Пример. Я задумал, чтобы Нинов взял фотографическую карточку, стоящую рядом с несколькими другими в конце гостиной, и подал ее одному господину, которого я не знаю и которого я выбираю, как сидящего от определенного места шестым из тридцати присутствующих. Это мысленное приказание было исполнено в точности, безо всякого колебания.
Кловис Гюг задумал, чтобы Нинов взял маленькую гравюру — портрет Мишле, стоящую с другими предметами на рояле, и поставил ее перед статуэткой Жанны Д'Арк на противоположном конце гостиной. Приказание было исполнено без колебания.
Нинов очутился в этом доме в первый раз и притом один, без провожатого и товарища. У него глаза были завязаны полотенцем, обернутым вокруг его головы, чтобы изолировать его от всего окружающего.
Четыре волоса, взятых Ад. Бриссоном у четырех разных лиц и спрятанных, были отысканы Ниновым и положены им на головы тех людей, у которых они были взяты.
До этого опыта мне случалось видеть лишь надувательство и кумовство. Я убеждался, что в чтении мыслей и искании предметов отгадчика бессознательно направляют движения руки другого человека. Здесь к нему не прикасались, и если бы даже он и мог видеть из-под своей повязки, то и тогда это ничего не объяснило бы, — на столь далеком расстоянии от него находился внушающий.
В числе 1130 психических явлений, сообщенных мне на рассмотрение, о которых я уже говорил выше и откуда выбрал наиболее интересные случаи, касающиеся явлений умирающих, я должен отметить несколько очень интересных писем, касающихся специального содержания настоящей главы: это психические отношения, передача мыслей между лицами живущими. Я выберу несколько писем из этой категории. Они действительно поучительны.
I. Позвольте одному из ваших читателей, наиболее усердных и, прибавлю, преданных, сочувствующих, спросить ваше мнение об одном явлении, которое вы, конечно, и сами замечали.
Вы идете по улице.
Вдруг вдали вы видите фигуру, осанка, походка, черты которой вам как будто знакомы. И вы думаете про себя: «Ведь это X…». Фигура подходит ближе — нет, это не он. Вы продолжаете идти дальше. Через несколько минут вы видите, встречаете, уже на этот раз безошибочно, то лицо, за которое вы сначала приняли совсем другого.
Как часто приключались со мной подобные случаи! Да, вероятно, и с вами тоже? Какова причина подобных явлений?
Я долго доискивался до нее и пришел к заключению, что, может быть, это курьезное ощущение следует приписать лучам, исходящим от того лица, которое вам суждено было в конце концов встретить.
Здесь, как и в случаях телепатии, возразят, пожалуй:
«Но ведь это абсурд, бессмыслица! Какие еще лучи? Здесь нет здравого смысла! Как допустить, чтобы они переходили с одной улицы на другую, когда они сто раз могут быть прерваны, задержаны другими прохожими», и т. д.
А между тем даже в физическом отношении нет ничего невероятного в предположении, что каждый индивид излучает в пространство особого рода лучи, и эти лучи могут и не быть подвержены преломлению и уничтожению.
Как бы то ни было, крайне любопытно, что случается иногда очутиться нос к носу со знакомым вам человеком, о котором вы даже не помышляли и которого, как вам показалось, вы узнали, тогда как это было совсем другое лицо.
Л. де-Лерис,
член гражданского суда в Лионе
II. Выйдя замуж, я переселилась в провинцию несколько лет тому назад и состою в постоянной переписке с моим отцом, живущим в Париже. Он тоже пишет мне каждый день и обыкновенно мы оба садимся писать письма на исходе дня. Часто случается, что один из нас ставит какой-нибудь вопрос, другой отвечает на него в тот же самый день, в тот же самый час. Эти вопросы иногда касаются друзей или даже мало знакомых людей, которых или тот, или другой из нас давно уже не видел, так как мы живем в разных городах.
А если мне случается занемочь и я скрываю это от отца, он почти всегда угадывает, что я захворала, и настойчиво справляется о моем здоровье как раз в тот момент, когда я чувствую себя плохо.
