Тимофей Печёрин
Изгои Таэраны
Глава первая
Они сидели в той же самой забегаловке, в которой накануне Ирайа нашла Даррена. Заведение это посещалось в основном приезжими и потому было обставлено на северный лад: столами и стульями вместо циновок, предпочитаемых в этих краях. Вот только хмельного здесь не подавали, как не подавали его вообще где-либо в Рах-Навазе.
Хотя не помешало бы — по крайней мере, в случае с этими четырьмя посетителями. Поскольку душевное состояние у них было как раз подходящим.
Понуро молчала Ирайа из клана Морандора. После того, что произошло в порту, она сподобилась всего одной фразе — «я подвела клан». Девушка повторила ее несколько раз по пути в забегаловку; повторила шепотом и не обращаясь ни к кому из товарищей по несчастью. Куда им… Разве дано им понять Темного Эльфа, который подвел свой клан? И который отныне не вправе рассчитывать на его поддержку.
Словно лишился дара речи и принц Леандор, наследник Хвиэля и Дорбонара. Если за его соперницей-соплеменницей стоял лишь клан, то в руках сына короля Сириния была надежда целой страны. И страны немаленькой… да только где сейчас эта надежда? Растаяла вместе с чудесным сиянием так нелепо погибшего Сердца.
Словоохотливость, эта верная спутница хорошего настроения, покинула и бравого наемника. Мало того что Даррен подрядился на работу к двум антагонистам; это бы простилось, если бы миссия хоть одного из них завершилась успехом. Победителей, как известно, не судят… вот только не было сегодня победителей; поблизости от Даррена — точно. Так что ни о какой награде, ни от соратников Ирайи, ни от отца Леандора, не могло быть и речи.
Зато вот Салех не преминул высказать все, что он думает о тупых неуклюжих иноземцах, которые без спросу лезут в чужие дела и способны только ломать; ломать ценные вещи и чужие судьбы. Сделал он это со всей южной горячностью… однако, дойдя до фразы «ведь сказано: руками не трогать», сник тоже. Потому как помнил: перед искушением дотронуться до Сердца Таэраны не устоял и сам. Увы…
Со стороны компания из двух человек и двух эльфов выглядела так, как будто собралась она по какому-то скорбному поводу — вроде поминок или траура. И это было б не так далеко от истины, даром что ни вина ни пива, столь неизбежных при скорби, на их столе не было. Законы Рах-Наваза не делали исключения для приезжих: из всех возможных напитков даже в этой забегаловке для северных гостей подавались лишь чай и лимонад.
Но с другой стороны это было и к лучшему. Ведь недавние соперники пришли сюда не для того чтобы просто печалиться о неудаче, упиваться своей печалью и тщиться залить ее хмельным напитком. Нет: они собрались, дабы решить, что делать дальше. Решить вместе, коли уж все четверо оказались теперь в одной лодке.
Ну а первым нарушить молчание решился конечно же деловитый наемник.
— Что? Так и будем молчать? — произнес он глухо и как-то грубовато, с вызовом.
И, не дождавшись ответа, продолжил:
— Кто-нибудь вообще понимает, что сейчас произошло? И чем это всем нам грозит?
— А то, — хмыкнула сидевшая рядом с ними Ирайа, — в клане меня и раньше-то не очень жаловали… я надеялась исправить это, вызвавшись добыть Сердце. А теперь… теперь, если я вернусь домой, сама же и виноватой во всем буду. А клан наш… сам понимаешь. Не приют для калек и слабоумных. Так что послужить Сангранолу я смогу теперь разве что на жертвенном алтаре.
Да и высочеству по возвращении… хи-хи… тоже едва ли будут бросать под ноги лепестки роз. Не так ли? Про Салеха уже молчу: он, как говорил его покойный ныне брат, сыгравшая фигура. И даже если б он добрался до Грейпорта…
— Брат? Ты говорила с Хамидом? — встрепенулся, перебивая девушку-Лаин бывший вор Салех.
Та усмехнулась.
— Я скажу даже больше, — молвила Ирайа, — я была последним собеседником твоего брата. Прежде чем он навсегда ушел во Тьму. И это он сдал тебя с потрохами. Иначе… как бы мы узнали о тебе?
