Валерий Михайлов
В поисках Минотавра
© ЭИ «@элита» 2013
В поисках Минотавра
(секс-эзотерическая повесть)
Слушая песни защитника, можно узнать, кто притворяется. Только те песни, которые поются с душой, – его песни и получены от него самого. Остальные – в лучшем случае копии. Люди легко обманываются. Они поют чужие песни, даже не зная, о чём поют.
Не изменяй сознание ближнего без его или её согласия.
Не препятствуй ближнему изменять его или её сознание.
Митота первая. Работа или смерть
Это была обыкновенная коричневая папка, примерно с такой я более десяти лет назад ездил в институт. И ни одной живой души вокруг. Нельзя сказать, что она мне сразу не понравилась, но и особых симпатий не вызвала. Вряд ли там были деньги или еще что-нибудь интересное. И если бы она лежала не перед воротами моего гаража, я бы прошёл мимо. Но она, как назло, лежала именно перед воротами, и мне оставалось либо её поднять, либо проехать по ней колесом. Второе было непозволительным хамством, поэтому я её поднял. А, подняв, разумеется, заглянул внутрь. Там лежало несколько бумажных листов формата А4, исписанных ещё более неразборчивым, чем у меня почерком. В верхней части каждого листа был отпечатанный в типографии или на принтере текст:
«Предупреждение: Данному файлу присвоена степень секретности «А». Если у вас нет соответствующего допуска, немедленно, не читая, уничтожьте данный файл и сообщите об этом в ближайший орган государственной безопасности.
Любое отклонение от данной инструкции приравнивается к государственной измене».
Никаких допусков у меня, конечно, не было, но что-либо уничтожать, не говоря о том, чтобы куда-то звонить, я, разумеется, не стал.
Вместо этого я просто закрыл папку и отбросил подальше от собственных ворот.
А через пару недель появились они: двое крепких парней и молодая, высокая брюнетка чертовски сексуальной наружности: Высокая, стройная, с красивым властным лицом и средних размеров, но красивой формы грудью (она была без лифчика). На ней были джинсы, синяя блузка и босоножки на каблуках. Мужиков я не разглядывал. Они заявились часа в три ночи, открыли входную дверь своими ключами и ворвались ко мне в спальню. Короче говоря, когда я достаточно проснулся, чтобы более или менее адекватно воспринимать окружающую реальность, я уже сидел, привязанный к стулу, а во рту у меня был кляп. Громилы стояли за спиной, а красотка ходила передо мной по комнате, задумчиво вертя ручку в руках. А я злился, боялся и хотел ссать одновременно. Когда же я решил, что это будет продолжаться вечно, красотка остановилась, и, окинув меня взором, словно только что увидела, произнесла:
– Видите ли, Константин Георгиевич… – она глубоко вздохнула и ещё раз окинула меня взглядом, – не знаю, как лучше сказать, но вы поставили меня перед практически неразрешимой дилеммой, и я, право, не знаю, пристрелить вас сразу или попробовать договориться.
Разумеется, мне безусловно нравился второй вариант ответа, но кляп во рту лишал слова.
– Думаю, вы предпочитаете переговоры? – спросила, наконец, она, как будто в сложившейся ситуации у меня могли быть иные предпочтения.
В ответ я что было сил начал мотылять головой вверх-вниз и натужно мычать, дескать, да, чёрт возьми, да, и ещё раз да!!!
– Объясняю правила, – продолжила она, – мы разговариваем тихо и спокойно. Как только вы начнёте кричать, Кирилл разнесёт вам башку из пистолета. Так что если вас устраивает такая смерть, можете звать на помощь. Вам понятно?
Я повторил свой танец «да».
– Будете кричать?
На этот раз мне пришлось исполнить танец «Нет».
– Очень хорошо. Развяжите ему рот. Надеюсь, вы не станете отрицать, что вам знакома эта вещица? – спросила она, сунув под нос фотографию папки, когда кто-то из громил освободил мой рот от кляпа.
– Не стану, – признался я.