Л. Р. Р.
III. Когда я иду по улице и кто-нибудь пристально смотрит на меня, хотя бы это было из квартиры, расположенной на пятом этаже, глаза мои невольно обращаются в ту сторону и встречаются со взглядом наблюдающего. Мне очень хотелось бы узнать от вас объяснение этого явления.
Ж. Г.
Пезенас
IV. Я по профессии учитель и женат уже девять лет. У нас с женой более или менее общие вкусы, одинаковое воспитание, и мы с первого же времени нашего брака замечаем у себя поразительное совпадение мыслей. Часто случается, что кто-нибудь из нас выразит вслух мнение, какую-нибудь мысль, как раз, когда другой собирался высказать то же самое. Одинаковые выражения в суждениях о каком-нибудь человеке или о вещи одновременно напрашиваются у нас на язык, и слова одного из нас, так сказать, усугубляются словами другого, которые он также собирался произнести.
Что это такое — общее ли явление, совершающееся в тех случаях, когда существует симпатия между двумя натурами, или оно свойственно только нам с женой? Во всяком случае, если оно имеет какое-нибудь значение, то в чем заключается его причина, его свойство, и почему именно оно происходит?
Ф.Далидэ,
учитель, секретарь мэрии в Сан-Флоране
V. Моя мать, жена моряка, капитана корабля, всегда получала какие-нибудь таинственные предуведомления всякий раз, как отец мой подвергался опасности. Это случалось так часто, что у нее вошло в привычку записывать все эти впечатления. Потом она узнавала, что, действительно, в замеченный час ее муж, находясь в опасности, сосредоточивал на ней свои мысли, считая их предсмертными. Такие случаи испытываются почти всеми женами моряков. Я вспоминаю очень хорошо, что разговоры посетительниц моей матери часто касались телепатических явлений.
Одна из моих подруг, также жена моряка, в день смерти своего мужа, трагически погибшего при кораблекрушении, увидела руку своего мужа, ясно обрисовавшуюся на одном из оконных стекол; что ее поразило, это — обручальное кольцо, очень явственно выделявшееся на его пальце.
Мария Стриферт
VI. У меня был когда-то приятель, вынужденный обстоятельствами жить вдали от родины (он был естествоиспытателем); мы с ним усвоили привычку переписываться очень аккуратно, и мало-помалу наши души приобрели такое тесное сродство, что нам всегда случалось писать друг другу в один и тот же час, говорить об одних и тех же предметах или, еще лучше, отвечать в одну и ту же минуту на вопрос, поставленный в письме. Так, однажды, обеспокоившись долгим молчанием друга, я схватил перо и написал два слова: «Не болен ли ты?» В тот же самый момент (мы это проверили впоследствии) он писал мне: «Не тревожься, теперь все прошло». Я не считаю это даром прозрения, но, конечно, в трагические минуты жизни две души, связанные глубокой привязанностью, должны «сливаться» даже на расстоянии.
Е.Азипелли.
Женева
VII. В 1845 и 1846 годах я учился в колледже в Алэ; хотя я был протестант, но находился в очень хороших отношениях с аббатом Барели в колледже, и перед церковными праздниками мне с несколькими товарищами поручалось убранство часовни. Мы пользовались нашей временной свободой, чтобы спускаться в склеп, находящийся под алтарем; туда можно было проникнуть через подземную дверь и трап. Этот склеп заключал в себе останки трех-четырех прежних аббатов колледжа, гробы которых, открытые и наполовину разрушенные, стояли на полу; низкий свод был испещрен именами прежних учеников, написанными копотью свечей; я сохранил об этом склепе в капелле неизгладимое воспоминание.
Позднее, в 1849 и 1850 годах, я жил в Ниме. Мой знакомый книгопродавец М. Салл занимался магнетизмом, и мы с ним частенько об этом толковали; он непременно хотел завербовать меня в свой кружок, говоря, что если меня замагнетизировать, то я, как архитектор, мог бы рассказать подробно о памятниках тех городов, на которые направили бы мое внимание. Я согласился, но, как он ни старался, он никак не мог меня усыпить.
