Наша организация, вернее, ее идея, стара как сам этот конфликт. Мы собираем все то, что осталось от старых времен и восстанавливаем утраченное по кусочкам. Мы подстраиваем для наблюдателей несчастные случаи, как делали когда-то они для наших кораблей или для любых слишком смелых экспериментов. Мы перехватываем их радиопередачи, собираем все возможные сведения, и пока просто копим их, выжидая более удобного момента.
Даже если в итоге это приведет к поражению и гибели, а не к победе, это будет хоть что-то. Единственный шанс все еще чувствовать себя человеком, а не обитателем огороженного жердями скотного двора.
Конечно, не все с нами согласятся. Жизнь, даже на таких условиях, все равно имеет свою ценность, и далеко не всем нужно какое-то будущее, если есть возможность сыто и спокойно прожить ее от начала до конца. Наверное, они тоже просто зовут это выжиданием лучших времен.
Что ж, природа движется к выживанию разными путями.
Крейг успел пропустить кружечку, а я уполовинил свою, когда дверной колокольчик снова звякнул и появился Обри, как всегда подтянутый, в вечно воодушевленном настроении. Он самый молодой из нас. На этот раз мы дружно поднялись и пересели за столик в углу. Почти тут же к нам подоспели Шейд и Эдди. На сегодня компания была в сборе.
Эдди щелкнул антикварным серебряным портсигаром и не менее антикварной зажигалкой и меланхолично затянулся сигаретой, еще более усугубляя атмосферу. Впрочем, терять уже было нечего, так что никто не возражал.
— Ну как? — жизнерадостно поинтересовался Обри. — Похоже, все тихо?
— Слишком уж тихо, — пробурчал Крейг. — И что случилось с Майклом Керри, мы до сих пор не знаем. Но это не значит, что этого не знает вообще никто.
— Керри, — задумчиво протянул Шейд. — Может, он просто вконец обкурился? — Эдди без выражения посмотрел на Шейда сквозь очки и выпустил колечко сизого дыма. — В конце концов, бесконечные походы по притонам до добра не доводят.
У Майкла была привычка после каждого дела «залегать на дно» в самом прямом смысле слова. И чем глубже дно, тем лучше. Это успокаивало его паранойю — там, по его мнению, никто не стал бы искать следов, а если бы и стал, то моментально сбился со следа в густо заквашенной клоаке. Мы сбились. Никаких следов нашего приятеля нам найти не удалось. И вряд ли при всех его странностях он просто ударился играть в столь глубокую партизанщину.
Пепел к пеплу.
— Что ж, нашим последующим предприятиям это пока не помешало, — пробормотал я.
Нам удалось благополучно устранить нескольких наблюдателей, одного, даже, собственно из «них» и даже прихватить кое-какие клочки информации об утраченных технологиях. Правда, пока не было никакой возможности их применить. Не хватало ни технических средств, ни достаточно профессиональных специалистов для того, чтобы заполнить все бреши в картине. Но мозаика потихоньку складывалась. Может, и есть какой-то шанс на то, что когда-нибудь она сложится достаточно для того, чтобы мысленно дорисовав оставшееся, можно будет восстановить что-то действительно серьезное. Ведь многое нам уже удалось узнать и сделать, только применять это на практике и выпускать на свет мы пока остерегаемся, чтобы не засвечиваться.
— Вот только толку-то от всего этого? — проворчал Эдди. — Если это не помогло нам, когда мы знали куда больше, чем теперь, на что вообще можно рассчитывать?
— Тогда нас застали врасплох, — сказал я. — Мы были зелены и представления не имели о том, с чем столкнемся.
— А теперь имеем, — меланхолично сказал Эдди.
— Когда-нибудь, и мы по-своему сможем застать их врасплох, — сказал я.
— Сильно сомневаюсь, — сказал Эдди.
— Тогда, какого черта ты среди нас? — поинтересовался Обри, сердито хмурясь.
— А куда я теперь денусь? — рассудил Эдди, хладнокровно гася окурок в пепельнице и доставая новую сигарету.
— Есть множество вариантов, — сказал я самым коварным тоном.
— Шутник, — скептически хмыкнул Эдди. — Все равно отступать уже поздно. Да и чем еще прикажете заниматься в этой дурацкой жизни?
Крейг пожал плечами и выдвинул предположение:
— Жить.