– И вы заглянули внутрь? Мы обнаружили на внутренней стороне и на бланках отпечатки ваших пальцев, – поспешила добавить она.
– Заглянул.
– И вы не уничтожили документы и не позвонили в органы госбезопасности, – осуждающе констатировала она.
– Я подумал, что это просто прикол, – попытался отмазаться я.
– А это никакой не прикол. И теперь вы – ненужный свидетель, да ещё и изменник Родины. Ну, зачем вам понадобилось читать документы?
– Да я их не читал. Там всё равно неразборчиво и непонятно.
– Хотите сказать, что вы ничего не поняли? – в её голосе появились нотки сочувствия.
– Да, – старясь произнести как можно убедительней, ответил я.
– А как вы думаете, шпионы, которые крадут документы, всегда разбираются в том, что крадут? Или им достаточно скопировать информацию и передать заказчику?
– Но я не шпион, я просто…
– Да, мы понимаем, – перебила она, – но инструкция есть инструкция, а по инструкции мы не можем оставлять вас в живых.
– Ну так стреляйте! Чего душу мотать! – не выдержал я.
– Разве что нам придётся принять вас на работу, – закончила она свою мысль, не обратив внимания на мою истерику.
– Что?!!! – её слова заставили меня усомниться в том, что я бодрствую.
– А что, мы примем вас на работу задним числом, а потом вкатаем выговор за халатное отношение к документам. Думаю, выговор лучше, чем пуля.
Я не верил своим ушам.
– Так вы согласны? – спросила она.
– А можно мне в туалет? – попросился я.
– Только если вы согласны.
– Я согласен. Вы даже не представляете, как я согласен!
– Вот и отлично. А теперь идите в туалет, а потом продолжайте отдыхать. Завтра, а точнее уже сегодня, часов примерно в девять, зайдёте по этому адресу, – она положила на стол визитку. – Вам понятно?
– Да, – ответил я, еле сдерживаясь, чтобы не обмочить трусы.
– Я буду вас ждать, – предупредила она.
Меня освободили от пут, и я смог, наконец, добраться до унитаза. Когда я вышел из туалета, их уже и след простыл.
Выматерившись, я взял со стола визитку. На ней было напечатано:
«Сысоева Людмила Юрьевна. Директор филиала краеведческого музея г. Аксая. Адрес, телефон…»
Я, конечно, подозревал, что в Аксае есть краеведческий музей, но то, что у него есть филиал, не могло мне присниться и в кошмарном сне.
Разумеется, ни о каком отдыхе, не говоря о сне, и речи быть не могло. Оставшееся время я провёл, ходя по комнате из угла в угол под аккомпанемент (надо же выдумать такое слово) телевизора. Затем я принял душ, сварил и выпил кофе, и отправился на поиски чёртового филиала. Офис филиала, как гордо гласила табличка на двери, находился на первом этаже одной из общаг в районе парка имени культуры и отдыха, и состоял из кабинета директора, приёмной и ещё одной комнаты, куда посторонним вход воспрещался. Как я узнал позже, там был шкаф.
В приёмной сидела за столом похожая на учительницу пения дамочка, и самозабвенно раскладывала на компьютере пасьянс.
– Людмила Юрьевна меня ждёт, – сообщил я, войдя в приёмную.
– Фамилия? – не отвлекаясь ни на мгновение от экрана допотопного монитора, спросила секретарша.
– Борзяк, – представился я.
С явным сожалением на лице – ну как работать, когда ходят всякие Борзяки, – она отвлеклась от игры и сняла трубку телефона.
– Людмила Юрьевна, к вам Борзяк, – сообщила она, едва удержавшись, чтобы не сказать «какой-то». И пригласила в директорский кабинет, где, можно сказать, в спартанской обстановке, сидела за столом моя ночная гостья.
– Здравствуйте, – сказал я, входя.
– Здравствуйте, – ответила она, – подпишите.
И протянула договор.
Я подписал.
– А теперь здесь, – она положила на стол отпечатанный приказ, согласно которому мне полагался выговор и лишение премии.
Про премию она ничего ночью не говорила, подумал я, и, словно прочтя мои мысли, Людмила Юрьевна пояснила:
– Я лишила вас премии за прошлый квартал.
