Морды лающих шавок и ноги Нагафенова и Петровны, о чем-то негромко договаривающихся…
Кремлевская стена. Аня и Костя, идущие навстречу домработнице с ее сворой…
— И вот Зайцева, кажется, успокоилась. Динамика пропала. Но раскрываться было еще рано! Ради развития сюжета «Мегаприкол» просит Ирину увезти хозяйку на курорт, где госпожу Зайцеву поджидает еще один большой розыгрыш!
В камеру улыбается «новый русский» Гаврилов в костюме дайвера.
— Каскадер Игорь Яшин согласился на сотрудничество без колебаний. Надо отдать должное его мастерству: он действительно рисковал под водой!
— Это моя профессия — рисковать! — беззаботно ответил с экрана Яшин-Гаврилов, постукивая кулаком по ладони. — Привет «Мегаприколу»!
— И вот мы видим их погружение под воду! Наш ведущий просит Анну сделать снимок и снова под гипнозом внушает ей появление акулы, о которой Яшин как бы невзначай упомянул еще на катере.
Шарахнувшись от воображаемой рыбины, Аня со всего разгона врезается в Игоря. Тот падает на рифы, откуда незадолго до этого выгнал всю живность. Немного «крови» из баллончика, шланг, вырванный из акваланга — всего этого с лихвой хватило для инсценировки несчастного случая.
— Начало судебных разбирательств обычно оттягивается на несколько месяцев, а подозреваемых берут под стражу. В нашем случае был «вариант-лайт». Покуда каскадер Яшин благополучно загорал на пляже Хугарды, «Мегаприкол» сфабриковал для дела еще несколько неожиданных фактов биографии Зайцевой и подключил несколько новых «свидетелей» — конечно же, это были люди из штата программы. Но все-таки одна свидетельница была настоящей!
Бизнесвумен дает показания, утверждая, что никакой акулы не было в помине. Вспышка Аниного гнева, ее лицо, взятое крупным планом…
— Взгляните, взгляните! А ведь она переживает из-за этого негодяя!
Публика заулюлюкала.
— Посмотрите на ее глаза! Она в гневе! Она думает, что это лжесвидетель, а на самом деле это единственный человек, который во всей этой истории говорит истинную правду и ничего не знает о розыгрыше!
— Безобразие! — громко сказала бизнесвумен со своего места в зале, срывая микрофон с лацкана жакета. — Я не хочу принимать участие в этом злом фарсе! Вы не люди, вы нелюди!
И под хохот на трибунах и почетных местах для высоких гостей свидетельница покинула зал, а Миносяева внесла в свой блокнот очередное замечание.
Тем временем все узнали подробности телефонного разговора Ани и Нагафенова. Героиня розыгрыша умоляла сказать, была акула или нет. Смех в зале все усиливался.
— И вот сегодняшний день, господа зрители и телезрители! Он расписан буквально по минутам! Вот Анна Зайцева и ее друг Константин Архангельский приезжают к зданию Хамовнического районного суда, вот появляется наш ведущий — вы видите? видите этот ажиотаж? — вот последнее заседание, где нашу обвиняемую «оправдывают». Но нет! Анна уже чувствует: здесь что-то не так! На распутывание этого клубка загадок она подбивает Константина Архангельского. Розыгрыш близится к завершению. В игру вновь вступает Марина и сокрытые в тенях наши телекамеры! Ха-ха!
Аня выходит из гримерной. На ней белая маска. На ней странный наряд — алое платье с высоким воротником-стойкой, подпирающей затылок. На ней невидимая печать не этого мира.
Она выходит на сцену и останавливается, щурясь и закрываясь рукой от бьющих в нее лучей прожекторов.
Экран погас. Сцена потонула в море света.
Тотчас со своих мест вскочили Муся Кошак, Животчинский и Кашин, сию же секунду отчаянно задирижировали клакеры, и публика, как это и положено восторженной публике, подняла страшный гвалт.
— Какой у тебя модный прикид! — щупая ткань Аниного платья, поддела Кошак. — На Черкизовском урвала?
— Хо-хо! — добавил Животчинский. — Несомненно! В секции «карнавальные костюмы»! Ах, Стеша в ауте! Держите, Аня, я дарю вам свой веер! Вы знаете, сколько он стоит? Это очень дорого! Пусть он будет у вас на долгую память о сегодняшнем дне!
