Сайф ал-Мулюк очнулся от острого ощущения опасности. Перед ним была громадная глыба, закрывающая вход в пещеру дива. Этот камень он не смог бы отвалить и полный сил. А что теперь, когда он изможден и слаб?
Царевич хрипло закричал, сжал кулаки и обрушил их на косную глыбу. И когда перстень Искандара коснулся камня, тот со скрежетом приподнялся. Юноша едва не упал от неожиданности. Постоял шатаясь, подобрал саблю и бросился вперед. Глыба с грохотом упала за его спиной.
Царевич оказался в большой пещере, очертания которой терялись в полумраке. Прямо перед ним с потолка свешивался белый полог, охватывающий овальное возвышение. Держа перед собой клинок, царевич поднялся на возвышение, отвел саблей ткань и замер. Перед ним на узкой постели лежала Исоё. Ее лик, обрамленный черными локонами, напоминал полную луну. Тень от ресниц легла на щеки…
У Сайф ал-Мулюка закружилась голова. Однако чувствительный юноша давно превратился в стойкого воина. Он вложил саблю в ножны, осторожно прикоснулся к руке Исоё. Позвал ее шепотом, а потом полным голосом, тряс за руку и плечо. Зачарованная пери не просыпалась. И вдруг донесся приглушенный рев. Див! Царевич выскользнул из-под полога, быстро оглядел пещеру. Тяжелые ковры украшали стены, он спрятался за ними.
Глыба с грохотом поднялась, и в пещеру ворвался ревущий див. Огромный, заросший черной шерстью, он стоял на кривых ногах. Из пяток, коленей и локтей росли изогнутые когти. Див напоминал гориллу, толстые губы свисали, как у верблюда. Треугольные глазницы казались наполненными тлеющим углем, над косматой головой высились рога.
Див подошел и сорвал полог над ложем пери. Во всем блеске красоты перед страшилищем лежала беззащитная Исоё. Царевич стиснул эфес сабли, но остался недвижим. Между тем див долго смотрел на пери, шевеля верблюжьими губами. Уголья глаз запылали еще сильнее, когтистые пальцы сжимались и разжимались. Див горестно взревел, осторожно поднял изголовье постели и вытащил белую пластинку с черными письменами. В тот же миг Исоё вздохнула и открыла глаза.
— Мир тебе, о повелительница! — взревел див.
— Гибель тебе, о обезьяна! — звонко ответила пери. Она метнула взгляд в сторону Сайф ал-Мулюка и закусила губу.
— Я принес гранаты и персики, инжир и айву, виноград…
— А яблоки из моего сада?
— Прости, несравненная, я опять не смог проникнуть в сад, — покаянно ревел див. — Я соскучился по твоему танцу.
— Ты глуп, — пожала плечиком пери, — но я проголодалась.
Див поставил перед ней золотое блюдо и высыпал плоды из мешка. Исоё взяла персик, надкусила и положила на блюдо. Съела несколько ягод винограда. Див жадно смотрел на нее.
«И эта тупая горилла, — подумал Сайф ал-Мулюк, — ворует чужих возлюбленных? Сжигает города и переворачивает корабли? Да ее надо загнать в клетку и показывать всем как воплощение абсолютного зла!»
— Не надо! — отчаянно закричала Исоё. — Не выходи!
Но царевич уже появился из-за ковра.
— Встань, чудовище! — крикнул он.
— Человек?! — удивленно заревел див.
— Да, человек! — Сайф ал-Мулюк продолжал медленно приближаться. — Встань, когда с тобой говорит человек!
Див захохотал и дохнул огнем. За секунду до этого Кумар вырвал царевича из пещеры. Устад-Галим одобрительно хмыкнул.
8
«И эта обезьяна, — с горечью подумал Сайф ал-Мулюк, — приводит людей в ужас. Сжигает селения, переворачивает корабли. Поистине, зло всегда тупо и убийственно. Животворна только мудрая доброта».
— Сегодня я хочу танцевать, — сказала Алена.
Она подняла руки над головой и хлопнула в ладони. Пещера наполнилась чудесной музыкой, напоминающей одновременно пение птиц, журчание ручья, шелест трав. Царевич смотрел во все глаза, забыв об усталости, голоде и ранах. Это был не танец. Это упруго колыхались в потоке воды гибкие лилии, это волновалось пшеничное поле. Золотое пламя локонов обжигало глаза, змеями извивались руки. Див ревел от восторга, колотя кулаками по брюху.
