Айс покачал головой, подперев щеку.
— А ты уверен, что он здесь не выкинет какой-нибудь, эм-мм…Фокус? Самостоятельный, говоришь… Это конечно хорошо, очень хорошо. Но отсебятину там тоже… Недолюбливают. Нарии ещё более-менее, а вот остальные…
— Этим чёртовым старикам и так, и эдак не угодишь, как бы ни старался. Это меньшая из проблем, которые меня заботят. Вопрос пока лишь в том, как сам Джутта будет его воспринимать. Хотя… В том же Доминионе, между прочим, голову тоже не дают высоко поднять. «Борзых» везде не любят. Вряд ли парень будет на первых же парах зарываться, тем более, если его правильно настроить.
— Как знаешь, Уинс, как знаешь. По-моему, решение очень… Поспешное.
— А разве я уже принял решение?
Толстяк вновь замолчал, уставившись себе под ноги.
— Слушай, Уинс, я, пожалуй, пойду, если у тебя нет больше ко мне никаких, мм-м… Вопросов.
— Конечно иди, Веллингтон, я тебя не задерживаю.
Подняв грузное тело из кокона-седушки, Айс мелкими шажками попятился к выходу, еле слышно бормоча себе под нос.
— Я бы с тобой посидел, конечно, но, понимаешь, дела, дела… Исполнительный комитет, будь он не ладен! Уже девять… Десять каналов занимают, кровососы! А мне в последнее время, знаешь, трудно распределяться на больше, чем десяток потоков… Надо бы биокоррекцию провести, да всё времени не хватает, а так бы, конечно, ещё посидел, да вот…
— Ой… Иди уже, иди… — Легонько махнул ладонью Уинс, после чего полноватый знакомый пулей вылетел из помещения, громко отстукивая по чёрному, зеркальному полу тяжелыми подошвами сапог.
Когда Уинс закончил трапезу, кафетерий покинули ещё несколько человек. Он устало закрыл бледное лицо руками, ложась на спину в морфирующемся по мере телодвижений кресле. Теперь оно выступало в виде диван-кровати. Похоже, прошло не меньше часа…
— Линда. Инициируй протоколы подключения к федеральной коммуникационной сети в режиме прямого нейроскриптинга, операционный код «Фаланга 117-J, специальный» — прозвучала мысленная команда. Она была выражена не словами, скорее набором образов, не искаженным через речевой фильтр. Такие пакеты данных были значительно информативнее и помогали более-менее опытным скриптерам осуществлять общение с Сетью — да и друг с другом — быстрее и полнее, чем при помощи устной речи.
— Протокол «Фаланга» инициирован. Ожидайте.
Знакомая волна холода прошлась по телу. Глаза заволокла тёмно-коричневая пелена, по которой бегали разноцветные световые пятна и тонкие полоски. Ощущения менялись, что-то отходило на второй план, что-то приобретало недостижимую доселе остроту. Разум будто трансформировался для деятельности в другом режиме.
Для нейроскриптера, мир выглядел иначе. Мириады каналов связи, бесчисленные терминалы коммуникационных сетей, тысячи автоматизированных аналитических центров различной функциональности — всё переплеталось в визуализированном, физически осязаемом объёмном узоре, раскинувшимся над бескрайним полем более сложных, многомерных фигур. Время здесь текло иначе, набор ощущений также отличался от привычного. Это был самый настоящий «другой» мир, живущий по своим законам и правилам.
Уинс обратил условный взгляд вниз от светового потока «Фаланги». Там, словно замысловатый лабиринт, пульсировала огнями тёмно-красная громада гражданской сети анклава. Со всех сторон, её окружали недосягаемые многомерные конструкты промышленных искинов, слишком сложные для восприятия человеческим мозгом, даже модифицированным. Во избежание несчастных случаев, Сеть блокировала любые попытки обмена с ними информацией без специализированных программных модулей-фильтров. В узоре граждансетки Уинс без труда отыскал терминал 307-го коммунального блока; сознание «потянулось» к цифровому конструкту, оставляя далеко позади яркую магистраль федеральной ветки. Она висела высоко и очень далеко за пределами инфопространства анклава, а над нею вились лишь защищённые рукава военных систем. В коммунальном блоке вспыхнула маленькая ячейка — субтерминал седьмой камеры 131-го яруса. Разум тут же дал автоматике команду развернуть номинал, и мир исказился вновь. Возвращалось более привычное восприятие физического мира, зрение приходило в норму…
Но теперь, Уинс стоял в освещённом холодным белым светом коротком, ухоженном коридорчике, за десятки километров от кафетерия, в котором пребывало его «настоящее» тело. Из соседней комнаты раздавались приглушенные голоса.
