Глава 11
По пути домой из Адольфвилла, с заседания Высшего Совета, засвидетельствовавшего земной ультиматум и высадку врага на Высотах Да Винчи, Аннет Голдинг начала подумывать о самоубийстве.
«Все нам — даже манам — в конце концов придется покориться силе. Можно ли спорить с планетой, которая совсем недавно победила целую альфанскую империю?»
Такие мысли вертелись в голове Аннет, пока она сосредоточенно рассматривала пластиковую ленту дороги на Гамлет-Гамлет, выхватываемую из темноты автомобильными фарами. Надежды не оставалось — она ощущала это подсознательно, почти физически.
«Когда все аргументы разбиваются о стену, я не буду спорить, лучше уйду, — думала она. — Никто меня не принуждает к этому, я сама так хочу».
Ей стало жалко себя; на глаза навернулись слезы.
«Я — как Дино Уоттерс… Мне бы надо восхищаться манами, ведь они борются. Почему во мне нет их жестокости, надменности, непробиваемости?… Теоретически я могу стать какой угодно, я же поли… Однако…»
Внезапно Аннет заметила пламя реактивного выхлопа, хорошо видное на темном небе. Корабль опускался совсем рядом с Гамлет-Гамлетом. Действительно, если она не будет никуда сворачивать, то приедет прямо к кораблю. Ее охватили два противоположных, характерных для поли чувства: страх заставил сжаться, а любопытство, усиленное возбуждением и нетерпением, приказало увеличить скорость.
Однако, когда Аннет оказалась совсем близко от корабля, страх все же победил — она сбросила скорость, свернула с дороги и выключила зажигание. Машина проехала немного по мягкой земле по инерции и остановилась; Аннет сидела в темноте, прислушиваясь к ночным звукам, не зная, что предпринять.
Чужой корабль смутно вырисовывался неподалеку; рядом с ним временами вспыхивал фонарик, кто-то двигался. «Земные солдаты готовятся захватить Гамлет-Гамлет». Однако голосов не было слышно, да и корабль не казался ей большим.
Аннет, конечно же, была вооружена. Каждому делегату Высшего Совета полагалось иметь при себе оружие, хотя гебский представитель традиционно забывал об этом. Порывшись в отделении для перчаток, она выудила оттуда старинный, стреляющий пулями пистолет. Аннет никогда не пользовалась им, и теперь мысль, что она может кого-нибудь убить, казалась ей дикой. Однако выбора не было.
Осторожно, стараясь не шуметь, она выскользнула из машины и стала продираться сквозь кусты поближе к кораблю; внезапно свет фонарика вспыхнул совсем рядом. Аннет в ужасе отпрянула.
Какой- то человек, полностью поглощенный своей работой, рыл лопатой яму. Его наморщенный от напряжения лоб блестел от пота. Внезапно он бросил лопату и поспешил обратно к кораблю. Затем быстро вернулся с большой картонной коробкой, и поставил ее рядом с ямой. Свет фонарика проник в коробку, и Аннет увидела пять влажных пульсирующих сфер, похожих на грейпфруты. Сферы были живые; она догадалась, что видит перед собой споры мыслящей липкой плесени с Ганимеда — Аннет помнила их по учебным видеолентам. Мужчина, конечно, спешил зарыть их во влажную почву: там они должны были с огромной скоростью вырасти. Аннет знала, что в данной стадии споры развивались очень активно, поэтому человек торопился не зря — споры могли погибнуть.
— Вы не успеете зарыть их вовремя, — сказала Аннет, удивившись собственной смелости. Одна сфера действительно уже потемнела и стала на глазах сжиматься и оседать. — Послушайте. — Она приблизилась к человеку, который продолжал копать землю маленькой лопатой. — Давайте, я помогу вам увлажнить их; у вас есть вода? — Аннет нагнулась к коробке. — Они скоро погибнут. — Кажется, незнакомец тоже понимал это.
— На корабле. В большой цистерне, — бросил он. — Там есть кран, он помечен. — Мужчина вынул почерневшую сферу из коробки и осторожно опустил в яму, потом стал посыпать кусочками влажной почвы, которую предварительно раздавливал пальцами.
Аннет вошла на корабль, где обнаружила кран, затем нашла пустое пластмассовое ведро.
