Стар -- и богиня.
У богини были синие глаза, и косы, уложенные вокруг головы, и платье, отороченное мехом. Она сияла красотой, будто зимний день, так же ослепляя. Фрейя, зимняя колдунья, Волчица, владычица любви и тайн, стояла перед рыцарем Серебряного Колокола, и младший сын Шарля Ди Арси еле удержался, чтобы не склониться перед одной из тех, кто убил его отца.
Да -- у этой богини были глаза, в отличие от Воху-Маны. Она бестрепетно встретила взгляд Стара.
-- Рада приветствовать одного из нас, -- сказала она. -- Ты ведь был моим мужем.
-- Не я, моя леди, -- он нашел в себе силы покачать головой. Уже очень давно Кевгезстармель не давал о себе знать, и сейчас Стар меньше чем когда-либо ощущал в себе бога.
-- Нет, ты, -- ответила Фрейя. -- То, что тебе охота изображать из себя смертного щенка -- это твои дела. Ты всегда был эксцентричен. А может быть, ты увидел шанс поквитаться с нами и затеял свою игру?.. Ну, воля твоя -- хотя ты-то должен помнить, что мы играли по правилам. Мы не изгоняли тебя.
-- О чем вы? -- спросил Стар. -- Госпожа, несмотря на всю мою радость от присутствия столь прекрасной особы, я вынужден спросить: что вы делаете здесь? Точнее, что здесь делаю я? Как это вышло?
-- Я пряталась в шаманке, -- отвечала богиня. -- Нет, мне трудно поверить, что ты забыл это! Шаманов легче всего ловить на тропах духов: так мы их и погубили -- кроме тех, кто перебрался поближе к драконам. А ее хранителя я держала на расстоянии. Впрочем, это второстепенно. Времени у нас не так уж много -- секунда по человеческому счету,пока длится ваше прикосновение. Видишь, как мы деликатны? -- продолжала она со смешком. -- Мы ни к чему не принуждаем ни тебя, ни ее. Мы всего лишь даем тебе шанс спасти этого талантливого астролога.
-- Вы хотите предложить мне его жизнь? -- Стар приподнял брови, стараясь оставаться спокойным, хотя внутри у него вскипало море ненависти. Теперь они не просто совершают неумелые покушения на жизнь Райна -- они еще и пытаются торговаться, как будто он заложник у них в руках. Неслыханная наглость. Божественная.
-- Не будь поспешным, -- величественно покачала головой Фрейя. -- Ты не знаешь, о чем я говорю. Ты думаешь, это мы, боги, пытались убить Райна Гаева? Ты заблуждаешься. Сейчас все мы -- и Олимпийцы, и Египтяне, и Асы, и Вискондил, и даже Амеша-Спента, равно как два их Господина -- все мы дрожим в страхе перед смертью Райна Гаева, хоть мне и очень тяжело в этом признаваться.
Стар знал, что боги делятся на группировки -- но никогда не слышал перечисленных Фрейей названий. Он выгнал из головы все лишние мысли -- будет жить, обдумает после. Сейчас он готовился к бою.
Но с другой стороны, очень показательно, что Фрейя дает ему так много сведений... либо часть ее заведомо ложно, либо Фрейя хочет от него чего-то неизмеримо более ценного.
-- Твоя любовь, -- продолжала Фрейя, -- оказалась в перекрестье интриг. Драконье Солнце появилось давно, мы слышали о нем и привыкли страшиться. Но возможностейего мы не знаем. Знаем лишь, что смерть Райна Гаева впустит в мир катастрофу, которая способна уничтожить не только нас. И иначе -- пока астролог жив, ничего не случится. Мы заинтересованы в том, чтобы он жил. Мы думаем, что знаем способ, как оставить его в живых.
-- Если так, -- спросил Стар, -- зачем вы пытались убить его?
-- Думаешь, что гуль в Мигароте -- наша работа? -- с интересом спросила Фрейя. -- Хорошенького же ты мнения о нас, раз думаешь, что мы станем связываться с этими вонючими тварями!
"Только потому, что они вам не подчинятся", -- подумал Стар.
-- Нет. И рана при Танадове -- плод лишь его неосторожности. Да и про яд священнику говорили не мы.
-- Про какой яд? -- удивился Стар. И тут же проклял себя за это удивление: перед лицом врага нельзя выказывать разногласий или неосведомленности в своем стане. Ладно. Проехали.
Но Фрейя только покачала головой.
