Глава 8. Без сил
Как и накануне, солнце палило нещадно, но Кагеро этого не замечала. Она неподвижно сидела почти на краю скалы, обхватив колени руками, и смотрела вдаль. Ветер легко гладил ее волосы, свободно лежащие на плечах. С каждым вдохом силы по капле возвращались к ней, но все равно Кагеро была еще слишком слаба. Энергии, накопленной за ночь, хватило только на то, чтобы дойти до скалы и упасть почти у самого обрыва.
Открыв глаза, она поняла, что уже не одна: над водой реяли призраки из ее прошлого. Они, казалось, хотели ей что-то сказать, протягивали к ней руки, но ни одного звука не срывалось с прозрачных губ, и Кагеро оставалось только с замиранием сердца наблюдать за теми, кто был так дорог.
– Уже скоро, совсем скоро вы станете свободными, – прошептала она, пряча лицо в ладонях не в силах больше смотреть на них. – И я тоже…
Вдруг она почувствовала, что за ней наблюдают не только призраки. Медленно и осторожно Кагеро опустила правую руку вниз, пытаясь нащупать свою трость. Но почти негнущиеся пальцы неуклюже столкнули ее, и палка покатилась к ногам стоящего у нее за спиной Ооками.
– Если бы мои враги нашли меня сейчас, они бы расправились со мной за несколько ударов, – горько усмехнулась она. – Мои руки настолько слабы, что я не могу удержать и трости, не говоря уже о мече.
Ооками ничего не ответил, опустился рядом с Кагеро и с удивлением заметил, что ее бьет мелкий озноб – солнце так жарило, и было странно, оно не могло согреть ее.
– Твои пальцы холодны, как лед, – он осторожно сжал левой рукой ее ладонь, а пальцами другой руки коснулся щеки, заставляя поднять голову и посмотреть на него.
В ее глазах стояли слезы, но Кагеро нашла в себе силы собраться и не расплакаться в ответ на такое проявление нежности. Она инстинктивно потянулась к теплой ладони Ооками, чуть прикрыла веки и прошептала:
– Ты никогда не отдавал всю силу до последней капли?
Ооками покачал головой.
– Каждый раз со мной это происходит по-разному… – постепенно ее голос становился более уверенным, но все равно был еще слабым. – Вчера я все отдала Огню, и мне кажется, что вместо магии в моих венах течет ледяная вода.
Больше Ооками не мешкал: несмотря на ту дистанцию, которая была между ними все эти дни, он решительно сел рядом, притянул ее к себе и обнял. В другом состоянии Кагеро бы не позволила ему так сделать, но она жизненно нуждалась в тепле и заботе, поэтому прислонилась спиной к его груди и положила голову на плечо. Они оба знали, что существует единственный верный способ быстрого возвращения сил – Магия любви, – но из-за неуверенности в чувствах другого, да и не до конца разобравшись каждый в своих, воспользоваться им не решались. К тому же даже простой заботы и нежности было достаточно, чтобы сила к Кагеро возвращалась быстрее. Ооками в своем желании помочь служил проводником силы стихии, и чем сильнее были его эмоции, тем быстрее восстанавливалась Кагеро. Он никогда раньше не чувствовал себя подобным образом: магия Воздуха проходила через него и, как ветер раздувает огонь, распаляла его чувства к жене.
Через какое-то время Ооками осознал, что Кагеро больше не дрожит, а расслабилась в его объятиях. Слыша тихое и размеренное дыхание, он подумал, что Кагеро задремала, в приступе нежности коснулся губами ее виска и почти сразу услышал тихий вопрос:
– Почему это случилось?
Ооками выпрямился, но все же не смог до конца совладать со своими эмоциями и мягко провел рукой по ее волосам.
– Боюсь, что из меня вышел учитель не лучший, чем из Итачи… – невесело констатировал он. – Я недосмотрел за твоей дочерью, так что теперь ты вправе задать мне такую же трепку, как и ему.
Кагеро выдавила из себя легкий смешок, перехватила рукой его ладонь и сжала настолько, насколько ей позволяли ослабевшие пальцы. Ооками с облегчением заметил, что благодаря его действиям отступил не только озноб, но и ледяной холод, сковывавший до этого ее пальцы.
– На острове есть какие-то разрушения? – спросила она вместо упрека.
– Больше нет. После того как отнес тебя в дом, я немного поработал.