– И что теперь? – спросил я.
– Ничего. Возвращайтесь домой. Ваша проверка не закончена. Я позвоню.
Она позвонила через неделю.
– Вы свободны сегодня в два часа? – спросила она, поздоровавшись и представившись.
– До пятницы я совершенно свободен, – ответил я.
– Как вы смотрите на то, чтобы пообедать со мной в «Одном моменте»?
– С удовольствием составлю компанию, – ответил я, и подумал, что с гораздо большим удовольствием составил бы ей компанию на свидании, чем на деловом обеде.
«Один момент», наверно, единственное более-менее приличное кафе в Аксае, где можно без шика, но вполне нормально поесть и выпить нормального пива, и именно поэтому народ, привыкший к наливайкам с палёной водкой в качестве главного блюда меню, обходил его стороной. И если вечером там было относительно людно, то днём практически все столики пустовали.
Придя раньше Людмилы Юрьевны, я вообще оказался единственным посетителем кафе. Не успел сесть за стол, как подбежал официант.
– Двойной эспрессо, – попросил я.
– Двойной эспрессо у нас американо, – сообщил он.
– Американо – это вода без кофе, а двойной эспрессо – это два эспрессо в одной чашке, – попытался объяснить я.
– У нас машина даёт только одну порцию.
– Тогда давайте просто эспрессо.
– Что ещё?
– Позже.
– Вы ждёте кого-то?
– Да.
Удовлетворив любопытство официанта, я уставился в экран телевизора, показывающего какой-то музыкальный канал. Изображение было растянуто по всей ширине, и люди выглядели карликами с забавными толстыми ручками и ножками.
Людмила Юрьевна появилась раньше, чем кофе.
– Вы сделали заказ? – спросила она.
– Только кофе.
Подошедший официант положил перед нами меню.
Людмила Юрьевна заказала солянку, телятину с овощами и чизкейк. Я последовал её примеру.
– Я вот чего вас позвала, – начала разговор Людмила Юрьевна, когда официант удалился, – несмотря на то, что проверка не закончена, и ни о какой серьёзной работе речи быть не может, зарплату вы у нас уже получаете. А ничто так не развращает, как халявные деньги, особенно в начале карьеры. Посему я подумала, что вы вполне могли бы отработать зарплату, сделав нашему филиалу сайт в интернете.
– Вы хотите, чтобы я сделал сайт? Но я же не программист и не веб-дизайнер. Я…
– Я видела ваш личный сайт. Такой уровень нас устроит.
– Ну, если так, то я с удовольствием.
– Значит, договорились.
– А каким бы вы хотели его видеть? – спросил я.
– Это я полностью отдаю на ваше усмотрение. Дерзайте. Если мне не понравится, я скажу.
Вернувшись домой, я сел за компьютер, и понял, что ни о каком дерзании речи быть не может. Историю Аксая я знал примерно на том же уровне, что и географию Плутона. Помедитировав на эту тему минут двадцать, я позвонил Людмиле Юрьевне.
– У вас уже есть что сказать? – спросила она, как показалось, с лёгкой иронией.
– Мне нужно у кого-то проконсультироваться, так как я про Аксай толком ничего не знаю.
– Понятно… Найдите Валентину Афанасьевну Никулину. Она должна быть в музее. Знаете, где музей?
– Найду.
– Только вы смотрите: Валентина Афанасьевна – святая женщина, а святым о мирских делах знать не полагается.
– Ну, так я по вашему поручению: создать сайт.
Как и всякий нормальный человек, проживший всю жизнь в Аксае, я понятия не имел, где находится краеведческий музей. Поэтому, немного подумав, решил, что будет проще поехать туда на такси, благо с исчезновением большевизма такси в Аксае развелось больше, чем в советские времена тараканов.
– В музей, пожалуйста, – сказал я, садясь в машину.
– Адрес подскажете? – спросил водитель.
– Не подскажу, – признался я.
– Ну, хоть примерно.
– А вы своему диспетчеру позвоните, может, там кто знает.