-- Если ты не знаешь об этом, лучше тебе спросить у самого астролога. Что скажу тебе я: оба покушения устроили Драконы.
-- Зачем им это нужно? -- Стар нахмурился. Рука у него давно бы уже лежала на эфесе меча -- но в этом мире Косы почему-то с ним не было, и это казалось наихудшим предательством из возможных.
-- Затем, что они боятся собственного творения, -- услышал Ди Арси глубокий звучный голос -- и обернулся.
Старый знакомец Воху-Мана в своей серо-коричневой мантии с капюшоном висел прямо над глубокой, прозрачной водой, не отбрасывая тени. Стар сжал зубы.
-- А вы думали, меня так просто убить? -- спросил бог, улыбаясь. Сейчас у него тоже были глаза: карие, в обрамлении морщин, улыбчивые. -- Юноша, зря вы так решили... Я просто ушел, когда почуял в вас соратника. Кроме того, я понял, что вашего... друга убивать было бы более чем преждевременно. Как я порадовался тогда, что сперва нанес ему несмертельную рану!
-- Вы врете, -- тихо произнес Стар. -- Еще не знаю в чем, но вы врете мне!
-- Мы не лжем, -- ответила Фрейя, вновь овладевая вниманием Стара (мучительно тяжело было поворачивать голову от одного собеседника к другому, осознавая, что один из них всегда за твоей спиной). -- Ты можешь спросить у Кевгезстармеля. Мы не врем тебе, потому что мы не хотим пробуждения Драконьего Солнца. А Драконы хотят, чтобы оно проснулось сейчас, потому что боятся. Райн Гаев копит его мощь: копит умело и умно. Потом он убьет себя, и мощь Драконьего Солнца обратится не только против нас, но и против самих Драконов. Люди останутся одни, неспособные управлять этим миром. Последуют катастрофы, одна хуже другой. Да и ты сам погибнешь, Ди Арси: ты ведь тоже один из нас. Спаси себя и своего друга!
-- С чего мне верить вам? -- резко спросил Стар.
-- Мы уже ваши союзники, Ди Арси, -- произнес Воху-Мана. -- Это мы помогаем Хендриксону. Вы никогда не спрашивали у него, чем он держит богов? Что мы должны ему? Почему мы разрешаем ему покорять область за областью?
-- Нет, не спрашивал.
-- Удивительное доверие! Сколько живу на свете, все восхищаюсь людьми и их обычаями... Ах, ваша доверчивость так удобна! Причина-то, в сущности, одна, юноша. Он торговался с нами за смерть Кевгезстармеля. Да, мы просили герцога и вашего отца убить бога. Но торговался с нами только Хендриксон. Ему-то плата и досталась. А ваш отец попросил только гарантий безопасности, да, на беду себе, плохо сформулировал просьбу.
-- За что вы его и убили, -- теперь Стар говорил спокойно: упоминание об отце и Хендриксоне странным образом заставило его взять себя в руки.
-- О нет, -- ответил Воху-Мана. -- Мы вернули вашего отца, как и обещали юному Симону. Мы никогда не врем, глядя в глаза -- можете спросить герцога.
Стар молчал, но разум его работал быстро: в этом разговоре приходилось думать на десять ударов вперед, словно в поединке с опытным противником... нет, с двумя опытными противниками.
Барона Шарля Ди Арси вернули в осенний лес, где поблизости не оказалось челяди, -- а у его старшего сына был огненный меч, которым он уже убил одного родственника.
-- Но потом мой отец погиб? Он ведь не может быть жив, верно? Симон стал бароном, мама... -- он хотел добавить, что мать оделась в траур, но прикусил язык.
-- Тело его до сих пор в овраге, в лесу близ Арси. Ну, где вы охотились. Часть костей растащили звери, а большая часть невредима: опадом завалило. Вы можете попытаться разыскать его и похоронить достойно, если хотите, юноша.
В голосе Божественного Мудреца звучало сочувствие.
-- Его убил Симон?
-- Да.
И тут все-таки Стар не выдержал и сделал то, что никогда нельзя сделать, если говоришь сразу с двумя врагами: зажмурился. Наивное, детское взметнулось в душе:отгородиться, не видеть, не знать... Неужели мой брат такой плохой?! Нет, может быть, и не такой -- не был таким. Но, преступив закон раз, трудно остановиться. Да и... боги могут врать. Нет никаких способов проверить -- в этом сне. И тут он в их власти.
-- Что вы хотите мне предложить? -- резко выдохнул Стар, открывая глаза вновь.