Какое-то время они сидели молча, и Ооками раздумывал, следует ли ему задать еще один вопрос… Затем он решился:
– С кем ты разговаривала, когда я подошел к тебе?
Кагеро дернулась, как от удара, но Ооками удержал ее в объятиях.
– Это неважно, уже неважно… – прошептала она, поняв, что у нее нет сил сопротивляться.
Но Ооками не отступался:
– Пойдем обратно в дом, тебе надо поесть и выспаться. Сидение на прямом солнце приведет тебя к тепловому удару, а не к восстановлению сил. – Кагеро покачала головой. – Ветер ты можешь вызвать и у террасы. В таком состоянии тебе нельзя находиться без присмотра.
– Я не могу… я не могу закрывать глаза… я не выдержу еще одну такую ночь…
Ооками не подумал, что вместо болезненного забытья ей снились кошмары.
– Те призраки, которых ты видишь, они сейчас здесь, с нами?
– Нет, – Кагеро обернулась к морю и окинула взглядом уже пустую водную гладь. – Они ушли, когда ты появился…
– Ты хочешь побыть с ними наедине? – Ему не надо было слышать слов – дрожь, которая прошла по ее телу, была почти так же сильна, как и бивший до этого озноб, и была лучшим ответом на его вопрос. – Я не буду тревожить тебя разговорами. Просто позволь мне тебе помочь. Позволь быть рядом.
Кагеро молчала, но по тому, как она снова расслабилась, Ооками понял, что он на верном пути. Осторожно поднявшись, он потянул ее за собой, и Кагеро встала следом. Он не выпускал ее из объятий, и в какой-то момент понял, что она стоит не спиной к нему, а лицом. Магия любви захлестнула их новой волной и больше никакие преграды не стояли на пути их поцелуя. Сила Воздуха хлынула, как бурлящий поток горной реки, но вместе с ней к Кагеро вернулись и кошмары. В ее сознании промелькнула картинка: умирающий от многочисленных ножевых ран Ооками, и через мгновение она уже вырвалась из его рук. Все еще опираясь на его локоть, Кагеро, тяжело дыша, прошептала:
– Прости, я не могу потерять и тебя… – в ту же секунду она превратилась в стрекозу, крылом коснулась его щеки и исчезла в зеленом лесу.
Ооками еще долго, как в ступоре, стоял на скале, пытаясь совладать со своими эмоциями и понять, что же сейчас произошло. Затем он нагнулся, подхватил трость жены и медленно пошел в сторону дома.
***
– На что мы спорили? – усмехнулась Кицуне, глядя на хмурого Ооками, который приближался к дому.
– Почему ты думаешь, что у него ничего не получилось?
– Посмотри сам. Откуда у него мамина трость, если он с ней не говорил? А если говорил, то где сама мама?
Татегами кинул взгляд в сторону зятя, но ничего не сказал. Ооками же вошел в дом, прислонил трость к стене и молча прошел в свою комнату, делая вид, что не замечает вопросительных взглядов. Он вышел только к ужину, но Кагеро так и не появлялась, что начинало его беспокоить. Когда дом погрузился во тьму, он не выдержал и обратился к тестю:
– Может, с ней что-то случилось?
Татегами и сам уже начал волноваться, но показывать этого не хотел – он видел, что Ооками был и без того обеспокоен.
– Когда вы расстались, в каком состоянии она была?
Вместо ответа Ооками неопределенно пожал плечами – описать всю палитру эмоций, которую они оба пережили на скале, он не мог и не хотел.
– Она убежала от тебя, не так ли?
– Улетела, – с горечью в голосе проговорил Ооками.
Татегами только покачал головой, затем поднялся и посмотрел в сторону уже черного леса.
– Не мое дело, что произошло между вами… Но я догадываюсь, где она может быть. Пойду попытаюсь ее вразумить…
Он вышел из дома и исчез в темноте ночи. И не видел, как следом за ним из дома выскользнул серый волк.
Глава 9. Встречи на берегу
На небе зажигались звезды. Постепенно, одна за другой, они вырисовывали причудливые узоры и вили тонкие блестящие нити. Татегами вышел из леса на зеленую опушку, которая плавно переходила в песчаный берег, увидел сидящую на земле дочь и тяжело опустился рядом с ней. Кагеро, сидевшая так, что ее лоб касался согнутых и прижатых к груди коленей, даже не пошевелилась. Какое-то время был слышен лишь стрекот цикад.
