Все были страшно заняты, и только когда дело подошло к завершению, осознали, что управились меньше, чем за месяц. Со всем - включая конструирование и композицию, которые, хоть и потребовали для расчетов "супер" марки "ТрансФин - 2", но, в общем, длились не так уж и долго: двое суток с периодическими инъекциями витаминных коктейлей. Вдруг оказалось, что ждать - больше нечего, а тянуть - просто незачем. Старт наметили на двенадцать часов дня по местному времени, пятого июня. Накануне топь посетил Воронов чтобы самолично проследить за эвакуацией лагеря и возможно-полным устранением следов: больше, конечно, для очистки совести. Разумеется, он догадывался, что затея предстоит из ряда - вон по сложности и риску. Более того, - она и планировалась как дело предельно трудное, не всякому, - да никому! - в подъем. Но только ввязавшись в это предприятие, он осознал, насколько оно сложное и рискованное, - а заодно и то обстоятельство, что ни при каком раскладе не удастся упрятать в воду ВСЕ концы. Так или иначе, на берегу Фединой Чарусы не осталось ни единого человека, - только автоматика и дремлющие под тонким покровом болотной водицы изделия. Небо хмурилось, с неба накрапывал мелкий дождичек, и стояла первобытная тишина, такая, что слышно было звон первых в этом году комаров. Ровно в полдень, по расписанию, в низкое небо вонзились два раскаленных шила, тянущие за собой шлейф белого дыма: две небольшие ракеты, результат глубокой модернизации зенитных "Стрел", поволокли на пятикилометровую высоту две аккуратные бухточки сверхпроводящего кабеля, - невзрачного проводка в тройной оплетке из алмазной нити и толщиной со стержень от шариковой ручки. Там развернулись и повисли два небольших парашютика, предназначением которых было - поддержать проводки в подвешенном состоянии на считанные секунды работы взрывных генераторов. Малютки еще не успели достигнуть заданной высоты, когда посередине болота глухо, страшно ахнуло, и в фонтане мутной воды, в столбе белого дыма взметнулось кверху острорылое тело изделия, выброшенного в могучем толчке "минометного" старта.
"А вот сейчас, сейчас, - толкались веселые мысли в голове Миши Левенберга, - мотнет проводки в ту или другую сторону, пережжет их выхлопом, - и ага! Даже одного достаточно… Валится он назад, и болото вскипает. Ну, вскипеть-то не вскипит, а вот градусов на десять согреется. Или на пять?"
Изделие не успело еще потерять скорость, не зависло, когда сорокатонные бочки генераторов вышли на рабочий режим. Изрядная доля их мощности расходовалась на поддержание магнитного поля, только оно предохраняло материал дюз от соприкосновения с выхлопом термоэмиссионного ракетного двигателя бустеров. Свет этого пламени показался бы наблюдателю прозрачным и призрачным, потому что как минимум на девяносто процентов состоял из жесткого, как проволочная щетка, ультрафиолета, а огромная тяга обеспечивалась по преимуществу за счет страшной скорости истечения выхлопа, который уже не был газом, пусть сколько угодно горячим, а просто-напросто не до конца ионизированной плазмой. С момента старта прошли считанные мгновения, а изделие уже нырнуло в низкие тучи, как ныряльшик - в серую воду.
"Или трещинка в "свече". То-оненькая такая. В рефлектите не бывает трещин, неоткуда им там взяться, но тут, когда не переделаешь, когда попросту не дадут переделать, и не позволят списать на новизну дела, как на грех, непременно появится. Мы вот тут стоим, всякие мысли думаем, а до нее как раз дошло…" Он зажмурился, с необыкновенной живостью представив себе, как пламя доходит до трещинки, как ослепительной огненной червоточиной въедается в тело свечи, как проедает его до образования полости, в полость поступает газ, стремительно растет давление, и… Это ж надо было быть таким идиотом, чтобы, - ведь из чистой жадности же! Да ладно б из жадности, а то из гольного авантюризма! - подписаться на такое гиблое дело.
