Пролог
Нападающие уже вторглись в окрестности замка Самэгао(1). Так они направили удар на восточную часть третьего крыла? Столбы огня и дыма рвались в небо, будто бы вся гора была охвачена пламенем.
Битва уже началась. Хориэ Мунэчика(2), хозяин замка, переметнулся на сторону Кагекацу - вероятно, испугался немаленькой армии, которую Кагекацу отправил за ним, когда Хориэ сбежал из Отатэ в порт Наоэ(3), что в столице Этиго. И в конце концов Мунэчика предал его, и сдал замок, и вот теперь - напал. Но несмотря ни на что, воины, которых он привел из Отатэ, по-видимому, решили держаться. Семь дней с падения Отатэ. В своем последнем противостоянии они не могли и надеяться сравняться числом с огромными армиями, надвигающимися из Касугаямы(4), главной крепости Уэсуги. Рассерженные голоса солдат разносились далеко по округе. Ослепительное пламя объяло землю.
“Неужели это конец…?”
С цитадели он смотрел вниз, на поднимающийся кое-где дым, и безнадежный шепот стыл на его губах. В груди отчаяние мешалось с упорной решимостью.
В этом году, когда умер его приемный отец, великий Уэсуги Кэнсин, между ним самим и Кагекацу, таким же приемным сыном Кэнсина, разгорелся спор за право стать главой клана. Разгорелся - и бросил Этиго в хаос войны. Земля, на которую при жизни Кэнсина враги и сунуться не смели, теперь оказалась запачкана кровью братьев. Хотя Китажо и Хонжо подняли силы всех генералов в центральном Этиго, в конце концов и у них не вышло одолеть Кагекацу. Подкреплению Хонжо, отправленному из замка Одавара, пришлось отступить перед жестоким натиском врага, а Такеда Кацуери и вовсе обманул их и перешел к Кагекацу. Отатэ же пал во время общего наступления 17 марта, захлебнувшись в яростном пламени, поглотившем столицу. Солдаты Кагекацу захватили его сына Доманмару и бывшего канрэя Уэсуги Норимасу(6), которые держали путь в Касугаяму, чтобы просить о мире. И предали обоих смерти.
Теперь на земле Этиго негде было укрыться…
Теперь ему оставалось лишь бежать из Этиго и возвратиться в родной дом, к Удзимасе и остальным братьям…в Одавара.
“Но я не могу опередить их…”
По стратегическим причинам замок Самэгао находился на границе Синэцу(6). Хориэ, хозяин замка, был надежным союзником. А он-то сбежал из Этиго только чтобы быть преданным в конце концов. Граница Этиго пролегала совсем недалеко от замка - может, получилось бы оторваться от преследователей, если перевалить через горы? Но армия Кагекацу уже полностью окружила замок и обратило в пепел все в округе.
- Господин Кагетора!
Он развернулся к человеку, который так отчаянно выкрикнул его имя - Исизака Сакон, ближайший подручный.
- Молю, бегите! Замок пал! Пожалуйста, хотя бы в одиночку, но бегите отсюда!
- …
- Господин Кагетора!
Нельзя было больше бежать. Кагекацу ни за что не позволит ему выбраться из Этиго живым. Ну да, покуда не заполучит его голову…
“Кагекацу…”
Наверное, все уже перегорело в нем, даже ненависть; иначе почему же это имя затрагивает только пустоту в душе? Он окинул взглядом равнины Этиго - что-то сверкало на севере, вдалеке…земли Касугаямы? Он крепко зажмурился. Медленно потянул с пояса кинжал.
“Батюшка…”
Ему пришло прекрасное возвышенное видение - облик справедливого воина, царящего грозой на поле битвы. Кэнсин, его возлюбленный отец, которого он ставил превыше всех в этом мире.
В уходящем году он про себя спрашивал - снова и снова, без начала и конца…
А было ли это правильно?
Правильно ли поступить так?
В душе образ отца лишь безмолвно смотрел на него. Сколько раз он размышлял о смысле собственного существования? Он прибыл на землю Этиго после долгой-долгой битвы…ради чего он живет в этой изменчивой Сэнгоку? Создавалось ощущение, что вся его жизнь служила только причиной тому, что сейчас Этиго раздирает междоусобная война. Отец наверняка сожалел бы. Для чего он пришел сюда? Кем был для Кэнсина?
“И что же ты скажешь мне делать…?!”
АААААААА!!
Откуда-то выплеснулись резкие вопли - совсем скоро враги заберутся на самый верх. Он отвернулся.