Внезапно музыка оборвалась.
— Это все, — сказала пери. — Теперь спи! Спи!
Див упал на колени, запрокинул рогатую голову и захрапел. Не взглянув на чудовище, пери вышла на середину пещеры и позвала:
— Выходи, о любимый! Я так долго ждала тебя!
Не колеблясь ни мгновения, Сайф ал-Мулюк откинул свисающий ковер и устремился к девушке.
— Да, это ты, — шептала Алена. — Это ты!
Она подошла к юноше, коснулась его обнаженной груди легкими пальцами. Раны царевича затянулись, небывалая сила наполнила мышцы. Не помня себя, он привлек любимую:
— Бежим!
— Безрассудный, — задыхалась девушка. — А див?
— Я убью его!
— Но душа дива заключена в сундуке, который покоится в морской пучине.
— Я подниму его!
— Этого не требуется. У нас есть перстень Искандара…
Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Говорили все слова, которые переполняют влюбленных, придумывали новые, не замечая бега времени. Но вот див заворочался. Царевич укрылся за ковром, а пери сердито закричала:
— Вставай, о нерадивый! Принеси яблоки из моего сада!
Див положил под изголовье белую пластинку, посмотрел на спящую красавицу, взревел и вылетел из пещеры. Едва умолк грохот, Сайф ал-Мулюк отбросил ковер, подбежал к Алене и выхватил из-под ее головы пластинку. Взявшись за руки, они выбежали из пещеры.
Алена подняла голову. Высоко-высоко сиял клочок неба. Пери сжала руку возлюбленного, глубоко вздохнула, и они взвились вверх. Дух захватило у Сайф ал-Мулюка. Плотный воздух бил в лицо, грудь сжимали то ледяные, то раскаленные обручи. Устье колодца приближалось, клочок неба расширялся и наливался синевой. Они вылетели из колодца.
Пери и Сайф ал-Мулюк шли и летели, летели и шли, пока не достигли обрывистого берега, о который бились тяжелые волны. Они спустились к самой воде и встали на большой плоский камень. Царевич снял с пальца перстень Искандара и метнул его в море. Волнение утихло…
Они напряженно смотрели в воду, и в это время со стороны пустыни донесся низкий гул. Пери оглянулась. Далеко над горизонтом чернела туча.
— Див настигает нас! — тревожно крикнула она.
Царевич молча ждал. Из темно-зеленой глубины медленно всплыл и заколыхался на воде массивный сундук, обросший водорослями и покрытый илом. Сайф ал-Мулюк выволок его на камень, сорвал замки, распахнул. В черном углу сидел нетопырь и скалил зубы. Юноша схватил его и швырнул в море.
Страшный удар грома потряс небо и землю. Пыльная мгла заволокла пустыню. Порыв ветра едва не сбросил влюбленных с камня. «Я отомстил», — подумал царевич.
Буря длилась недолго. Туча растаяла, мгла рассеялась, в бездонном небе засияло солнце. Сайф ал-Мулюк смотрел на пери. Алена улыбалась. По ее бледным щекам текли слезы…
9
На Абэ нельзя было смотреть без сожаления. Само воплощение разочарования, он просил:
— Устад, можно я пойду еще раз? Ошибок не будет!
— Ты можешь указать свои промахи?
— Ну… — Абэ сконфуженно замялся. — Не проявил выдержки, что ли… Полез, как дурак, на дива.
— Кумар, твое мнение?
— Соискатель чересчур рискованно действовал все время, — начал Кумар. — Это свидетельствует не об отсутствии выдержки, а об излишней самонадеянности. По натуре Абэ — сильная личность. Любая преграда кажется ему незначительной. Он старается подавить чужую волю. Ему нельзя быть устадом.
— Но-но, полегче, — угрожающе заворчал Абэ.
Камалов похлопал его по спине.
— Кумар прав. Я сказал бы больше: у тебя диктаторские наклонности, сынок. Ты слишком непримирим. Подумай о других профессиях, об освоении планет например.
— Но я люблю детей! Я не могу без них!
