- Я тебе вот что скажу, подруга, - с невозмутимым видом Маша отложила в сторону листки, что только что взяла со стола. - У тебя своя доля работы, а у меня - своя, - слегка хлопнула она ладонью по столу. - И вот здесь, в моей доле, - постучала она коротко обрезанным ноготком по листам. - Чёрным по белому, грамотным русским языком всё ясно и чётко изложено.
Посмотрев на свои собственноручно этим утром коротко остриженные ногти, она ещё более погрустнела.
- Вот где наше благополучие на ближайшие годы, - не отводя взгляда от собственноручно изуродованных ногтей, уныло констатировала она. - Вот! Новый договор, предложенный Куницей, - резким движением руки Маша грубо отстранила от себя все листки на столе.
Чёрт, - едва слышно сквозь зубы чертыхнулась она. - Нормальный маникюр не у кого сделать. Нахрена тогда так работать.
Замолчав, Маша с едва скрываемым раздражением несколько долгих мгновений внимательно наблюдала за реакцией Беллы. Дождавшись, когда в её глазах вспыхнет лениво-вальяжный интерес, с понимающей усмешкой на губах сухо продолжила.
- Докладываю. Сей хитроумный крендель предлагает нам не размениваться на мелочёвку: полтора миллиона пудов, два миллиона пудов. Он предлагает сразу заключить один большой договор на переработку для него тридцати восьми миллионов пудов зерна. Частями. В котором этот, на два миллиона пудов, войдёт как первая часть. По первоначальной договорённости.
То есть: нам девятнадцать миллионов пудов - за работу, а его девятнадцать - в переработку на спирт.
Как тебе? А?! Сто тысяч тонн зернового спирта! Мужик явно не мелочится.
- Сто так сто, - безразлично пожала плечами Белла.
Стоп! - резко встрепенулась она. - Как сто? Какие сто? Сто тонн??!!! И ты всё утро молчала!?
- Сто тысяч тонн, - с непередаваемо самодовольным выражением на лице подчеркнула с коротеньким смешком Маша. - Представляешь! Он предлагает нам произвести для него из давальческого сырья сто тысяч тонн зернового спирта! И всё на тех же условиях. Пятьдесят на пятьдесят.
Как тебе? Гарантированное развитие и полная трёхсменная загрузка всем нашим трём спиртовым заводам минимум на год. И полное обеспечение кормом наших ящеров на все ближайшие годы.
- И ты считаешь, что мы справимся? Наличными силами? - неподдельно изумилась Белла. - Сто тысяч тонн спирта?! За год?! Немыслимо!
- За два, - поспешно поправилась Маша, понимая что со сроками что-то явно на так. - Тут в договоре есть оговорка, что он не против разумного увеличения сроков.
- С первой то партией еле управились, - рассердилась Белла. - Чуть ли не все допустимые сроки сорвали. Люди работали в три смены и то до конца ещё не рассчитались. Как со второй партией справимся, я сама ещё плохо представляю. И никто не представляет! Люди в шоке от свалившегося им на голову ТАКОГО объёма. А ты, судя по твоему самодовольному виду, серьёзно рассматриваешь уже новый договор? На сто тысяч тонн?! Когда его будем выполнять!? Кто!? Какими силами?! Где?!
Сто тысяч тонн! - схватилась она за голову.
- Фигня, - отмахнулась Маша. - Что-нибудь да придумаем. Если даже наличных мощностей окажется недостаточно, поставим пару, тройку дополнительных ректификационных колонн и слепим на скорую руку ещё два-три амбара под закваску.
- Чего? - изумлённо глянула на неё Белла.
- А уж нанять на работу ещё пару сотен местных аборигенов - вовсе не проблема, - пренебрежительно фыркнула Маша. - Посули аборигенам двойной, а то и тройной заработок, и они мигом позабудут про все свои мини заводики, от которых ничего кроме головной боли не имеют, и мухой переметнутся к нам. И про недоверие своё тут же забудут. За такие-то деньги? Пфе, - фыркнула она.
Не забывай, в сроках мы не ограничены, - с важным видом подчеркнула она, подняв вверх указательный палец. - Прорвёмся!
Я долго думала, - задумчиво подняла она глаза к потолку. - А Степной ведь был прав, мелкие хозяева уже вдосталь наелись своей самостоятельности и теперь только рады будут избавиться от обузы в виде малорентабельного производства, устроившись к нему на работу. А мы тогда сможем наши же прежде заводики обратно скупить. Теперь уже по дешёвке.