“Никогда не умру от руки чужака!”
И когда обнаженный кинжал коснулся шеи, где под кожей трепетала сонная артерия, он внезапно увидел рядом ручное зеркальце. И свое отражение в нем.
- …! - он вздрогнул.
Человек в зеркале…это не он.
Женщина.
Длинноволосая женщина, которая держит у шеи кинжал!
“Это не…!”
Он встретился с отражением взглядом.
“Это не я…!”
То был не он, а красивая черноволосая женщина…его возлюбленная…
Он прикрыл рот рукой: внутри поднимался ужас. Он никогда не хотел вспоминать тот ужасный момент. И его, и женщину в зеркале начала бить дрожь, а она огромными глазами все смотрела на него из зазеркалья.
Нет, ошибки быть не может. Этот человек, отраженный в зеркале…
“Минако…!”
Кто-то звал его: голос срывался на крик. А когда он попытался повернуться, этот кто-то грудью прижался к его спине, обнимая сзади с силой упрямой, словно молитва - он никак не мог освободиться. Словно молитва…не уходите никуда…!
…Кагетора-сама….!
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Самэгао
Замок, который когда-то находился в городе Мёко (префектура Ниигата) и принадлежал вассалам клана Уэсуги. Дата основания его неизвестна, но в 1500-ых клан Уэсуги (Нагао) сделала его оборонительной крепостью для защиты дороги через северные провинции.
Во время смуты при Отатэ после падения Касугаямы Хориэ Мунэчика пригласил Уэсуги Кагетору в замок, единственное место, откуда можно было выбраться в Канто. Однако Хориэ предал Кагетору и напал на цитадель еще до того, как тот успел уйти. Двумя днями позже Самэгао пал при наступлении армий Кагекацу.
2. Хориэ Мунэчика
Титул: Суруга-но-Ками
Вассал клана Уэсуги, хозяин замка Самэгао
Когда после смерти Уэсуги Кэнсина разгорелась Смута при Отатэ, он сражался на стороне Уэсуги Кагеторы. Главный замок Уэсуги, Касугаяма, пал, и Хориэ пригласил Кагетору и его семью в замок Самэгао, откуда они намеревались бежать в Сагами. Но к тому времени, как те прибыли в замок, он уже заключил тайное соглашение с Ясудой Акимото открыть огонь по внешней цитадели, пока Кагетора еще в замке. Когда Кагекацу начал общее наступление, Кагетора с женой и детьми совершили самоубийство, таким образом положив конец войне.
Нет сведений о том, что случилось с Хориэ Мунэчика после войны, известно лишь, что его земли были захвачены.
3. Наоэцу
Порт Наоэ - район Джоэцу-си (прежнего города Наоэцу) в Ниигате. Был основан как портовой город Наоэ Канэцугу, который обустроил гавань в столице Этиго.
4. Касугаяма
Главная крепость Уэсуги Кэнсина, которая находилась на территории современной префектуры Ниигата. Был построен кланом Нагао, и Кэнсин стал его хозяином в 1548 (хотя некоторые говорят, что его построил сам Кэнсин). В Смуте при Отатэ после смерти отца замок завоевал Уэсуги Кагекацу.
5. Уэсуги Норимаса 1523 - 1579
Титул Канто Канрэй (канрэй -“Представитель Сегуна” - высокий политический пост в феодальной Японии)
Также известен как Фудзимара-но-Норимаса
Сын Уэсуги Норифуса. Отец его скончался, когда мальчику было три года. Главой клана стал его сводный брат Уэсуги Норихиро. Когда в 1531 брата сослали, Норимаса унаследовал титул Канто Канрэй. С 1541 по 1552 он сражался с кланами Ходзе и Такеда. Потерпел несколько поражений и в 1552 присоединился к Нагао Кагеторе (Уэсуги Кэнсину), оставив своего сына и наследника (позже его пленили и казнили). В 1557 он усыновил Нагао Кагетору и в 1561 передал ему титул Канто Канрэй, а также фамилию Уэсуги и наследование.
В Смуте при Отатэ он поддерживал Уэсуги Кагетору. Поскольку сторона Кагеторы потерпела из-за предательства Такеды Кацуёри, он вместе с сыном и наследником Кагеторы отправился на переговоры с Кагекацу. Однако оба были убиты ассасином в его лагере.
Сыновья Норимасы погибли в Смуте, так что, по иронии судьбы, именно сын Уэсуги Кэнсина, Уэсуги Кагекацу, прервал линию клана Уэсуги.
