В ее ответе, как лишний толчок пульса, мелькнуло сожаление.
Выброс адреналина помог Сергееву сориентироваться. В конце концов, он знал кругом все тропинки. Птица, которая хорошо видела в темноте, помогала ему обходить препятствия.
Огибая застроенные участки, они направились к станции.
Разумеется, на вокзале билетов уже не продавали, но билет, заплатив небольшой штраф, можно было купить на конечной станции, в городе.
В вагоне было почти пусто, только виднелась в дальнем конце какая-то сонная компания.
Как ни странно, работало отопление. Было тепло, даже жарко. По совету Птицы, Сергеев прикрыл клетку со стороны прохода сложенной вдвое курткой.
-- Ты можешь объяснить, что происходит?
Птица взглянула на Сергеева через решетку.
-- Что происходит? Нашей республике пришел конец.
-- Ты мне о республике никогда не рассказывала.
-- А ты не спрашивал. Мной ты вообще не слишком интересовался. Все, что тебя интересовало - расширение твоих собственных горизонтов. Ты вот обращаешься ко мне в женском роде, потому что "птица" женского рода. А ты знаешь, как надо ко мне обращаться?
-- Не знаю... - растерялся Сергеев. - Как?
-- В женском роде. Но ты этого не знал. Я вообще для тебя ворона с короной. Ты чувствуешь себя растерянным, потому что ты вообще никогда не общался с женщинами! Мамочка твоя не в счет. И твоя истеричка-соседка на даче тоже - в любом случае, даже ее ты не очень-то понимаешь!
Сергеев не мог удержаться, чтобы не вообразить Птицу сидящей на гнезде. Кладка, виднеющаяся из-под черного оперения, состояла из золотых яиц.
Птицу это, по-видимому, разозлило, но ее ответную реплику трудно было облечь в словесную форму. В форму зрительных образов, впрочем, тоже.
Она, однако, вернулась к теме республики.
-- У нас была республика. У таких птиц, как я. Мы живем очень долго, дольше, чем вы, люди. Вы, при наших способностях, вообще не способны в обычных обстоятельствах причинить нам вреда... Но всем всегда хочется большего...
-- Но вы же можете все - переноситься в пространстве...
-- Для этого требуется слишком много энергии. Даже если переносится только дух. Ты что, думаешь, мы с тобой переносились в теле?
-- Мне казалось - да...
-- Ошибаешься!
Сергеев протер стекло. Вдалеке (судя по скорости движения) мерцали огоньки. Что там такое? Мелькнула и ушла мысль - не попросить ли Птицу, как в былое время, перенестись туда, пусть без тела. На это, наверное, понадобилось бы слишком много энергии. Откуда она берет ее?
Он взглянул на клетку. Вид Птицы показался ему болезненным.
-- У тебя все в порядке?
-- Ничего страшного. Но я все же хотела бы отдохнуть.
И она решительно сунула голову под крыло, наружу торчала одна лишь корона.
4
Почти до самого города Сергеев вынужден был предаваться бесплодным размышлениям о республике птиц, разговор о которой был оборван на полуслове. Что же с ней случилось?
Он придвинул клетку поближе к себе и положил руку поверх куртки. Ему хотелось, чтобы Птица принадлежала ему и никому больше.
Что с ней случилось, думал он, - так можно думать о неудачно повернувшихся выборах какого-нибудь президента, чтобы отвлечься от мыслей о сиюминутной опасности, даже если она является в конечном счете следствием этого ошибочного выбора. Слишком она конкретна, слишком мороз пробирает по коже.
Его не очень удивило - как ход в давно просчитанной неведомым противником комбинации, которую тебя угораздило проглядеть (но ты ведь чувствовал, что что-то готовится), когда двери вагона с треском разъехались, выплюнув не то группу пьяных десантников, не то морячков, не то "братишек". Единственным объединяющим признаком веселой компании были полосатые тельняшки, бутылки с пивом и обилие татуировок на открытых частях тела.
