Циклопедия - Матюхин Александр Александрович 7 стр.

— Циклопу своему пересчитай, — глухо ответили из-за двери хриплым голосом с присвистом. — Нажрутся тут и ходют, нормальным людям жизни не дают!

— Это кто тут нормальный? Да из твоей квартиры такая вонь, что в противогазе не войдешь — стекла запотеют! — В гневе Мусор не только перешел на «ты» в обращении к незнакомцу, но и выкинул в воздух ряд чрезвычайно нецензурных выражений, некоторые из них не слышал даже я.

— Молчали бы! Сами пахнете портвейном не первой свежести и солеными огурцами, — донеслось из-за двери. — Жулье!

— Хам! — рявкнул Мусор.

— Мародеры!

— Моральный урод! — не остался в долгу Мусор.

За дверью брезгливо промолчали. Зато отворилась дверь напротив и из квартиры вышел дяденька атлетического сложения, коротко стриженный, в узкой майке и шортах. Лицо показалось мне смутно знакомым. Если не подводит память, это наш местный чемпион по бодибилдингу.

— Я не понял, мужики, что за шум? — поинтересовался он голосом человека, который не прочь бы проломить пару черепов. — На улице места мало, да?

— А в чем, собственно, проблема? — взвился Мусор, который тоже был бодибилдером, хоть и не таким успешным.

— Проблема в том, что у меня ребенок маленький спит, а вы тут разорались. — Дяденька постучал кулаком в ладонь. — Даю вам три минуты на все про все.

— А потом?

— А потом буду бить.

Краткость и лаконичность заявления мне понравились. Я одернул Мусора за ворот пальто и поспешил наверх по ступенькам. Меня остановил оклик Карла Давидовича:

— А сухарики?

Пришлось возвращаться обратно. Мы протопали мимо атлетически сложенного дяденьки и вскоре выскочили на улицу. Шел легкий снежок, совсем не мокрый и почти не осязаемый. Ветра не было, и даже проглядывало сквозь хмурые облака тусклое зимнее солнце.

— У, жлоб! — Мусор погрозил в пространство кулаком. — Вот возьму топор!

— Он правильно говорит. У него ребенок, а мы орем на весь этаж.

— Это же не мы виноваты! — начал оправдываться Мусор, когда мы направились в сторону киосков, — Это все тип с тринадцатой квартиры. Так бы и вцепился ему в глотку, не посмотрел, что он истребитель циклопов! Да и не похож он на истребителя! Что ж это за истребитель? Морда заросшая, как у ваххабита какого-то, водярой несет за километр, ручки даже на двери нет, я не говорю уже о звонке! Слушай, Вить, а может, это не тринадцатая квартира?

— Ты же цифры видел.

— Да мало ли кто такие цифры набить может?? Слушай, а это не тот дядька спаситель? У него фигура колоритная, внешние данные там и все такое…

Я с сомнением покачал головой и пожалел, что не надел шапку. Зима все ж — уши стали замерзать почти мгновенно.

Мы подошли к киоску. Мусор принялся рыться в карманах пальто, продолжая развивать тему:

— Положим, их предсказатель ошибся в номере квартиры. Ну не может же циклоп настолько точно видеть будущее, чтобы предсказать за полторы тысячи лет и улицу, и номер, и даже точную дату! Вдруг это ты спаситель и герой, а не тот алкаш с ружьем?

— Какой из меня герой?

Мусор сунул в окошечко деньги и почти мгновенно выудил три пачки ржаных сухариков. Я купил две сигареты «LD».

— Из тебя герой еще тот! — Мусор вцепился зубами в край пакетика. — По крайней мере, у тебя есть опыт общения с неземной цивилизацией и прочими мифическими существами, да и живешь ты почти по тому же предсказанному адресу. Давай, Вить, мы из тебя супергероя сделаем?

— Не пойдет. Я хочу, чтобы граф Яркула быстрей приехал, разобрался с этими циклопами и все опять стало спокойно… У тебя спичек не будет?

— Не курю, — сказал Мусорщик, вложив в эту фразу все свое презрение к курильщикам. Сам Мусор не курил с седьмого класса и другим настоятельно советовал бросить. Под его весомым влиянием Сева отучился от пагубной привычки, а я бросал за последний год уже раз пять. Но У меня, наверное, сила воли страдает. Вернее, ее совсем у меня нет.