Опуская быстро теряющие форму сферы в ведро с водой, она философски сравнивала их с одуванчиками: те так же быстро созревали, вырастали, облетали. Они, вероятно, были счастливы. Им не приходилось слишком долго отстаивать свои права.
— Спасибо, — произнес мужчина, засыпая землей вторую, теперь уже влажную сферу. — Я не надеюсь, что мне удастся спасти всех. Споры выросли во время полета, и мне некуда было поместить их. — Разламывая куски чернозема, он быстро, но внимательно взглянул на нее. — Аннет Голдинг.
Сидевшая на корточках около коробки со сферами Аннет вздрогнула:
— Откуда вы знаете мое имя? Я никогда вас не видела.
— Мне приходилось бывать здесь, — загадочно ответил мужчина.
Первая спора уже, очевидно, начала расти: в свете своего фонарика Аннет увидела, что почва в том месте задрожала и вспучилась. «Диаметр сферы резко увеличивается», — поняла она. Это было забавное зрелище, и Аннет рассмеялась.
— Простите меня, — сказала она. — Но все случилось так быстро. Они скоро будут больше нас… И смогут двигаться.
— Не совсем, — серьезно сказал мужчина. — А откуда вы знаете про них?
— Много лет я только и заниматься самообразованием, — ответила Аннет. — Я тогда была совсем маленькой, и здесь еще существовал…, для вас, я думаю, лучше назвать его госпиталем… Во всяком случае, я тогда просмотрела много лент по биологии и зоологии. Я помню, что ганимедская плесень, когда вырастает, становится настолько умной, что с ней можно общаться. Это правда?
— Более чем умной. — Человек взял из коробки очередную сферу; она мягко прогибалась и пульсировала в его ладонях, словно живое желе.
— Как удивительно! — воскликнула Аннет. Теперь она радовалась, что дала волю любопытству и вылезла из машины. — Вам это нравится? — Она продолжала наблюдать за быстрыми, но осторожными движениями своего нового знакомого. — Такая теплая ночь, чистый воздух, и тихое хлюпанье, которое издают эти малыши — как лягушата, правда? Какой вы молодец, что не даете им умереть! У вас очень добрая душа. Пожалуйста, скажите, как вас зовут?
Он быстро взглянул на нее.
— Зачем?
— Я хочу запомнить вас.
— Я тоже помню одно имя… — снова загадочно произнес мужчина.
Оставалось «посадить» последнюю сферу. Первая уже увеличилась настолько, что показалась из земли; она превратилась, как увидела Аннет, во множество сфер, сросшихся в единое целое.
— Однако, — продолжал странный человек, — побуждают меня к этому как раз противоположные чувства… — Он не договорил, но она уловила суть. — Меня зовут Чак Риттерсдорф, — добавил он.
— А вы не родственник доктора Риттерсдорф, женщины-психолога с первого земного корабля? Да, наверно, вы ее муж. — Тут же вспомнив Габриэля Бэйнса и его план, Аннет озорно рассмеялась, прикрыв рот рукой. — Ой, если бы вы только знали… Но этого я вам не могу рассказать.
«Тогда этому человеку придется запоминать и имя Габриэля Бэйнса, — подумала она. Ей было страшно интересно, удалось ли Гэйбу совратить докторшу и, таким образом, умерить ее пыл. Аннет чувствовала, что, независимо от результата, план Бэйнса вряд ли поможет изменить обстановку к лучшему. — Однако Гэйб, вероятно, получил — или получает прямо сейчас — массу удовольствий. Но теперь, когда сюда прибыл господин Риттерсдорф, всему этому, естественно, придет конец».
— А как вас звали, — спросила она, — когда вы были здесь раньше?
Чак Риттерсдорф взглянул на нее.
— Вы думаете, что я изменил свое…
— Вы были кем-то другим, — проговорила Аннет. Иначе просто и быть не могло — она бы помнила его. И смогла бы узнать. Помолчав с минуту, Риттерсдорф сказал:
— Будем считать, что я прилетал на Луну и видел вас, а потом вернулся на Землю; и вот я снова здесь. — Он посмотрел на нее с таким видом, будто она была в чем-то виновата.