— Удивил! Детей любят все. Даже Ли небезразличен к детям. Как это можно — не любить детей? — Камалов закрыл глаза, словно собирался вообразить такое противоестественное состояние. — Нет, это невозможно! Каждый ребенок — это целая вселенная. И задача устада — найти в этой вселенной разноцветные звезды таланта и разжечь их. Обнаружить «черные дыры» дурных инстинктов и преодолеть их тяготение. Понимаешь? Не задавить, а преодолеть! Вспомни Бенджамина Спока и Антона Макаренко! Вспомни Корчака, который за детьми пошел в печь крематория…
— Я бы тоже так смог!
— Самоуверенности в тебе… — Камалов поцокал языком. — Ну-ка, перечисли основные качества воспитателя.
— Устаду надлежит быть смелым, сильным, ловким, остроумным, — начал Абэ.
— Ты таков и есть. Но этого мало.
— Он должен быть энциклопедически образован, изобретателен. Должен мгновенно откликаться на любые изменения в настроении ребенка…
— И этого мало!
— По-вашему, устад должен во всем походить на Стаса, — сердито сказал Абэ.
— Правильно! И знаешь почему? Многие качества, которые ты перечислил и которых все-таки недостаточно для профессии воспитателя, заложены в нем от природы.
Абэ долго молчал. Вздохнул.
— Ладно, Устад-Галим. Я понял. Расскажите, пожалуйста, чем кончилась история царевича и пери. Мои наследники любят слушать сказки.
— У тебя есть дети?
— У нас с Исоё их двое. Сын и дочь… Они воспитываются в интернате «Баргузин».
10
После долгих странствий царевич и пери благополучно достигли владений Рабиг ал-Мулюка. Счастью старого царя не было предела. Он прижал к груди сына и обретенную невестку. Весь народ ликовал.
В ночь перед свадьбой пери улетела в небесные чертоги.
— Ты заставила себя ждать! — загремел ее отец.
— Я томилась в колодце дива…
— Мне донесли: див погиб и чары развеялись!
— Это сделал мой возлюбленный.
— Он достоин награды, но…
— Я стану его женой!
— Что?! Невозможно… — прошептал пораженный отец. — Пери не могут жить на земле. Ничто не объединяет вечных и смертных.
— Если бы не смертный человек, я вечно спала бы в глубоком колодце. — Голос девушки постепенно наливался силой. — Я бы вечно танцевала перед дивом. Не пери, а человек освободил меня… Я не хочу быть вечной!
— Ты не думаешь о будущем, — дрожащим голосом уговаривал отец. — Пройдет ничтожно малое время, твоя красота увянет, лицо пересекут морщины, стан согнется. Ты превратишься в безобразную старуху. Ты умрешь!
— Пусть так. Но до самой смерти я буду любить!
Царь бессильно опустил голову. Девушка вернулась на землю к своему возлюбленному…
Кумар открыл капсулу и помог Стасу размотать чалму и снять датчики. Соискатель лежал без движения, бледный и осунувшийся. Хотел улыбнуться, но его лицо только жалко кривилось…
Стас с трудом поднял руку и погладил левое предплечье. Под зеленым стартовым костюмом оно было повязано пластиковой пленкой с портретом жены. На все полигоны Стас ходил вдвоем с Аленой. Он лежал на спине, всхлипывая от изнеможения. Сознание туманилось. Стасу грезилось, что прекрасная женщина опустилась перед ним на колени и положила невесомую руку на влажный лоб.
— Алена!
Солнце не сожгло ее, просто она растворилась в Солнце…
— Алена!
Вместе с солнечными лучами она прилетает на Землю. И все живое жадно впитывает лучи, потому что без солнца нет жизни. Мерцают озера — это глаза Алены, золотятся пшеничные поля — это волосы Алены, краснеют яблоки — это румянец Алены. Ребятишки любят яблоки. Они с наслаждением вгрызаются в сочные плоды. И вместе с яблоками в каждого ребенка входит Алена. Может быть, поэтому Стас не мыслит себя без детей. Может быть, поэтому…
— Але-о-о-она!
Анджей Чеховский
ПРАВДА ОБ ЭЛЕКТРАХ
Мы были за городом и решили поиграть в электров. Арне стал выговаривать слова считалки, чтобы определить, кто будет электром, и тут раздался свист снижающейся ракеты. Она опустилась в нескольких десятках шагов от нас и некоторое время покачивалась на длинных, как у паука, ногах.
— Не знаю такого типа, — сказал Арне. — Видно, новая модель.