Однажды я по его приглашению присутствовал на очень интересном сеансе; я застал там женщину лет шестидесяти, по-видимому, служанку.
Салл замагнетизировал ее и соединил мои руки с ее руками.
Воспоминание о склепе капеллы пришло мне на память, туда я и решил направить замагнетизированную. Я ей сказал, что мы сели в поезд, везущий нас в Алэ: во все время «переезда» она покачивалась корпусом, точно от мерного движения поезда.
«По приезде» и до входа в колледж она описала до мелочей все, что попадалось нам на пути; мы вошли в переднюю, приемную, затем в церковь. Увидав алтарь, она перекрестилась; потом мы идем к левому приделу; она делает усилия, чтобы сдвинуть плиту, закрывающую трап. Далее мы по лесенке спускаемся вниз в склеп. Она дрожит от страха и хочет уйти.
Я успокаиваю ее и, приведя к гробам, прошу описать их.
— На этом снег! — сказала она.
Гроб был наполнен известкой.
— А у этого покойника чудные волосы.
Действительно, череп был покрыт целой копной волос.
— Взгляните на одежду у того, что рядом, — сказал я.
— Ах, какая роскошь! — воскликнула она. — Шелк и золото.
Правда, один из аббатов был погребен в священническом облачении.
После этого мы пешком отправились в Андуз; я повел ее в один знакомый дом; она подробно описала мне квартиру, обстановку, лестницу, гостиную, решительно все… Но когда я попросил описать присутствующих лиц, она объявила, что не знает… Я сообразил, что сам их не знаю, следовательно, мне невозможно было бы внушить ей свои мысли на этот счет.
Мельвиль Ру,
архитектор в Торнаке (Гард)
VIII. Недавно я лечил с помощью магнетизма жену одного моего приятеля, страдавшую тяжкой болезнью целых 18 лет. Курс лечения, которому я ее подвергнул, продолжался шесть месяцев, и, как это всегда бывает в подобных случаях между магнетизером и субъектом, больная всецело подпала под мое влияние. Она воспринимала, совершенно безо всякого принуждения с моей стороны, все мои ощущения, даже на расстоянии: здесь нельзя ссылаться на воображение. Так, она вдруг заявляла мне: «Вчера у вас была неприятность в таком-то часу», «Вы были грустны; что с вами случилось?» Словом, я удостоверился, что она ощущает все мои впечатления на значительном расстоянии; я мог это проверить на расстоянии в 15 километров.
У меня был еще один пациент, мужчина, которого я мог по своей воле заставлять приходить ко мне. Для этого достаточно было усиленно подумать о нем. «Зачем вы пришли сегодня по такой ужасной погоде!» — спросил я его однажды. «Да просто мне вдруг захотелось вас видеть, — отвечал он, — вот я и пришел». Спрашивается, какую же роль играет тут воображение?
Подобно тому, как есть сомнамбулизм натуральный и сомнамбулизм вызванный, точно так же есть магнетизм намеренный и магнетизм невольный, что и объясняет естественную симпатию и антипатию.
Д-р Х.
Вальпарайзо
Все эти явления невозможно приписать случайностям. Они прямо доказывают обмен мыслями; доказывают, что иногда существуют как бы токи между сознаниями, душами, сердцами людей — токи, зависящие от причин еще неисследованных.
Вот еще примеры, не менее убедительные.
Профессор Сильвио Вентури, директор дома умалишенных в Джирифалько, писал от 18 сентября 1892 года:
IX. «В июле 1885 года я жил в Ночере. Однажды я отправился посетить своего брата в Поццуоли, отстоящем в трех часах пути по железной дороге.
