Когда костер испуганно заметался, а в лицо повеяло непривычным даже для этих мест холодом, ни торнгардский рыцарь, ни господин Кольм даже не поняли что к чему. Они лишь сильнее стали кутаться в свои одежды и пытались как-то заслониться, когда первый из «духов» оказался слишком близко. И только до Йорма сразу дошло, с чем… а, вернее, с кем он имеет дело.
Схватив в одну руку меч, а в другую — головню из костра, бывший разбойник подскочил на ноги и принялся отмахиваться от холодных ночных гостей. Чем не преминул вызвать недовольство попутчиков.
— Ты что делаешь, дикарь? — зарычал сэр Лейв, — я предупреждал: задумаешь что-нибудь выкинуть…
— Вероятно, это какой-нибудь местный ритуал, — предположил Леннарт Кольм… и в следующее мгновение взвизгнул — почти по-бабьи. «Ледяной дух» врезался ему прямо в лицо.
— Да что вы задницы чешете? — крикнул им Йорм, одновременно делая очередной выпад в сторону противников, — помогите же! Не то к утру эти твари из нас душу выпьют.
Очередная атака горца-изгоя оказалась успешной: один из «духов» врезался в стальное лезвие и осыпался оземь горсткой снега. Однако до победы было далеко, ибо врагов оказалось слишком много.
— Про каких тварей ты говоришь, дикарь? — не понял Лейв, — я не вижу здесь никаких…
Однако видеть рыцарю и не потребовалось: с жутким воем на него обрушились сразу три «ледяных духа». Ударили наотмашь — по лицу, засыпая глаза снегом; ударили так, что доблестный сподвижник герцога Торнгардского, едва успев подняться, снова рухнул на заснеженные камни.
«Как мешок с дерьмом», — между делом подумалось Йорму.
Столь лихо разделавшись с рыцарем, «духи» почти сразу потеряли к нему интерес, перекинувшись на Леннарта Кольма. Оружия у того не было, сражаться он не мог и не придумал ничего лучше, кроме как вжаться в землю, укрывшись с головой. И время от времени вскрикивать от боли.
А удача понемногу начала клониться в сторону Йорма Змея. Еще один «дух» был сражен ловким ударом; другого развеял огонь головни. Все понял и решил не отставать от горца-изгоя и сэр Лейв. Едва придя в себя и поднявшись на ноги он, с криком «за герцога!» бросился на льдистых недругов с двуручным мечом наперевес. Орудуя в воздухе этой стальной громадиной, рыцарь хоть никого и не убил, но зато сумел отогнать «ледяных духов» от господина Кольма.
Похоже мечи (особенно, двуручные) для этих мест были в диковинку. А может, «духи» просто оценили по достоинству порыв своего врага. Так или иначе, но, отступив перед яростной атакой сэра Лейва, порождения ночи, снега и льда поспешили убраться восвояси. Все — включая и противников Йорма Змея.
— Ч-что это было? — пролепетал Леннарт, когда понял, что опасность миновала. Его лицо побледнело, сам советник дрожал и испуганно озирался, вглядываясь в ночь.
— Не «что», а «кто», — поправил его Змей, — жители гор, уроженцы этих мест… такие же как и я. Явно недружелюбные… так ведь мудрый господин Кольм и для них приготовил какую-нибудь цепь… или поводок. Разве нет?
Леннарт не ответил; от явных колкостей горца он только отмахнулся. А вот сэр Лейв не сдержался и хмыкнул.
4
День был ясный, солнечный, и спокойный: причем, спокойный не только в смысле погоды. Люди горных кланов по-прежнему не трогали посланцев Торнгарда… да и вообще почему-то перестали попадаться им на глаза. Все более редкими становились даже следы человеческого пребывания — будь то недавно потушенный костер или голова, насаженная на пику.
В первый день можно было хотя бы вдалеке приметить людское жилище: например, длинный дом или пещеру, дымящую очагом; теперь же ничего подобного не встречалось. Как будто путь, выбранный Леннартом, вел в места, чересчур дикие даже по здешним меркам. Туда, где люди предпочитали не поселяться… и даже забредать старались как можно реже.
