— Давай только без этих твоих теорий. Вообще-то я держал корабль для себя, в случае чего… Ладно, уговор дороже денег. Когда он тебе нужен?
— Собственно, сейчас. Настрой его на меня.
— Уже сделал, — Строцкий повертел в руках бокал. — Я же знал, что тебе он будет нужен сейчас… Может быть, всё-таки задержишься? Вино, мальчики… Хотя бы попробуй…
— Спасибо. Я пробовал однополый секс… мне было интересно.
— И как? Не понравилось?
— Почему же, мне было приятно… Но больше неинтересно. Для меня в этом нет ничего нового… ты, наверное, меня не поймёшь.
— Куда уж мне… Ладно, бывай здоров. Корабль у меня тут спрятан… до орбиты мы доберёмся где-то за полчасика. А теперь извини, старичок, мне нужно сказать кое-что на ушко моему мальчику, он успел по мне соскучиться. Если не хочешь присоединиться…
— Я лучше что-нибудь почитаю, — мягко улыбнулся Целмс.
Его сиятельство герцог Зогг Четырнадцатый Алайский дождался, когда Целмс закроет за собой дверь. Потом проверил состояние сигнализации. Тяжело вздохнул. Нажал кнопку вызова видеофона.
На экране появилась пятнистая лысина председателя КОМКОНА Рудольфа Сикорски.
— Экселенц, — тихо сказал герцог, — он ваш.
Сикорски соизволил поднять глаза к нижней кромке экрана.
— Я не знаю, — наконец, проговорил Сикорски, — что мне мешает прямо сейчас разнести твой корабль на молекулы. Вместе с вами обоими.
Строцкий сладко улыбнулся.
— Могу тебе это объяснить, старичок, — развязно заявил он. — Ты, наверное, считаешь себя гуманистом, раз не истребляешь на корню такую мразь, как я… или Целмс. А на самом деле тебе нравятся эти наши извращеньица, наши штучки, наши маленькие интрижки, тебе нравится в них копаться. Профессионалу свойственно любить свой предмет исследования. Тебе хочется получить Целмса живым, всласть покопаться в его психике, распотрошить его тонкие мотивации… Если бы ты честно следовал своему долгу, то поступил бы просто: бах — и нету. Просто и цивилизованно. Но ты ведь не можешь позволить себе упустить такой интересный экземпляр, как твой тёзка Руди… Такого у тебя ведь ещё не было, правда ведь?
Сикорски побагровел, но промолчал.
— Так что мои мотивы, как ни крути, будут поблагороднее твоих. Я вот не знаю, насколько Руди на самом деле крут. И знать не хочу. Скорее всего, против Земли ему будет слабо. А если вдруг таки не слабо? Вот если бы не это самое «вдруг», Экселенц, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Потому что Целмс меня идеально отмазал. Всё разыграл как по нотам. Умничка.
Председатель КОМКОНа и на этот раз предпочёл промолчать.
— Ладно, старичок, не сердись- печёнка лопнет… Корабль с Целмсом вам придётся брать над эклиптикой. Постарайтесь не задеть планету, вы же о ней так заботитесь. Это всё-таки класс «Т» с полным вооружением. А мне, извини, пора уходить вниз. Надеюсь, ваша контора выполнит свои условия. Я буду жить так, как мне нравится, и там, где мне нравится. То есть — при дворе Его величества Нагон-Гига Четвёртого Алайского. Или подробности этой операции… и некоторых других… окажутся в Мировом Совете. Вашу контору и так недолюбливают… Извини, старичок, за такой примитивный шантаж, но я рискую головой, а ты — креслом под задницей. К тому же мы оба ведь понимаем, что это просто формальность. Мы же не будем делать друг другу больно, правда?
Сикорски демонстративно отвернулся, показав хорошо вылепленный затылок.
— Это, я так понимаю, знак согласия. Хорошо. Да, и последнее — уберите от алайского двора этого дурака Яшмаа. Мне будет сложно объяснить ему, что я больше не прогрессор, а частное лицо. А недоразумения мне не нужны. Я, например, намерен ввести в придворную моду юных евнухов. Это так пикантно… Но, боюсь, наш молодой друг этого не оценит, а я не хотел бы тратить время на препирательства с бывшим коллегой. В общем, уберите Яшмаа. Отправьте его куда-нибудь, — Строцкий гадко хихикнул — ах да, это ему понравится… отправьте его на Юг.