-- Ничего особенного, -- Вия смотрела прямо на него, и по ее взгляду было понятно: она ничего не заметила. Ее пальцы уже не касались его руки. -- Или почти ничего. Всего лишь мои скромные силы. Если тебе нужно свидание с шаманами -- я устрою его. Но мне кажется, что от них ты услышишь мало дельного.
-- Нет, что ты, -- вымученно улыбнулся Стар. -- Твои силы -- это очень, очень много. Вместе мы просто не можем потерпеть неудачу. Я подумаю, как это лучше сделать, и тыподумай -- мы ведь не можем просто так сесть на лошадь и поехать к шаманам? Или можем? Поговорим завтра.
Сам он сомневался вопреки всему. Боги! Неужели боги не так глупы, как он думал? Во что он вляпался с этим астрологом? Что на самом деле случилось год назад в Медина-дель-Соль? Ормузд подери вас всех!
Правду ли они сказали ему, что Райн планирует собственную гибель -- и гибель его, Стара?
Стар резко отвернулся и, избегая взгляда Вии, вприпрыжку сбежал с холма. Не сейчас. Все что угодно, только не сейчас. Не ты, моя госпожа. Во всяком случае, пока я не разберусь с этим.
***
В лагере Стар моментально налетел на Райна. В буквальном смысле налетел: песок склона посыпался из-под ног, и пришлось схватиться за астролога, чтобы затормозить.
-- Эй, куда ты? -- с улыбкой воскликнул Райн. -- Так не терпится в Радужные княжества? Не волнуйся: послезавтра поедем.
-- Послезавтра? -- опешил Стар. -- Неужели все раскопали?
-- Не все, -- Райн посерьезнел. -- Но ведь далеко не все из воинов согласятся пойти с нами. Несс спросит их, кто хочет снова воевать. Мы возьмем только тех, кто изъявит желание.
Стар в зародыше придушил в себе вопросы: как это доспехи имеют собственное мнение и как это Райн позволяет маленькой девочке говорить с мертвецами -- ясно же, что ответит астролог. И чего не ответит. И про Несс тоже ясно: провидица, мать вашу. Стар уже иногда даже забывал, несмотря на возраст малышки, что она не родная дочь Райна и Вии: уж больно на них походила.
-- Все ясно, -- кивнул Стар. -- Полагаю, спрашивать она будет этой ночью?
Он смотрел на Райна, но на самом деле его мысли были далеко: думал Стар о недавнем разговоре с богами. Собственная возможная гибель в результате взрыва Драконьего Солнца его не очень беспокоила -- поди еще докажи, что старина Кевгезстармель по-прежнему в нем, а не загнулся от тоски. Больше его интересовал яд и покушение какого-то священника на Райна, о котором они упомянули. Интересно, что за священник? В Мигароте, в Радужных Княжествах или в Ингерманштадте? Как бы выведать это у Райна?..
Ах да, и еще одна неприятная мысль: если боги не соврали, о чем еще умалчивает астролог?
Райн между тем отвечал на его вопрос:
-- Именно. А завтра утром мы с нашей гостьей Анне отправимся к ее племени, поговорить о союзе.
-- Они нас пропустят? -- удивился Стар.
-- Да: ее и нас с тобой. Отряду придется остаться. Анне считает нас обоих мужьями Вии -- мы не стали ее разубеждать.
-- Слушай, Гаев, я знаю, что тебе "звезды сказали" и тому подобное. Но позволь невежественному рыцарю, не имеющего твоей мудрости, заметить, что лезть в лагерь врага, о котором мы ничего не знаем -- деяние, достойное глупцов.
Райн тихо рассмеялся.
-- Послушай, эта красавица появилась в центре нашего лагеря так, что никто ее не засек. Ни твои отборные следопыты, ни гербертовы. Я уверен, что, пожелай она, вполне могла бы устроить нам всем крупные неприятности. Но она не хочет. Кроме того, она гарантирует нам безопасность, и Вия ей верит. Да и оставлять оружие нас никто не заставляет.
-- Да, -- Стар широко улыбнулся, -- безусловно, если уж умирать от когтей гулей, то лучше умирать с оружием в руках, забрав в могилу одного-двух! Тут ты прав, о астролог. Хорошо. О чем же мы будем говорить с ними?
Про себя Стар размышлял, удастся ли ему встретиться с шаманами, о которых рассказывала Вия. Вряд ли они живут очень далеко отсюда -- один-два дня пути на север, если судить по рассказам Вии о детстве. Но времени не остается. Каждый день драгоценен, если они собираются закрепиться в Княжествах.