Единственный раз Йорму и Лейву пришлось достать мечи из ножен, когда над горной тропой пролетела птица величиною с медведя. Несмотря на жуткий вид и кривой хищный клюв, пернатая тварь оказалась не слишком агрессивной… а может, просто была недостаточно голодна. Во всяком случае, серьезного вреда она не причинила: лишь попыталась ухватить когтями Лейва, на что рыцарь ответил ударом меча. Удар вышел несмертельным, рана получилась неглубокой, однако он спугнул огромную птицу не хуже, чем брошенный камень — стаю воробьев.
С каждой новой пройденной лигой склоны гор становились все более пологими, все менее холодными и каменистыми. С все более возрастающим гостеприимством они давали приют деревьям и даже траве: последняя красовалась зеленоватыми пятнами по соседству со скопленьями снега. Наконец, когда солнце начало клониться к закату, впереди показались очертания равнины и леса — зеленого моря взамен ставших уже привычными скал и расщелин. Увидев его, посланцы Торнгарда приободрились и даже немного ускорили шаг.
Очередной поворот неверной горной тропы вывел на обширное плато, почти свободное от снега и поросшее грубой рыжей травой вперемежку с невысокими кустами. Попадались и обычные для этих мест сосны, но росли они редко и поодиночке.
Переменчивый ветер донес до путников запах дыма.
— Странно это как-то, — не удержался от комментария Леннарт, — мы ж вроде удалились от населенной части гор. Что за люди могли обосноваться здесь?
Желающих поддержать эту беседу не нашлось. Сэр Лейв лишь пожал плечами, полагая любое живое существо, встреченное на пути, прежде всего противником. Вернее, лишним поводом испачкать меч в чужой крови. Иного и не следовало ждать от жителя города, не первый век пребывавшего на осадном положении — и оттого разделившего весь мир на «своих» и врагов.
Промолчал и Йорм Змей… вот только браваду спутника-рыцаря он отнюдь не разделял. Напротив, запах дыма в этой безлюдной местности заставил горца-изгнанника хотя бы насторожиться. А первый же крупный зверь, встретившийся на плато, мигом превратил осторожность в опасение.
— Мамонт, — проговорил вполголоса Йорм, едва завидев громадную мохнатую тушу, «украшенную» длинным хоботом и парой бивней. Длиной каждый бивень был с турнирное копье, при условии, если оное копье хорошенько погнуть.
— Чего ты там бормочешь, дикарь? — недовольно вопрошал Лейв, также опасливо покосившись на мамонта.
— А то, чтобы вы оба держались от него подальше, — еще менее любезно отвечал Йорм, указывая на зверя рукой, — и вообще, вели себя поосторожней.
— Правда? — а вот господин Кольм искренне удивился такому предостережению, — я читал об этих зверях… их еще называют мамонтами. Когда-то они обитали на разных землях королевства, но сохранились только на севере.
— Что еще ты читал? — Змей вновь не отказал себе в удовольствии метнуть в него хоть малую, но шпильку.
— Что мамонты — не хищники, — уверено и даже с некоторой гордостью заявил советник герцога, — что они питаются травой… иногда древесиной, но не мясом. Не агрессивны, первыми не нападают…
— Так сидел бы дальше со своими книгами, — усмехнулся Йорм, — зачем было сюда соваться?
— Мне кажется, ты забываешься… дикарь, — Леннарт обиженно поджал губы, — все-таки, поход возглавляю я…
— … а я — единственный из нас троих, кто родился в горах, — перебил его Змей, — и кто успел узнать о них кое-что… да не из книг или слухов. Так вот, я тоже знаю мамонты не хищники — ну и что с того? Опасаться-то нам стоит не их.
— А кого же? — нахмурился Лейв и одновременно положил руку на эфес меча. Йорм не ответил… не успел; да и необходимость в его ответе очень скоро отпала.
Неведомая сила несколько раз ударила по плато — судя по звукам, чем-то тяжелым и тупым, вроде дубины или огромного молота. Ударила совсем рядом… а когда путники осмотрелись, источник ударов сразу перестал быть для них неведомым.
Невдалеке показалось и неуклонно приближалось к троим людям существо, похожее на человека… только рост имевшее примерно вчетверо больший. Удары же оказались не ударами, а лишь топотом его огромных ног.