– Пойдем в дом, он за тебя волнуется, – попытался начать разговор Татегами, но Кагеро в ответ лишь едва заметно покачала головой. – Вы так сильно поссорились, что ты теперь будешь от него бегать?
– Мы не ссорились… – тихо, чуть приглушенно ответила она. Затем выпрямилась, отвела от лица непослушную прядь волос, повернулась к отцу и, посмотрев ему в глаза, продолжила: – Я могу тебя попросить об одолжении?
Пожилой лекарь кивнул головой.
– Если так случится, что Ооками будет убит, я прошу тебя, не делай никаких попыток вернуть меня к жизни. – Татегами молчал. – Я не выдержу больше… пожалуйста…
Лекарь грустно улыбнулся и провел рукой по растрепавшимся волосам дочери:
– Глупенькая моя девочка… Кажется, я догадываюсь, что между вами произошло. Ты понимаешь, что начинаешь влюбляться, и гонишь от себя это чувство… близких всегда терять больнее…
Кагеро не ответила. Только почти незаметное движение головы дало понять Татегами, что он прав.
– А как же Кицуне, как же я?
– Кицуне уже почти взрослая. Ты за ней присмотришь. Потом за ее детьми…
Татегами понимал, что любые уговоры бесполезны, но все же попытался хоть как-то заставить дочь передумать:
– Я уже стар и не смогу всегда быть рядом с ней.
– Тогда за ней присмотрит Итачи, – в ее голосе зазвучали нотки отчаяния: – Отец, пойми, я не смогу. Ведь если бы я тогда отказалась, с ним бы ничего не произошло. Ничего бы не угрожало… Я пошла на поводу у своей слабости и теперь расплачиваюсь за это.
– Но ведь ты хотела этих отношений, почему же ты тогда бежишь от них? Со стороны мне многое видно…
– Не знаю… я уже ничего не знаю…
Не в силах сдерживать свои чувства, она спрятала лицо в ладонях и всхлипнула.
– Ну-ну, еще и плачешь… – Татегами покачал головой и вздохнул. – Кагеро, я прекрасно понимаю, насколько опасна та ситуация, в которой вы оба оказались. Твой противник вполне может кинуть тебе нож в спину во время Поединка чести. И я осознаю, что могу тебя потерять, как потерял твою мать… – он немного помедлил, снова провел рукой по голове дочери, пытаясь успокоить ее, как маленького ребенка. – Послушай моего совета – не замыкайся в себе. Даже если вам обоим осталось провести несколько дней на этом свете, хоть проживите их счастливо. Живите сегодняшним днем. Вы никогда узнаете, что будет завтра и сколько вам еще отведено: дни, месяцы, годы… Не отвергай его только из страха, что он станет для тебя слишком значимым. Иногда любовь дает человеку больше сил, чем жажда мести, – он чуть отодвинулся и замолчал, а когда дочь подняла голову, то посмотрел в ее глаза, полные слез, и серьезно произнес: – И да… у тебя есть мое слово.
– Спасибо, – прошептала Кагеро, утирая слезы рукавом.
– Но я очень надеюсь, что до этого не дойдет.
– Я тоже… – слезами Кагеро сняла то напряжение, которое было в ней с момента ее разговора с Ооками, она вытерла глаза и распрямила плечи.
– Кстати, он спрашивал у меня о Кайри. Как я понял, он ничего не знает?
– Что ты ему рассказал? – Кагеро встрепенулась, боясь, что отец сказал Ооками лишнего.
– Это не мои тайны, дочка, – мягко ответил Татегами.
– Прости… Он ничего не знает. Я не знаю, как начать с ним разговор об этом… Особенно после того как… – она замолчала на полуслове. – Сначала я поговорю с Итачи. Я должна знать, как далеко ему удалось продвинуться в своих поисках. И еще пару вопросов хочу задать…
– А потом вернешься в дом и пойдешь спать?
Кагеро покачала головой и горько усмехнулась.
– Ты же прекрасно знаешь, что сегодня я не смогу заснуть… Когда я закрываю глаза, становится только хуже. Теперь в моих кошмарах умирает и он…
Кагеро редко делилась с отцом своими чувствами, и Татегами не думал, что она переживает все виденные ею смерти заново. А теперь, услышав, что она видит и возможную смерть Ооками, понял, почему ее так страшат сны и видения. И понял истинную причину просьбы, с которой дочь обратилась к нему чуть раньше.
