Не исключено, что он что-то делает неправильно. Ведь и Сахалика он не нашел, чуть не погиб. Джедра опять перенес свое внимание на два световых вихря, мягко светящихся на песке и опустился в свое тело. Он открыл глаза и увидел звезды над собой, созвездия еще были хорошо видны в этот предутренний час, а когда он пошевелил рукой, он ощутил как Кайана слегка пошевелилась в его объятиях. Он ненавидел себя, ему не хотелось ее будить, но они должны встать и идти, пока не будет слишком жарко. Да, идти, но куда?
И Кайане не удалось найти оазис, что и неудивительно, так как поиск вещей на расстоянии не входил в число ее сильных сторон.
— Я думаю, что мы должны соединиться и попробовать сделать это вместе, — сказал Джедра после ее безуспешной попытки. Они сидели на песке, распакованные рюкзаки лежали перед ними, а сами они доедали завтрак: кусок пирога. — Нам необходимо знать, куда идти, иначе мы здесь и останемся.
— Если мы не найдем оазис, мы можем считать себя покойниками, — согласилась с ним Кайана. — Так что ты прав. Но почему так получается, что каждый раз, когда мы наконец отдохнем и восстановим свои силы, нам приходится опять напрягаться до полусмерти?
— На этот раз мы сделаем это быстро, — сказал Джедра. — Вместе мы способны найти его за несколько секунд.
— Будем надеяться. — Кайана пожала плечами, потом протянула свою руку к нему. — Все в порядке, давай попробуем.
Раньше, объединяя свои сознания, они не касались друг друга, но сейчас Джедра с радостью схватил ее руку. — Готова? — спросил он.
— Давай, начинаем.
Их сознания слились. Как и всегда все их тревоги и заботы умчались прочь после рождения единого существа. Их простой поцелуй несколько часов назад казался чем-то совершенно незначительным по сравнению с той общностью, которое они испытывали сейчас. И теперь, когда они были одним, каждый в точности знал, что означал для другого этот поцелуй, и это осознание — плюс физический контакт, простое пожатие рук — усилило их незримую, духовную связь намного больше, чем весь предыдущий опыт. Раньше они тряслись, переполняемые силой, теперь они запели.
К оазису, закричали они и стрелой помчались на запад, приняв форму гигантской птицы-рок, похожего на орла хищника, но с размахом крыльев в сотню футов. Это было самое подробное и реалистическое из всех их псионических видений; пустыня под ними представлялась застывшими волнами песчаных дюн, похожих на рябь на поверхности бочки с водой, а звезды над ними были маленькими светлыми точками. Немногие животные, населявшие эти песчаные пустоши, светились зеленой или голубой аурой, и они отчетливо видели их силуэты даже со своей огромной высоты. Им попалось немного диких канков, быть может убежавших от эльфов, колонии насекомых в огромных, пятифутовых норах, и немного других животных, которых они не сумели распознать. Они запомнили место каждого животного, которого увидели, так что теперь они могли легко обойти его стороной, если оно окажется опасным.
Оазиса, однако, не было видно. После нескольких минут полета — невероятно много миль, промелькнувших под гигантскими крыльями рока — они, наконец, осознали, что его вообще не существует.
Они не могли отклониться далеко во время их вчерашних скитаний. Так что было только одно объяснение, и они одновременно воскрикнули Вождь эльфов обманул нас. Он дождался, пока Галар не мог слышать его, дал им направление на несуществующий оазис и послал их на смерть.
Рок закричал от гнева и забил крыльями. Мы должны вернуться обратно и научить их вежливо относиться к гостям, решили они, огромная птица повернула в воздухе и полетела на восток, но потом они немедленно подумали, Нет, мы не будем тратить наши силы на простую месть. Мы должны найто безопасное убежище, и как можно быстрее.
Они стали описывать над пустыней большие круги, в поисках оазиса, укрепления, каравана — вообще любого знака разумной жизни, где могла быть вода — но вождь эльфов совершенно сознательно послал их в самую безжизненную и безводную часть пустыни. Они знали, что лежит на востоке: они пришли оттуда, но земля на севере и на юге выглядела ничем не лучше. Там были только каменные россыпи и пустыня, каменистая пустыня.