Очевидно, мысли все-таки обладают своего рода индукцией. Воронов, в длинном плаще стального цвета на подкладке белого, с едва заметным розовым отливом, шелка, прихлебывал коньяк из стеклянной фляжки в пяти шагах от него, время от времени бросал на конструктора косые взгляды и молчал. Неизвестно, что именно думал он в эти тягостные, как очередь на расстрел, минуты - но что-то такое, очевидно, все-таки думал.
Пронизав непроворотную толщу туч, ракета, наконец, вырвалась из облачного океана и "свеча", относительно которой у конструктора возникали столь многочисленные сомнения, равномерно таяла, исправно гоня поток раскаленного газа, и ясное солнце окрасило розовым волочащийся за изделием шлейф плотного, как масло, белого дыма. Это правильно, когда что-то новое, как скорлупа ореха, в качестве ядра включает в себя нечто испытанное и глубоко традиционное: насквозь авантюристические термоэмиссионные бустеры добавили недостающие километры в секунду изделию, очень незначительно отличавшемуся от твердотопливной МБР мобильного базирования "Ясень". Сделанное по отработаннейшей, тысячу раз перепроверенной "соломе", оно перло себе на уготованную геостационарную орбиту и в ус не дуло. И знать не знало об инфарктного уровня переживаниях по своему поводу, что как раз в эти минуты обуревали двух джентльменов средних лет.
- Так, - сказал Воронов, - если все пойдет, как надо, можешь просить, чего хочешь. Нет, - он медленно покачал головой, - неправильно. Не нужно будет просить, потому что можешь указать, - и получишь все, что захочешь. Когда - захочешь. На правах моего брата. При этом ты можешь продолжать сотрудничество, а можешь больше никогда на нас не работать, - это не играет роли, потому что, помимо понятий, тебе просто-напросто будет положена доля. А если нет… А если нет, то я тебя, жиденыш пархатый, утоплю в том же самом болоте, рядом с этими твоими агрегатами.
- Если "нет", Александр Сергеевич, у вас у самого останется времени разве что только на это самое "утоплю". Можно сказать, что после этого мы увидимся почти что сразу. Но, справедливости ради, должен заметить, что тут есть один нюанс: если нам не позвонят из Оренбурга и не передадут телеметрию, - меня есть за что топить. А вот ежели телеметрию передадут, и это будет правильная телеметрия, но изделие завтра в это время не пожелает делать то, что от него требуется, - я, простите, не виноват.
- Юде, - ты знаешь, что такое - двоичный код? Так я тебе популярно объясню на примере: это когда нет ровно никакой разницы, почему именно нет канала. Так вот для меня этой разницы нет, а значит - и для тебя не будет. Жизнь несправедлива…
- И это вы называете несправедливостью? Вот когда не за твою неудачу, не за чью-то неудачу, и не за неудачу вообще, а по каким-то высшим и, соответственно, непонятным для простых смертных соображениям, - вот это, я понимаю, да…
Впервые за всю долгую жизнь Фединой Чарусы по ее глади шли волны. Да какие, - целые стены воды обрушились на топкие берега, почти расплескав черное озеро из его вместилища. В серый пепел превратился его обманчивый травянистый покров, и далеко вокруг завяли травы и листья на болотных кустах, обожженные свирепым ультрафиолетом и припудренные мельчайшей пудрой окисла одного из переходных металлов. На мгновение обнажился черный зев стартовой трубы, не залитый еще болотной водой, и качнулись неподвижные баки генераторов, продолжавших мрачно исполнять свой долг. Потом, в считанные секунды исполнив его до конца, со всеми своими молекулярными порами, забитыми твердым фторидом калия, умерли и они. Отзвучал, растекся по плоской равнине, рассеялся между стволами чащобы, унесся вдаль чудовищный, никогда, ни единым человеческим ухом не слыханный, визг бустеров, который будто ножом прорезал солидный, раскатистый грохот маршевого двигателя. Далеко окрест упали в трясину сами "скоропостижные" бустеры. Высоко-высоко ожила, дала о себе знать контрольная аппаратура, а Вороновский эмиссар в Оренбурге, получив, наконец, телеметрию, произвел необходимую коррекцию. Теперь оставалось ждать.
- Вот я не понимаю, Михаил, - лениво поинтересовался Воронов, - к чему вообще такие измудрения? Я видел межконтинентальные, - они куда аккуратнее, и обходятся без этих ваших дурацких бочек.