Многоголовое, многоногое, снабженное многочисленными тяжелыми кулаками чудище с шумом приближалось по проходу. Они просто не могли не обратить внимания на Сергеева с клеткой, одиноко сидевшего у окна.
Они и обратили - но тревога оказалась ложной. Они были близко, когда Птица высвободила голову из-под крыла. Вокруг нее зажглось красноватое сияние.
Группа рассыпалась на отдельные составляющие. Двое передовых замедлили ход, даже слегка отшатнулись, с опаской уставились на Сергеева, и затем все, какие-то притихшие, повалили мимо и дальше. Только на выходе из вагона голоса снова грянули в полную силу.
-- Ты подумал, куда мы поедем? - спросила Птица.
-- Можно попробовать к тете Маше.
Идея возникла у него внезапно, до этого Сергеев думал о другом. Ехать на родительскую квартиру было бы абсурдом. Пусть родители думают, что он на даче, это дает лишнюю степень свободы. Кроме того...До сего момента Сергеев ни разу не задавал себе вопрос - почему родители, еще несколько лет назад так преувеличенно заботившиеся о его безопасности (правда, чужими усилиями), внезапно оставили его в покое. И вдруг он понял - тогда их еще тревожило чувство вины перед ребенком, которого недостаточно любили. Теперь это прошло, и страх, и радость, и любовь для них теперь окончательно связаны только с деньгами. Опасно отдавать контроль над ситуацией таким людям. Присутствие Ночной Птицы наталкивало на неожиданные мысли.
Тетя Маша (старшая сестра отца) держалась в стороне от семейного бизнеса. Она даже до сих пор продолжала работать - не то преподавателем, не то научным сотрудником в медицинском институте. Среди увлечений Сергеева (правда, в раннем возрасте) было увлечение микробиологией. Он до сих пор помнил несколько поездок к ней домой - запах застарелого табачного дыма, старинный микроскоп с его медным тубусом, кипарисовое масло, которое приходилось капать под объектив для получения наибольшего увеличения, цветные препараты - окрашенные бактерии чумы, холеры, туберкулеза, сибирской язвы - в поле зрения... Телефон тети Маши он помнил, квартиру тоже мог найти по памяти.
Метро уже заканчивало работу, но у вокзала все еще дежурили многочисленные машины.
5
-- Ты хочешь, чтобы мы ее выпустили?
-- Спроси сама, она может разговаривать.
Тетя Маша, в прожженном шелковом халате и с сигаретой в руке, склонилась над клеткой. Даже глаза у нее были табачного цвета.
Вытянутое, желтоватое лицо. Волосы - вьющиеся, но с сединой, не очень-то красиво. Смуглая морщинистая кожа в вырезе халата. В глубине выреза - белая, гладкая. Нежданые, незваные - гости подняли ее с постели. Правда, она сама ничего не имела против... Лучше, чем одиночество.
-- Ты знаешь, мне всегда очень нравились птицы...
По-видимому, не произнося вслух ни слова, Птица могла общаться с кем угодно.
-- Ты прав, она хочет оставаться в клетке. Пошли на кухню. Если вы хотите, чтобы я посреди ночи что-нибудь придумала, мне понадобится кофе. Много.
Правда, помимо кофе, гостеприимная квартира мало что могла предложить к столу. Сергеев пил кофе с сахаром, тетя Маша - без, для Птицы нашлась половинка банана. Наконец-то Птица продолжила свой рассказ.
Птица обращалась в равной степени к ним обоим. Сергеев и тетя Маша свои реплики, из вежливости по отношению друг к другу, произносили вслух.
-- Как я уже говорила, у нас была республика. Человеческие дела нас не очень-то интересовали. Мы не испытывали необходимости в технике - это вы без нее не можете ступить ни шагу. Пока мы не пользовались техникой и не вмешивались в ваши дела, вы нас попросту не замечали. Достаточно было не слишком отличаться от других птиц, обладать осторожностью и разумом...
-- А это? - тетя Маша указала на корону.
-- Тогда этого не было.
-- Кроме нас, вы единственные разумные существа на Земле? - задал Сергеев давно уже интересоваший его вопрос.