— Смешно, — загробным голосом проговорил Эдди.
— Не очень, — почти огрызнулся я.
Обри фыркнул и бросил на стол бумаги.
Я протянул руку и мельком просмотрел чертежи, потом пригляделся к некоторым листам попристальнее.
— Да ты гений, — сказал я с уважением. — Не думал, что кому-то удастся собрать эти куски в одно целое.
— Ничего сложного, если мыслить логично, — скромно ответил Обри, тихо дуясь от гордости.
Я слегка улыбнулся.
— Так когда-то говорил мой отец. Но увы, мыслить как он, я так и не научился. Мозги по-другому устроены.
— Думаешь? — усомнился Шейд. — Он ведь умер давно. Вряд ли ты можешь по-настоящему сравнить.
— Он был ученым. А я всего лишь дилетант, во всем, за что бы ни брался.
— Боже, — посмеиваясь сказал Шейд. — И этот человек нас возглавляет.
— А ты как думал? Просто компания младенцев, играющих в шпионов.
— Да… одного у тебя точно не отнять. Ты настоящий романтик.
Вилли принес нам еще по кружечке.
Обри получил свою порцию славословий, а потом…
Легкий хлопок, и на светлый лацкан Обри выплеснулась кровь, будто хлынуло сквозь ткань вино из оброненной бутылки.
Кажется, я пялился на это винно-красное пятно целую вечность. Как и Обри целую вечность сидел с живым изумлением на лице, прежде чем его взгляд начал стекленеть, и он безвольно упал лицом на свои чертежи.
Но на самом деле, никакой вечности не было.
Я тут же развернулся, опрокинув стул, но не поднимаясь во весь рост, и дважды выстрелил в стрелявшего. Браунинг оказался в руке будто сам по себе. Грохот отшвыриваемой мебели и выстрелы, зал затянуло совсем не сигаретным дымом.
Я смахнул навернувшиеся слезы.
Нападавшие не ожидали такого отпора. Конечно, вряд ли эти кретины полагали, что при нас нет оружия, но, наверное, думали, что мы растеряемся и будем хлопать ушами после первой крови.
Четверо рухнули на пол, еще трое бросились к задней двери.
Я выстрелил одному в поясницу, и он, споткнувшись, взвыл и ополз по стойке, царапая ногтями скользкую панель. Шейд и Эдди яростно расстреляли двух оставшихся.
Крейг подошел к раненому и, схватив за шиворот, швырнул его на стол, не обращая внимания на душераздирающие вопли.
— Сколько вас тут? Как вы вошли?
В подсобке что-то упало. Я бросился туда, вышиб хлипкую дверь и встретился взглядом с Вилли, трясущимся под столом.
— Я ни при чем, Брэйди! — воскликнул он голосом, срывающимся на истерический визг. — Что происходит?!
— Что происходит? — повторил я с ледяным спокойствием. — Даже самые заштатные охотники за призами никогда не входят в одну дверь, когда хотят кого-то застать врасплох, даже если это задняя дверь. Почему не звякнул колокольчик, Вилли?
— Я не знаю!..
— Кого еще ты вызвал? Есть кто-нибудь снаружи?
Душераздирающие крики в зале стали громче, если это было возможно. Вилли обливался потом, будто оказался вместе со всем своим жиром а персональной Аравийской пустыне я ясный полдень.
— Я никого не вызывал, никого не вызывал, Брэйди!.. Не убивай меня, я же невинен, я ни при чем… у меня внуки!
— У тебя внуки, а у Обри не было даже детей, и никогда теперь не будет. Почему такие скунсы как ты всегда живут дольше по-настоящему хороших людей и всегда обзаводятся многочисленным потомством?
Вилли молитвенно сложил руки.
— Брэйди, ты же хороший! И книги у тебя отличные, добрые! Не убивай меня!.. — Из зала донесся еще один мучительный крик, и лицо Вилли приобрело землистый оттенок.
— Я же говорил, что книги не меняют людей, даже наши собственные, — сказал я, приподнимая дуло, направленное ему теперь точно между глаз. — Если тебе больше нечего сказать, прощай, Вилли. Колокольчик не звякнул, но колокол прозвонит.
— Нет!!!.. Я не виноват!!!
Я выстрелил, и отчаянная мольба оборвалась, сменившись сдавленным писком. Вилли сжался, зажмурившись — я всего лишь отстрелил ножку стола.