- Межконтинентальная еще называется бал-лис-ти-ческая. Компране? Не достигнув первой космической, она подлетает на сотню километров, а потом падает назад, - но уже в другом месте. А мы с вами доставляем груз на ге-о-ста-ци-о-нар. Не только сам груз, а, можно сказать, еще одну ступень, с двигателями для коррекции. А сам геостационар, - это сколько тысяч этих самых километров? А! - Он махнул рукой. - Что с вас взять! Аналогичную работу для аналогичных случаев выполняют ракеты тяжелого, а, вообще говоря, - так сверхтяжелого класса. А не наш чирей…
- Ну ладно, - прищурился Гаряев, - вижу я, что люди вы жестковыйные и ничем-то вас не проймешь. Поэтому-то самое вкусное я оставил на третье… Речь, как вы сами понимаете, идет не о впечатляющей коллекции стволов, которые мы собрали буквально за пару месяцев, хотя там есть модифицированные "лахудры", из которых в ясную погоду можно с восьми километров сбить истребитель. Какие-то народные умельцы совместили ее с оптическим прицелом, и теперь остается только ждать первых летных происшествий… Как там у нас называются устройства, включающие в себя "мос"-ы конструктивно?
- "Устройства класса "Б", - пожав плечами, ответствовал Керст.
- А те, в которых "сборщики" по мере необходимости фабрикуются?
- Соответственно: "Конструктивный класс "В", - в голосе Петра Карловича послышалось легкое раздражение, - а в чем дело?
- Так позвольте довести до вашего сведения, - Гаряев слегка поклонился, - что нами найдены устройства, относящиеся к обоим этим классам, и произведенные вне предприятий нашего объединения.
- Интересно, - задумчиво проговорил Гельветов, - как это возможно? Я имею ввиду, - чисто технически? Без универсалов-то?
- Если мне не изменяет память, Валерий Владимирович, - то теорию Функциональных Групп разработали именно вы, самолично. Так что слышать подобный вопрос именно от вас, это, знаете ли… Там же, кстати, написано, что для того, чтобы предсказанные теорией закономерности реализовались, вовсе нет нужды, чтобы кто-то знал саму теорию. Это, видите ли, не является необходимым условием. Так называемая "Внешняя Теорема". У меня, когда читал, прямо-таки слезы наворачивались…
- Общая черта всех теоретиков: удивляемся, когда что-то, открытое нами чисто умозрительно, спустя самое короткое время вдруг лупит нас по сопатке…
- Товарищи!!! Да вы о чем говорите-то?!! Страна в самое ближайшее время разлетится в клочья, лучшим возможным исходом является выигранная гражданская война, - а они про х-хреновню какую-то!!! С-словами, понимаешь, играют!!!
- Так, спокойно. Когда вы требовали, чтобы в составе вашего оперативного отдела были вооруженные формирования, мы вас, помнится, поддержали безоговорочно. А для чего, спрашивается, как не для подобных случаев? Так что вам теперь и карты в руки.
- Да не нам вас учить, - подхватил Гельветов, - вы ведь уже наметили план действий, не так ли? Вот и действуйте. Найдите нам э-э-э… фигуранта. Того, с которого все и началось. Поверьте мне, - весьма вероятно, что этим все и закончится.
- Все равно, что сжечь труп первой чумной крысы и воображать, что на этом закончится эпидемия. Чисто ритуальное действие.
- Говорю же вам, - вы не вполне правы. Знаете, чего вы не учитываете, и на что в этой ситуации рассчитываем мы? На человеческую тупость. Видите ли, из тех, кто поступает в нашу Высшую Технологическую Школу, - после тщательнейшего отбора! - дай бог, если один из пятидесяти оказывается толковым композитором. Или - конструктором. Или - коммуникатором. Остальные идут в так называемые системные технологи, и не идут в расчет. Что ж тут говорить о самоучках.
- Вот вы ученый, а несете тут антинаучную…
Где-то в недрах его пиджака глухо зазвенело, и генерал не договорил, достал из внутреннего кармана маленький, изящный "комбат" в подарочном исполнении и прижал его к уху.