– А на кого ты будешь похожа завтра?
– Завтра силы частично вернутся ко мне, и я смогу сдержать свои кошмары. Позже я приду, но спать не буду…
– Хорошо, поступай как знаешь… Я, пожалуй, пойду. Ночь я предпочитаю проводить в удобной постели… Передавай привет Итачи… – Татегами поднялся и направился в сторону леса.
– Спокойной ночи, отец.
Убедившись, что Татегами ушел, а ее внутренняя тревога улеглась, Кагеро собралась с мыслями, провела рукой по воздуху и прошептала нужные слова заклинания. Сил у нее было мало, но их хватило, чтобы через мгновение из открывшегося портала на опушку вступил сонный, взъерошенный, худощавый мужчина лет тридцати.
– Итачи, прости, что разбудила, но нам надо поговорить…
Гость, прищурившись, осмотрелся по сторонам, запустил пальцы в растрепанные волосы, приводя их тем самым еще в больший беспорядок, а затем сконцентрировал взгляд на сидящей напротив женщине.
– Кагеро, ты что, с ума сошла? Ты знаешь, что сейчас ночь, и примерные жены должны спать в объятиях мужа, а не разговаривать с хоть и не незнакомыми, но все же посторонними мужчинами? А если бы я был не один?!
Кагеро понимала, что своими действиями заслужила негодование, но необходимость разговора была важнее:
– Значит, тебе бы пришлось оставить очередную подружку и уделить мне немного своего времени.
– Подожди немного, дай мне проснуться… – проворчал Итачи и побрел к берегу.
Там он зачерпнул прохладную воду, поежился, но все же умыл лицо и заодно провел мокрой рукой по волосам, приводя их в относительный порядок. Затем вернулся, нехорошо посмотрел на молча ожидающую его пробуждения Кагеро и опустился напротив в сейдза:
– Итак, дражайшая сестра, что тебе понадобилось от меня в такое время? Если ты собираешься жаловаться на Ооками, то я сейчас же отправляюсь обратно в постель. Хотя, зная тебя, это он должен был бы жаловаться.
Кагеро молчала.
– Ладно, прости, это я так… – Итачи вздохнул, понимая, что разговор будет долгим и спросил еще раз: – Что случилось?
– Почему ты утопил Ооками? – этот вопрос мучил Кагеро уже долгое время, и она решила не ходить вокруг да около и сразу начать с него.
– Почему я утопил Ооками!? – Итачи нервно рассмеялся и воздел руки к небу, но потом резко оборвал смех, и в его голосе послышались злые нотки: – Это ты мне лучше скажи, какого… почему ты вышла за него замуж! Тебе что, мало было? Захотелось новых острых ощущений? Или же ты беременна и не можешь больше этого скрывать? Почему именно сейчас, когда мы уже все продумали и подготовили? Зачем ты все усложнила?! И почему, в конце концов, не сказала мне! Мне казалось, я имел право узнать об этом от тебя, а не через третье лицо.
– Итачи!
– Что «Итачи»?! – передразнил он. – Ты знаешь, что через три дня после того, как о вашем союзе стало известно, наш общий друг предложил мне две тысячи золотых монет за голову твоего мужа? Через три дня, Кагеро! А что ты? Исчезла! Я мог бы еще понять, если бы ты его с собой взяла, но нет! Ты просто-напросто подписала ему смертный приговор и оставила ожидать приведения в исполнение! Это хорошо, что наш друг обратился ко мне – хоть какая-то польза от того, что я воюю на другой стороне, – хотел, чтобы смерть Ооками выглядела естественной, в ходе военных маневров.
– И ты согласился?
– Конечно же я согласился! Потому что если бы я отказался, то нашли бы другого исполнителя. Что только я ни делал, чтобы с тобой связаться! Ринкусу отказался даже говорить со мной, хотя я прекрасно знаю, что именно он вызвал тебя. Мои порталы сюда не добивали. Я думал, что ты придешь за Ооками и я тебе спокойно его передам. Так нет же, наш друг решил удостовериться в смерти твоего дражайшего супруга и прислал Куротачи. Пришлось срочно выкручиваться – лучше мне было его утопить, чем позволить разрубить пополам.
Кагеро вздрогнула от такой перспективы, но все равно не сдавала своих позиций.
– Но ты не просто его утопил! Ты скинул его в воду без возможности колдовать, без сознания, ударил магией!