— Ну, может, ты и права. Угощайся, Ким.
— Я же говорил, что уже поел…
Первый голос, без сомнения, принадлежал Фиделю. Благодаря сипловатому говору, его трудно было с кем-то спутать. Второй был грубее и отрывистее.
Уинс тотчас вошел в комнату, чем не на шутку удивил (а может, и напугал) сидящих.
— Кажется, я не вовремя. Прошу простить, спешил как мог. Надеюсь, что не слишком вас задержал…
До сегодняшнего дня, Ким видел отца лишь на редких стереограммах в отвратительном качестве, доходивших на Финикс раз через раз. Высокий и атлетичный, с правильными, римскими чертами лица, он походил на какого-нибудь смоделированного шоумена из популярной сетевой передачи. По крайней мере, таким он запомнился из старых снимков, которые Ким бережно хранил на отдельном носителе. Прошло немало лет, и отец, безусловно, должен был измениться. Его образ воображение рисовало по-разному: то несколько иссохшим и поседевшим, то бодрым, упитанным мужичком с лысеющей головой. Так выглядело большинство чиновников средней руки на Финиксе, по крайней мере. Но Ким совсем не предполагал, что увидит отца таким, каким он предстал в этой маленькой светлой кухоньке. Удивительно было то, что он… Совсем не изменился вопреки любым ожиданиям. Перед братьями стоял всё тот же Уинс Келли, точно такой, как был изображен на фотографиях пятнадцатилетней давности, с могучим телом и внешностью шоумена. Разве что черты лица заострились, и оно теперь ещё больше походило на каменное изваяние. И ещё одно — орлиный взгляд неестественно-зелёных глаз. На снимках они выглядели иначе, или Ким просто не обращал внимания на эту деталь. Может быть, так выглядит лишь номинал, голографическая модель. Но что-то в душе подсказывало, что настоящее тело отца не слишком отличалось от этого стереоконструкта.
— Здравствуй, Ким. Я очень рад видеть тебя сегодня здесь, с нами. — Уинс кивнул головой, демонстративно «присаживаясь» за стол.
— Вот если бы ещё ты сам был здесь, было б совсем хорошо. — буркнул Фидель, скрестив руки на груди. Лора тут же легонько толкнула его локтем.
— К сожалению, так складывались обстоятельства. Я надеюсь, что на выходных мы сможем встретиться в моих апартаментах.
— Ну а смысл-то какой?.. Ладно, извини, закрыли тему.
Вся троица уставилась на Кима, вынуждая его что-нибудь сказать. В голову, как специально, ничего толкового не лезло.
— Я тоже очень рад, что мы смогли в этот день собраться вместе, за столом. Жаль, конечно, что не все… Я ведь надеялся, что до этого дня доживёт и мать… Ну, не сложилось. Царствие ей небесное, а нам надо жить дальше. И как бы там ни было, чертовски хорошо, что вы у меня есть. Моя семья. Отец, братишка… Шурина.
—..И кстати, дед тоже бы мог с Марса весточку послать, по такому-то случаю… — как бы «между прочим» вставил Фидель, покосившись на номинал Уинса.
— Брось, Фи, будто ты не знаешь своего деда. Если бы он хоть немного заботился о своей семье, вы с Лорой давно бы не жили в этой коробке.
— Да-да, «если бы»… «Если бы старик Арчи думал мозгами, а не другим местом, и занял сторону других людей во время «Большой чистки», мы бы сейчас жили на Марсе, а то и вовсе на самом Арде или Селене». Я это уже слышал, ты начинаешь часто повторяться.
— Сейчас я говорю не о сомнительном «выборе» твоего дедушки, а о его отношении к близким — беспристрастно развёл руками Уинс — и не нужно с больной головы на здоровую переносить какие-то свои выдумки.
— Ну, «отношение»!.. А в своём глазу бревна-то и не видно! По-моему, передо мной сидит номинал, а не отец из плоти и крови?..
— Так, всё, хватит, угомонитесь оба! — гаркнул Ким, сжав кулаки. Он и сам не ожидал, что так выйдет — голос у него был сильный, напористый, но грубить старшим в семье он не хотел.