Однако за ней…
Город Тир находился в круглой впадине, у подножия Поющих Гор. Хотя это было очень опасно, так как Король Калак обращал в рабство любого, кто ему не нравился и заставлял работать на постройке гигантской пирамиды в центре города, это все равно было лучше, чем умирать в пустыне.
Проблема была в том, что до Тира было около недели ходьбы. Они никак не могли достигнуть его с теми запасами, которые были у них.
Джедра и Кайана описали круг вокруг огромных стен города, крича от разочарования могучим псионическим криком. Они могли бы быть там, если бы они знали как послать свои тела туда, где находилось их сознание. Но они не знали. Они даже не знали, возможно ли это в принципе.
Из-за отсутствия учителя мы должны погибнуть, хотя спасение так близко, с горечью подумали они.
Город перед ними сиял тысячами работающих умов, один из них без сомнения мог бы научить их всему, что им надо узнать. Но как они могли найти одно сознание среди стольких тысяч? Некоторые светили сильнее, чем другие, но Джедра на своем горьком опыте хорошо знал, что это только знак силы ума, и вовсе не обязательно дружески настроенный псионик ждет их с распростертыми объятиями. В Тире, с его огромными загонами для рабов и мощной армией, поддерживавшей порядок, большинство из псиоников были либо рабовладельцами либо воинами…
Арргх! разочарованно крикнули они. Так близко. А нам нужна только маленькая помощь.
Их разочарование ослабило контакт. Птица-рок начала исчезать, и хотя контролирующие ее сознания остались связаны, они разделились на две точки зрения.
Часть Кайаны их общего сознания сказала, Ты видишь, нам надо возвращаться, здесь мы ничего не найдем. Мы только напрасно тратим свою силу; мы слишком долго были связаны. С такой скоростью мы исчерпаем себя еще до того, как мы сделаем первый шаг куда бы то ни было.
Не все ли равно, если мы не знаем куда идти? ответил Джедра.
Мы не сдадимся, ответила Кайана. У нас еще есть запасы еды и воды на один день. Даже на два, если мы будем экономить. Тир — самое близкое к нам место, где есть жизнь и вода; мы пойдем туда и, будем надеяться, найдем по дороге какую-нибудь помощь. Это не…
За исключением того, что — Прежде, чем Джедра успел закончить свою мысль, она оборвала их связь.
Возвращение в собственное сознание после объединения было достаточно тяжело и раньше, но неожиданный обрыв походил скорее на его собственную смерть. Джедра зашатался, как пьяный, и замахал руками, стараясь не упасть.
— Ты… — он попытался сказать, но не смог выдавить из себя ни слова. Ты должна была предупредить меня, передал он ей мысленно.
Говорить сейчас была плохая идея, а говорить мысленно — еще худшая. Они оба страдали сейчас от последствий связи, оба были опустошены, а учитывая их разочарование и неудачу, для передачи такого простого ментального сообщения понадобилось чуть ли не больше сил, чем для обычного разговора.
Если бы ты не был таким неуверенным, растерянным и неспособным принимать решения, мне не понадобилась бы разрывать связь так резко, ответила она.
Ее мысль дошла до него вместе с ее настроением. Он взглянул вверх, на ее, и увидел, что она впилась в него взглядом. Неспособным принимать решения? переспросил он. Я не могу назвать семидневнык поход до Тира с двухдневным запасом еды решением. Я могу назвать это только глупостью.
О, и что ты предлагаешь взамен? Ждать неизвестно чего здесь? Или пойти к эльфам и кинуться им в ножки: «Ах, простите нас, мы больше не будем, возьмите нас обратно?»
В любом случае это лучше, чем просто идти по пустыне. Если бы ты не навлекла на нас неприятности на первом же ночлеге, мы…
Я? Это ты навлек на нас неприятности! Ты и твой вонючий облачный скат.
Джедра с возмущением вскочил на ноги. Я искал Сахалика, и я никогда не стал бы делать это, если бы ты не выгнала его из лагеря.