6. Синэцу-тихо
Регион в северо-центральной Японии, состоящий из провинций Синано и Этиго (современные Нагано и Ниигата). Название - первые иероглифы двух этих провинций.
Призрачное пламя (том 5): Драконий бог Нары
Глава 1: Воспоминания из снов
Перевод с японского: Асфодель
Перевод с английского: Кана
Далекий голос все приближался и приближался, продолжал звать его по имени. Но чей…? Да, он знал этот голос…знакомый голос… Кто…?
- …гетора! Рота подъем! Ну давай, блин, просыпайся уже! - неожиданно голос послышался совсем уж отчетливо, возвращая его к реальности, — Кагетора!
Такая вздрогнул и мигом проснулся.
- …а…!…
Не в силах пока окончательно перейти границу между сном и явью, Такая сделал несколько судорожных вдохов, замерев на постели и широко раскрыв глаза.
- Ну что, уже с нами? - над ним склонился Чиаки.
Такая узнал, наконец, тот голос.
- …Чиаки…?
Сколько он простоял вот так? Чиаки Сюхэй испустил длинный вздох облегчения и обеими руками зачесал назад шелковистые волосы:
- Во блин, похоже было на что-то типа кошмара. Я тебя добудиться никак не мог.
- Сон… - неуверенно пробормотал Такая и тут же вспомнил, что заснул в номере отеля.
Так вот, что это было…сон… Весь мокрый от пота, он тяжело выдохнул. Часы на тумбочке показывали что-то около шести утра.
- О дьявол, вот я и проснулся. А между прочим, мог бы еще пару часов дрыхнуть! - вызверился Чиаки и развернулся ко второй кровати: жаворонком он определенно не был. - Я ложусь опять. И до восьми меня не будить, не кантовать, - жестко предупредил он через плечо и засопел.
- …
Все тело было словно свинцом налито: Такая кое-как сполз с кровати и подошел к кувшину на столике. Горло огнем горело - пригладив волосы, он плеснул себе холодной воды.
“Так то сон был…?”
А такой реальный, нет, даже более чем. Будто он и в самом деле был там. С недавних пор он чувствовал так во всех снах.
“Почему…?”
Он спал, а вроде как и нет. Напротив - наутро чувствовал себя еще более измотанным и разбитым. И это давало повод к шальной мысли: а не лучше было бы вообще не ложиться.
“Но что за хрень…?”
Он пытался вспомнить и вдруг почувствовал, будто ему неловко в собственном теле. Сон…?
Вправду ли все это было только плодом воображения?
Не похоже. Это…точно. Прошлое исковерканной копией самого себя рвется наружу. А доказательством было то, что он знал все происходившее тогда.
“Смута при Отатэ…”
Когда он тянулся за воспоминаниями, разрозненные их осколки всплывали на поверхность памяти. Первая смерть…восстание генералов…осажденный замок Самегао…преданные вассалы, оставшиеся с ним до самого конца…
Все шло оттуда.
Все приходило в его сны.
Даже отчаяние…
“Почему вся эта древность снится мне именно сейчас?”
Мысли давили, как булыжник на сердце. Такая снова вздохнул. Но тут же пришел в себя и осознал, как это не похоже на него - думать о подобных вещах.
“Что бы это могло значить?”
Определенно, что-то во сне было не так. Но что и как - не ясно. Он снова прошелся по деталям, пытаясь собрать мысли в кучу… Да, кое-чего он в толк не мог взять.
Отражение черноволосой женщины.
Та женщина в зеркале - единственный непонятный момент. Там, во сне, он назвал ее “Минако”, но что с того? Это имя что-то значило для него? Совсем незнакомое имя. …Хотя…что-то он о ней слышал. Но…
“Наверное, просто сон…?”
Были эти образы капризами воображения или…
А еще тело живо помнило чьи-то руки, обнимающие сзади. Тот голос за спиной…не было никаких сомнений, что он принадлежал Наоэ Нобуцуне. Такая прижал ладонь к груди и задышал чаще, пытаясь унять бешеное сердцебиение, а потом, оглянувшись и убедившись, что Чиаки все еще крепко спит, подошел к окну.
Наступило утро их второго дня в Наре. То есть - впереди очередной жаркий день.
Бездумно рассматривая утренний город, Такая выпил воду до последнего глотка.
*
Они с Чиаки приехали сюда вчера, на любимом Чиакином Леопарде, чему, кстати, Такая бешено сопротивлялся еще в Мацумото.