Аня машинально взяла в руку веер павлина-альбиноса.
— Вот она, наша героиня! Встречаем аплодисментами! — возникнув на дальних рядах трибуны, Нагафенов направился к сцене. — Здравствуй, Ананта! Ну что, ты помнишь наш уговор?
Она прищурилась, сняла маску и вгляделась в него. Нагафенов отвесил ей поклон и, взяв за руку, церемониально провел на середину, оставив позади шипящую Кошак, вспотевшего Животчинского и аморфного Кашина.
— Ах, так ты до сих пор не вспомнила о нашем уговоре, месинара моего сердца? — вполголоса пробормотал Василий, убирая микрофон. — Погоди, не отвечай! Ребята! Дайте-ка кадры явления Марины к Архангельскому и нашего разговора с героиней по телефону. Госпожа Зайцева, боюсь, пропустила немного важных фактов из этого увлекательнейшего сюжета.
Аня повернула голову к экрану.
— …И вообще, я считаю, что надо эти деньги отдать Косте…
— Послушайте только, как благородна Анна Сергеевна! — ядовито прокомментировал Нагафенов под хохот публики и знатных гостей передачи.
Девушка ощутила знакомое покалывание в груди. Ее захлестнуло огненной волной, однако, все еще сопротивляясь, она сжала кулаки.
— …Удар его хватил, вот из-за чего! Солнце, воздух, вода и алкоголь — лучшие друзья инфаркта! Как говорится, чем больше самоубийц, тем их меньше, — сказал Нагафенов на экране, а потом с дьявольской ухмылкой поднес микрофон к своему мобильнику, чтобы записать Анин ответ:
— Перестаньте кощунствовать! Человек ведь был!
В последний раз окинула она взглядом истерически визжащий от смеха зал, потные полупрозрачные маски-рожи, шныряющие камеры и Нагафенова — его плотского и хорошо различимого. Отшвырнула маску и веер стилиста.
Уже припадая тяжелой грудью к полу, услышала, как высоко, за спиною, хлопнули огромные крылья, как в ужасе заорала публика, пытаясь уцелеть в огненном шквале, и как, покинув тело Нагафенова, взмыл в воздух Ваццуки в своем истинном обличии, в старых шрамах, когда-то оставленных такими же безумными людьми, как эти, и с оглушительным ревом смел раскаленным потоком то, что не успела сжечь она…
— И все новости к этому часу. Сегодня во время съемок очередного выпуска телешоу произошел крупный пожар в здании 66 канала. Прибывшие к месту происшествия пожарные успели затушить лишь хозяйственную пристройку. По предварительной версии, возгорание случилось в результате неисправности электропроводки в студии и несоблюдения противопожарных норм. Следствием отрабатывается также версия теракта, хотя никто из свидетелей в близлежащих зданиях факта взрыва не подтвердил. Напоминаем, что после семнадцати часов центр столицы затянуло густым туманом, по причине чего опереться на показания небольшого количества очевидцев оперативная группа не сможет. Высказываются также совершенно мистические предположения, но мэр Москвы Юрий Лужков призвал население не вдаваться в панику и придерживаться здравого смысла. Ведется следствие. А теперь к международным новостям…
Щелк!
— …а мы вернемся к вам после блока рекламы. Оставай…
Щелк!
— Сегодня в Москве в районе Останкинской башни — новое происшествие. Корреспонденты канала «Страна Гетто», конечно же, сразу выехали на место событий. Итак, мы на связи с нашим спецкором. Михаил?
— Да, Тамара, я на месте! Чудовищный туман! Как видите, мало что можно различить. Ко всему прочему из-за тумана очень плохо рассеивается дым…
— Вы нам главное скажите, Михаил…
— Главное — пожарные нашли три канистры из-под бензина. Возможно, именно они и стали причиной пожара.
— Да нет же, Михаил, — главное!
— Никто, увы, не выжил. Сами видите — одни угли!
— А может быть, у вас есть случайный очевидец, Михаил?
— Конечно! У нас есть совершенно случайный очевидец, Тамара! Представьтесь!