Тем временем Мусор закинул в рот горсть сухариков и шумно втянул носом воздух.

— Зима! Крестьянин торжествует! А, Вить, какой воздух?! Я всегда считал, что чемпионаты мира по футболу следует проводить зимой, вот как в этом году! Гораздо лучше болеть за любимую команду, когда на улице минусовая температура, а не плюсовая. И так жарко от переживаний, а тут еще и солнце проклятое!

— В этом году особый случай.

— Да знаю, — Мусор махнул рукой, — но хотелось бы, чтобы и в следующем году так было. Слушай, а давай в футбольный комитет групповое письмо напишем? Хотим, мол, рассмотреть перенос чемпионата мира на зимнее время года.

— Ага, и чтобы не раз в четыре года, а раз в три месяца. Кто ж нас послушает?

— А вот напишу, — обиделся Мусор. — Сухарики будешь?

Я покачал головой и прикурил у прохожего.

Мы неторопливо направились в сторону дома и уже почти подошли, когда дверь подъезда неожиданно резко распахнулась. На улицу выскочил растрепанный, раскрасневшийся Сева, на ходу напяливая свою трехцветную шапочку на макушку. Увидев нас, он замахал руками и даже пару раз подпрыгнул от возбуждения.

— Циклоп сбежал! — предположил самое худшее Мусор. — Ничего доверить нельзя!

Мы перешли на легкую трусцу. Сева запрыг к нам, пытаясь натянуть сапог и обогнуть грязевую лужу одновременно..

— Я, это, ухожу! — сообщил он, выдыхая клубы пара. — Дела у меня, жена дома ждет, и все такое… На работу завтра, в конце концов.

— Марфа звонила? — первым догадался Мусор.

Сева обреченно кивнул, даже не заметив, что Мусор вновь поглумился над именем его любимой жены.

— Никого же не было, ну я и взял трубку.

А

— Алкаш, пропойца, гулящий, денег в дом не носишь, вещи пропиваешь?

Сева закивал.

— Слово в слово. Так и сказала. А еще сказала, что, если я немедленно не приду, она все мои вещи на лестничную площадку выставит. Чемоданы, говорит, уже собрала.

— Да ладно, тебе не впервой, — утешительно,как ему казалось, сказал Мусор. — А с циклопом что?

— Циклоп там. — Сева кивнул на окна моей квартиры. — Связанный.

Подушка, торчавшая в окне, отсюда выглядела комично и походила на бесформенный снежный ком, застрявший в оконной раме.

— Ты его одного оставил?! Как ты мог? Он же, сволочь, хитрый! — Мусор резко обогнул Севу и что было духу кинулся к подъезду.

— Я пойду, — жалобно проскрипел Сева, натягивая шапку на самые глаза. — Если что, звоните…

Я устало махнул рукой: иди, мол, и Сева поспешил по тропинке в сторону парка. Хороший он человек, Сева, только в нем совершенно отсутствует чувство ответственности. Как-то раз Сева устроился сторожем на склад книжной продукции, так называемую «базу». В первую же ночь он спокойно запер двери на ключ и ушел спать домой, а когда с утра вернулся, оказалось, что кто-то вынес шестнадцать ящиков с книгами. Тут бы Севе и скрыться с места преступления или изобразить последствия похищения на своем тощем лице, но он не придумал ничего лучшего, как отправиться с повинной к начальству. Хорошо хоть выяснилось, что это с утра приехали реализаторы и забрали книги на продажу, а то не сносить бы Севушке буйной головушки. Впрочем, этот случай ничему Севу не научил. Он просто не понимал, для чего нужно тратить свое собственное время, чтобы что-то охранять или за кем-то наблюдать…

Я не стал дожидаться, пока Сева скроется в парке, и побежал следом за Мусором в подъезд. Пробегая мимо двери нашего незадачливого спасителя, я заметил, что она немного приоткрыта и оттуда смотрят на меня два белых глаза.

У моей же двери стоял Мусор и ногтями нервно выстукивал дробь по дверному косяку.

— Он и дверь захлопнул? — ужаснулся я, поскольку никаких ключей с собой, естественно, не брал.

— Хуже, — мрачно отчеканил Мусор. — Сдается мне, что дверь захлопнул наш любимый циклоп.

— Что?!