Я добавил:
— Никогда еще не видел такой большой.
Мы подошли поближе. Ракета согнула ноги и коснулась брюхом травы. Она была какой-то странной. На ее корпусе черным лаком были изображены непонятные знаки.
— Почему никто не выходит? — спросил я.
— Дурачок, — ответил Арне, — сначала ракета должна остыть.
Однако очень скоро в брюхе ракеты открылся люк, высунулась длинная раздвижная лесенка и по ней спустился некто в шлеме и серебристом скафандре. Он был очень похож на человека. Арне тоже так считал:
— Странновато выглядит для электра.
Когда пилот снял шлем, мы увидели, что он действительно человек. Арне даже присвистнул сквозь зубы от удивления. В этот момент пилот заметил нас и стал махать рукой, чтобы мы подошли.
— Может, лучше удрать? — спросил я, но Арне был другого мнения.
— Идем, — сказал он. — Удрать всегда успеем.
Пилот ждал нас сидя на ступеньке лесенки. Когда мы подошли, он спросил, как нас зовут.
— Меня Рой, — сказал я.
— Меня Арне, — сказал Арне. — А тебя как?
— Том, — пилот широко улыбнулся и спросил: — Что вы тут делаете, ребята?
— Играем в электров, — быстро ответил Арне.
— Первый раз слышу, — удивился пилот. — Что это такое — электры?
Арне просто онемел. Пилот с минуту приглядывался к нему, потом перестал улыбаться.
— Надо вам кое-что пояснить, ребята, — сказал он. — Я прилетел с Земли и вовсе не собираюсь вас разыгрывать. Я и вправду не знаю, что такое электры.
— Врет, — шепнул мне Арне. — Земля? Нет такого города.
А пилот вынул из кармана скатанную в трубочку бумажку и блестящую коробочку. Бумажку сунул в рот, щелкнул коробочкой и зажег бумажку. Она едва тлела, но зато было полно дыму. Арне закашлялся.
— Ну, — нетерпеливо повторил пилот. — Земля — планета Солнечной системы. Можете мне поверить. А теперь расскажите об Электрах.
— Ага, — понял Арне. — Ты с другой планеты?
— Вот именно, — подтвердил пилот и вдохнул едкий дым. Арне отошел на несколько шагов и ткнул меня локтем.
— Разрази меня гром, — шепнул он, — если я сумею ему объяснить, что такое электры. Он, верно, сумасшедший.
— Ну так как? — спросил пилот. Теперь он смотрел на меня, поэтому я и отозвался:
— Электры бывают разные.
— Какие же?
— Полицейские, пилоты, мыслетроны, супермыслетроны, транзисторные и ламповые.
— Ага. Роботы. Я испугался:
— Нельзя так говорить. Это очень плохое слово.
Пилот почему-то усмехнулся.
— Ну, ладно. Значит, вы играли в этих электров?
— Да, — вмешался Арне. — Это интересная игра. Сначала считаемся, кто будет электром, а потом тот, кто стал им, может отдавать другому разные приказы, ведь другой — человек. Например, он должен влезть на высокое дерево, или поймать травлика, или сорвать светоросль с какой-нибудь клумбы и не попасться сторожу. Потом другой становится электром и может отыграться.
— А разве не наоборот? — спросил пилот. — Разве не тот, кто стал электром, должен слушаться человека?
Арне молча ткнул меня локтем.
— Нет, — ответил я, — Арне сказал правду.
Пилот смотрел на нас так, что мне стало не по себе.
— Уж не хотите ли вы меня уверить, — спросил он наконец, — что у вас машины могут командовать людьми?
— Не машины, — возразил я, — а электры.
— А что в таком случае делают люди?
— Разное. Работают в магазинах с магнетизмом или на электростанциях.
— Почему электры этого не делают?
— Они бы намагнитились, — объяснил я. — Можно повесить на дверях табличку: «Внимание! 1000 гаусс», и тогда ни один электр не сунется.
— А где еще работают люди? — спросил пилот. — Есть у вас ученые? Ну, такие, что занимаются физикой, математикой и так далее.
Мы с Арне взглянули друг на друга.
— Нет, — сказал Арне.
— Может, на этой планете нет и школ? Умеете ли вы читать и писать?
Арне удивился.
— Конечно, есть школы. Но сейчас каникулы.