Дома я оставил всех в добром здравии. Обыкновенно я проводил два дня в Поццуоли, иногда и больше. Прибыл я в два часа, и мы собрались сейчас же всем обществом кататься на лодке. Вдруг я остановился в задумчивости и, приняв энергичное решение, объявил, что намерен тотчас же вернуться в Ночеру. Ко мне пристали с расспросами, называли чудаком, да и сам я понимал все сумасбродство моего решения, но что делать! Я испытывал непреодолимое желание вернуться домой.
Увидав мое упорное сопротивление, меня наконец отпустили. Я нанял тележку, запряженную тощей лошаденкой, и мы поплелись шагом. Боясь пропустить последний поезд, отходивший в семь часов, я стал понукать возницу, но жалкая кляча не могла пуститься рысью. Наконец, мы вылезли и, к счастью, нашли другой экипаж, чтобы поспеть к поезду.
Приехав домой, я остолбенел, застав у себя четверых врачей: Вентру, Канджеру, Рачиоли и городского. Они суетились вокруг постели моей дорогой дочурки, с которой сделался круп и которая находилась в смертельной опасности. Она заболела как раз в тот момент, когда меня настойчиво потянуло домой. И я имел радость способствовать ее спасению. Жена моя перед моим приездом все время с тоской мысленно звала меня».
Разве все эти многочисленные факты не указывают на существование психических токов между живущими? Эти свидетельства имеют громадную важность для тех вопросов, которые мы стремимся выяснить, а именно, относящихся к необычным свойствам и способностям души человеческой.
Доктор Эме Гинар, хирург в одном из парижских госпиталей, живущий на улице Ренн, приводит следующий факт:
X. «Обычно я лечу свои зубы у одного дантиста из моих товарищей, в квартале Оперы; но так как у него большая практика, а мне некогда подолгу ждать у него в приемной, то я на этот раз решил обратиться к другому дантисту, Марсиалю Лагранжу.
Нарочно привожу эти подробности, чтобы показать, что я не поддерживал отношений с этим врачом и всего раз только видел его в начале года.
Однажды в сентябре в два часа ночи я вдруг проснулся от сильной зубной боли и уже не мог сомкнуть глаз. Я страдал настолько сильно, что это мешало мне спать, но не настолько, чтобы не быть в состоянии думать о своих привычных занятиях. Как раз в то время я писал статью о хирургическом лечении рака, и вот теперь всю эту бессонную ночь я продумал над планом моей последней главы. По временам моя умственная работа прерывалась припадком зубной боли, и тогда я решал, что завтра же пойду к Лагранжу удалить больной зуб.
Особенно подчеркиваю этот пункт: во время долгой бессонницы мои помыслы были сосредоточены исключительно на двух предметах — на моей статье о лечении рака желудка операционным путем и на упомянутом дантисте.
В десять часов утра прихожу в приемную зубного врача; увидав меня, Марсиаль Лагранж, не задумавшись, восклицает:
— Скажите, как это странно! Вы всю ночь снились мне!
Я отвечал шуткой:
— Надеюсь, по крайней мере, что ваш сон не был неприятен, хотя я в нем замешан?
— Наоборот, — воскликнул тот, — это был ужасный кошмар: я будто бы страдал от рака желудка и мучился мыслью, что вы вскроете мне живот для извлечения опухоли.
Марсиаль Лагранж положительно не мог знать, что в эту ночь я изучал именно этот предмет; у нас даже не было общих знакомых. Прибавлю, что это мужчина лет сорока пяти, невропат, очень впечатлительный.
Вот факт во всей его простоте, и не какая-нибудь сказка, раз уж я сам играл в нем определенную роль. Простое ли это совпадение? Мне это представляется невероятным. Не есть ли это, вернее всего, случай в духе телепатических явлений? Что замечательно здесь — это моя бессонница и невольное влияние, оказанное на сознание дантиста во время его сна.
Издавна сложилась такая поговорка: когда мысли людей усиленно заняты кем-нибудь отсутствующим, про него обычно в шутку говорят: «У него, должно быть, в ушах звенит». Может быть, эта поговорка основана на телепатических явлениях вроде моего случая?»