Кайана тоже вскочила, пылая от негодования, и хотя она едва доходила ему до груди, она выглядела так, как будто была готова свернуть ему шею голыми руками. О, неужели? А что мне оставалось делать, дать этому грязному подонку попользоваться мной только для того, чтобы ты мог остаться со своими драгоценными эльфами? По твоему я должна была купить их гостеприимство своим телом?
Джедра сжал и тут же расжал свои кулаки. Ты могла бы просто остановить его, сказал он. Тебе не нужно было унижать его перед всем племенем.
Я сделала то, что было нужно, Кайана отвернулась и стала собирать свой рюкзак. Конечно, если бы ты был более решительным, когда он впервые обратил на нас внимание, может быть мне и не потребовались бы ничего делать, но когда он понял, что ты просто ребенок, он…
О, и это тоже моя вина! Джедра с рычанием схватил свой рюкзак с песка, зашнуровал его и закинул на спину. Он подхватил копье с тряпкой, привязанной к его концу и пристроил его на плече, невольно поморщившись, когда она попала на натертое место, на котором находилось во время последнего перехода. Хорошо, тогда разреши мне сказать тебе кое-что, мисс верховный и могучий бывший темплар. Это не я втянул нас во всю эту заваруху. Ты сделала это. Ты и твои…
Облачный скат, прервала она его. Облачный скат, облачный скат, облачный скат. Именно из-за него нас вышвырнули из племени. Я спокойно спала себе в палатке вождя, пока ты не сотворил свой «шедевр».
Аррггхх. Джедра завыл, ему уже не хватало слов. Она, как всегда, сумела все перекрутить и завязать узлом. Он похромал прочь со своим копьем, наклонив тряпку пониже, чтобы не пропустить кактусы.
Куда ты идешь? спросила Кайана.
Джедра остановился. Он устремился на север, сам того не заметив. К Урику, единственному месту на свете, которое он называл домом. Но Урик был вдвое дальше, чем любое другое место, куда они могли дойти, и весь путь шел через открытую пустыню. Он посмотрел на восток, на небе появились слабые признаки приближающегося рассвета. Только зловредные эльфы и пустые земли, ничего другого не было в этом направлении. Юг был ничем не лучше. Нечего делать, с неохотой он повернулся к востоку и пустился в путь. Я иду в Тир, мне кажется, сказал он.
Все-таки в его злости было кое-что хорошее, подумал Джедра спустя час, она полностью стерла изнеможение, которое он чувствовал после их последнего объединения. Он и Кайана уже прошагали больше, чем они прошли в любой из предшествующих переходов, а солнце еще даже не появилось полностью из-за горизонта. Последние звезды таяли перед ними, хотя должно было пройти еще немало времени, прежде чем температура начнет подниматься.
Кто бы мог подумать, что этот пустынный и внешне безжизненный ландшафт так изменчив? Днем настолько жарко, что можно жарить мясо на камне, а ночью так холодно, что можно замерзнуть до смерти; в дне пути на восток полно растений и мелких ящериц, а здесь практически пусто. Никто не может рассчитывать ни на что в пустыне.
И даже на своего товарища. Джедра не мог поверить, что Кайана могла так обойтись с ним. Она поцеловала его меньше дня назад! Она вся была тепло и дружелюбие, а теперь все перевернулось, и она обвиняет его во всех их неприятностях. Какой же она товарищ? Хорошо, он выведет ее из пустыни, и это будет последний раз, когда она увидит его. Теперь ему наплевать на их псионическую силу, а тем более на поиски наставника, который мог бы обучить их. Нерешительный! Мальчишка! Ха! Да он ради нее сражался с величайшим воином-эльфом, он убил б'рога, голыми руками. А теперь, кто идет впереди, кто подвергает себя опасности, кто стережет их от песчаных кактусов, а она плетется за его широкой спиной, в полной безопасности?
Он увеличил шаг, стараясь как можно быстрее выбраться из пустыни.
Эй, передала ему Кайана. Ты идешь слишком быстро. Твои ноги длиннее, чем мои.
Я думал, что ты хочешь побыстрее оказаться в Тире, ответил он не поворачивая головы, но шаг замедлил.