-- Ну почему же.
-- Дельфины?
-- Дельфины - древний и благородный род. Но не единственный. Слишком они доверчивы. Слишком зависят от среды. Выныривать, чтобы подышать! То-то они слишком доверяли тем, кто постоянно находится на воздухе! История их взаимоотношений с вами должна была послужить нам уроком. Пока одни из вас рассуждали, разумны ли дельфины, другие просто использовали их в своих интересах.
-- Муравьи? - тетя Маша стряхнула пепел на халат.
-- Не знаю. Слишком не ни на кого не похожи.
-- Кто же тогда?
-- Облака.
-- Облака?
-- Не все, разумеется. Для вас облака отличаются только по типам. Разумных облаков одно на десять тысяч. Кто-нибудь искал в облаках индивидуальность? Если ты не хочешь, чтобы тебя исследовали, уклониться совсем нетрудно. Кроме того, их тела очень рыхлые... Шансы, что какой-нибудь самолет заденет нервные центры, совершенно ничтожны. Никто из вас не обращал внимания даже на сезонную миграцию разумных облаков!
-- Вообще-то, мы здесь собрались по делу. Мне кажется, вам угрожает опасность. Давайте не слишком уклоняться от темы, - перебила тетя Маша.
-- Беда в том, что дальняя коммуникация у нас требует больших затрат энергии. Мы не испытывали необходимости в вашей технике, но это не значит, что мы принципиально не хотели ею пользоваться. Почему бы и нет, если это удобно? Почему бы не утеплить гнездо, не защититься от непогоды?
-- Можно мне спросить... Каковы функции вашей короны? - Сергеев с удивлением отметил, что в голосе тети Маши появились интонации врача, разговаривающего с пациентом.
-- Это антенна. Приемная и передающая. Для электромагнитных волн. Мы пользовались такими. Для дальней связи, чтобы экономить энергию.
6
Вспышка: белые стены, слепящий свет, отражения в стекле, блеск металла. Руки в хирургических перчатках. Страх. Характерный запах операционной. Боль. Ощущение инородного тела в голове. Голоса.
-- Извините, не удержалась, показала, как это было. - Птица окинула взглядом растерянные лица Сергеева и тети Маши.
-- Но... зачем вы согласились? Это же опасно, нейрохирургическая операция. И кто взялся ее делать? Разве существуют специалисты по птицам?
-- Большинство нашей ассамблеи было "за"...Я не хотела выступать против. Мы не предвидели последствий. Были опасения по поводу здоровья. Никто не думал, что это может угрожать нашей свободе. Нейрохирурги, которые работают с птицами? Конечно, есть. Во многих странах.
-- Но зачем?
-- Верно, я видел в Интернете, англичане еще во время войны делали опыты с голубями, - вмешался Сергеев. - Тысячи голубей должны были нести маленькие бомбы. Или контейнеры с опасными бактериями...
-- К сожалению, никто из нас не поинтересовался вовремя, зачем. Люди любят богатство, мы могли заплатить. Казалось, все так просто.
Птица на удержалась от маленькой демонстрации - перед глазами Сергеева и его тети вспыхнули холодным блеском и погасли бриллиантовые украшения. Бриллиантовое видение выглядело эстетской кодой к опасному блеску операционной. Сергеев гордился тем, как Птица ведет диалог - с лица тети Маши почти не сходило удивленное выражение. Даже в отчаянной ситуации (в этом Сергеев не сомневался), его Птица была способна на иронию!
-- Вы воровали украшения?
-- А вы, люди, разве вы уважаете собственность других видов?
-- Наши представители нашли центр, где согласились разработать для нас и установить антенны. Ваше преимущество - обезьянья ловкость в работе с инструментами. Если бы только мы могли все сделать сами... Блок питания, заряжающийся от движений крыльев. Встроенный передатчик. Запускается от нервных импульсов, передает сложные сообщения... К сожалению, система может работать как приемник, электроды в мозгу, их оператор может контролировать твое поведение... Сначала они этим не пользовались, чтобы мы успели привыкнуть, чтобы изучить наши маршруты, места пребывания... А потом началось. Многие успели погибнуть, выполняя их задания...