God Mode
Истекаю клюквенным соком!
Но это была не кровь — просто сок земляники.
[…]
Дон Румата: — Ты хочешь сказать, что я должен был догадаться. Ну да, намёки были. Этот дурацкий шарлатан, которого ты выдал за Будаха. И гора трупов.
Дон Рэба: — Да, да. Тела, так сказать. Много тел. Ты вообще смотрел, кого месишь?
Дон Румата: — Мне, собственно, это было не очень интересно…
Дон Рэба: — Хех! Понимаю. Я, правда, опасался, что ты всё-таки сообразишь… зачем это моим людям понадобилось убивать твою бабу. Но ты уже подвинулся на моём демоническом образе. Дон Рэба у тебя был виноват во всём, не так ли? А когда твою бабенцию проткнули стрелочкой, ты ринулся мстить. О, месть, как она сладка. Ты был просто великолепен во гневе. Перебил уйму народа. В том числе и моего двойничка. Которого я тебе разлюбезно подставил. Мудак был уверен, что у тебя совести не хватит его мочкануть… Мне очень нужно было умереть. Причём умереть убедительно. Чтобы в моей смерти были уверены и наши, и ваши. Особенно ваши. Кстати, извини за тёлку. Я просто не придумал, чем ещё тебя можно достать…
Дон Румата: — Да хватит, не стоит. А вот думал ты долго. Я уж замаялся ждать, пока тебе это придёт в голову. Помнишь сценку с доной Оканой? Сколько можно было репу чесать?
Дон Рэба: — А-а… Ты в этом смысле… Забавно. А чем тебе мешала эта твоя Кира?
Дон Румата: — Её ко мне приставили.
Дон Рэба: — Ты хочешь сказать, что она была из ваших?
Дон Румата: — Нет, ну ты чего, за каким хреном? Местная бабёнка, просто перевербованная Землёй. Обычная практика. Девка, кстати, работала не за страх, а за совесть. Ей, небось, посулили земное гражданство… впрочем, за шанс выбраться из арканарской срани ваши на всё готовы.
Дон Рэба: — А ваши в Арканаре ничего себя чувствуют.
Дон Румата: — Ну, не все… но есть такие люди.
Дон Рэба: — Вот в это я никак не въеду. Почему?
Дон Румата: — Как почему? Живём мы здесь, разумеется, в чём-то хуже, чем на Земле, даже с нашими-то бабками. Ну там, мыться в лохани надо. Без белья ходить. Нет видеофона. Но, блин, здесь у вас можно хоть поразмяться. Баб трахай — не хочу, морду расшибить — запросто, убить кого — как два пальца обоссать. Веселуха. А на Земле, блин, порядочки те ещё. И все друг на друга стучат, как дятлы.
Дон Рэба: — Ну, это везде так.
Дон Румата: — Блин, козлы.
Дон Рэба: — Кстати, а как ты оттуда выбрался?
Дон Румата: — Ну, они там меня держали на карантине… Ладно, замнём для ясности. Ты мне лучше вот что скажи: ведь ты с самого начала знал, что твои орденские дружки тебя уберут. Не сейчас, так завтра.
Дон Рэба: — Ты мне, кажется, полгода жизни давал?
Дон Румата: — Вообще-то меньше.
Дон Рэба: — Ну, а я так понял, что если я срочно не умру, то мне с этим помогут, как только дорежут благородных донов.
Дон Румата: — И зачем тебе было надо играться с огнём? Убить короля, возглавить Орден… Ты же вроде не совсем идиот.
Дон Рэба: — Даже и не знаю, как сказать… хотя, конечно, мы тут люди простые. Я понимаю, что для тебя такие вещи вообще никак не звучат, но, ты уж извини, мы тут дикари… Короче. Этот сраный Арканар — моя Родина, понимаешь?
Дон Румата: — Блииин… Fakn'Shit! Да ты у нас, оказывается, патриот!
