- Ты не понимаешь. Когда я вчера читал эту книгу – там все было ясно. Наша страна была империей, в которой нашего брата так же прессовали и выжимали, как и сейчас – народ и поднялся – в ноябре 1917 года была революция, а за ней – гражданская война. А этот учебник я помню по школе. Ну ведь любой дурак знает, что Русь была разорена и уничтожена, двести лет была под татаро-монгольским игом. А здесь этого нет! Ни слова. Но я в первый раз узнал об этом именно из этого учебника.
- Какое иго?
- Татаро-монгольское.
- А почему не иго папуасов из Новой Гвинеи или не индейцев кри? Прекрати пить, у тебя ум за разум заходит. Ты уже вконец потерял человеческий облик. Я уже думаю, что запах перегара – это твой естественный запах. Иди к черту – сходишь с ума – сходи один!
Девушка схватила сумочку и побежала к двери.
- Иди к дьяволу! Я не желаю жить с алкоголиком и психопатом.
Мужчина попытался броситься за ней, но махнул рукой и плюхнулся на диван, доставая из-под него бутылку с остатками вчерашней водки.
- Может я и вправду схожу с ума? Чем черт не шутит… Книги то не меняются. – И, опустошив посуду, мрачно запихнул ее обратно, где позвякивали и перекатывались ее многочисленные соседки. Водка подействовала, и он, приободрившись, встал, надевая мятый пиджак. Заметив на стене фотографию жены, он усмехнулся.
- Тоже мне - Аджена Деболери – француженка без гражданства.
Он подошёл к двери и открыл ее – в глаза бил яркий свет – на дворе стоял май, и деревья только начали одеваться в густую зелень. Джакар Джойстер ухмыльнулся солнышку и побрел в сторону центра города – там частенько ошивались его товарищи-собутыльники.
Вернувшись три года назад из Шебрании, Джакар Джойстер с Адженой поначалу сторонились людей – Аджена не знала русского языка, да и Джакару светиться особо не хотелось. Жили на пасеке, разводили пчел, что приносило средства к существованию, затем переехали в город, где Джакар менял имена и фамилии – и Вася и Петя и Ваня и черт его знает как, а Аджену представлял всем как француженку. Так бы и далее шло, но земная реальность начала сильно тяготить Джакара, и он запил, забросив не только работу, но и планы на жизнь. Какой прок вкалывать все дни напролет, если хватает только на жратву (но не на еду). Да никакого. Люди-животные, цель которых лишь набить животы – согласны на это. Их, таких, и государство любит – они законопослушны. Их мирок узок и мал – дети, семья, стол, кровать, кухня – как у хомяка или крота.
Более ничего не надо. Они быстро тупеют, несмотря на образование и врожденный уровень интеллекта, смотрят жуткое и оголтелое вранье телевизора, если их рано растолстевшие жены не любуются в это время очередной мыльной оперой. Иногда они изменяют своим женам с другими рано растолстевшими женами, квасят с друзьями и без друзей, раз в год водят детей на рыбалку и копят, копят копейки – на холодильник, телевизор, машину, которые далеко не всем им удастся купить. Жизнь их проходит как сон и к старости неимоверно ускоряется, как ракета в пустоте. В их жизни мало событий или нет вообще (не считая найденных на свою задницу пьяных приключений). Выйдя на заслуженный отдых с нищенской пенсией, они не находят себе применения – ибо не имели толкового хобби и раньше, и смотрят, как их дети повторяют их круг жизни – свой виток ада, как две капли воды похожий на их собственный. По их стопам Джакару как-то не шлось – он пытался вылезти из этого замкнутого круга, но эта трясина, поглотившая всю страну, затягивает крепко. Джакар разводил пчел и знал – есть царицы, есть трутни, а есть рабочие пчелы. И иногда лучше быть трутнем, чем неразумным работягой, но при этом нужно помнить – к осени трутни неминуемо вылетят из улья на обочину пчелиной жизни и умрут в голоде и холоде.
Но на дворе еще царил май, и в кармане бренчала кое-какая мелочь…
В этом городе Джакара знали под именем Иван, а большего и не требовалось, так как он на воинском учете не состоял, в милицию старался не залетать, а дом был записан на жену – Аджену Деболери, с которой он в законном браке не состоял. Совершенно неизвестный государственным структурам и учреждениям, он был знаком со многими завсегдатаями пунктов приема цветных металлов и пустой посуды, а так же всевозможными интеллектуалами пьяного и бродячего мира, хотя и не опускался на дно. Он просто жил, невзирая на все превратности судьбы, жил как мог.