- Да, Гаряев! Как!? Да вы что там, с-с ума…- И замолк, но пока он слушал, лицо его менялось настолько красноречиво, что в словах нужды почти что и не было. - Нет. Нет, не знаю. Нет, никаких сведений не имею. Да, сразу же поставлю вас в известность, если что-нибудь… Хорошо.
Небрежно сунув трубку в карман пиджака, он некоторое время молчал, как будто не в силах говорить. Наконец, с усилием, словно проглотив комок в горле, он прохрипел:
- Сегодня неустановленные лица с неустановленной целью запустили в космос ракету. В самом обыкновенном Нечерноземье из самого обыкновенного леса. Цели доподлинно неизвестны, но, по некоторым признакам, это была попытка запуска спутника на одну из высоких орбит. Я, конечно, ничего не знаю, но почему-то уверен, что - вполне успешная попытка. Ее засекли и с наших спутников, и, к сожалению, со штатовских спутников ее засекли тоже. У американцев переполох. Подняты в воздух дополнительные "Б - 52". Ударные авианосцы экстренно изменили курс! Сдвинуты к рубежам ракетной атаки подводные ракетоносцы! Послу вручают ноту, чуть ли ни ультиматум, а он, бедняга, ни сном - ни духом… Первый раз в жизни, - потому как посол в Штатах - это, надо сказать, - фигура. Его - информируют предельно серьезно. Вся дипломатия на ушах, врут и выкручиваются так, что страшно слушать. Главное же - никто толком ничего не знает, сначала говорят одно, а через пятнадцать минут - совершенно другое. - Он обвел руководство НПО диким взглядом. - Приплыли, короче. Дальше уже, кажется, некуда. Пиздец.
XXIII
- Я давно хотел сказать вам, о Цензор, что, по моему мнению, Дмитрий Геннадьевич перестал соответствовать своей должности. К глубочайшему сожалению.
- Карлыч, - ласково перебил его Гельветов, - ты без экивоков, а? Так и скажи, что Гаряев лично тебя не устраивает.
- А у тебя совершенно отвратительная манера ставить точки непременно над всеми "i". Ты совершенно не щадишь чужой скромности…
- Лицемерия.
- Пусть так. Привычка все равно несносная. Но не о том речь… Ты говоришь, - меня не устраивает, а тебя что, - устраивает?
- Я как-то не задумывался над этим вопросом. Гаряев слишком привычен, чтобы над ним задумываться. Пожалуй, - стал несколько слишком… нервозен. Кроме того, - постоянство во взглядах, - превосходное качество, но даже и оно бывает чрезмерным. Хотя бы потому что обстоятельства со временем меняются.
- Ты же враг лицемерия! Так и скажи, что жмет гэбэшная креатура, как башмак, из которого вырос. Но теперь, когда он обнаружил очевидное, его дальнейшее пребывание на посту становится просто опасным.
- Очевидное?!
- Ой, ну не надо! Это уже как давеча с "универсалами", которыми, кстати, давным-давно никто не пользуется…
- А я стараюсь не знать того, что меня не касается.
- Очень удобная позиция. Но только лучше ее оставить, потому что - коснулось вот!
- Тогда постараюсь узнать. Ты что, всерьез предполагаешь, что он отправит покаянное письмо в ЦК, выпьет бутылку водки и застрелится из табельного оружия?
- Или предпримет что-то столь же конструктивное. И ровно никому от этого лучше не будет. Мягко говоря. Очень мягко.
- Мне кажется, ты ошибаешься.
- А если НЕТ? Ты готов рискнуть буквально всем?
- А ты предлагаешь его замочить?
- Не-ет, милый. Совершенно неважно, что предлагаю я. Важно, что предлагаешь ты.
- Учти, кстати, что все возможные мокрушники находятся в его подчинении. Как, в конце концов, и все Управление Кадров. У нас просто-напросто нет нужных людей.
- О! Товарищ Гельветов начал анализировать проблему с практической точки зрения, и теперь я спокоен. Я спокоен, Я спокоен…
- Для начала, во всяком случае, его надо занять делом в соответствии с должностью и призванием. Лучше всего будет, если он и впрямь раскопает, как и от кого произошла утечка.