Засыпав землей последнюю сферу, Риттерсдорф взял лопату, машинально прихватил картонную коробку и направился к кораблю. Аннет двинулась следом и спросила:
— А что, липкие плесени тоже хотят захватить нашу Луну? — Ей показалось, что это, возможно, входило в коварные захватнические планы Земли. Но Риттерсдорф, казалось, преследовал только какую-то свою, личную цель. К тому же он прибыл совершенно один.
«Полная чушь. И как такая парская мысль могла прийти мне в голову?» — решила она.
— Вы их боитесь? — улыбнулся Риттерсдорф и скрылся внутри корабля. Помедлив, Аннет последовала за ним. На полочке рядом с краном она заметила свой старинный пулевой пистолет — очевидно, она забыла его в спешке, когда набирала воду. Риттерсдорф с интересом повертел в руках диковинное оружие, потом со странной полуулыбкой посмотрел на Аннет:
— Ваш?
— Да… — смущенно пробормотала она и протянула руку, надеясь получить пистолет обратно. Однако Риттерсдорф не двигался.
— Прошу вас, отдайте. Это мое личное оружие; я забыла его здесь, когда набирала воду, вы же знаете.
Он долго и пристально изучал ее лицо. Потом протянул ей пистолет.
— Спасибо. — Аннет ощутила приступ благодарности. — Никогда не забуду вашего поступка.
— Так вы собираетесь спасти свою луну при помощи этого? — Он снова улыбнулся.
«А он довольно симпатичный, — решила Аннет. — Когда улыбается и сбрасывает с себя угрюмую озабоченность. Даже морщины на лбу разглаживаются. У него такие чистые голубые глаза… Да ему не больше тридцати пяти! И улыбается он мило и по-доброму, хотя и в этот момент озабоченность не до конца сходит с его лица. Постоянная угрюмость делает его похожим на нашего Дино Уоттерса. Может быть, он тоже не совсем здоров. Жаль, если это так, ведь депрессия — самая ужасная из всех болезней».
— Не думаю, что нам удастся спасти Луну, — вздохнула она. — Просто с ним спокойнее. Вы ведь знаете, что здесь происходит. Мы…
Какая- то бессвязная мысль вдруг зажила в ее мозгу своей собственной, отрывистой жизнью: «Господин Риттерсдорф… — Мысль потускнела, потом снова усилилась. — …роший поступок. Я знаю, что Джоанна…» — Мысль опять исчезла.
— Господи! — закричала Аннет в ужасе. — Что это же такое?
— Это думает липкая плесень. Одна из них. Не знаю, какая именно. — Чак Риттерсдорф облегченно вздохнул, его глаза радостно заблестели, и он громко воскликнул:
— Он помнит, помнит! Он вернулся! Да скажите же что-нибудь, госпожа Голдинг! — Он схватил ее за руки, потряс, затем закружил в каком-то странном, радостном танце. — Не молчите, Аннет!
— Я рада, — произнесла, наконец, Аннет несколько смущенно, — видеть вас таким счастливым. Вам надо радоваться почаще. Я не понимаю, что произошло, однако… — Она высвободила руки. — Знаю, что вы заслужили эту радость.
За ее спиной что-то зашевелилось. Обернувшись, Аннет увидела, как внутрь корабля вползала желтая студенистая масса, перетекая через порог. «Так вот как они выглядят, — поняла она. — Во взрослом состоянии». Она попятилась, но не от страха, а от неожиданности; у нее перехватило дыхание. Казалось чудом, что существо развилось так быстро.
«Теперь, — вспомнила она, — плесень может оставаться такой неопределенно долго, пока не погибнет от холода, жары или засухи. А перед смертью выбросит споры, и цикл повторится».
Тем временем за первой особью показалась вторая, затем третья.
Изумленный Чак спросил:
— Кто же из вас Смайл Раннинг Клам?
В голове Аннет снова возникли чужие мысли:
«По обычаю, тот из нас, кто разовьется первым, формально принимает на себя индивидуальность родителя. Но в действительности между нами нет никакой разницы. В некотором смысле мы все Смайлы Раннинги Кламы, и в то же время — никто из нас. Я, первый, унаследую его имя, остальные же вольны выбрать себе любое. У меня такое чувство, что мы сможем жить и успешно размножаться на этой луне — атмосфера, влажность и гравитация кажутся мне вполне благоприятными. Вы, господин Риттерсдорф, помогли нам расширить зону обитания, перенесли нас — дайте мне прикинуть — на три световых года от родной планеты. Спасибо вам. — Затем он — или, скорее, они — добавили:
— Боюсь, однако, что ваш корабль сейчас будет атакован. Советую вам как можно скорее взлететь. Именно поэтому те из нас, кто успел вовремя развиться, и зашли внутрь».