В ликероводочном магазине, который в просторечие назывался просто казначейством, царило оживление. Недавно вновь поднятые цены на акцизные марки не смущали пьющих сограждан, как не смущали и цены на бензин водителей. Народ кряхтел, матерился, разорялся окончательно, вымирая как стадо мамонтов в ледниковом периоде, но терпел, пил и ездил.
Детишки от семи и до совершеннолетия тоже присутствовали в толпе. Потеряв тягу к знанию детей Страны Советов, дети демократической России тянулись уже к другому. Водку им продавали – а они покупали. Старухи, трясли копейками, покупая водку «на забор», «печку подправить», а вокруг магазина кучковались тунеядцы и алкоголики всех мастей – уже опустившиеся и выброшенные на обочину жизни.
Джакар, проходя мимо них, почему-то подумал, что и у них были матери, одевавшие их, сопливых мальчишек, в чистенькие штанишки и помогавшие им делать уроки. Они верили – их дети самые лучшие на свете, их жизнь будет радостна и безоблачна, но неумолимая жизнь и здесь расставила свои коррективы.
Отстояв в небольшой очереди и купив литр водки, Джакар вышел на улицу, где тотчас же появилась троица «шакалов», готовая «сесть на хвост» любому встречному и поперечному, но он послал их куда подальше и те, ослабленные ежедневными возлияниями, убрались, боясь вступать в открытый конфликт, с пока еще здоровым мужиком, харкаясь и источая мат. Джакар запихнул бутылки в специально прорванные внутренние карманы пиджака и отправился домой.
- Эй, Ваня!
Из заросшего сквера высунулся Клоп. Вообще-то у Клопа было имя, но Джакара оно как-то мало интересовало. Он с ним несколько раз выпивал, иногда занимал или одалживал денег. Перескочив ограду, Джакар подошел к невысокому человеку, сидящему на траве и пожал руку.
- Слышь, Ванек, я тебе сотню должен?
- Ну вроде бы да. А что, жаждешь вернуть?
- Нет, я ее тебе не должен. Я тут с утра сижу. Жёнку твою заприметил, француженку хренову. Она с утра – на рынок, а оттуда со жлобом черножопым. Прыгнули в тачку и укатили.
Джакар чуть не подпрыгнул, но сдержал себя в руках.
- Вот сука. И это, по-твоему, стоит сотню?
- Да нет, ты постой, я Володьку крикнул, уговорил, он на «пирожке» за ними поехал. Так что я тебя лучше сыщика доведу, куда они отправились рога тебе растить.
- Ну ладно, хрен с тобой, сотня твоя. А где Володька с машиной?
- Не приезжал еще. Сижу, жду – я хотел, как он подъедет, до тебя скататься, а ты вон он – легок на помине. Ну, давай ждать вместе, ты я вижу гружёный.
- Черт с тобой. – Джакар достал бутылку и выставил её на услужливо подстеленный Клопом грязный носовой платок. Клоп потешно пошевелил усами и выложил на платок луковицу и кусок хлеба, достал из глубин кармана смятый пластиковый стакан, довольно осклабившись.
- Не щурься, гнида. Еще одна улыбка, и я тебе пузырь об башку разнесу.
- Да не, я водочке радуюсь. Я же понимаю, какое у тебя дело. Если бы не сочувствовал, то и не помогал бы сейчас.
- Пока ты мне только с водкой бороться помогаешь.
Клоп принял полный стакан и занюхав хлебушком просветлел. – С водкой Ваня бесполезно бороться, она и не таких боксеров, как мы на землю валила.
Джакар, выпивая, только мрачнел, его рука нащупывала в кармане трубку лазера, привезенную из Аргонии. Когда-то это был лазерный пистолет, но Джакар отломал рукоятку, чтобы он менее походил на оружие и заряжал его от сети, используя в совершенно мирных целях - как резак для металлолома.
К концу второй бутылки появился, наконец, Володя, жутко матерящийся. Он поздоровался с Джакаром и спросил у Клопа - Он в курсе?
- Угу, – ответил тот и пропустил стакан.
- Ну, поехали. У меня и монтажки с собой, загасим твоего обидчика.