-- Я правильно понимаю, без чужой помощи вы были не в состоянии снять антенну?
-- Вы правы.
-- Вы пробовали найти других людей, которые бы взялись вам помочь?
-- После того, что было? Впрочем, конечно пытались. И не только это. Пытались атаковать. Только наши хозяева - те, кто нас поработил - хорошо подготовились. Быстро до них не добраться. А за попытку бунта наказание - всегда - смерть.
-- Если для контроля над вами нужны передатчики - разве не существует мертвых зон, куда электромагнитное излучение не попадает?
-- Некоторые пытались выйти из зоны контроля. Не знаю, возможно, кому-то это удалось, но с ними теперь невозможно связаться. Для контроля за нами используется спутниковая сеть. Теневых зон мало - разве что забраться в пещеру. Как летучие мыши... Мы только недавно узнали об экранирующих свойствах металла.
-- Как же вам удалось ускользнуть?
-- Благодаря магнитной буре...Несколько часов головной боли - недорогая цена. К счастью, мне удалось отыскать вас....
Птица снова засыпала. Глаза ее то и дело затягивало пленкой.
-- Вам надо отдохнуть.
Птица кивнула. Тетя Маша достала из шкафа темный платок, накинула на клетку.
-- Нам тоже.
В комнате она вытащила из-за дивана раскладушку, постелила Сергееву. Себе постелила на диване, не снимая халата, забралась под одеяло.
- У меня есть знакомый нейрохирург. Но понадобятся деньги.
7
Утром Сергеев поехал к себе. За ночь погода переменилась. Дождя не было, но небо затянуло, ветер срывал, кружил желтые листья.
Незадолго до дома маршрутка встала. Сергеев вышел. Застыв, как надгробья на братских могилах, стояли трамваи. По сторонам - икра индивидуальных автомобилей, над которыми там и сям торчал грузовик или автобус. Движение перекрыто настолько глухо, что никто даже не пытался выехать на тротуар. Правда, вдалеке, у перекрестка что-то происходило.
К тому моменту, когда Сергеев дошел до перекрестка, за многослойным затором послышался квакающий звук сирены.
С первого взгляда делалось ясно, что произошла не просто авария.
Посреди перекрестка дымился раскуроченный взрывом дорогой автомобиль - не "мерседес", но того же класса. Около него суетился - в полной растерянности, если не в шоке - бритоголовый толстый охранник. Судя по отсутствующему ботинку, располосованным на ленты брюкам и забрызганной кровью рубашке, чудом уцелевший при взрыве. Подпрыгивая на месте, он куда-то звонил по мобильному телефону. Ветер трепал дым, как собака тряпку. Казалось, он сейчас подхватит и этого жирного испачканного кровью "качка" и унесет куда-нибудь за соседние дома. Полукругом стоявшая толпа - это было видно - в основном следила за охранником. Сергеев поймал себя на том, что его глаза тоже не хотят задерживаться на изуродованных телах, угадывающихся среди обломков.
-- Да птица, птица это была! - орал охранник в телефон. - Шварк об стекло и готово! Дальше не помню... Я один, да, я один! Подмогу пришлите, подмогу!
Дом, где жил Сергеев, был чуть дальше за перекрестком. Задерживаться не было времени. Он обогнул толпу и поспешил к себе.
Еще ночью у него возник план, как проще всего достать необходимые деньги. Прихватить одну из родительских кредитных карточек. Коды некоторых были ему известны. У него был цепкий взгляд и хорошая память на числа.
Код в парадной был четырехзначный. Затем четырехзначный код в лифте. На двери квартиры имелась пластинка, к которой надо было прижать палец. После этого можно было воспользоваться ключами.
Оказавшись в холле, Сергеев огляделся. Сигнализация была выключена. Судя по вещам на плечиках, родители были дома. Прислушавшись, можно было уловить голоса.