— Атакован кем? — спросил Чак, нажимая кнопку закрытия входного люка. Усевшись за пульт, он начал готовить корабль к старту.
— Как нам удалось выяснить, — дошли до Аннет мысли трех липких плесеней, — здесь замешана группа местных жителей, которые в мыслях называют себя манами. Очевидно, им только что удалось взорвать какой-то другой корабль, потому что…
— Боже, — хрипло произнес Чак, — это корабль Мэри.
— Да, — согласилась первая плесень, — я отчетливо слышу, как приближающиеся к нам маны поздравляют друг друга; они чрезвычайно горды тем, что разрушили корабль доктора Риттерсдорф. Однако экипаж корабля спасся; они скрываются где-то поблизости, и маны охотятся за ними.
— А что они думают о земных военных кораблях? — спросил Чак.
— Маны накрыли свое поселение каким-то защитным экраном, и потому в настоящий момент они в безопасности. Но в глубине души маны понимают, что долго не продержатся — агрессивность в их характере длится только определенный период. Но сейчас они очень горды собой и в высшей степени счастливы, наблюдая, как экранированные линейные корабли с Земли беспомощно кружатся вокруг Высот Да Винчи, не в силах ничего предпринять.
«Бедные маны, — подумала Аннет. — Радуются сиюминутным успехам, совершают кратковременные вылазки. Как будто у них есть хоть какой-то шанс…»
Однако разве она сама лучше? Она ведь так легко примирилась с поражением… Неудивительно, что все остальные кланы зависели от манов — они одни обладали смелостью и бесстрашием. Не являлась ли смелость тем единственным, истинным признаком жизненности, о которой она так много думала?
«Все остальные кланы были побеждены уже давно, — поняла Аннет. — Задолго до того, как появился первый землянин, доктор Мэри Риттерсдорф».
Приближаясь к Гамлет-Гамлету с черепашьей скоростью в семьдесят пять миль в час, Габриэль Бэйнс заметил в ночном небе крошечное, но яркое пламя ракетного выхлопа и понял, что опоздал; понял, даже не имея ясной картины происходящего. Небольшой провидческий талант подсказывал ему, что Аннет находилась внутри корабля или же люди с корабля причинили ей какой-то вред. В любом случае, Аннет уже не было на Луне, и Бэйнс в отчаянии сбросил скорость.
Да, ему уже нечего здесь делать. Нужно вернуться в Адольфвилл, чтобы разделить со своими товарищами по клану эти последние, трагические дни.
Когда Бэйнс стал разворачивать машину, что-то прогрохотало мимо него по направлению к Гамлет-Гамлету. Это было ползущее по земле железное чудовище, изготовленное из закаленного металла, который только маны умели выплавлять из руды. Стальной зверь озарял равнину перед собой мощными прожекторами, на башне развевалось красно-черное знамя — боевой символ манского клана.
Вне всякого сомнения, он наблюдал начало наземной контратаки. Однако против кого именно маны разворачивали боевые действия? Очевидно, не против Гамлет-Гамлета…
«Скорее всего, они пытаются атаковать маленький земной корабль. Но они уже опоздали, так же как и я».
Бэйнс просигналил. Танк, сделав круг, остановился рядом с автомобилем; на башне открылся люк, и показался незнакомый Бэйнсу ман. Ман замахал рукой в знак приветствия, его лицо пылало возбуждением и энтузиазмом.
«С каким рвением он выполняет свой долг по защите Луны! — подумал Бэйнс. — Но они ведь так долго к этому готовились». Ситуация, казавшаяся Бэйнсу безнадежной, действовала на мана противоположным образом: он был рад случаю дать волю своей агрессивности и позерству. Бэйнс не был удивлен.
— Привет! — закричал ман из люка, широко улыбаясь. Бэйнс как можно бодрее поприветствовал его и добавил:
— Корабль-то улетел. Вашим людям не удалось уничтожить его.
— Он от нас не уйдет. — Ман оставался таким же радостным. — Смотри внимательней, приятель. За нашей ракетой. — Он указал вверх.