Пирожок рванул с места, оставляя на асфальте черные полосы резины, и покатил за город. Джакар смотрел в окно, где проносились лесополосы и шестисоточные дачные районы, Клоп допивал последнюю бутылку и уже несвязно бормотал что-то.
Машина притормозила неподалеку от берега реки, и Володя крикнул в кузов – Вылезайте тихо, сейчас я вас доведу. Идти пешком придется, чтобы не спугнуть.
Прошли метров пятьсот, и за ивняком показался джип, не к месту стоявший рядом с разбитой рыбацкой лодкой. Перебежками они дошли до джипа, и Володя указал рукой на небольшой залив, окруженный кустами. Листья еще толком не распустились, и Джакар сквозь них увидел происходящее – у дерева, нагнувшись, стояла его жена, а сзади нее ритмично двигался поросший диким волосом толстый армянин.
Клоп пьяно усмехнулся. – Трахаются чертовы. Оргазм ловят.
Джакар сильно ударил его, и тот упал, приглушенно вспоминая весь словарный запас матершинника. Володя указал на залив – Тебе помочь?
- Нет, я сам. Вы отойдите.
- Смотри, эта тварь весь рынок держит. Опасное дело затеваешь!
- Иди к черту. Бери Клопа и тащи обратно, я недолго.
Володя пожал плечами и вытащил из джипа забравшегося туда Клопа, пинками показывая ему дорогу обратно. Джакар, подождав, пока они уйдут, достал лазерную трубку и отпустил выключатель – лампочка зарядки замигала. Стрелять, держа ствол без рукоятки довольно трудно, но Джакар попробовал – прицелившись, он нажал спуск - и кусты задымились, загорелись, попадали отрубленные свистящим невидимым лучом ветви, на спину Аджене плюхнулся обрубок жирного тела «коммерсанта», а низ, продолжая ритмично двигаться, упал в сторону. Аджена закричала - смертоносный луч ее еще не коснулся. Вероятно, она успела понять, кто стреляет, и успела перед смертью оскорбить Джакара еще пару раз. Но он, круша деревья лазером, как бы вернулся в прошлое, в штурмовые отряды и с диким ревом бросился к ней. Деревья и кусты были окутаны дымом и горели, пахло, черт его знает чем, песок плавился, а он бежал вперед и нажимал на спуск.
От трупов его оттащили Володя с Клопом. Джакар удивленно увидел куски, обрубки, жареное мясо, обрывки истлевшей одежды и провалы сгоревших ртов. Это сделал он. Шашлык-бишбармак, а ведь только что жили, да как весело!
Клопа страшно рвало. Джакар поволок его к «пирожку».
Там Володя молча налил всем. Выпили также молча. Клопа передернуло, и он протянул Джакару невесть откуда взявшиеся сто рублей Ну ты зверь… Возьми уж.
Джакар молча взял деньги. Про оружие его приятели не спрашивали и то ладно. Клоп от принятой водки вновь повеселел и продемонстрировал всем барсетку с деньгами.
- Твоему конкуренту, Ваня она долго не понадобится. Ну а мы попируем.
- Да, мне тоже нужно залить.
И компания на старом «пирожке» отправилась в город, просаживать так легко доставшиеся Клопу деньги. Клоп что-то рассказывал Володе, а тот посмеивался – Вот так, а то блевать взялся, ты это прекрати тут клопизм разводить.
После пирушки Джакар добрел до дома и бухнулся на диван, уснул и видел страшные пьяные сны, еле отличимые от ужасной пьяной земной реальности.
Ничего во снах не напоминало ему о Аджене – он вычеркнул ее из своего сознания. Сам факт убийства был чем-то обыденным, залитым водкой и забытым. Что самое странное все трое убийцами не были. Клоп конечно «тыкал», да и сидел за это, но к убийству ни с какой стороны причастен не был. Изменяющийся мир России насаждал спокойное отношение к убийству, а телевидение и печать предоставляли не только девальвирование ценности жизни, но и подробные пособия по убийству – массовому и индивидуальному. Клоп не смотрел телевизор – и его вырвало при виде трупов. Джакар и Володя просто привыкли к подобному зрелищу, свыклись с ничтожностью человеческой жизни и насилием над ней, к тому же пьяный часто не отличает кино от реальности.
Вечером Джакар проснулся от стука в дверь – на пороге стоял Володя. Он мрачно зашел и поставил на стол начатый пузырь. Опохмелившись, он спокойно сказал
– Клопа, козла, взяли. Из-за этой барсетки чертовой, а уж пальчики его всем ментам известны.
