё, что ему рассказывали родители и что ему удалось узнать самому, в ходе самостоятельных изысканий. Старший брат догадывался, что о том же думает и Александр, заполнявший по традиции очередные страницы своего личного дневника.
Полиция России. Ивановы
Капитан полиции России Станислав Леонтьевич Иванов был командиром роты патрульно-постовой службы Московской области. Более века назад он во время патрулирования в новозастроенном районе Мироновска обнаружил не отмеченный ни на одной доступной спецслужбам планеты карте вход в подземный лабиринт. Оставив служебную машину у найденного входа, капитан взял с собой спасательный комплект и комплект аварийного оборудования, переоделся в водонепроницаемый комбинезон с системой биологической и радиационной защиты, после чего поспешил войти в проход. Существовавшие тогда и оплаченные многими жизнями Правила предусматривали при обнаружении таких вот «подарков из прошлого» право офицеров полиции действовать самостоятельно, да и тяжёлая патрульная машина с включённой защитой, мигалками и охранным комплексом была достаточно долговечным ориентиром.
Проплутав в подземном лабиринте три часа, Станислав Иванов спустился в один из колодцев на глубину триста метров, прополз по узкому ходу с полкилометра и неожиданно свалился в одну из «кротовых нор». Из норы узкий и очень извилистый ход привёл его в зал, заполненный какими-то ящиками.
Быстро проведя стандартную разведку, капитан Иванов убедился, что находится на складе биологического оружия, причём, как он достаточно быстро определил, многие ранее, безусловно, герметичные ящики уже имели сквозные отверстия и представляли значительную опасность. Оглядевшись по сторонам капитан Иванов хотел было приступить к более глубокому ознакомлению. В этот момент рядом с ним очутился молодой лейтенант полиции. Едва обменявшись с коллегой информацией, капитан Иванов понял, что появление второго оперативника нарушило хрупкое равновесие в системе охраны склада.
— Приказываю наверх! — жёстко распорядился Иванов.
— Капитан, я вас не оставлю. — едва «врубившись» в нестандартную и сложную ситуацию, ответствовал лейтенант.
— Повторите приказ. — зло бросил Станислав Иванов, направляясь к ближайшему штабелю.
— Наверх. — механически повторил лейтенант. — Но…
— Послушайте, Устим Львович. — вдруг обернувшись, мягко произнес Иванов. — В конечном итоге я пришёл сюда первым…
— А я — вторым. И мы уйдем отсюда вместе. — упорствовал лейтенант.
— Нет. Поздно. Равновесие нарушено. Немедленно наверх. — острый взгляд капитана Иванова уже выделял на потолке растущие трещины. — Или нас обоих тут засыплет.
— Вы хотите… — до опешившего лейтенанта дошло, что капитан хочет не просто замуровать этот склад до подхода российских Спецсил Ликвидации Биологической опасности, но и сделать его абсолютно безопасным для грунта, в котором этот склад был создан. — Но одному….
— Именно одному. — Иванов силой подсадил коллегу ко входу в нору, из которой свешивалась верёвка. — Идите. Вы уже достаточно здесь видели и информация эта нужна там. — он показал пальцем вверх.