— Вот ведь гаденыш, — почти прорычал Салех, сжимая кулаки, — втравил меня во все это, подставил — а сам спокойненько смылся. Фигура, видите ли, сыгравшая…
Тут бывший вор осекся: до него запоздало дошло, что негоже так отзываться об умершем родственнике. Видимо, кое-какие моральные устои не были чужды даже сынам пустыни, и хоть немного почтительное отношение к мертвым — в их числе.
— В общем, вывод ясен, — решил подытожить Даррен, — никому из нас домой возвращаться не с руки. Ирайу отвергнет клан, его эльфийское высочество — весь народ и родной отец в придачу. А Салеха не ждало ничего хорошего даже в случае успеха: Серый Орден, видать, скор на расправу.
От себя добавлю: лучше бы я и дальше болтался в приграничных землях между Хвиэлем, Мирхом и владениями Белых Рыцарей. Где гонял разбойников и всякую нелюдь. Разбогатеть бы я, конечно, там не смог… однако заданий, данных мне, точно бы не провалил. Разве только если бы дракон туда наведался; так ведь драконы далеко, на севере.
Ну да гадать не имеет смысла. Что есть — то есть: у меня два задания, которые я не смог выполнить. Да еще какие: от эльфийского престола и от одного из самых могущественных кланов Лаин. Ясно же, что при таком раскладе ловить мне в моем ремесле нечего.
— И? Может еще предложишь что-нибудь? — включился в обсуждение уже принц Леандор.
Голос его звучал, как и прежде: надменно, с чувством превосходства над грязными и тупыми рхаванами. Что, увы, совсем не соответствовало действительности.
— Или, думаешь, оставаться в городе — лучше? Мы ведь и здесь успели… отличиться. Точнее, она, — и принц ткнул пальцем в сторону Ирайи, — так что… лучше ждать, пока и нас упрячут в казематы Архимага? Или самим, по доброй воле, идти в казематы?
— Можно еще в пустыне попробовать спрятаться, — неуверенно предположил Даррен.
— В пустыне? — переспросил Салех и, внезапно воодушевленный, хлопнул себя по лбу, — конечно, как же я раньше об этом не вспомнил! В пустыне! И не прятаться — а спросить мудрого совета!
— У кого же? — поинтересовалась Ирайа.
Голос ее звучал не без ехидства, однако в душе девушка уже успела схватиться за неожиданно нащупанную соломинку. Эту же соломинку ухватили и ее спутники.
— Не «у кого», а, скорее, «у чего», — поспешил уточнить бывший вор, — у Храма Черного Зеркала… это древнее святилище, оно стояло в этих землях еще до прихода первых магов. К Черному Зеркалу обращаются до сих пор, и говорят, что оно еще никогда не ошибалось.
— Вот оно как, — с недоверием молвил Даррен, — обращаются… небось по пустякам всяким беспокоят. А чтоб своей головой подумать…
— Нет, что ты! — поспешно возразил Салех, — каким пустякам? Храм — слишком опасное место, чтоб беспокоить Черное Зеркало по пустякам. Поэтому и обращаются к нему в самых крайних случаях. Когда больше ничего не остается.
— Что ж, похоже, у нас как раз такой случай, — соглашаясь, заметила Ирайа, — больше ничего не остается. Так чего же мы ждем?
— Теперь уже не «чего», а «кого», — сообщил Даррен, инстинктивно оборачиваясь на звук скрипнувшей двери.
И вовремя: в проеме показался и хозяйской поступью проследовал внутрь забегаловки довольно молодой маг — еще не седой и почти без бороды. В буром халате стихии Земли, да еще не один, а в сопровождении двух вооруженных големов. Ростом големы были довольно невелики — самое то, чтоб пройти в низкую дверь.
— Именем Рах-Наваза, — крикнул маг, пальцем указывая в сторону Ирайи, Даррена, Леандора и Салеха, — вы должны отправиться со мной!
— С чего это? — невозмутимый Даррен проворно выбрался из-за стола, одновременно извлекая из ножен меч. В следующее мгновение клинок наемника громко лязгнул, парировав одновременную (и довольно неуклюжую) атаку големов.
Не стал отсиживаться в стороне и принц Леандор. Он устремил свои чары к магу — и на того словно набросили невидимую удавку. Набросили на душу, а не на тело — что было не менее мучительным. Маг застыл с мученической гримасой, вытаращив глаза и хватая ртом воздух; ни о каком волшебстве при этом, разумеется, речи не шло.