- Да пошел ты! Чтобы я сел в машину, когда ты за рулем? Придумай что-нибудь поумнее! - возмущался он и предлагал воспользоваться мотоциклом, а еще лучше - сесть на поезд.
В конце концов, вмешался Юзуру:
- Ну, знаешь, Чиаки ведь отличный водитель, - просто сказал он.
Пришлось Такае лезть на сиденье.
До места они добрались вечером, договорились начать расследование завтра, поселились в отеле и завалились спать. И вот, настало утро.
Время близилось к девяти, когда Чиаки (который упорно притворялся спящим, как Такая его не тормошил) наконец поднялся. Туда-сюда, и часов в десять они покинули отель. Позавтракали в ресторанчике фаст-фуда около станции.
- Огненные шары?
Вцепившись в чизбургер, Чиаки кивнул:
- Угумс.
- И они летают по округе?
- Похоже на то, - Чиаки взмахнул чизбургером. - Сгустки пламени, вот такие примерно по размеру, появляются иногда по ночам. Я слышал, они и в городе летают иногда…уже притчей во языцех здесь стали.
Такая выплюнул соломинку:
- Так может, они неупокоенные духи или блуждающие огни?
- Может и так, - Чиаки потянулся к картошке на подносе Такаи, - они много чего уже натворили.
- Эй, руки прочь! Это мое!
- Не будь жадиной. И дома сгорают, и деревья. Хотя эти огни еще никого не ранили до… - глаза за стеклами очков сверкнули, - …до последнего времени, когда кое-кто погиб…
- Что?
Такая смог-таки отстоять свою картошку. Тогда Чиаки закинул в рот последний кусочек чизбургера и смял обертку.
- Дело в том, что эти огненные шары напали на человека - первый раз, когда история приняла подобный оборот.
- То есть, Наоэ приказал нам их уничтожить?
- Ну, насчет “приказал” уточнять не берусь, - Чиаки сбился на бормотание и заглотил содовую, будто смывая слова. - Еще он сказал, что раз ты можешь использовать силы, то я должен тебя поднатаскать, чтоб ты научился вызывать их при необходимости. Так что я на тебя насяду - не отвертишься.
- Он серьезно так сказал?
- Ага-ага, - закивал Чиаки, и Такая сник.
- И ты у него не спросил, он вообще с нами или как? Что он там себе думает? Черт…
- Вроде у них вся семья занята. В разгаре сезон для всяких там буддистских служб, так что, думаю, он сейчас деньги гребет лопатой.
Такая схватился за лоб и простонал:
- Точно, он же монах…
- Да ладно тебе. Как только освободится, так сразу и приедет. Харуиэ присматривает за Наритой, да и тебе лучше поскорее научиться использовать силы без посторонней помощи.
- Ты о чем?
- Только о том, что сказал.
Такая, все больше распаляясь, уставился на Чиаки:
- Ну? Этот случай что, как-то связан с Ями Сэнгоку?
- Как знать. Но по мне куда лучше, если б мы их на месте и пристукнули, а потом вернулись в Мацумото.
В Наре было слишком уж жарко. Чиаки выуживал из стакана лед, Такая, подперев рукой подбородок, жевал картошку. Он только один раз был в Наре - со школьной экскурсией. По сравнению с Мацумото, где без кондиционеров можно было обойтись даже летом, Нара просто плавилась от жара. Короче, невыносимо.
“Здорово, что мы хоть на машине…”
Если б еще не водитель…
- Ну ладно, пора, - заявил Чиаки и поднялся.
- Я еще не доел…
- Еще есть время до похорон, - Чиаки, с подносом в руке, глянул сверху вниз.
- До похорон…?
- Я ж тебе говорил, что у огненных шаров есть одна жертва? Его будут хоронить, вот я и подумал, что мы могли бы взглянуть. А перед этим надо бы еще со свидетелями поговорить.
Чиаки наклонился к Такае:
- Жди снаружи - я подгоню машину. Только когда доешь, не забудь вымыть руки, а то я не хочу, чтобы кое-кто испачкал моего Леопардика своими жирными лапами.
- Чи-а-ки…
- Бай-бай! - Чиаки помахал и направился к выходу.
…Невозможный человек. Такае хотелось обругать Наоэ за то, что он поставил их с Чиаки в пару. Да, Чиаки - отличный водитель, в чем Такая убедился вчера. Но Юзуру добавил еще кое-что. Чиаки был, одним словом…