Дон Рэба: — Представь себе, земляшка. Ты-то на свою Землю клал с пробором. Ещё бы. У тебя всё всегда было. А у меня есть только я да Арканар. Не бог весть что. Но это моя страна, я здесь родился, здесь умру, и пусть даже она в говне… я для себя так решил, что я эту страну подыму. Любой ценой. Пусть не до вашего уровня, у нас звездолётов нету и долго ещё не будет… но чтобы хоть как-то вылезти мордой из этого говна. Такие вещи тебе хоть как-то понятны? Можешь верить, можешь не верить, мне насрать. Прими за сказку.
Дон Румата: — То есть всё, что ты делал, было совершено для блага страны, государства, и лично Его Величества?
Дон Рэба: — Именно. Сейчас нам обоим не до художественного свиста. Так что говорю как на духу — для блага страны и государства. И к Его Величеству я относился тоже неплохо. Между прочим, старикан был очень приличным человеком. Особенно если учесть его кошмарную биографию. Первый более-менее сносный правитель за последние полвека. И вынужден был корчить из себя шута, терпеть каких-то сраных фаворитов, временщиков, чтобы потом бросать их благородным донам на съедение…
Дон Румата: — И ты отравил этого приличного человека.
Дон Рэба: — Ага. Мы с ним не сошлись во взглядах на Орден.
Дон Румата: — То есть?
Дон Рэба: — Понимаешь, старикан решил, что Орден хочет вырезать аристократию.
Дон Румата: — Ну так он правильно решил.
Дон Рэба: — В том-то и дело.
Дон Румата: — Но зачем?
Дон Рэба: — А что, неясно? Ну смотри сам. Аристократия — это сборище немытых подонков и предателей. Благородный дон за колечко с камушком продаст маму. А за косой взгляд — прирежет. Но это ладно. Ты хотя бы понимаешь, что аристократия — это бич мелкого бизнеса? Арканару нужны лавочки, много лавочек, торговые ряды, и трактир на каждой улице. А у нас, блин, даже трактиров не хватает… а хороших и вовсе нет. Что это за страна, где нет хороших трактиров?
Дон Румата: — Да, крепко ненавидишь ты благородных донов… А трактиры, конечно, говённые. И пивом разбавленным поят. Только за это надо трактирщиков убивать, а не благородных донов.
Дон Рэба: — Нееет, ты, я вижу, недотумкал чего-то. Ну, блин, подумай же хоть раз своей головой. Страна, в которой нет железных рудников, может ещё как-нибудь перебиться. Страна, где хлеб не растёт, и зима десять месяцев в году, тоже может выжить, если у неё есть железные рудники. Но страна, где нет хороших трактиров — это полный звиздец, здесь никогда ничего не будет, её поля не будут вспаханы, а руда не будет добыта. Процветание начинается с хороших трактиров.
Дон Румата: — Час от часу не легче. Ты не только патриот, но ещё и глубокий эконом. Так поведай же мне, как государство богатеет?
Дон Рэба: — Я просто знаю жизнь. Там, где трактиры на каждом углу, где всегда есть куда пойти, — там и жизнь. Понимаешь, трактир — это место, куда люди приходят потратить свои деньги, поесть, попить…
Дон Румата: — …подраться…
Дон Рэба: — …да, подраться, но… Понимаешь, это такой сдвиг — или человек идёт домой и тратит время, чтобы зажарить себе кусок мяса, или он идёт в трактир, платит немножко больше, чтобы ему это мясо поджарили, и заодно узнаёт новости, слухи… цены… там же можно найти людей, которые продают то, что тебе нужно, и купят то, что тебе не нужно…
Дон Румата: — … а также можно снять шлюху на ночь. Или нанять убийцу.
Дон Рэба: — В том числе и это.
Дон Румата: — Короче, ячейка гражданского общества и мелкого бизнеса. И ты решил поучаствовать в истреблении аристократии во имя трактиров на каждом углу Столицы?
Дон Румата: — В общем, да. Потому что аристократия имеет монополию на насилие. Право носить оружие и применять его направо и налево.
Дон Румата: — И что тут такого? Аристократы — военное сословие, им положено иметь оружие.
Дон Рэба: — Блин. Не в этом дело. Дело не в оружии. Дело в монополии. Ну, когда подонок с мечом может прийти, напиться, и вместо того, чтобы заплатить — убить трактирщика и разнести в щепки заведение, и ему ничего за это не будет.