Копна грязных волос, почти полностью закрывала существу лицо и плавно переходила в бороду, чем невзначай напомнила Йорму об одном из позавчерашних смертников — с той казни, что должна была лишить жизни и его самого. Одето существо было в звериные шкуры и несло на плече исполинскую палицу, сделанную, как видно, из целого ствола дерева.
Клинок сэра Лейва так и застрял в ножнах; рядом с таким врагом он смотрелся совсем уж смешно и жалко… как, впрочем, и его хозяин. Еще забавней повел себя Леннарт Кольм: он весь сжался и зачем-то спрятался за спину рыцаря, словно бы это могло его защитить.
— Будем знакомы: великан, — прошептал горец, обращаясь к спутникам, — хозяин этого мамонта… и не только его, как видно. И… убери свою железку — если не самоубийца.
Последняя фраза предназначалась Лейву Краснобородому. Тот вполне ожидаемо наградил Йорма испепеляющим взглядом, однако меч убрал. Потому как самоубийцей все-таки не был, равно как и дураком.
— Горный великан, — господин Кольм не был бы собой, если б упустил хоть одну возможность блеснуть знаниями, — я читал, что они давно вымерли…
— Ну, этот, если ты не заметил, жив, — последовала новая колкость от Змея, — хоть и встречается редко. Ну а если вы, двое, хотите пережить его, то делайте, что говорят. Не суетитесь, не кричите, не машите железяками; не нападайте первыми… и упаси вас Небо трогать его мамонта. У великанов они за домашний скот.
— И все? — недоверчиво вопрошал Лейв, и Йорм кивнул, — так что, эта громадина сама не нападет?
— А зачем ему это? — горец развел руками, — для чего? Съесть он нас может лишь только с большой голодухи, никаких вещей… ценных для великана, у нас нет. Так почему еще? Просто потому, что мы меньше его в несколько раз? Но разве… например, ты, благородный сэр, пинаешь каждую подвернувшуюся собачонку по той же причине?
— Не пинаю, — рыцарь кивнул, — мне это ни к чему.
— Вот и великану ни к чему на нас нападать, — подытожил Йорм, — если, конечно, он не злобный безумец. Но даже в этом случае трепыхаться не стоит: мечами от такой махины не отбиться, а убежать не получится — он и бегает побыстрей нашего.
Нельзя сказать, что советы Йорма пришлись его спутникам по нраву — особенно последнее замечание. Лейв снова потянулся к мечу: без надежды на победу, просто для того чтобы погибнуть непременно с оружием в руках, а не в покорном бездействии. Однако предложить ничего взамен, никакого иного выхода, не смог ни он сам, ни господин Кольм.
Впрочем, опасенья оказались напрасными: великан не выказывал к троим людям ни тени враждебности. Правда, и доброжелательности с его стороны не последовало; к маленьким гостям в своих владеньях горный исполин отнесся с пренебрежительным равнодушием. Лишь подойдя достаточно близко, он остановился, наклонился и несколько мгновений разглядывал их, опершись на палицу. После чего обернулся к мирно пасущемуся мамонту.
Как видно, мохнатый зверь не вызвал у великана тревоги. Издав звук, похожий на ворчание медведя, его хозяин вскоре повернул назад — в ту сторону, откуда доносился запах дыма. Три человека проводили великана вздохами облегчения.
5
Горный хребет надежно защищал равнину от злых северных ветров, целиком принимая их удар на себя. За таким щитом лесу, начинающемуся у подножья хребта, было довольно тепло — особенно в сравнении с суровой и долгой горной зимой. Снег, ставший редкостью еще в предгорье, теперь встречался разве что в виде отдельных грязно-белых пятен… да и то первые несколько лиг.
При всем том, однако, жары особенной не ощущалось — даже в меховых одеяниях. Виной тому была тень, разом отбрасываемая сотнями и тысячами сосен. Тень и прохлада.
В лесной тиши не нашлось места ни злосчастным «ледяным духам», ни великанам, ни диковинным зверям и птицам, не говоря уж о головорезах из кланов. Вообще, как уверял господин Кольм, последние люди ушли из этих мест несколько веков назад — когда нынешнее королевство представляло собой лоскутное одеяло из самостийных баронств и вольных поселений. А Торнгард и вовсе не успели еще основать.