Как оказалось, музей соседствовал с Аксайской администрацией. Пройдя по заваленному историко-музейным хламом двору, я вошёл в обшарпанное двухэтажное допотопное здание, где вломился в первый попавшийся кабинет. Там сиротливо скучало несколько человек.
– Здравствуйте, – сказал я, – скажите, пожалуйста, где я могу найти Валентину Афанасьевну Никулину?
– Слушаю вас, – откликнулась женщина пятидесяти лет. Она была неимоверно худой и одухотворённой, и произвела на меня примерно такое же впечатление, как дуб, под которым сидел проездом Пушкин.
– Я к вам вот по какому делу: Людмила Юрьевна поручила мне создать сайт, посвящённый истории Аксая. Мне нужен материал для сайта, и хотелось бы выслушать ваши пожелания.
– Ну, если коротко, – сказала она, и одарила меня более чем двухчасовой лекцией на краеведческую тему. В результате я покинул музей с мешком папок и окончательно засранными мозгами. Но к созданию сайта мне приступить не удалось.
Стоило устроиться за компьютером, как зазвонил телефон.
– Константин Георгиевич? – спросил женский голос.
– Он самый.
– Вас беспокоит секретарь Людмилы Юрьевны.
– Очень приятно.
Людмила Юрьевна просила вас срочно подойти в офис.
– Уже иду.
– Всё, Константин Георгиевич, – сказала Людмила Юрьевна, – Пришёл ваш допуск, так что шутки в сторону. Завтра вы приступаете к выполнению своих обязанностей. А сейчас будьте добры пройти инструктаж. Адрес в направлении.
– О, привет! – обрадовался мне, как родному, таксист. Это был тот же водитель, с которым мы выясняли, где в Аксае музей. – Куда на этот раз?
– В краеведческое отделение библиотеки, – сказал я.
– Во как! У нас и такая есть? – выдал водитель и посмотрел на меня, как на официального представителя Марса на Земле.
– У меня адрес есть, – поспешил сообщить я.
– Ну, с адресом быстро найдём. Однажды мы с одним типом искали дом с зелёным забором и железными воротами (в частном секторе Аксая почти все дома такие), и ничего, нашли. А тут даже адрес.
– Похоже, тебе нравится заниматься поисками.
– А то! Вот так сядет кто-нибудь вроде тебя, и понимаешь, что ни хрена родной город не знаешь.
– Это точно, – согласился я.
– Приехали, – сказал водитель, останавливая машину возле ещё одной дореволюционной избушки, расположенной в районе развалин кинотеатра «Родина». Верхнюю часть избушки занимало, как следовало из таблички, какое-то очередное общество поддержки президента. Филиал краеведческой библиотеки ютился в подвале.
В библиотеке пила чай очкастая грымза.
– Здравствуйте. Мне нужна Савченко Галина Павловна, – прочитал я фамилию в направлении.
– Давай сюда бумагу, – без малейшего намёка на дружелюбие сказала она.
Я дал ей направление.
– Значит, на инструктаж? – спросила она, строго посмотрев на меня.
– На инструктаж.
– Тогда читай помеченное, – распорядилась она, всучив мне помятый экземпляр «Аквариума» Виктора Суворова.
В книге было помечено ручкой: «Читать пролог».
– Ознакомился? – спросила Галина Павловна, когда я положил книгу на стол, прочитав, как сожгли заживо проштрафившегося полковника ГРУ.
– Ознакомился.
– Выводы сделал?
– Сделал.
– Тогда инструктаж окончен.
– Простите, а где-нибудь нужно расписаться о неразглашении? – спросил я.
– А ты веришь в расписки? – язвительно поинтересовалась она.
– Честно говоря, не очень, – признался я.
– Вот и мы не верим.
– Понятно.
– А если всё понятно, до свиданья.
– До свиданья.
Желудок показывал время обеда, и из библиотеки я отправился домой, где нажарил и съел целую сковородку картошки. После этого позвонил Людмиле Юрьевне.
– Инструктаж прошёл. Что теперь? – отрапортовал я.