— Светлана Николаевна я, уборщица вон из той телестудии…
— Канала «Блеск»?
— Ага, его! У меня тут брат работает, на кладбище. За могилками, значит, приглядывает. Ну я, значит, как освободилась, так и к нему, проведать. Только он мне навстречу, а там, за деревьями, вдруг как полыхнет! Етит, думаю… ыч, простите, бога ради!
— Ничего-ничего!
— Глядь — а там горит что-то, столб огня, значит, прям до неба. А что горит — в тумане-то не видать! Я уж грешным делом подумала, что «Блеск» наш, пфу-пфу-пфу! Как мы, значит, кинулись с братом сюда, он пожарным звонит, вызвать, значит. А тут вдруг из дыма — раз! — какие-то птицы, не птицы… Грома-а-адные! И в сторону башни! Не разглядела я, кого ж в таком тумане разглядишь?
— И брат видел?
— Так обязательно! Ящеры, говорит, летающие!
— Значит, ваш брат разглядел их лучше вас?
— Да он и помоложе, и дальнозоркость у него, а я близорукая. Наверно, разглядел, раз говорит. Он брехать зря не станет, не из таких.
— И что они делали на башне?
— Да кто их знает, окаянных? Саму башню-то не видать уже было — и темно, и туман… Только полоски от освещения, да и то еле видимые…
— Вам спасибо, Светлана… э-э-э… Николаевна, а я снова на связи. Тамара?..
— И кто их знает — птицы, ящеры?.. — задумчиво бормоча, уходила прочь Светлана Николаевна, в сердцах плюнув напоследок себе под ноги: — Все одно — чертовщину развели, демократы клятые!
Как неприкаянный, бродил по старой Москве Константин Архангельский, всеми силами стремясь понять, отчего так тянет его златокупольный храм Христа Спасителя. И войти туда входил, да только не становилось ему легче, и с каждым часом чувствовал он, как безвозвратно покидает его по крохам что-то, что было им самим. Костя считал, что помнит не все: несколько дней выпали из его жизни, и он помнил лишь эпизоды, хотя запоями не страдал никогда, да и помрачения рассудка его не мучили. Мать, Елена Михайловна, однажды звонила из Астрахани и просила напомнить, что именно просил он узнать от коллег в городе В***. Пожаловалась на память. Тут Костя и понял, что дело нечисто и что произошло что-то, изменившее жизнь его навсегда. Но в какую сторону? Ему казалось, в худшую.
Прошла тягостная зима с новогодними праздниками без веселья и торжествами без величия. Город изо всех сил демонстрировал радость, и становилось ясно, что никакой радости-то и не было в помине.
Странности произошли с Архангельским и в его театре. Еще в конце осени ему совсем перестали давать роли — а он и не просил. Половина коллег с ним уже не здоровалась, как будто Костя по щелчку пальцев всемогущего факира вдруг обратился в человека-невидимку.
К Новому году он успел набрать заказов и вместе с Верой, легко вошедшей в образ блондинки-Снегурочки, «дедморозил» все праздники. А потом стало совсем туго. Казалось Косте, что из всех прежних друзей не отвернулись от него только Толян, Ванька, Валерыч и, конечно, добрая Вера.
И вот первого апреля, открыв электронный почтовый ящик, Архангельский увидел письмо, которое счел несомненной, да к тому ж без всякого остроумия шуточкой, а потому стер и забыл. Но адресант оказался настойчивее. Через две недели его послание ворвалось в квартиру Кости вместе со звонком почтальона, доставившего письмо в заграничном конверте, утыканное кучей оттисков и залепленное марками.
— Все будет хорошо… — машинально пробормотал он и смутно почувствовал, как не хватает ему чего-то, связанного с этим «хорошо».
В точности повторяя электронный текст, также составленное на английском языке, письмо было приглашением на съемки «в экранизации романа русского писателя Михаила Булгакова». Режиссера представили как «молодого и начинающего, но уже успевшего заявить о себе в Голливуде несколькими короткометражками».
«Если Вы готовы рискнуть, м-р Архангельский, свяжитесь с режиссером вот по этому почтовому или этому электронному адресам. Номер его телефона»…
Трубку поднял мужчина с приятным голосом и ответил на чистом английском:
— Алло? Майкл Палефф слушает вас!