- Когда это он такое говорил? - изумилась Белла.
- Не говорил, так скажет, - небрежно отмахнулась Маша. - Не о том речь. У нас сразу же возникает другая проблема. А куда нам девать столько зерна? Триста тысяч тонн одного только "пьяного" зерна! Плюс - триста тысяч отборного посевного. Где нам всё это хранить? У нас же нет ни одного достаточно крупного элеватора, кроме как у Степного на Рожайке. Ну и того, что ещё только строится ни шатко, ни валко в Хрусталях.
А нужно - ого-го сколько. Шестьсот тысяч тонн, - снова мечтательно, несколько заторможено повторила она. - Тридцать восемь миллионов пудов, - благоговейно прошептала она. - Ужас!
Пока что особых проблем с сохранностью нет, поскольку практически всё переработанное зерно сразу же уходит в желудки оголодавших ящеров. Успевай только подвозить.
Шахтёры, Марковы землекопы, дорожные строители, прочая шушера. Все понемногу отъедаются, - принялась Маша перечислять, загибая пальцы. - Плюс наши, городские ящеры подсуетились. Но эти так, по мелочи. Для них "пьяное зерно" это так, скорее экзотика, чем настоящий корм. Тем более что наши, городские, так не бедствуют.
Но с такими объемами..., - задумчиво помахала она перед лицом взятым со стола каким-то листиком. - С такими объёмами нам никаких пещер Райской долины под склады не хватит. Про бочки, я уж вообще помолчу. Чё делать? - рассеянно уставилась она в пустоту перед собой.
Застыв соляной статуей, Маша какое-то время рассеянно глядела на лист с расчётами.
- Благодетель, - медленно покачала она головой. - Истинный благодетель. Не знаю куда ему столько спирта, но все наши проблемы с подгорными он точно решит, - едва слышно прошептала она с благоговейными нотками в голосе..
- Благодетель..., - едва слышно, эхом откликнулась следом Белла, не сводя с Маши похолодевшего непонятно с чего взгляда. - Значит, говоришь облагодетельствовал, мил друг. Ну всё, - вдруг как-то сразу подобралась Белла, - мне надоело слушать весь этот бред,
А теперь слушай сюда, подруга, - баронесса крайне неприятно улыбнулась, глядя на удивлённо посмотревшую на неё Машу. - Давно хотела тебя спросить, да всё как-то момента подходящего не было. Не подскажешь? Откуда у тебя взялась цифра в двести одиннадцать тысяч четвертных бутылей для разлива Куницына спирта. Это - по второму договору, - пояснила она на непонимающий взгляд Маши. - По тому, который ты только что так легко включила в новый, ещё больший, так толком ни в чём и не разобравшись.
Скажи ка Маша, как ты собралась разливать тридцать две тысячи тонн спирта в двести одиннадцать тысяч двести штук четвертных бутылей, ёмкостью в три литра?
- Что?
- То, - ещё более захолодела лицом Белла. - Столько спирта физически не влезет в заявленное тобой число бутылей. Ты что, хочешь нас подставить под обвинение в подлоге? В преднамеренном обмане клиента? В жульничестве?! На виселицу захотелось, подруга?
Глядя в широко распахнутые изумлённые глаза Маши, Белла ещё более надавила на психику.
- Ты что, хочешь ославить нас как лжецов? Хочешь нас поставить в полную зависимость от благорасположения Куницы? Закабалить нас хочешь?
- Ты чего?! - внезапно прорезался возмущённый голосок потрясённой Маши. - Сбрендила? Какой обман? Каких лжецов? Какая кабала? Ты в своём уме?
- Я-то в своём. А вот ты в чьём?
Чем твоя пустая башка думала, мешая местную и земную десятеричную системы в одну кучу.
- Что-о-о?
- То! Дура!
- Сама дура!
- Нет, ты дура!
Грохот распахнувшейся настежь двери тамбура и ворвавшаяся в кабинет встревоженная Дашка на миг прервали ругань, когда стоящие друг напротив друга две злые растрёпанные женщины, уперев кулаки в бёдра с яростью орали друг на друга. Разом повернувшись к входной двери обе женщины непонимающе глядели на растерянное лицо секретарши.
