Курганов, как старший, сделал доклад, не преминув повторить и слова Бор-Раменского о мертвецах, которые, боясь простудиться, не вылезают из своих могил.
Узнаю моего милейшего Павла Петровича! — засмеялся генерал.—Довольно и одного покойничка, который совсем уж некстати вылез из своей могилы.
На розовом юношеском лице Осколкова появилось выражение полного недоумения.
Не поняли, юноша? — улыбнулся Потемкин.— А кто же сей «маркиз де Пугачефф», как его называет друг нашей государыни, французский филозоф и острослов, господин Аруэт, именующий себя Вольтером? Кто же, как не гнилой труп покойного императора Петра III, чьим-то злым колдовством на горе русскому народу вызванный из могилы и бродящий по России, сея кругом умственную заразу, которая хуже всякой восточной чумы.
Осколков, вспоминая речи Бор-Раменского и других членов дворянской дружины, поторопился сказать:
Доблестные и непобедимые войска нашей великой государыни не замедлят загнать сей живой труп снова в могилу. А вы, ваше превосходительство, наш любимый вождь, загоните в спину сего зловредного упыря осиновый кол, дабы больше не имел он возмож-
МП! Ill выходить из могилы и тревожить покой госу- | 11 п-тна российского, на вечные времена.
С божьей помощью! — отозвался учтиво Потем- | им. Постараемся честно исполнить наш долг перед | м ударыней и нашим отечеством!
Мы все горим нетерпением сразиться с ордой м i м исника!— вставил Курганов.
Надеемся, что сия оказия представится верным • м и дм отечества не позже, как через два дня. К со- | I лснию, из-за дурной погоды наше наступление н«'1 только замедляется...
Что же прикажете сказать нашему командиру?— ■ просил Курганов.
Вашему командиру? Ах, да! Скажите ему... Впрочем, нет! Я пошлю к нему кого-нибудь из моих офицеров. Вам же, господа, предлагаю на эту ночь
пользоваться моим гостеприимством. Думаю, в этом
дпмс вы найдете некоторые удобства, которых нет в шпоной роще. А перед Бор-Раменским я уж сам и шпнюсь за то, что осмелился отнять вас у него. И Hi re, обсушитесь, а через час покорнейше прошу ко мне выпьем по стаканчику пунша-
И кабинет вошел высокий плечистый офицер в пол- Кпмничьем мундире. Это был Архаров, родственник Потемкина.
Новости? — небрежно спросил Потемкин.
Никаких. Дождь усиливается. Единственная но-
нооть.
Курганов и Осколков вышли из кабинета генерала, и v двери до них донесся резкий голос Потемкина:
Надо благодарить Фон-Брандта! Из-за этого | | цюго колпака мы на три дня опоздали с выступлением. Была такая благоприятная для исполнения м .меченной операции погода, а теперь...
Дверь захлопнулась, и наши знакомцы уже не читали, что еще говорил Потемкин.
225
Вечером в апартаментах дома Свиньиных при све- '. сальных свечек шла небольшая офицерская по-
Н 11VI ичеи-победительпойка, в которой приняли участие и Потемкин с Архаровым.
Кто-то из молодых офицеров зарайского полка довольно искусно бренчал на хозяйских клавикордах, другой сыграл несколько пьесок на флейте. Пили чай из огромного пузатого самовара, начадившего на весь дом, пили пунш. Бывавшие раньше в походах офицеры вспоминали боевые случаи. Старый усач майор Гребешков, выслужившийся из сдаточных при Минихе, громко говорил:
С русским солдатом можно завоевать весь свет. Ему надо только приказать, и он все сделает. Я сам тянул солдатскую лямку. Я знаю солдата. Вы можете мне верить. За умелым и храбрым командиром русский солдат к черту на рога полезет!
Кто-то предложил выпить за генерала Потемкина, но Потемкин тоном легкого упрека сказал:
Первый тост — здравие ее императорского величества, великой государыни нашей Екатерины Алексеевны! Виват!
Остальные нестройным хором откликнулись:
Виват!
Петр Иванович Курганов, выпив два стакана горячего пунша, почувствовал, что его разморило. Покинув зал, в котором сидели другие офицеры, он отыскал в одной из комнат лежавший прямо на полу сафьяновый тюфячок, на котором раньше, должно быть, спала кякял** нибудь из дворовых девушек. Он стащил этот тюфячок в угол, вместо подушки подложил под конец тюфячка несколько толстых книг, прилег, закрыв голову снятым с себя камзолом, и почти тотчас заснул.