А почему, собственно, нужно тайно? Что в этом такого? Ну хочет он повстречаться с полуночными шаманами, приобщиться к древней мудрости... Это только с точки зрения богов преступление.
И тем не менее ощущение было четким: нельзя, чтобы Райн знал. И почему-то особенно нельзя, чтобы знал, что они с Вией союзники в этом плане.
-- Пойдем, -- сказал Райн, беря Стара за рукав. -- Пришло время поговорить об этом серьезно.
И в той же сосновой роще, среди высоких точеных стволов под синим небом, Райн рассказал Стару вот что.
Гули, говорил он, управляются женщинами. Но женщины-гули бесплодны и рождаются они редко: одна девочка на десять-пятнадцать мальчиков. Поэтому гули вынуждены похищать человеческих женщин, которые живут у них и рожают им детей. Большинство этих женщин умирает после двух-трех родов; другие, однако, остаются в долинах гулейнадолго и пользуются некоторыми правами -- это рассказала Анне. Многим такая жизнь даже нравится.
Гули никогда не смогут мирно соседствовать с людьми -- ведь кто согласится, чтобы их дочерей и жен ждала почти верная смерть?.. Женщины-гули, правда, не считают такую судьбу хуже, чем обычно выпадает на долю крестьянок (тут Райн криво улыбнулся), но вряд ли отцы отдадут своих дочерей на изнасилование длиннолапым монстрам с той же охотой, с какой сбывают их с рук замуж в соседнее село.
Гули медленно вымирают, мужчины-гули -- тупеют. Пятьсот лет назад их было много больше; тысячу лет назад они составляли целое государство, которое располагалось на землях Драконов. Потом и Драконы их изгнали. С тех пор они вынуждены жить маленькими анклавами. Это племя может рассчитывать лишь на снятие проклятия.
-- И ты готов им это обещать? -- поразился Стар. Неприятно поразился.
Райн решительно кивнул.
-- Драконье Солнце может сделать и это. Оно способно ослабить богов... ослабить драконов. Это значит -- снять проклятье.
-- Так ты рассчитываешь использовать Драконье Солнце и против богов, и против Драконов?
-- А как иначе? Ты ведь понимаешь: если мы ослабим богов, то Драконы тотчас возьмут свое, и окажутся едва ли не хуже захватчиков.
-- Нет, я не понимаю, -- Стар мотнул головой. -- Мы говорили с тобой о том, что Хендриксон сможет создать мощное государство, которое будет влиять на умы людей, а с ним -- и на суть богов. Потому что боги питаются силой людей, и если люди станут верить по-другому...
-- О да, -- кивнул Райн. -- Люди могут изменить богов. Но для этого нужно, чтобы боги не могли изменить людей. Вот затем я и должен использовать Драконье Солнце.
-- Как? -- нахмурился Стар. -- Разве ты можешь управлять его силой? Я думал...
-- Разумеется, могу, -- кивнул Райн. -- Я уже раз повернул время, помнишь? Другое дело, что я предпочитаю не пользоваться своими возможностями. Но, когда наступитудобное время -- я рассчитываю изрядно насолить и богам, и Драконам. Этот мир не достанется ни тем, ни другим, -- Стар нечасто видел астролога таким серьезным. Его светлые глаза потемнели, став гораздо теплее; он стоял, освещаемый солнцем, и Стар подумал, что нужно быть полным дураком, чтобы сомневаться в самом близком своем соратнике. Райн может многое умалчивать -- но он никогда не лжет. Он говорит со звездами, он, очень может быть, и в самом деле знает лучше. В конце концов, именно воля и решимость Райна привели их сюда -- а поведут еще дальше.
Но знает ли он, что это Драконы, а не боги, совершают на него покушения?..
Стар захотел рассказать Райну о недавнем видении -- но какое-то чувство, то самое, что заставило не говорить о шаманах, удержало его. Не недоверие, нет. Желание защитить. Райн не ценит своей жизни; он самоотверженно растит Драконье Солнце в себе и, если окажется, что его смерть необходима для победы -- астролог с удовольствием принесет эту жертву. Ну а Стар не согласен с этим. Стару важнее, чтобы Райн тоже выжил. Чем меньше он будет говорить об этом Райну -- тем больше у него будет шансов помешать этому упрямцу. Однако позаботиться о мерах предосторожности необходимо.