- Во-о-н!! - бешеный крик двух разъярённых женщин мигом вымел Дашку обратно в приёмную.
С грохотом захлопнувшаяся дверь разом оборвала все звуки. На долгие тяжёлые минуты в комнате установилось тягостное тягучее молчание.
- А теперь скажи. Только спокойно и без криков. При чём здесь эти дурацкие названные тобой системы и при чём здесь какая-то кабала? К чему это ты тут виселицу приплела?
Спокойная, мертвенно бледная Маша, стараясь не смотреть на Беллу, преувеличенно аккуратно села обратно в своё кресло и принялась старательно разбирать разбросанные по всему столу бумаги.
- Это не я придумала, - ещё более тихо отозвалась Белла, вернувшись в своё кресло и также стараясь не смотреть в сторону Маши. - Это возможный сценарий развития наших отношений с Куницей в случае заключения этого кабального договора. Мы вполне реально чуть было не попали в самую натуральную кабалу до конца своих дней. И виновата в этом была бы ты.
- Объяснись.
- Объясниться? - старательно сдерживаясь, чтобы снова не сорваться, медленно и осторожно начала Белла. - Пожалуйста.
Намного помолчав, Белла начал говорить тихим, невыразительным голосом.
- Первым делом, всё таки скажи. Откуда ты взяла количество четвертных бутылей числом двести одиннадцать тысяч?
- Пять тысяч двести восемьдесят тонн спирта, которые мы должны получить из доли Куницы в миллион пудов зерна, делим на двадцать пять литров, объём одной четвертной бутыли. На выходе получаем ровным счётом двести одиннадцать тысяч двести четвертных бутылей. Арифметика - самая простая.
- Прекрасно, - тихо проговорила Белла, глядя прямо в глаза Маше. - Что и требовалось доказать. Ты великолепный арифметик. Дважды два сложить можешь. Нет слов.
А теперь возьми те же пять тысяч двести восемьдесят тонн спирта и подели их на три литра. Сколько у тебя получится бутылей?
- Зачем?
- Подели, - неприятно улыбнулась Белла. - Не хочешь? Тогда я сама для тебя поделю. И у меня получится ровным счётом один миллион семьсот шестьдесят тысяч бутылей.
Второй вопрос. За сколько четвертных бутылей обещался заплатить Куница? Не отвечай, - оборвала она Машу. - Сама знаю - за двести одиннадцать тысяч.
Третий вопрос. А кто заплатит нам за остальные полтора миллиона четвертных бутылей?
- Не улавливаю ход твоих витиеватых мыслей.
- Зри в корень, как говорит мой муж.
Белла, как-то сразу вдруг сникла, и уже усталым, тусклым голосом проговорила, тяжело откинувшись на спинку кресла.
- Ты спрашивала, при чём здесь местная и твоя земная десятеричная системы? Отвечаю.
В нашей системе мер и весов. В нашей, - ядовитым голосом выделила она, глядя Маше прямо в глаза. - Четверть - это четвёртая часть от ведра, объёмом в двенадцать литров. Так что четверть - это три литра, а не двадцать пять, как ты привычно для себя посчитала. Четверть не от ста, а от двенадцати.
Двадцать пять литров здесь - корчага.
По мере её рассказа лицо Маши медленно наливалось нехорошей, синюшной белизной. До неё постепенно начинало доходить какой ямы им просто чудом удалось избежать.
- Было хоть одно упоминание в нашем договоре с Куницей о корчагах? - замолчала на несколько мгновений Белла. - Нет! Не отвечай! - резко оборвала она попытавшуюся что-то сказать Машу. - Мы вместе с тобой вели тот разговор и ни разу это слово не было произнесено. Я прекрасно этот момент помню.
А раз нет, то согласно условиям договора, весь спирт мы должны будем поставить в четвертных бутылях. Весь! В четвертных бутылях! Из которых Куница оплачивает только двести одиннадцать тысяч двести штук! А вот остальные полтора миллиона штук он НЕ ОПЛАЧИВАЕТ. Об их оплате не было разговора вообще. Остальные полтора миллиона МЫ ЕМУ ДАРИМ!
Дарим, Маша, дарим! Об оплате остальных бутылей в договоре не было сказано ни единого слова. Зато очень много говорилось о поставках спирта в четвертных бутылях. Сложи два и два и у тебя получится ответ. Полтора миллиона бутылей мы ему просто дарим! Просто так!