Замерли и големы; они не имели собственной воли.
А вот Ирайа в этой быстротечной схватке повела себя донельзя странно. Она лишь вскрикнула, когда оружие одного из големов оказалось слишком близко. Но вот крик этот вышел совсем не обычным: он прозвучал неестественно резко; так, что даже по воздуху прошла рябь.
Посетители забегаловки попадали на пол, зажимая уши руками. Но хуже всего пришлось големам: их цельные металлические тела мигом обратились в ржавые обломки.
Ирайа крикнула… и запоздало удивилась последствиям. А вот ее спутники не только совсем не пострадали, но даже не придали оному значения. Они восприняли жуткий крик просто как очередное жуткое чародейство Темных Эльфов. Тот же Даррен, например, успел привыкнуть к чарам своей подопечной, а точнее, к их разрушительной способности. Ну а остальным и вовсе не было дела до чужой волшбы.
Без своих металлических подчиненных маг Земли был неопасен. Очень уж мирной слыла его стихия: никаких разрушительных чар, кроме вызова землетрясений на ее основе не создавалось. Потому-то магия Земли все больше употреблялась в строительстве или земледельческих делах; тем же ее адептам, кому в обеих нишах не нашлось место, только и оставалось, что создавать боевых големов. И командовать ими. Ведь металл, из которого они сделаны, тоже часть земной стихии.
Понимая все это, Леандор счел лишним и дальше мучить несчастного мага; отпустил его, разжал невидимую хватку. И уж тем более никто не думал убивать незадачливого адепта Земли. Лишь Даррен погрозил ему мечом, когда вся четверка покидала забегаловку. Но даже и без этой угрозы маг вряд ли продолжил бы лезть на рожон. Ибо к самоубийству он склонен не был и из ума покамест не выжил.
Надо сказать, что короткая стычка (не говоря уж про ее исход) приободрила четверых товарищей по несчастью. Ведь эта кучка неудачников и изгоев впервые попробовала действовать заодно, как сплоченная команда. И попытка эта удалась.
— Коллеги, — начал свое выступление Магистр Ольгерд и по обыкновению сразу перешел к делу, — я намерен обсудить с вами вопрос… ультиматума. Ультиматума Рах-Навазу, если быть точным.
Услышав слово «ультиматум» первый раз, члены Коллегии Серого Ордена тревожно зашептали и забормотали; почти сразу их голоса слились в один робкий шелестящий хор. Когда же в связке с роковым словом прозвучало имя Города Магов, шелест начал стремительно перерастать в гул. Магистр поймал несколько взглядов, взиравших на него как на умалишенного.
Однако сам Ольгерд остался невозмутимым.
— Я не оговорился и не сошел с ума, коллеги, — произнес он предельно спокойным тоном, — хоть от имени Грейпорта, хоть от собственного имени — но мы должны потребовать у магов выдачи участников недавних событий вокруг Сердца Таэраны. Я говорю о Леандоре, сыне хвиэльского короля Сириния; о чародейке Ирайе из клана Морандора, о ее сообщнике, наемнике-человеке Даррене и наконец о воре Салехе аль-Касиме. Потребовать выдачи… именно потребовать, а не попросить. И добиться выполнения этих требований.
— Прошу прощения, — сухо молвила с места стратег Долабелла, — насколько нам всем известно, Сердце Таэраны уничтожено, причем уничтожено самими охотниками на него. В силу их собственной глупости. И вместе с Сердцем уничтожена угроза равновесию. Так не объясните ли, Магистр, какой смысл нам добиваться выдачи этих людей… и эльфов? Коли уж все закончилось?
— Вы ошибаетесь, стратег Долабелла, — голос Ольгерда прозвучал с некоторой укоризной, — уничтожено не Сердце, а его бренная металлическая оболочка. Творение мастера Хругнира… А вот та изначальная сущность, что содержалась внутри нее… она просто поменяла место пребывания. Проще говоря, переселилась в этих четверых.
Так что смею заверить вас, а также всех собравшихся: угроза равновесию не только не миновала — она возросла. Ведь покуда Сердце было заковано в металл, пока мирно покоилось во дворце Архимага — сила, сокрытая в нем, никому не была опасна. Металл, знаете ли, не умеет ходить, не говоря уж о том, чтобы принимать самостоятельные решения. Даже если это металл из гномьих горнов.