— Всё-таки мы не для того собрались, чтобы друг другу кости перетирать. Я здесь ещё и дня не прожил, а вы уже друг друга сгрызть готовы!.. Хотя бы первый раз могли притвориться, что у нас семья, блин, нормальная, а не сброд с улицы!
Уинс легонько качнул головой.
— А он ведь прав, Фид. Зря ты это начинаешь.
— Я начинаю?..
— Хватит…
За столом воцарилось молчание. Вот это действительно, «сплочённая» семейка.
— Ох… Ну что вы всё, как я не знаю… Ешьте лучше, вон, стол ломится! Столько еды набрали, а вы тут друг друга собачите! — засуетилась Лори, которая, видимо, воспринимала грызню Фиделя с отцом крайне болезненно. Ким хотел в третий раз напомнить, что уже поел, но вовремя остановился. Лучше уж так…
— Ким, в самом деле, угощайся. Может быть, это и не самое лучшее из того, что может предоставить «Маттеуш», но во всяком случае, будет получше той дряни, которой кормили у вас на Фениксе.
— Финиксе — поправил Ким, разворачивая упаковку со странным названием «Амальгама D-117». Как и большинство других продуктов, она была помечена ярким маркером «Стимулятор».
— Финиксе или Фениксе, не вижу разницы. Весь ваш Доминион — одна сплошная выгребная дыра, и сколько сейчас поселений с разными именами в ней развелось мне считать, слава Жизни, не приходилось. Кстати, советую начинать не с «Амальгамы», а, например, с «Кобальта». В местной еде ты ещё, смотрю, не разбираешься?
— Ну куда там… Парень только приехал, уже разбираться! Шустрый вы, господин Келли! — усмехнулась Лори, подтягивая к себе несколько пищевых пакетиков и фляжку.
— И не стесняйся, бери таргиль, или вермут, или коньяк — не знаю, что тебе больше по вкусу.
— Таргиль?.. Да кто сейчас пьёт эти… Помои?.. — пожал плечами Фидель, так и не притронувшись к еде.
— Я пью. — заметил Уинс, приподняв палец.
— Ты пьёшь?.. Это что, шутка?..
— Почему ты так решил?..
— Ну уж кто-кто, а ты бы мог позволить себе что-то получше этой синтетической дряни.
— Это дело вкуса, не более.
Киму вновь пришлось их перебить.
— Так, ладно, давайте уже тост, что ли?..
— «Тост»?.. — покосилась на него шурина, удивлённо приподняв бровь.
— Древняя традиция столового этикета, которая, судя по всему, ещё существует в Доминионах. — тут же подсказал находчивый Уинс, изобразив в руке номинал фляжки с таргилем.
— Братишка, тут этого не любят… — фыркнул Фидель, но, повременив, тоже поднял свой напиток.
— Почему же? Многие мои знакомые из высших кругов питают слабость к древним ритуалам. Ведь если оглянуться назад, можно найти немало прекрасных вещей, которые мы потеряли по дороге.
— Мне тоже интересно! — оживилась Лора.
Уинс привстал, изобразив на лице добродушную улыбку.
— Мой дорогой Ким! Я несказанно рад, что ныне ты, в добром здравии, вернулся к нам, своей любящей и заботящейся семье. Что этот чудесный день мы встречаем вместе…
Фидель демонстративно отвернул голову.
— … Я предлагаю выпить за то, чтобы начиная с этого дня, наши узы становились лишь крепче. Чтобы мы научились по-настоящему уважать друг друга. Ибо нет большего глупца чем тот, кто не ценит своих родных.
Каждый из сидящих отхлебнул пару глотков из самоохлаждающихся фляжек. Ким слегка поморщился: «таргиль» действительно оказался на редкость отвратительным пойлом, напоминавшим коньяк вперемешку с взбитыми сливками. К тому же, напиток был чересчур сладкий, буквально сводил челюсти. Предусмотрительный же Фидель и шурина пили самый обычный, без примесей коньяк.
— Да уж, отец, не слишком-то приятная штука этот твой «таргиль»…
Уинс лишь пожал плечами.
— Я всего лишь сказал, что мне этот напиток нравится. Я, по-моему, просил каждого брать смесь по собственному вкусу.
— А я предупреждал! — добавил Фидель.
..Продукты со «стимуляторами» действительно оказались куда вкуснее протеиновых пластин из стандартного пайка. По виду, они не сильно отличались от последних, но Ким был готов поклясться, что жевал самое настоящее, хорошо прожаренное мясо какой-то птицы. Такое мясо на Финиксе ели отмечая праздник «Нового года». «Амальгама» оказалась заменителем гарнира, причём заменителем отменным.