Мусор молча ткнул пальцем в дверь, призывая меня прислушаться. И действительно — из-за двери раздался вдруг звон, затем хруст, словно кто-то ходил по осколкам, следом воздух прорезал пронзительный визг, и все стихло.

— Эй! Открывай, скотина! Глаз-то выколю, будешь знать! — заорал Мусор, отчаянно колотясь в дверь грудью.

Из-за двери доносились звуки, очень похожие на то, что кто-то усиленно заставляет дверь разнообразной мебелью.

Отодвинув Мусора, задело взялся я. А именно заколотил в дверь ногой. Никакой реакции.

— Может, взломаем? — Мусор, как обычно, выступал за силовое решение проблемы.

Мы попробовали. Дверь, как назло, не поддалась. Моя бывшая квартиросъемщица старушка Капица, которая, как оказалось позже, была еще и инопланетянином, заменила дверь лет десять назад — боялась грабителей, и новые петли держались отменно. Тут без топора и лома, как говорится, не обойдесся.

Мусор трясущимися от гнева руками вытащил на свет отвертку и, выпятив нижнюю губу, долго примеривался к замку. Потом бросился на дверь, как партизан на танк.

— А ну открывай! Кому говорят! Обещаю помилование, стервец! Даже язык не вырву, чес-слово!

Циклоп, судя по всему, к такому обращению не привык. Внутри квартиры что-то оглушительно взорвалось. Бетонный пол под нашими ногами завибрировал. Мусор в испуге ухватился за меня, развернув спиной к двери. Видимо, ожидал, что дверь сейчас взорвется к чертовой матери, а на меня придется большая часть щепок.

Однако этого не произошло. В наступившей тишине вдруг совершенно четко щелкнул замок, и я услышал тихий скрип петель.

— Вот гад! Мерзавец! Иуда! — Раскрасневшийся от гнева и мгновенно ориентирующийся в любой ситуации Мусор уже стягивал пальто и одновременно с этим пытался закатать рукав свитера.

Подняв голову, он посмотрел за мою спину, и лицо его стремительно изменилось. Если бы из Мусорщикова лица лепили глиняные маски, то сейчас маска бы называлась: «Крестьянин видит Ленина. Впервые».

Недолго думая, я совершил хитроумный разворот на сто восемьдесят градусов, присев и выставив перед собой обе руки. Все-таки имеешь дело с циклопами, а не с тараканами…

В дверях, уперев руки в бока, стоял граф Яркула собственной персоной и укоризненно качал головой.

Граф Яркула был все тем же старым добрым крючконосым кровососом, что и год назад. Его длинные черные волосы были аккуратно зализаны и собраны на затылке в хвостик. Облачен вампир был в черный фрак поверх белоснежной футболки с узким воротом и черные же штаны. На ногах модные сейчас остроносые туфли.

— Ваше? — поинтересовался граф и брезгливо вытащил из-за своей спины отчаянно извивающегося циклопа.

— А где «здрасте»? — вопросил Мусор, заходя в квартиру и захлопывая дверь.

— На том свете свидимся, — ответил граф. — Не понимаю я вас, человеков. Приглашают, видите ли, гонорар обещают, прием отличнейший, а как приходишь — что выясняется? Хозяев Дома нет, стол не накрыт, а еще бегает какой-то Циклопедия одноглазый урод и пытается укусить! Да я сам кого хочешь покусаю, ясно?

Яркула дыхнул на циклопа зеленоватым облаком. Циклоп закашлялся, задергался да и обмяк. Яркула довольно хмыкнул и прислонил одноглазого к дверце туалета.

— Так-то лучше. А теперь здравствуйте!

Рука вампира оказалась холодной и сухой, словно не кожа у него, а ткань для обивки кресел. Яркула улыбнулся белозубой улыбкой.

— Пройдемте в комнату? Нужно многое обсудить.

— Отчего же, — кивнул Мусор, напустивший на себя важности и ставший похожим на пингвина.

Мы прошли в комнату. Судя по всему, циклоп пытался вырваться через окно, но выставить подушку или выбить стекло у него силенок не хватило. Столик был опрокинут на пол, пустая бутылка валялась около дивана. А рядышком с бутылкой суетился… некто маленький, сгорбленный, с длинной седой бородой, в шляпе.

Некто положил на диван увесистый чемодан коричневого цвета и возился с заевшей молнией. Увидев нас, он коротко кивнул, однако занятия своего не оставил.