И Костя понял, что готов рискнуть и уехать хоть к черту на кулички ради того, чтобы сыграть в картине бывшего соотечественника роль «хорошего русского».
Ариадна Сергеевна Миносяева была единственной из зрителей злополучного телешоу «Мегаприкол», кому удалось выжить и уцелеть в том пожаре. За это Ариадна Сергеевна бесконечно благодарила слабость своего желудка и шаурму, проданную ей пасмурным продавцом с солнечного юга.
Перед самым началом пожара в студии несвежая пища сделала свое дело, и госпожу Миносяеву прихватило так, что ей едва удалось добежать до уборной. Но даже там, в кабинке, она слышала всё — и смех публики, перешедший в истерический вопль, и грохот падающей аппаратуры, и страшный рев неведомых зверей. А когда в туалет потянуло дымком, Ариадна Сергеевна не стала напрасно блуждать по коридорам в поисках схемы эвакуации, а сделала пожарным выходом окно, грохнув по нему своей сумкой с ноутбуком.
В отсветах огня увидела она силуэты быстро и легко удалявшихся прочь летучих существ и могла поклясться, что это были отнюдь не какие-нибудь орлы или коршуны.
После этого свой загончик на графоманском сайте Ариадна Сергеевна переименовала, и теперь он назывался «И не горим, и не тонем!». Стала она частенько захаживать к уфологам, а в статьях писала о том, что телестудию Нагафенова сожгли драконы.
Стоит ли удивляться, что через пару недель на пороге квартиры госпожи Миносяевой возникло два белых человечка, вызванных встревоженными соседями по лестничной клетке, которые все это время не были охвачены ее пристальным вниманием на предмет сбора денег в пользу голодающих летучих мышей, стрижей и голубей города Москвы, либо для борьбы с бесчинством несознательных граждан, что не желают ходить на выборы.
Одним словом, вскоре в загончике Ариадны Сергеевны появился еще один заголовок: «Записки из Кащенко», и в этих мемуарах она обличала всех противников теории Дарвина, равно как и ее сторонников, и торжественно клялась, будто лично видела живых драконов, лишивших ее тихого семейного счастья с Василием Нагафеновым, который перед тем как сгореть на сцене, пламенно предлагал ей руку и сердце.
Но с ней отчего-то уже никто не спорил и не ругался…
С приходом лета Айшет становилась чуть веселее. Лето всегда напоминало ей о доме, воздух пьянил и кружил голову.
И вот, придя домой после очередного пресного рабочего дня, она услышала в квартире трель телефонного звонка. Руки задрожали: если кто-то звонил на домашний, вести были очень важными.
Айшет не сразу узнала голос сестры Лейлы, хоть и говорила та на родном языке. И не сразу поняла ее.
— Что, Лейла? Что? Скажи еще раз!
— Я говорю, с отцом нашим было плохо. Он теперь плачет и хочет, чтобы ты вернулась домой.
— Дада?
— Он говорит: «Я виноват перед Айшет, найдите ее, она самая моя любимая дочка, пусть придет и живет дома, если сможет простить обиду».
Глаза Айшет засияли:
— О, Аллах! Не было обиды, так и скажи ему! Я сейчас еду, Лейла! Я прямо сейчас приеду домой!
И только теперь поняв, как надоела ей и чужая квартира, и чужой серый город, и навязанная ей чужая жизнь, она бросилась собирать вещи.
А город В*** даже и не заметил утраты, как ничего не изменилось и в столице с исчезновением нескольких селебрити. И психиатрическая клиника на Тепличной живет прежней жизнью по давным-давно установленному распорядку; и сын Ненароковых так и получает в школе двойки, предпочитая урокам велосипед и компьютерные игры; и дальнобойщик Леха, как всегда, курсирует на своем КамАЗе в Москву и обратно; и Надежда Ивановна Товарищ каждый вечер пересаживает своего пса на длинную цепь, а ее внук, Гоня-хакер, водится с загадочными людьми, приносящими ему загадочные заказы. И даже кондукторша старого трамвая не устает думать о том, как же ненавистны ей лица всех этих пассажиров, весь этот город и вся эта не заладившаяся жизнь.