— Ким… Расскажи нам о своей жизни там, в Доминионе. Ведь столько времени прошло, а от тебя ни одной весточки. Почти с того самого момента, как умерла Инесс… Расскажи, к чему ты стремишься здесь? Всё-таки это новое, незнакомое тебе общество. Мне интересно, какой путь ты для себя избрал. Какие у тебя планы на будущее. Я надеюсь, что смогу посильно помочь тебе, пока ты крепко не встанешь на ноги. — Начал Уинс, скрестив на груди руки. Фидель раздосадовано крякнул что-то несуразное, но его слова было трудно разобрать.
— Рассказать?.. Да что там можно рассказывать. Всё как и прежде. Ничего не изменилось. Почти. Хотя…
Отставив ёмкость с таргилем, Ким отхлебнул несколько глотков из коньячной упаковки.
— …На самом деле, изменилось очень многое. Я просто… Не знаю, с чего начать. Я не люблю сопли разводить. Жить стало хуже. Ещё до того, как мать умерла, стало хуже.
Уинс понимающе покачал головой
— «Альфатранс»?
— Да, но не только он. Неспокойно стало. Аспартийцы зажали уран, требуют отмены этих чёртовых акцизов на их товары. Энергии не хватает — не хватает на всех и еды. Если помнишь, прошлый раз наши хотели строить «солнечный щит». Не знаю, был бы от него толк на таком расстоянии от звезды, но хоть какая-то надежда оставалась. Когда пришел «Альфатранс», всё так и улетело к чертям, не успев начаться. Не знаю, правда или нет, но они, по-моему, дефицит держат искусственно. «Патриотов» ещё этих повылезало не приведи Господь сколько. Погромы творят, черти. Безопасники-то им всё с рук спускают; зато тех, кто сопротивляется, месят с завидной оперативностью. На самом деле, эти «патриоты» — самые что ни на есть фашисты, да никому уже дела, наверное, нет. «Альфатранс» вот кидает людей на борьбу с «экотерроризмом». Будто бы больше никаких проблем не существует.
Фидель почесал затылок, с недоумением посматривая то на мерно покачивающего головой отца, то на брата, постоянно размахивающего руками. Такая активная жестикуляция казалась жителю Объединенной Системы несколько странной и неуместной за столом.
— «Альфа-транс»?.. Что это такое?..
— Мультипланетарная коммерческая организация «Alpha Transgalactical». Некогда представляла собой Вторую администрацию Внешторга ОФС, работавшую в Доминионах. А потом, Внешторга просто-напросто не стало. Нет в нём надобности. Департамент-то существует, на бумагах, только весь его функционал «заморожен». Фиерра находится под контролем оккупационных бригад федеральной армии, более ни с кем в контакт мы не вступали. Не считая Шицарана. Только Шицарана вымерли задолго до того, как появилась первая установка Копперхеда. Так что и «торговать» нам, по сути, не с кем. Потом какие-то предприимчивые господа, используя оставленный практически на произвол технический потенциал и стратегические возможности Второй администрации, реформировали последнюю в подобие коммерческой корпорации «старого типа». Большинство колоний в Доминионах использует старую, так называемую «рыночную» систему распределения ресурсов. Благодаря технологическому превосходству, эта… «Организация» — если я не ошибаюсь, первоначально её название было просто «Альфа-1»…
— «Альбатрос-1», если на то пошло. — поправил Ким.
—..Да нет, «Альбатросом» они стали уже позже, когда наладили переброску продуктов сбыта через собственную Магистраль. Точнее, её миниатюрный аналог. Там всего-то около тридцати точек сброса. И тем не менее, это рабочая система с относительно малым процентом потерь. Для того времени, я имею в виду… Итак, благодаря общему технологическому превосходству и налаженной транспортной системе, она стала безусловным лидером в экономической сфере Доминионов. «Альфатранс», каким он является сегодня — это крупнейший неправительственный концерн, обладающий монопольными правами на выпуск большей части всей продукции, производимой в Доминионах. Кроме того, «Альфатранс» — единственная структура, кроме, конечно, Объединенной Федеративной Системы, использующая собственную систему тоннельных переходов. Фиеррский Ремнант ещё какое-то время использовал наши же установки Копперхеда; у Фиерры собственной технологии создания стабильных «червоточин» не было, но благодаря хунте Наваки, в последние недели Войны несколько армейских установок в их распоряжение всё-таки попало. Но это уже совсем другая история…