- Может быть, - как раз в этом, - Несвицкий ткнул пальцем по направлению к экрану, - в возможности смотаться. Когда угодно, куда угодно и никого не спрашивая. Человек, это, знаете, такая скотина…
- Которая нипочем не желает, - совершенно в тон продолжил Керст, - находиться в уготованном ему, - исключительно для его же блага, - стойле.
- Товарищ генерал-лейтенант, - проговорил в трубку Несвицкий, - эксперты утверждают, будто это - то, что нужно. В любом, говорят, случае…
- Ты это, - пусть самой акцией командует все-таки Подлипный: у него у одного реальный боевой опыт. Дай-ка мне его…
- Майор Подлипный на связи, товарищ генерал-лейтенант.
- Скажи-ка, майор, - ты с новой "СУБ" - работал?
- Так точно, товарищ гене…
- Значит, - забирай управление у Нахапетова и разбирайся с тактической обстановкой, когда будешь готов - доложишь! Да не спеши, разберись досконально, не дай бог, если что за оцеплением… Понял?
- Так точно! Разрешите обратиться, тут перечислены…
- Я сказал: будет нужно, пользуйся хоть гаубицами, они "Тернополями" заряжены, но не дай тебе бог, если чего за оцеплением…
История о том, как бывший аспирант, а ныне доктор физико-математических наук и профессор Медведев стал доктором и профессором, с одной стороны, вроде бы и необычна, а как присмотришься, - так довольно-таки банальна на самом деле. Убежденный акустик, и ученый из настоящих, он не мог погрузиться в делание денег и всяческий бизнес всецело: какая-нибудь частность, попавшаяся ему между делом, в ходе подпольного промысла, могла увлечь его так, что он надолго забывал про все остальное. Еще во время эпопеи с "Танго" его именно так, - по ходу дела, - заинтересовала очевидная и любому дураку понятная проблема: а что такое на самом деле чистый тон?
Это дураку - понятная, дураку - очевидная, а всяческие смурные и заумные - те находят проблемы на ровном месте. Да, полностью дискретная, цифровая запись, - но вот сам по себе звук есть колебание механическое, для того, чтобы он возник, нужно, как ни крути, чтобы дрожало что-то вполне материальное и твердое. Да, отчасти, для ультразвуковых частот, сама по себе проблема решалась через дрожание пластинки пьезокварца под воздействием высокочастотного тока, но как быть с другими диапазонами? Он экспериментировал, пробовал так и сяк. Принадлежность к верхушке "Черного Ромба" давала ему такие возможности, которые в то время и не снились простым доцентам с кандидатами из бесчисленных НИИ, поэтому он смог довольно долго двигаться чисто технологическим путем, увеличивая размер и модифицируя форму бездефектных пьезокристаллов самого разного состава, - но для достаточно низких частот метод наткнулся на принципиально неразрешимые трудности и полностью себя исчерпал.
Исследователь, как будто потеряв разом и цель исследования, и интерес к нему, заскучал и призабросил было свои опыты, но подсознание человеческое - поразительная штука, и однажды ночью он восстал ото сна с бешено колотящимся сердцем и пылающим лицом. Какое там - восстал: восскочил! Взлетел! Воспарил над простыней без малейших следов сна! "Чистый тон - солитон (тон-тон - тон-тон-н-н)" - полу-приснилась, полу-послышалась ему спросонок рифма, - вполне, кстати, идиотская, - и все стало на свои места. Он просто-напросто понял вдруг, что интересовало его на самом деле тогда, почти год назад, когда он только формулировал проблему и мучился сомнениями относительно точности формулировки. Но зато теперь все было ясно: если бы он, идиот этакий, да был бы в те времена умный, и сразу сформулировал бы для себя, что его интересует на самом деле, то не потерял бы столько времени бестолку! И нет нужды, что в ходе тупиковой своей, - и как только сразу не увидел, и где только были его глаз с-слеподырые! - работы он сделал несколько устройств с рекордными характеристиками… Вот если, навроде как в рабочем теле лазера, одновременно, в одной фазе, сотрясутся все молекулы твердого тела, то это и будет по-настоящему, - поскольку строго одно колебание! - чистый тон. Каков бы он ни был. А все остальное - от лукавого! Трусливое соглашательство и научный оппортунизьм.