Джакар на миг испугался – Заложит, точно заложит гадина!
- Не боись. Клоп, конечно трус, но не дурак. Ты сам подумай – за воровство он уже сидел, сходит на годик-второй еще раз. А если заложит – пойдет как твой соучастник, да и я тоже. Тут ему влепят немало. Опять же плюс еще и кража. Да и стрелял ты чем, пиротехник? На нас и не подумают.
Джакар подумав успокоился и, допив водку, проводил Володю к двери.
В это самое время в камере предварительного заключения Клоп летал от стены к стене – пятерка кавказцев молотила его, чем попало. Стоящие у решетки менты пересчитывали полученные от них деньги и весело посмеивались, когда его окунали башкой в зловоние параши и он, отплюнув еще пару зубов, размазывался по бетонной стене.
На десятой минуте он все им и рассказал. С подробностями. Громилы свернули из простыни петлю и молча повесили избитого на оконной решетке. На выходе они вручили стоящим по струнке вертухаям еще сколько-то денег и ненавязчиво попросили – Убэритэ тут, да! Чистэнко чтоб было.
Пока иномарка с бугаями летела от тюрьмы по полученным адресам, Джакар и Володя еще не знали о нависшей над ними угрозой.
Джакар заряжал от розетки пистолет, предварительно воткнув в диск счетчика разломанную отвертку, когда у его окон остановился новенький «Вольво» темно-серого цвета. Джакар не придал этому никакого значения до той поры, пока его дверь не вылетела, и в комнате не оказались четверо одетых в черные кожаные куртки черножопых. Заметив Джакара, сидящего на стуле, они, вытащив дубинки, заполненные свинцом, бросились на него.
Спасла сноровка. Спасли тупые и старательные аргонские прапора, гонявшие Джакара, как и прочих штурмовиков, день и ночь, уча выживать и заставляя выживать. Тогда Джакар от всей души ненавидел их, а сейчас был готов расцеловать их в сволочные усатые рожи. Он в прыжке вырвал из розетки ствол и, не теряя время на прицеливание, просто полосовал и полосовал все вокруг себя. Дом горел, проседая от разрезов, сделанных лазером. Закончив батарею, Джакар огляделся. На носатых лицах громил застыло удивление – они так и не поняли, что с ними случилось, и только дымились, источая зловоние жженого мяса. Джакар, с трудом дыша в дыму, бросился наружу.
Дом был объят пламенем, крыша накренилась и готова была вот-вот повалится, рамы, дверные проемы просели и весь дом был просто изрезан, как кусок студня. От «Вольво» послышался хлопок двери и Джакар увидел пятого горца. Тот бежал, выставив впереди себя пистолет, как полицейские в американском боевике. Джакар пытался полоснуть его лазером, но батарея была посажена, тогда он упал и закатился под крыльцо, спасаясь от уже свистевших вокруг него пуль.
Сердце бешено колотилось. Сзади слышались выстрелы – громила стрелял под крыльцо, вслед Джакару, а он полз под веранду - вперед и вперед, в клубах дыма. Дышать было нечем, но дым помогал скрываться от преследователя, который, судя по звукам, лез за ним.
Наконец-то. Джакар дополз до следующего угла веранды и оторвал гнилую доску, обдирая пальцы. Под ней грозно блестела вороная сталь штурмовой винтовки. Думать и целится было некогда. Джакар схватил ее и саданул в направлении преследователя подствольной гранатой. Взрывной волной его отбросило прямо на угол фундамента и он, сжимая зубы от боли, начал расстреливать все под полом длинными очередями. Закончив магазин, Джакар отбросил винтовку и пополз дальше, к стене веранды, чтобы оторвать доску и вылезти из этого ада.
На обочине.
Очнулся Джакар уже в машине. Он давил на газ и новенький «Вольво» летел, как будто не колеса – крылья несли его. Джакар не знал – жив или мертв пятый бандит, но чувствовал, что одним этим боем не отделается. Резко затормозив у дома, где в последнее время жил у своей подружки Володя, он выскочил и, добежав до двери, забарабанил в неё. На стук вышла Володина подруга – миниатюрная блондинка в халате. Увидев Джакара, она чуть не упала. На нее смотрел черный как негр, обгорелый, запачканный в крови демон с дикими глазами. Джакар взял ее за плечи и уже спокойно спросил