— По крайней мере, в честь прошлой дружбы, я не выбиваю из тебя признание кулаками. Тебе есть что сказать мне?
Вилли, продолжая жмуриться, сотрясал стол.
— Прости! — сказал он наконец. — У меня не было выбора…
— Кому ты сказал? Кого вызвал?
— Отдел «зет», — выдавил Вилли, и хоть все равно дело когда-нибудь кончилось бы этим, пистолет в моей руке дрогнул. — Но они прислали пока только охотников.
— Да, мы заметили, — проговорил я.
— Ты убьешь меня?
Я выстрелил, прежде чем ответить. Его тело мешком упало под покосившимся столом. Из кармана выскочила зеленая дискета. Я отрешенно смотрел на нее мгновение, потом подошел и раздавил ее каблуком.
— Да, — ответил я, и вышел в зал, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Как дела? — спросил Крейг, глянув на меня исподлобья.
— Потом расскажу. Ты все узнал, что хотел?
— Нет, но наверное, все, что мог.
— Тогда прикончи его, и пошли отсюда. Нечего терять время.
Крейг кивнул, и свернул страдальцу шею. Сразу стало тихо.
Шейд аккуратно собрал все чертежи и печально посмотрел на Обри.
— Что нам делать с ним?
— Оставим здесь. Помочь ему мы уже ничем не можем. Только сперва заберите все из его карманов. Там может быть что-то, чему не место в чужих руках.
Эдди мрачно кивнул и обыскал мертвого Обри, почти автоматически, да и никому не хотелось вникать в такое дело.
— Теперь осталось только последнее, — хрипло сказал он и поглядел на меня. Все сделали то же самое. Никому не хотелось брать это на себя.
Я молча кивнул. Потом взял новенькую поблескивающую беретту Обри, никогда еще, наверное, не бывшую в деле, проверил, заряжена ли, взвел курок и помедлил минуту, глядя на его мальчишескую голову, с таким чистым лицом, пушистыми русыми волосами и великолепным мозгом, который был теперь мертв. Мертв, но еще не разрушен настолько, чтобы не дать информацию тем, по чьему приказу он был убит. Мое сердце обливалось кровью. Но ничего больше поделать было нельзя.
Я наклонился и поцеловал его умную голову, потом отступил на шаг, и выстрелил в нее. Послышались тяжелые вздохи. Шейд перекрестился. Вот и все наши похороны.
— Покойся с миром, — сказал я, и облизнул пересохшие губы.
— Идем, — негромко позвал Крейг.
Мы молча, не оглядываясь, вышли через заднюю дверь.
Здесь было все так же тихо, и светило солнце. С некоторых пор перенаселение в наших краях не ощущается. Не исключено, что никто и не слышал выстрелов — стены в кабачке Вилли были толстые — хоть у нас, в отличие от охотников, и не было глушителей. Значит, пока оставалось только убраться отсюда подальше.
— Есть предложения?
— Дно, — сказал Шейд.
Никто не стал спорить. Возвращаться сейчас куда бы то ни было, было чистым безумием.
— Вилли дал знать о нас отделу «зет», — наконец сказал я. — Если все дело только в нем, он знает только нас.
— Я бы на это особенно не надеялся, — проворчал Крейг. — Там ниточка, здесь ниточка — сам понимаешь.
— Естественно. Поэтому и говорю — «если только в нем». Радует только то, что мы все-таки не единственные на этом шарике. Так что, даже по ниточкам полную картину все-таки не составишь.
— Не отдал бы за это свой последний шиллинг.
— Отлично, отдашь его за такси. Кстати, имеет смысл разделиться. Встретимся-ка… в «Красном драконе», через пару часов.
«Красный дракон» — один славный опиумный притон, прикидывающийся наполовину респектабельным ресторанчиком. Мы взяли его на заметку, когда искали Майкла. Одним из главных достоинств притона было то, что Майкл в него не захаживал.
Эдди и Шейд свернули в один переулок, мы с Крейгом — в другой.
— Они знали, в кого стрелять, — сказал Крейг.
— Да. — Ученые подлежат уничтожению в первую очередь и бесспорно. Тогда как с другими можно еще и поволынить. Черт побери, и некоторые еще называют это жизнью.
— По-моему, это значило, что убивать остальных им было необязательно, по крайней мере, в тот самый момент.