И подход-то давно известен, ему сто лет в обед - подходу: детонация. За скорость свою она прозвана в свое время "сверхвзрывом", но ему-то, с его официальным и неофициальным кругозором, - ему-то понятно, что это - да-алеко не вся возможная скорость. Он-то знает, как добиться такой детонации, по сравнению с которой все прежнее будет, как обычный свет - по сравнению с монохроматическим лазерным!
… И тон будет целиком зависеть только от геометрии такого вот одноразового источника, а уж это, он-то - подберет!!
… И будет обойдена проблема громоздкости устройств, генерирующих инфразвук, а это - казалось невозможным принципиально!!!
Сказано - сделано, но в ходе новой серии вскрылось досадное обстоятельство: махонькие, в доли грамма Одноразовые Источники давали слишком поспешную, короткую волну, не позволявшую уверенно убедиться в ее солитонной природе, а которые побольше - неизменно вызывали побочные эффекты, причем каждый раз - новые. От пятиграммовой массы одного состава, например, вылетели все, до одного, гвозди-тридцатки, крепившие заднюю стенку казенного шкафа, так что она - снялась с места и тихо соскользнула на пол. Звон, стоявший в ушах от зарегистрированного солитона, не позволил сразу услышать дружный звяк брызнувших на цементный пол гвоздей. О жидком столовском чае, вдруг воспарившем над чашкой и образовавшем аккуратнейшее кольцо на потолке, о лампочках, вдруг превратившихся в пыль, о самодельном ртутном фиксаторе осцилляций, в один прекрасный момент поделившимся на сегменты, так, что ртуть потом пришлось собирать с немыслимыми ухищрениями, - не стоит даже и упоминать, поскольку эпизодов такого рода было множество. Каждый почти что опыт с трансграммовыми массами был, своего рода, эпизодом.
Тут будет кстати заметить, что кандидатскую он к этому времени защитил, - с блеском, но, вроде бы, и между прочим. И тут на него вдруг нажаловались.
То, что раздавалось в ходе экспериментов, нельзя было назвать звуком в строгом смысле этого слова, - но уши это как-то все-таки воспринимали. И не только уши: было отмечено несколько сердечных приступов, гипертонических кризов и внезапных припадков головокружения, возникавших в тот момент, когда почти неуловимое из-за своей мимолетности нечто - проникало сквозь стены и перекрытия, походя, навылет пробивая заодно и тела подвернувшихся.
Первым побуждением администрации было - пресечь неудобные и небезопасные опыты в области акустики, но администрацию вовремя поправили: нельзя загораживать дорогу молодым, ищущим исследователям. Наоборот: надо дать ему лабораторию, оборудованную так, как он сочтет нужным, и создать все условия для спокойной работы. Так, чтобы он никому не мешал, и ему - не мешали бы всякие посторонние.
Как он и ожидал, при относительно небольших массах безупречная волна возникала при строго сферической форме источника, при других - возникали-таки интереснейшие обертоны, но все это было сущей ерундой по сравнению с эффектами, возникавшими при экспериментах с источниками большей массы и, соответственно, больших геометрических размеров. Казалось бы, - из-за дифракции, - форма должна была бы терять всякое значение, - а на самом деле выходило явное не то. Чтобы исследовать все закономерности, чтобы нарисовать полную картину нового спектра явлений, нужны были годы, и только тогда исследование можно будет считать законченным…
Да чего там, - это по вашему мнению оно незаконченное, а по нашему - так вполне. А нам, с нашей позиции, - виднее. С какой позиции? А - с государственной. С партийной, в конце концов. И мы находимся полностью в курсе относительно успехов, вами достигнутых. Между прочим - в стенах государственого учреждения, на оборудовании, принадлежащем государству, и в рабочее время, являющееся собственностью государства. Ваше? В некотором роде? Это в каком? Никто, между прочим, на ваше и не претендует. Закрытая защита докторской диссертации - восемнадцатого сентября, ровно в девять… день не припомню… Ах да, среда! Разумеется, все формальности в данном случае мы берем на себя, - не стоит расходовать вашего драгоценного времени на бюрократическую волокиту и прочий формализьм.