Но и это не проблема. Хрен бы с ним. Проблема в том, что на настоящий момент мы физически произвести такое количество не можем. Да и никто в этом городе подобного подвига совершить не может. Это - абсурд.
Не сдержав раздражения, Белла с силой хлопнула себя по коленям.
Какое-то время в комнате стояло напряженное молчание, первым которое нарушила Маша.
- Не проблема, - раздался в тишине едва слышный бесцветный голос. - Договор ещё не подписан. Нам вообще предлагается новый договор. И никто не мешает нам уточнить условия договора, передоговорившись с Куницей на новых условиях,. Ну и что, что четвертная бутыль это три литра, а не двадцать пять, - едва слышно проговорила она. - Ну и что!
Схватившись пальцами за ворот сорочки, она судорожно, рывком попыталась освободить воротник. Вырванные с корнем пуговицы веером раскатились по ковру, устилавшему пол кабинета.
- Чёрт! Кого я обманываю. За два миллиона трёхлитровых бутылок нам хотят заплатить копейки, - потрясённо проговорила она. - Из-за простой оговорки. Меньше двух золотых за вечную, неубиваемую бутыль? Меньше девяти кило зерна за одну бутыль! Господи, да что же это такое, - в отчаянии пробормотала она. - Грабят. Средь бела дня, грабят. И кто? Благодетель. Сука!
Да простая литруха из обычного мутного стекла местных стеклодувов на базаре стоит больше, чем эта его цена, - как-то разом сникнув, едва слышно прошептала Маша. - И ведь не отвертишься. Придется теперь юлить и выворачиваться. Слово то сказано
Что делать будем? - вдруг мгновенно собравшись, сухо проговорила она, глядя в глаза Беллы ясным, яростно горящим взглядом.
- Что раньше делали, то и дальше будем, - безмятежно пожала та плечами.
- А что мы раньше делали? - Маша на миг растерялась, выбитая из колеи спокойным, деловым тоном Беллы.
- Кто что. Марк готовит площадку под новый цех и проверяет наличие на складах нужных присадок в потребном количестве. И параллельно же начинает заготовку нового сырья для массового производства бутылок.
Братья Трошины - заняты разработкой автоматической или полуавтоматической линии по производству четвертных бутылей. Они ещё не решили, - безмятежно глядя ей прямо в глаза, невинно похлопала глазами Белла.
Куница же хочет четвертную бутыль? Он её получит. Ту самую, четвертную, на три литра.
Но от оплётки из лозы придётся ему отказаться, слишком это затянет изготовление всей партии. Да и ни к чему она. Никакой практической пользы она не несёт. Так что, перебьётся.
Как впрочем, придётся отказаться и от утяжеляющей вставки из чугуна. Я пока ехала обратно в город, подсчитала, сколько нам потребуется выкинуть на ветер драгоценного чугуна, если мы будем делать эти глупые вставки.
Даже если взять по сто грамм на каждую бутыль, то на миллион семисот тысяч бутылей уйдёт сто семьдесят тонн чугуна. Дурь откровенная. Даром, то есть без оплаты, мы подарим какому-то Кунице почти двести тонн прекрасного металла.
Думаешь, он нас поблагодарит? В лучшем случае посмеётся над нашей глупостью, соберёт чугун из расплава стекла и скажет: "Спасибо, девочки, за подарок". А то и вовсе ничего не скажет, а просто назовёт двумя молодыми глупыми дурами.
Да мой муж меня прибьёт, как только узнает что мы на полном серьёзе рассматривали подобную ересь. Не ересь - дичайшую дурь!
Нет, - сердито качнула она головой. - Придётся Марку разрабатывать свою мечту - композитную бутыль из двух составляющих, как он и хотел. Верхний слой - напыление, или, там, тонкий слой из броневого стекла - для прочности, другая, внутренняя часть, для тяжести, - из обычного.
Расплавив такую бутыль они хрен там что получат, а не броневое стекло. И никто не придерётся. Бутыль то броневая, не бьётся.
Думаю, он справится. По крайней мере, обещал к концу недели справиться, - тихо добавила Белла. - Он давно уже работает над этой идеей. Ещё когда стали подбирать металл для баллонов с газом для компрессоров, он озадачился идеей заменить металл на стекло.