Дон Румата: — Кто-то ведь должен защищать государство. И иметь с того всякие привилегии. Потому что если он не будет их иметь, он не будет защищать твою любимую родину, которую ты так обожаешь.
Дон Рэба: — Так они уже давно её не защищают. Арканарская аристократия существует за счёт того, что не платит по счетам.
Дон Румата: — Ну уж нет. Например, земельные угодья…
Дон Рэба: — На одного землевладельца приходится десяток здоровенных мудаков с мечами, занимающимися грабежом, поборами… или просто расплачивающимся за услуги ударами кулаком в морду. Или мечом в спину. В результате у нас нет даже столица не торгует с собственной окраиной, потому что дороги опасны…
Дон Румата: — Это-то тут при чём?
Дон Рэба: — А ты не знаешь, что две трети наших разбойничков — благородных кровей? Помнишь Арату Красавчика?
Дон Румата: — Ну, он всё-таки борец за идею.
Дон Рэба: — Из-за его сраных идей мы сидим в жопе.
Дон Румата: — А Орден-то чем лучше?
Дон Рэба: — А Орден — это простые нормальные крепкие ребята без закидонов, которые хотят навести порядок на своей земле. Элементарный порядок. Без которого ничего не бывает.
Дон Румата: — Ну да. Понятно.
Дон Рэба: — Понимаешь, Арканару и нужно-то всего лет десять спокойной жизни. Без аристократии. Без войн, без резни. Тихо жить, тихо торговать. И мы бы поднялись. Но вы нам этого не дали. Вы, земляне. Прогрессоры хреновы.
Дон Румата: — Не дали. Видишь ли, это не входило в планы.
Дон Рэба: — Хм-хм. В чьи планы? Вашего руководства? Или как?
Дон Румата: — Ах какой ты у нас умный и догадливый, дон Рэба… Хорошо. Это не входило в наши планы.
Дон Рэба: — Тааак. Вот мы и договорились до чего-то такого…
Дон Румата: — Хм. Хочешь правды? Ну ладно, слушай сюда. Будут тебе полные штаны правды… Есть такие три вещи. Во-первых, есть официальная позиция Земли. Заключающаяся в том, чтобы подтягивать все недоразвитые планеты до уровня, сравнимого с нашим.
Дон Рэба: — Ага. Щаз.
Дон Румата: — Ну, понятно, что ты думаешь. Что мы на самом-то деле тормозим прогресс и развитие, и всё такое прочее, чтобы вы вечно сидели в параше?
Дон Рэба: — Ну конечно.
Дон Румата: — А вот и нет. Ход мыслей, в общем, правильный, но вывод неверный.
Дон Рэба: — Это почему же?
Дон Румата: — А вот это уже второй момент, потоньше. Если у вас тут начнётся бурное развитие по нашей модели, то Земле это только выгодно. Как только арканарский уровень экономики хотя бы приблизится к земному, на Земле возникнет спрос на ваши товары, на ваших специалистов, и так далее. И всё лучшее, что вы сделаете, мы просто купим. Сейчас в Арканаре просто нет ничего, что интересовало бы Землю.
Дон Рэба: — Купим?
Дон Румата: — Да ведь арканарцу, будь он хоть наследный принц, достаточно пожить недельку-другую на Земле, чтобы он был наш с потрохами. Уровень жизни…
Дон Рэба: — Уровень жизни. А он у вас всегда будет выше…
Дон Румата: — Ну, так ведь Вселенная — это горшок с молоком, с которого Земля снимает сливки.
Дон Рэба: — Тогда…
Дон Румата: — Очень просто. Не надо никого нагибать, чтобы самим усидеть сверху. Надо всем помогать подняться как можно выше, но так, чтобы всё время сидеть у них на закорках… К тому же это гуманно. Мы же всё-таки коммунисты.
Дон Рэба: — Я не понимаю одного. Вы довольно циничные ребята. Откуда у вас этот самый коммунизм взялся?
Дон Румата: — Ну как же. Понимаешь, Земля в какой-то момент стала слишком богатой. А в обществе, где у всех есть всё, просто не остаётся другого выхода, кроме коммунизма.