— Это кто? — .спросил я. — Хотя… дайте догадаюсь! Смотритель за порядком!

— Догадливый малый, хоть и марципан! — кивнул Яркула.

Я вздрогнул.

— Как ты меня назвал?

— Марципан. А разве не помнишь? Был марципаном, марципаном и остался.

— Нет уж, — решительно заявил я, — марципаном я был для Саря Сысоевича, а впредь прошу называть меня нормальным человеческим именем!

— Любым? Тогда ты будешь Даздрапермой! — Яркула хихикнул и почесал подбородок. — Бардак у вас какой! У меня в Трансервисе уютней, хоть там и ремонт идет. Представляете? Недавно разразилась ужасная буря, и сорвало крышу с западного крыла. Я сам пытался залезть отремонтировать, а меня ветром сносит и сносит! Пятнадцать раз сносило! Потом мне надоело в колодец падать, я Голову позвал… Чего вы бледнеете? Голова — это вампир такой, мой друг и помощник. Он просто голова на ножках и ручках, как этот… из сказок…

— Колобок? — услужливо подсказал я.

— Сам ты Колобок. Вот, вспомнил! Чипол-лино!

— Какой же Чиполлино голова? Он луковка.

— Ну. А Голова — тыковка по-другому. Только вампир. — Яркула поднял вверх указательный палец. С кончика пальца сорвалась тонкая искорка и впечаталась в потолок. — А это мой нынешний смотритель. Иммануил Кант.

— Но как же Дидро?

— После событий, что произошли прошлой зимой, Дидро сослали в психиатрическую клинику имени доктора Сихвухи. На неопределенный срок. Говорят, он стал в замке Тьмы ловить призрак некоего И. И. Василькова и пихать ему в рот листики из трактата «Философия. Слухи. Факты. Догадки». А если тот не желал есть, Дидро пинал его ногами и грозил инквизицией.

— У вас и инквизиция есть? — удивился Мусор.

— Мы же цивилизованные люди! Так, случается иногда кого распять, кого в «железную леди» засунуть, но это только после суда и следствия. Просто так у нас только на кол сажают…

Мусор, покосившись на Канта, присел на стул.

— А этот тоже НЕфилософ?

— Самый что ни на есть, — отчеканил Кант, оборачиваясь. — Второе место на конкурсе НЕ-философов! Меня обставил только никому не знакомый гений из Финляндии, но я с ним еще встречусь в темном переулке… Кстати, с кем имею честь?

— Со мной. — Мусор протянул пухлую руку. — Карл Давидович. Для друзей просто Карл. Уменьшительно, если хотите, ласкательно. Вот.

— Можно Мусор, — добавил Яркула, — он не обижается.

— Витя, — представился я.

— Можно Даздраперма, — хихикнул снова Яркула. — Тоже, впрочем, не сильно обижается.

— А я Кант, — сказал Кант. — После заключения договора буду наблюдать за действиями агента и следить, чтобы все производилось по правилам.

— А у вас тоже есть книга? — спросил я.

— Нет. У меня есть коробка! — важно изрек Кант, указывая рукой на угол между диваном и стенкой. Там уютно устроилась простая картонная коробка, опрокинутая набок. Самое интересное, что разглядеть внутренности коробки я не смог — там клубился черный, непроглядный туман. Зато с другого бока было четко и лаконично написано: «МОЕ. НЕ КАНТОВАТЬ».

— И что это? — спросил Мусор, отчего-то принюхиваясь.

— Там внутри все, что мне нужно, — туманно ответил Кант. Ему удалось наконец распахнуть чемодан. Порывшись в нем немного, Кант извлек небольшой целлофановый пакет. В пакете хорошо проглядывались семейные трусы в горошек, тюбик зубной пасты, зубная же щетка и бритвенные принадлежности.

— Где можно разместить? — спросил Кант. — Мы к вам надолго.

— Не думаю, — буркнул я. — Ванная по коридору направо. Положите на полку, под зеркальцем.

Кант утвердительно кивнул и исчез в коридоре.

— А он, это, такой же деловой и правильный? — шепотом поинтересовался я, подразумевая, конечно, небезызвестного Дидро. Ох уж нам от него досталось в свое время!

— Не то слово! — Граф скорчил жуткую гримасу. — Принципиальный! Из принципа не прочел ни одного трактата, не выучил ни единой философской мысли и даже прогнал свою беременную музу без вещей и права переписки!