Сколько времени спал он — потом не мог сказать. Проснулся, потому что кто-то, крепко схватив его за плечо, кричал у него над ухом:
Вставай, Петя! Проснись же, ради всех святых!
Что... что такое?—с трудом раскрывая глаза, пробормотал Курганов и приподнялся на своем тюфячке.
Пугачевцы! Понимаешь? Сейчас начинается сра- | мне! — кричал ему в лицо бледный Володя Осколков.
Шутишь, что ли? — сердито ответил Курганов.— II ш гсбе с пьяных глаз приснились пугачевцы?
Ах, господи! Да очнись же ты! Говорят тебе, ■ паление начинается! Счастье еще наше, что ротмистр I | шин с несколькими своими людьми успел проско-
сюда и предупредить генерала. Иначе здесь бог
имн'т что вышло бы. Эти мерзавцы каким-то образом у-итрились зайти к нам в тыл. Не понимаю, как наша мружтша прозевала?
Курганов вскочил и напялил на себя сырой еще
II in л У него побаливала голова от выпитого вечером пунша, руки и ноги ломило, глаза болели.
Пугачевцы? В тылу? Не может быть! — пробор- м<| * ал он.— Как же так?
Прошли ночью каким-то оврагом. Если бы Лев- тип и Лихачев не проскользнули мимо них, они могли ом нас шапкой накрыть.
Нздор! Такой большой отряд нельзя шапкой (рыть! Не трусь, Володя!
Да я вовсе не трушу! — обиженно отозвался п. I н нов.— Поскачем к нашей дружине.
Они выбежали на обширный двор усадьбы, куда
• у мгле запоздавшего рассвета суматошно выска-
и и пи пи из дому офицеры, брали коней и галопом in I. к своим частям. Зловеще рокотали отсыревши. .драбаны, визгливо, захлебываясь и срываясь,
mi а тревогу кавалерийская труба. С грохотом
дли со двора стоявшие ночью под навесами
I Уин и нолубатареи, и канониры торопливо раздува-
||| пи мревшие фитили. Тревожно ржали кони. Ме-
м mi I по двору какой-то босоногий старик, допыты- «нч. I. v встречных:
Где же мой барин Николай Палыч? Владычица
пресвятая богородица! Да где же это мой барин Николай Палыч?
Где-то, как будто совсем близко, рявкнуло орудие.
«Вот оно, начинается!»—подумал Курганов.
Не прошло и получаса с того момента, когда раздались первые выстрелы, как генерал Потемкин пришел к убеждению, что оставаться дольше не занятых позициях ему нельзя: сельцо Свиньино лежало в неглубокой котловине, с двух сторон охваченной пологими холмами, и незаметно подошедшие ночью пугачевцы успели занять вершины этих холмов и поставить на них свои пушки. Попытки потемкинской артиллерии сбить неприятеля с холмов не удались. Стрельба пугачевцев была беспорядочной, но очень упорной. Действиями их артиллерии руководил явно знающий свое дело человек. Снаряды ложились там, где только пытались построиться зарайцы или томцы, с неумолимой регулярностью. По приказанию Потемкина, кое-как выстроившийся под прикрытием уже полуразгромленной деревенской церкви первый батальон Зарайского полка двинулся в атаку, но, пройдя бегом шагов двести, был осыпан картечью из нескольких орудий сразу, смешался и бросился назад И тогда через пролом между двух пологих холмов с востока в ложбину продавилась черная бесформенная масса, казавшаяся полчищем огромных насекомых. Это была пехота Пугачева, сплошь состоявшая из вооруженных дубинами, цепами и вилами крестьян, которых гнали в бой лучше их вооруженные мятежники. За спиной у этих шли башкиры. За спиной у башкир была пугачевская конница, а за нею — пушки, которые время от времени, когда наступавшие приостанавливались, стреляли в них.
Два раза батареи Потемкина загоняли эту орущую массу мятежников обратно в пролом, расстреливая атакующих почти в упор. Особенно удачно действовала батарея, расположившаяся у церковной ограды. Но когда началась третья атака, подбитая меткими вы- г грелами пугачевских пушек колокольня церкви вдруг пшсосилась набок и рухнула, завалив батарею своими обломками. В довершение несчастья взорвался зарядный ящик, и при этом пострадали три орудия второй батареи. Огонь со стороны потемкинских солдат заменю ослабел, а в пролом между двух холмов снова и I шливалась копошащаяся черная масса атакующих. П •• верхушек холмов продолжали лететь и с прежней точностью падать в ложбину снаряды пугачевцев. ('«• п.цо пылало, несмотря на проливной дождь, в не- • | ольких местах.