Подобные заверения успокаивали, давая Йорму и Лейву надежду на то, что хотя бы ближайшие дни оружие проведет в ножнах. Особенно их ободряли, разумеется, слова о людях, которых-де встретить практически невозможно. Ибо, во-первых, ничего хорошего от людей в этом диком краю ждать не приходилось, а во-вторых, из всех возможных недругов именно существа на двух ногах слыли наиболее опасными. Потому как обладали разумом.
И тем тревожней сделалось на душе у путников, когда к концу третьего дня они набрели на остатки костра. И остатки свежие: на фоне бурой земли серое пятно сажи выделялось довольно отчетливо. Не успели сгнить и черные обгоревшие головешки, а косточки, оставшиеся от трапезы, еще не были растащены зверями и птицами.
Йорм предложил было разведать местность, но спутники восприняли это намерение по-своему. «Сбежать задумал», — молвил ему в ответ Лейв и вызвался на разведку сам. На это Змей с немалым ехидством упрекнул рыцаря, что тот-де оставляет почтенного советника один на один с ним — диким горцем, разбойником, смертником и изгоем. Доверять которому способны лишь простофили да намеренные самоубийцы. Кроме того, а не слишком ли тяжеловат благородный воитель для подобных вылазок — со своим снаряжением и оружием. Не получится ли так, что не рыцарь первым заметит недругов, а недруги рыцаря?..
На эту ядовитую отповедь сэр Лейв ответил зубовным скрежетом, однако от услышанного не отмахнулся и принял его к сведению. А поскольку ученый из столицы на роль соглядатая годился еще меньше, идея с разведкой сразу же выдохлась. Не переросла во что-то большее, чем намерения.
А успокаиваться было рано: следующий день пути принес и новую встречу с людскими следами. На сей раз их нашлось два: вновь остатки костра, а также шрам, сделанный ножом на стволе одной из сосен.
Йорм, который собственно, и обнаружил дерево со шрамом, сразу предположил, что едва ли эта отметина оставлена просто так. Скорее всего, ей подобных в лесу найдется куда больше одной, и сделаны они с вполне определенной целью: дабы легче было искать обратный путь. Из чего, в свою очередь, следовало, что люди, уродующие деревья, наверняка не из местных. А такие же незваные гости, как и они трое.
Хоть в умозаключении горца и имелся некоторый резон, однако снять тревогу оно было не в состоянии. Более того: беспокойство росло еще и потому, что троим путникам сделалось ясно: наследившие в лесу люди идут примерно одним с ними путем — причем, даже несколько опережая посланцев Торнгарда. И, опасаясь заблудиться, быть обнаруженными они, напротив, совсем не страшатся. Так что, рано или поздно, должна была состояться встреча… и едва ли она обещала быть теплой. Причем, с обеих сторон.
Встреча произошла — на шестой день пути, когда Леннарт, сэр Лейв и Йорм Змей остановились на привал. И началась она, как и следовало ожидать не с приветствия, а с маленькой арбалетной стрелы, что пролетела совсем рядом с головой Йорма. Бывший разбойник успел отклониться в последний момент, пал на землю… после чего, с кинжалом в зубах, спешно заполз за ближайшее дерево.
А вот его спутники о подобном и не помышляли. Лейв Краснобородый вообще не придумал ничего лучше, кроме как заслонить спиной господина Кольма. Да еще выкрикнуть в чащу:
— Я рыцарь его светлости герцога Торнгардского! А кто такие вы и как смеете чинить мне препятствие?
Новая стрела была ему ответом. Арбалетчик метил в глаз, но сэр Лейв, как видно, предугадал его намерения — и встретил острую летящую смерть клинком, выставленным плашмя. Щитов, надо сказать, рыцарь из Торнгарда не признавал: во-первых, считал их слишком тяжелыми для пешего похода, а во-вторых, полагал, что прятаться настоящему воину не подобает.
— Не думайте, что сможете избежать гнева его светлости, — изрек он, снова обращаясь к засевшим в лесу врагам.
А Йорм Змей тем временем, перемещался от дерева к дереву — ползком или короткими перебежками. И не забывал поглядывать вглубь леса: особенно в ту сторону, откуда прилетели стрелы. Внимание невидимых арбалетчиков меж тем полностью сосредоточилось на рыцаре и советнике: в их сторону сделали еще пару выстрелов… и лишь убедившись в их безуспешности, перешли к разговору.