— Вероятно. Что сказал последний?
Крейг процедил сквозь зубы ругательство.
— Обычный тупоголовый охотник в отряде дилетантов. Похоже, они надеялись, что мы тут же сдадимся, стоит нам увидеть, что они настроены решительно, и их семеро против оставшихся четверых.
— На редкость тупо, — согласился я. — Они не вывели из строя никого, кто умел отстреливаться. — Я помолчал. — Но что ни говори, а удара сильнее они нам нанести не могли.
Крейг угрюмо кивнул.
— Кстати, — обратил он мое внимание. — У тебя кровь на руке.
Я посмотрел на свою правую кисть и достал клетчатый носовой платок. Темная клетка отлично маскирует все могущие броситься издали в глаза странные пятна.
— Спасибо. — Я стер брызги крови и прежде чем положить платок в карман, поднес его к губам. Это была кровь Обри. Подожди, мальчик, скоро мы все к тебе присоединимся.
Я вытащил из другого кармана замусоленный потрепанный синий конверт и бросил в ближайший почтовый ящик.
Крейг остановил проезжавшую мимо машину и мы отправились на другой конец города.
Этот другой конец города даже в первой половине дня выглядел поживее.
Первым делом мы завернули в знакомую бильярдную, откуда сделали пару звонков, и сыграли партию. Крейг, как обычно, выиграл. Даже в такой ситуации он умудрился отнестись к игре серьезно.
Ничего пока не происходило. Мы прошвырнулись через местный торговый центр, и отправились, наконец, в «Красного дракона».
Несмотря на название и экзотическое оформление, кухня тут была не китайская, что очень радовало, есть палочками я не умею, да как-то и никогда не тянуло научиться. Музыка тоже была самым обычным негромким джазом.
После четвертой чашки кофе меня, вместе с беспокойством, начала мучить изжога.
— Какого дьявола… — пробормотал я, который уже раз поглядывая на часы.
Но в этот момент Эдди и Шейд наконец появились. Да еще и не одни. Я подавил желание придушить этих стервецов на месте. Крейг, по-видимому, тоже.
— Мы случайно повстречались, — прокомментировал Шейд.
Конечно. И похоронят вместе вас тоже случайно.
Марион и Виктор, затесавшиеся в нашу компанию, выглядели встревоженно.
— Что произошло? — спросила Марион.
— А разве эти шуты вам не рассказали?
— Мы узнали, что Обри убит, — вмешался Виктор. — Ужасная потеря.
— Потерь может быть гораздо больше, если вы будете вести себя как идиоты. Охотники действовали не сами, их послали. Какое-то время нам нельзя ни с кем встречаться. И вам теперь тоже. Так что, вон отсюда, и постарайтесь не засвечиваться.
Марион наморщила носик.
— Перестань за нас беспокоиться, Брэйди, мы не маленькие дети.
Виктор всем видом выразил солидарность с этими словами. Конечно, маленькие дети. Но все-таки, они повернулись, чтобы уйти.
— Погодите, — сказал я. — Раз уж вы все равно здесь, заберите бумаги.
Я передал папку с чертежами Марион, раз уж она тут старшая.
— В пакет, что ли, какой-нибудь засунь, — сказал я с сомнением.
Марион фыркнула, достала из сумочки сложенный в несколько раз полиэтиленовый пакет, развернула, открыла папку, выложила оттуда листы, сложила их вдвое, сунула в пакет, а потом поместила всю комбинацию снова в сумочку, а папку вернула. Ловко у нее получилось. Я думал, в эту сумочку только кошелек с косметичкой умещаются. Ну, разве что, еще револьвер какой-нибудь.
— Доволен?
— Постарайтесь выжить, ребята, — сказал я беззлобно.
Марион постояла немного, потом наклонилась, и нежно поцеловала меня в щеку.
— Не беспокойся, — повторила она. — Постараемся.
Они ушли, а я поморгал и потер пальцем правый глаз.
— Расчувствовался? — поинтересовался Эдди.
— Нет, она заехала мне в глаз шляпкой. Но оно того стоило.
— Да, пожалуй. Везет некоторым.
— Ага.
Я окинул их придирчивым взглядом. Они тоже успели переодеться, как и мы, не зря посетив торговый центр. Эдди даже избавился от очков, но не от своего любимого портсигара.