Князь Петр Иванович Курганов, присоединивший-
и I своей дружине, как во сне наблюдал картину Пои. Кму раньше приходилось не раз читать описании сражений и слышать рассказы участников, но ю, что сейчас происходило на его глазах, совершении расходилось с его представлениями о ведении Пои Где стройные ряды вымуштрованных солдат,
по знаку командира идут мерным шагом
м a iaicy на такие же стройные ряды неприятельских солдат? Где развевающиеся знамена и красиво скачущие мощной массой всадники с блестящими палаши м и в руках?
II чом сражении не было и намека на стройность.
I I la tax у Курганова едва выстроившиеся тремя | и | и томцы дрогнули, потому что в середину каре 1 и , щ два или три снаряда и рассыпались, укрываясь hi начавшими гореть избами. Один из эскадронов Ншмутцев кинулся, было, в атаку, но неведомо поче- му да ичсо не доходя до холмов, свернул и понесся пом вдоль занятых пугачевской артиллерией холмом
"Неужели бахмутцы струсили? — подумал Курганом Какой позор!»
Н гго в|)смя он увидел, что из другого пролома меж Яшмой но фланг бахмутцам несется лавина вооружении мигами всадников на низкорослых лохматых х Кахмутцам с трудом удалось увернуться от стычки с башкирской конницей, и они ушли под прикрытие еще поддерживавших огонь батарей.
До этого момента дворянская дружина стояла в бездействии.
Теперь наш черед, господа! — крикнул Бор-Ра- менский.— Надо выручать своих. Покажем-ка этим халатникам себя!
Дружина сорвалась с места и ринулась на зарвавшийся и отдалившийся от своих отряд конных башкир.
Словно во сне, Курганов скакал на своем плохо выезженном коне, что-то кричал и махал саблей. Два раза он сталкивался с оборванными всадниками. Одного из них ударил своей саблей. Ударил неловко, как-то вкось, и сам удивился, что башкир свернулся с седла. Лохматый конь раненого степняка взвился на дыбы и ускакал. Второй башкир ткнул Курганова своей пикой, но подвернувшийся Володя Осколков вовремя перерубил пику саблей и сшиб башкира ударом эфеса с коня. Потом все смешалось. Откуда-то словно из-под земли выросла черная стена людей, с ревом мчавшихся в ложбину. Замелькали цепы и дубины. Яростно вопивший бородач в изорванном азяме подскочил сбоку и размахнулся цепом, норовя ударить Курганова по голове.
Врешь, не уйдешь! — кричал он.
Но раньше, чем страшный цеп обрушился на голову Курганова, кто-то свалил бородача выстрелом из пистолета. «Да это Юрочка Лихачев! — подумал Курганов.— Как это он здесь оказался?» И опять замелькали странные, фантастические лица.
Опомнился Петр Иванович уже выезжая из Свинь- ина. Рядом с ним ехал Юрочка Лихачев с окровавленным лицом. Тут же скакали незнакомые Курганову гусары.
Что случилось? — хриплым голосом спросил Курганов у Лихачева.
Скверная штука! — ответил вместо Лихачева тип,ехавший Левшин.— Бой проигран!
Отступаем? — испугался Курганов.
Левшин улыбнулся и ответил:
Не столько отступаем, сколько улепетываем!
Но как же так?
Зарайцы, подлецы, частью разбежались, частью ие|»шли на сторону мятежников. Томцы оказались Пи нее стойкими, и их двум батальонам, кажется, удп (ось вырваться.
А генерал?
Потемкин опасно ранен. Архаров убит. Оторвало Итону ядром. Да бог с ними. Гораздо хуже, что из
вашей артиллерии едва удалось спасти семь
орудий!
Но это же ужасно!
Ничего не поделаешь! Потемкин сам-таки вино-
«
й I порядочно. Сторожевая служба велась небрежно, мл почти не охранялся. Пугачевцы, действительно,
и нас, как воробьев, шапкой накрыть, господа
§орпшме С Михельсоном им такие штуки не удаются.
Л наша дружина?
Поминай, как звали! — засмеялся злобно Лев-
МИн
Недь нас же было полтораста человек. Капитан И г Гнменский...
Пор Раменский убит. Многие перебиты.