А заведующий кафедрой, профессор Валдаев, сказал ему то же самое, только невпример короче и проще:
- Дают - бери. Ничего ты своей принципиальностью не добьешься, ровным счетом. Так что не выеживайся, Женька. И цени, что добрый совет даю! А то мог бы знаешь, как…
Тема диссертации, как будто бы, звучала, как: "Вполне гомогенные химические системы, как источник когерентных акустических колебаний" - но, в силу закрытости темы, за точность формулировки, естественно, поручиться нельзя.
В первый "Т - 10М", превращенный в движущуюся радиоуправляемую мишень, были посажены баран, подсвинок и две крупных дворняги. Кроме того, - там содержался полный комплект оборудования, включая исправную оптику. Не было только боекомплекта. Во втором, помимо вышеперечисленного, был и боекомплект. Когда первая машина достигла фиксированной позиции, по ней был произведен выстрел из орудия калибром 73 миллиметра. Снаряд содержал сферической формы Одноразовый Источник, он точно попал в цель, а высокочувствительный взрыватель особой конструкции сработал штатно. Белая вспышка блеснула столь мимолетно, что только зеленое пятно, отпечатавшееся в сетчатке глаза, свидетельствовало о том, что она - действительно была, над машиной взлетело невероятно аккуратное, как у иного курильшика, толстое, бешено вращающееся кольцо плотного белого дыма. Толстый хобот пушки грузно мотнулся, пошел тяжелой волной и вдруг обрезался почти у самой башни, а танк - безмолвно, мертво замер, накренившись на рассыпанную гусеницу и дымясь.
Второй, тот, что был с фугасными снарядами, - попросту взорвался, и многотонную башню сорвало с искореженного, раздутого корпуса, отбросив ее на несколько метров. Тут все было ясно, а вот из первого достали животных: они оказались безнадежно мертвы, и очевидно было, что смерть их наступила мгновенно. При вскрытии оказалось, что тела их представляют собой сплошной кровоподтек: солитон оказался на диво методичен, оторвав сухожилия - от костей, мышцы - от сухожилий, расчленив конечности по суставам, оторвав внутренние органы, остановив сердце и превратив мозг - в пропитанную кровью губку.
А артиллерийский полковник, непосредственно отвечавший за техническую часть испытаний, в явном возбуждении жизнерадостно заявил Медведеву:
- Потом мы, понятно, попробуем с зарядами большей мощности.
… Отдай, не надо! Только поздно, отец Кабани. Завертелась твоя мясокрутка.
Несколько позже произошло то, что впоследствии назвали "Трипольским Инцидентом": Соединенные Штаты Америки, проснувшись как-то поутру и не имея, чем заняться, по своему обыкновению решили объявить кого-нибудь Средоточием Зла, Темной Твердыней и на этом основании - съесть. А не получится, - так хотя бы посечь малость, кулаки почесать и вообще - размяться. Избрать объект такого рода, - вовсе не так просто, как кажется, это дело тонкое: надо, чтобы все-таки было, к чему прицепиться, но, однако же, так, чтоб хамить можно было безнаказанно. Долго ли, коротко ли длились поиски, но потом кого-то осенило: Ливия! То самое, что доктор прописал. И все поначалу шло замечательно, было очень весело, а потом, после многочисленных и разнообразных хамских выходок, - среди которых было, к примеру, уничтожение пассажирского авиалайнера, который вроде бы косо посмотрел на мирный атомный авианосец, - в территориальные воды Ливии забрел "Э. Мерфи", новейший фрегат ВМС США. Там его встретил сторожевой корабль "Джаным", потребовавший немедленно покинуть территориальные воды страны. Требование было проигнорировано, и последовал предупредительный огонь из автоматической пушки сторожевика. Это был новенький кораблик советской постройки, "химера" так называемого "61-го проекта": все, вроде бы, традиционное, но вот только традиция эта была выполнена в значительной мере по "мозаичным" технологиям (кое-что к этому моменту по-другому просто не делалось, - разучились по-другому, уж больно глупо, медленно и дорого это выходило), и это - сказывалось. Фрегат отреагировал двумя "гарпунами" практически в упор. Полуразбитый, без хода, сторожевик все-таки не утонул и сумел сообщить, куда следует. Через поразительно короткое время на корвет обрушился град прилетевших незнамо-откуда шестидюймовых снарядов. Понятное дело - мимо, но один, деловито прилетевший в числе остальных, но как-то отдельно, клюнул корвет в борт поближе к корме. Чудо, невероятное совпадение, что "Э. Мерфи" так быстро отыскали, но уж тем более было непонятно, как он не утонул. Металл вздулся метровой высоты валом по кругу десятиметрового диаметра, во многих местах - лопнул, иные швы - разошлись, вышли из строя рулевые машины, а турбину - сорвало с фундамента. Но даже не это главное. Главное, - некому было бороться за живучесть. Среди многих десятков беспамятных тел оказалось девятнадцать трупов с устрашающими внутренними повреждениями, буквально - мешков с костями. От тех, кто не потерял сознания, тоже оказалось не много толку: они практически ничего не соображали и не помнили. Только потом, - потом-потом, после интенсивной медицинской помощи от них смогли добиться кое-каких подробностей. Да, вроде бы видели со стороны берега какой-то самолет. Да, засекли звук орудийных залпов. Потом? Потом ничего не было. Эксперты обнаружили осколки от шестидюймового фугаса и заявили, что имело место только одно попадание.