Теперь же… чтобы всем было ясно, я объясню произошедшее так. Представьте, что Сердце Таэраны… научилось ходить. Само. Это будет недалеко от истины. Оно обрело даже не одно, а целых четыре вместилища, которые есть не только живые, но и разумные существа. Да, они еще не осознали полученную ими силу и не в полной мере способны пользоваться ей. Но это лишь пока, коллеги. Рано или поздно они и осознают, и научаться использовать… и используют силу Сердца в чьих-либо интересах. Не так важно в чьих; важно, что оставлять носителей такой мощи на свободе — значит заранее вынести миру смертный приговор.
Собрание обескуражено притихло. Примерно с минуту Ольгерд обозревал членов Коллегии Ордена, лишь молчаливо переглядывавшихся и не знавших, что возразить. Затем из-за стола поднялся стратег Томас — тот самый, под чьим руководством воины Ордена безуспешно охотились на Ирайу.
— Начну с того… и не для кого не секрет, что ни Ордену, ни всему Грейпорту нечем грозить столь внушительной силе, как маги.
Голос стратега звучал недобро и угрожающе. Выражение лица тоже отнюдь не свидетельствовало об одобрении предложений Магистра.
— …у города нет военного флота — только каперская эскадра. У города нет армии — поскольку нет соседей, с которыми Грейпорту выгоднее воевать, чем торговать. А воины Ордена вкупе с каперской эскадрой — это, право же, слишком мало, чтобы напугать хозяев Рах-Наваза. Да будет вам известно, Магистр, что магам достанет сил не только потопить эскадру; они и весь Грейпорт обратят в руины, если понадобится.
Это первое. Второе. Подобные вопросы, если вы забыли, не в компетенции Ордена. Не надо путать Орден с городскими властями. И хотя новый бургомистр относится к нам с предельной лояльностью… стоит ли испытывать ее на прочность? Боюсь, что даже лояльная Ратуша не решится на тот шаг, какой предлагает почтенный Магистр.
Третье. Совершенно непонятно, в каких таких интересах могут действовать эти четверо. Они представляют слишком разные народы: тут и Темные Эльфы, и Светлые Эльфы, и кочевники юго-западной пустыни. А Даррен, насколько нам известно, выходец из владений Белых Рыцарей.
Так на чью сторону, из вышеперечисленных, может встать наша четверка? Мой ответ: ни на чью. Любой вариант может быть поддержан только кем-то одним из четырех и решительно отвергнут остальными. Действовать же каждый порознь они, скорее всего, не смогут. Либо утратят приобретенную силу — либо и вовсе погибнут.
Четвертое. Как Магистр вообще представляет себе эту передачу? Или выдачу… Скорее всего маги не смогут совладать с Сердцем Таэраны в его новых вместилищах; не смогут даже задержать его — не то что нам отдать. Ну а если смогут… так не кажется ли вам, Магистр, что обезвредить Сердце они сумеют, как минимум, не хуже нас? Или… вы надеетесь послать в Рах-Наваз наших воинов? Которые не сладили с Дарреном и Ирайей даже до того, как в них вселилась по частичке Сердца Таэраны.
Было видно, что неудачи с охотой на посланницу Темных Эльфов и ее спутника крайне обескуражили, разочаровали стратега Томаса. Не придали уверенности в силах своих подчиненных — уж точно. Вот только Магистра Ольгерда эта недовольная отповедь ничуть не тронула. Он дождался, когда Томас закончит, после чего спокойно и обстоятельно принялся парировать.
— Отвечу по порядку, — произнес он, слегка и холодно улыбнувшись, — да, маги сильны, спору нет. Они могут уничтожить и корабли Грейпорта, и сам город… после чего в скором времени умрут от голода. Пустыня, знаете ли, не очень плодородна: полностью обеспечить себя продовольствием Рах-Навазу не под силу… и не поможет никакая магия. А есть ведь еще и кочевники в прилегающих землях, не только горожане…
Так что нам не понадобится даже слать корабли к юго-западным берегам или блокировать Реку Древней Мудрости. Достаточно будет просто запереть в нашем порту корабли, отправлявшиеся в Рах-Наваз. И на такую меру… я думаю, Ратуша пойдет, не будет сильно артачиться.