Господи, господи! — простонал Курганов.
Иплонтерство — хорошо! — продолжал сердито
он Но, господа, за всякое дело надо браться
JP". ни Поенное ремесло тоже требует и знаний, и ним in Нм же полезли в бой, как дети в уличную Д|"< ну, и получили по первое число. Ничего, учи- ti* | п надо драться. За битого двух и трех небитых
Куда же мы теперь? — спросил Курганов.
Куда? — засмеялся невесело Левшин.— Первым А** I подальше от мятежников, а потом постараемся пробраться в Казань. Михельсон отправил меня со служебным поручением к фон Брандту. В вашу кашу я влип только по случаю.
Жалкие остатки разбитого отряда Павла Сергеевича Потемкина отступали, вернее, бежали по направлению к Казани по той самой дороге, по которой пришли в Свиньино. Пехота пугачевцев не преследовала отступавших. За ними гнались только небольшие конные отряды башкир, которые рассыпались, как только уцелевшие полевые орудия открывали по ним огонь или когда уже оправившиеся бахмутцы и гусары Левшина бросались на них в атаку.
Верст за шесть до Казани преследование прекратилось.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В
есть о поражении отряда генерала Потемкина » бою под Свиньиным произвела на казанцев ошеломляющее впечатление. Сначала никто не хотел мерить рассказам добравшихся до города беглецов, норным из которых был обезумевший от ужаса Филь- | и. ггерь молодого Курганова. Филька влетел в Казань па ч i,ей-то чужой загнанной им лошади, которая пала ' | лее у городской заставы. Скатившийся с нее | уидрем Филька был арестован часовыми, отправлен и I шцелярию военного губернатора, генерала фон Ьр.щдта, и допрошен. Допрос дал немного: Филька ■и I 1л из Свиньина в самом начале сражения, но уПнрлсдал, что пугачевцы всех перебили. Уверял, M i па его глазах какой-то казак сначала проткнул ни! нй барина Петра Иваныча, а потом саблей снес • му голову. Тот же самый казак зарубил, как кур- ппм л, молодого барчука Осколкова, и генерала По- n'Mi и на, и других генералов, и чуть не зарубил его, фнлысу, да за Фильку вступилась мать Пресвятая погородица.
«Гон Брандт распорядился Фильку задержать, а его
известить, предупредить, что верить Фильке
и. | ледует, что он явно со страху потерял голову. Л, и прочем, все в руке божьей...
Hi и д за Филькой стали прибывать и другие бег-
которые в общем подтверждали показания
'I'ii и. Час спустя после появления первых беглецов, I ■ in I огорых были и некоторые уцелевшие дружин-
и город на рысях влетела окруженная казаками
' | | I , и которой был привезен опасно раненый Павел
Сергеевич Потемкин. У него была перебита ударом дубины правая рука, прострелено левое бедро и, кроме того, он был серьезно контужен в голову. Только усилием воли ему удавалось заставить себя не терять сознание.
Немедленно по его прибытии в губернском доме был собран военный совет. Изнемогавший от потери крови и от боли Потемкин, с трудом произнося слова, официально передал все свои полномочия фон Бранд- ту и заявил, что он вынужден немедленно выехать из Казани в Петербург для донесения государыне о случившемся.
То, что случилось,— сказал он угрюмо,— должно послужить нам, господа, уроком. Моя вина велика, нельзя относиться к происходящему так легко, как все мы относились до сей поры. Борьбу с мятежниками мы вели кое-как, спустя рукава, словно и в самом деле речь идет не о страшном восстании народном, а о буйстве пьяной толпы на масленичном гулянии, для разгона которой достаточно послать на площадь пожарную команду да десяток солдат с алебардами. О своем грехе я доложу самой государыне, и если ее величеству будет угодно подвергнуть меня самому суровому наказанию, то и сие наказание я приму, как вполне заслуженное.
Сожалею, что меня не убили. Но ежели богу угодно было сохранить мне, недостойному, жизнь, то почему я превращен в калеку, который, вероятно, надолго будет лишен возможности снова стать в ряды защитников государыни и отечества от этих злодеев хотя бы простым солдатом?
Потемкин замолчал и затем продолжил еще более глухим голосом:
Вас же, государи мои, прошу помнить: речь идет о самом существовании государства Российского. Как ни больно сознаваться, но это так. Нам нечего бояться внешнего врага, с ним мы справлялись, как справлялись наши предки, спасшие Россию от татар, от