Только через пару часов, когда солнце было уже высоко, она опять мысленно обратилась к нему. Еще немного, и солнце сожжет твои плечи.
Я знаю, ответил Джедра. Его рюкзак закрывал некоторые из дыр, которые кактус проделал в его халате, на далеко не все.
Быть может ты как-нибудь вывернешь свой халат?
Сейчас они шли по намного более каменистой почве, земля под их ногами была усеяна обломками камней. Время от времени попадались и большие, красновато-желтые валуны. Джедра остановился перед одним из них и прислушался к своему чувству опасности, не скрыто ли что-нибудь за ним. Когда он уверился, что камень безопасен, он расслабился и сказал. Я думаю что должен.
Он снял с себя рюкзак и аккуратно поставил его на землю, передал копье Кайане, снял с себя халат и вывернул его наизнанку. Когда он снова продел руки в рукава и натянул на себя халат, то ему стало тесно в районе шеи, зато большинство дыр от кактуса теперь были спереди. Он надел рюкзак, не говоря ни слова забрал копье у Рианы и пошел дальше ровным шагом.
Джедра, послала ему Кайана.
Что?
Не можем ли мы отдохнуть, хотя бы пару минут?
Отдохнуть. Это звучит заманчиво. Проблема была в том, что в том состоянии депрессии, в котором он находился, сможет ли он потом пойти дальше.
Ничего, он должен идти и он пойдет. Хорошо, сказал он, повернулся и подошел в валуну, возле которого уже ждала его Кайана.
Они уселись в тени и сделали по глотку воды из меха Кайаны. В ее рюкзаке был и медовый пирог, но ни он, ни она не стали его есть. Они съедят его в самое жаркое время дня, когда остановятся, спасаясь от солнца.
После пары минут неловкого молчания Кайана сказал вслух, — Джедра, прости меня за то, что я тебе наговорила. Я была разочарована и сильно устала. На самом деле я думаю о тебе совсем не так.
— Во время объединения сознаний ты не способна на ложь, — сказал Джедра.
Но ты же способен, послала ему Кайана свою мысль, а когда Джедра удивленно посмотрел на нее, добавила вслух, — Обдумай это.
Он попытался найти в ее словах какой-то смысл, и наконец вынужден был согласиться. — Да, допустим. Но все равно, ты сказала эти ужасные слова. Ты хотела, чтобы они были правдой.
— Нет, совсем наоборот. Я хотела разозлить тебя.
Он взглянул на нее так, как если бы она хотела ударить его кактусом по голове. — То есть ты хотела, чтобы я разозлился и перестал ныть?
— Конечно, — ответила Кайана. Она привычно тряхнула головой и отбросила свои волосы назад. — Смотри, мы сходим с ума друг от друга. А когда кто-нибудь из нас становится сумашедшим, он можешь наговорить такое, что очень ранит другого. Так что ты не должен придавать этому большого значения.
— О, — сказал Джедра. Он опять посмотрел на нее, и в первый раз за день увидел ее по-настоящему. Она, безусловно, говорила искренне, ее зеленые глаза были широко открыты, на круглом лице было выражении искреннего раскаяния и переживания. Джедра почувствовал, как он сам немного успокоился. — Я так понимаю, что это еще одна вешь, о которой я знаю слишком мало, — сказал он.
— Ты имеешь в виду сражение?
— Да, — он отвернулся и посмотрел вдаль, в пустыню. — Весь мир, кажется только и занят тем, что люди сражаются друг с другом, но я никогда не понимал почему. Что в этом хорошего? Люди нападают и ранят друг друга, словами или оружием, и по самым глупейшим поводам. Иногда они даже убивают друг друга, если их оскорбляют, или они думают, что их оскорбляют. Некоторые вообще выглядят так, как будто они готовы драться день и ночь.
— Как, например, Сахалик, — сказала Кайана.
— Да, как Сахалик, — Джедра опять поглядел на нее. — Я не знаю. Может быть, ты ничего не могла поделать с ним. Я полуэльф; он, скорее всего, нашел бы другой предлог для драки, даже если бы ты была с ним… помягче.