В деликатном деле насаждения демократии главное, - вовремя остановиться. Незаметно, так, чтоб никто не заметил, утереть кровавые сопли, принять героическую позу, громогласно заявить, что добился Всех Поставленных Целей, - и ни в коем случае не упорствовать, если тебе хоть что-то непонятно. Нет, оно, конечно, можно было подтащить авианосный флот, нагнать с полтыщи самолетов на базы в сопредельных государствах, и раскатать непокорных, как дорожным катком, но, если уж начались непонятки, это могло обойтись неоправданно дорого. Богатый опыт демократического правления подсказывал, что выдуманная победа, будучи громогласно заявленной, большей частью оказывается ничем не хуже настоящей. Часть пострадавших - долго лечили и списали по инвалидности, часть - так и осталась навсегда в закрытых стационарах для безнадежных хроников, и всем - замазали рты соответствующими выплатами.
Свистом, шелестом, невнятным трепетом наполнился воздух. Тихонько кашлянули подствольные гранатометы и маленькие снарядики в спецснаряжении угодили точно в цель. Скверная, неряшливая кладка, закрывавшая оконные проемы этого и других цехов, шевельнулась, пошла тяжелыми круговыми волнами, будто тяжелая, маслянистая вода в застойном пруду, и осыпалась вся разом. Когда спецбоеприпасы сработали, ощущение у находившихся неподалеку было похоже на то, когда находишься под водой, а рядом одна крупная галька ударяется о другую, - нечто вроде исчезающе короткого лязга или металлического щелчка, бьющего не по ушам только, но и по всему телу. А потом в открывшиеся вдруг проемы влетели гранаты покрупнее, те, что прилетели с внешнего кольца на "нетопырях", почти невесомых беспилотниках с двухметровым размахом крыльев. Они наводились на сигнал, издаваемый "голубями", шпионами и наводчиками, загодя размещенными в местах назначения, и - разом полыхнули ослепительным, нестерпимым для глаз и непереносимым для сознания, многодиапазонным светом. Комбинация газа фтора, металла иттрия и электрического разряда, который, с одной стороны, деполяризовал псевдомембрану, дав возможность одному - прореагировать с другим, а с другой, - ускорял и без того дьявольскую реакцию, - давала в этом смысле совершенно уникальный эффект. Еще сыпались горным обвалом отделенные один от другого кирпичи, еще несли широкие крылья "нетопырей", а на пустынных улицах вокруг завода, на пустырях вокруг цехов уже появились первые машины с десантом. Они косо обрушивались сверху или, упруго, как ртутные шарики, вдруг выворачивались из-за угловых зданий, опустив заостренные носы к самой земле, серые "камбалы" как будто принюхивались к ней, словно гончие, несущиеся по горячему следу. Две из них поспешили, и чудовищный, как от ядерного взрыва, свет плеснул из оконных проемов прямо им навстречу, так что одна - зацепила за груду строительного мусора и перевернулась, с размаху хряснув по нижнему краю проема, а вторая - косо врезалась в простенок, крутанулась вокруг вертикальной оси и гигантским крутящимся бумерангом влетела в цех, круша все на своем пути.