— Тогда спой ее, все десять куплетов и припев между каждым, а когда закончишь, иди за нами.
Херек улыбнулся, как и Джил, который тоже хорошо знал эту песню.
— И вот еще, Херек, — добавил Кайрус с иронией в голосе. — Я прикажу тебе вернуться назад на корабль, если ты не прекратишь называть меня «сир».
Прайм-офицер кивнул.
— От старых привычек трудно избавиться, — признался он. — Я очень рад, что ты вернулся.
Двое мужчин ударили ладонью о ладонь, как было принято у солдат Таллинора.
— А теперь идите, — тихо сказал Херек единственному человеку, которым по-настоящему восхищался. — Проложите нам безопасный путь.
Кайрус с Хелой ушли в ночь, оставив улыбающихся Рубина и Сэйрел, которым было забавно слушать Короля и прайм-офицера. Эти двое очень тихо запели песню. Зрелище и в самом деле получалось комичным.
Орлак почувствовал, как избавляется от гнетущего и тягостного присутствия Доргрила. Без предупреждения сущность поднялась вверх и покинула его тело. Молодой бог на мгновение оставался ошарашенным, но затем стал подниматься, проталкиваясь вперед в собственное тело. Наконец, ему удалось захватить его назад.
«Она это сделала! — подумал он. — Пусть боги благословят Элиссу!»
Она выманила Доргрила из уютного местечка, в котором он пристроился. Это было все, что требовалось Орлаку. Он развернулся в поисках Лаурин. Пока у него еще все плыло перед глазами, и он отчаянно пытался сфокусировать взгляд. Потом молодой бог увидел девушку. Она с жалким видом лежала в углу, из-под распахнутого халата выглядывало обнаженное тело. Это показалось ему стыдным. Он не получил никакого удовольствия при виде красивого тела и мягкой кожи.
Орлак понял, что задерживает дыхание, когда нежно запахивал сатиновый халат и снова завязывал пояс.
— Пойдем, любимая, — прошептал он. — Тебе не место здесь, среди нас.
Орлак поднял Лаурин и держал в руках, как маленького ребенка. Это был самый интимный момент их общения, и молодой бог не мог не оценить его иронии. Девушка оставалась без сознания, когда он впервые нежно поцеловал ее в губы. Она пошевелилась, и он тут же оторвался от ее губ, только секунду или две неотрывно смотрел на ее лицо.
При обычных обстоятельствах Орлак нес бы Лаурин без усилий, но сейчас он еще чувствовал себя неуютно в своем теле. Его качало, как пьяного, когда он спешил из покоев в коридор.
Орлак побежал, понимая, что Доргрил может вернуться в любой момент, он перепрыгивал через три мраморные ступеньки за раз, не представляя, куда несет Лаурин. Требовалось вынести ее из дворца, попросить кого-то забрать у него ее безвольное тело и спрятать.
Кайрус с Хелой старались идти спокойно, но сердца у обоих бились учащенно: у Хелы — от страха, у Кайруса — от возбуждения. Внезапно он снова почувствовал себя прайм-офицером и, не думая, взял ее за руку и прошептал:
— Думаю, нам нужно поторопиться.
Она кивнула, испытывая облегчение и получая уверенность от его прикосновения, и они ускорили шаг.
— Сюда. За угол, — прошептала Хела.
Завернув за угол, они увидели группу кипреанских стражников, направляющихся к ним. Пока их не заметили, и хотя ни Хела, ни Кайрус не могли назвать ни единой причины для беспокойства, оба мгновенно насторожились и почувствовали себя виноватыми. Кайрус потянул Хелу в нишу в одной из внешних стен дворца и сразу же обнял ее.
— Что ты делаешь? — в замешательстве спросила женщина.
— А на что это похоже? — шепотом ответил он и накрыл ее губы своими.
Через пару минут мимо прошли стражники, несколько мужчин засвистели. Хела оторвалась от Кайруса и заговорила шепотом, причем так тихо, что даже он едва ее слышал.
— Говорить буду я. У тебя сильный таллинезский акцент.
Он кивнул.
Хела отошла от Кайруса и заговорила с мужчинами. Она сразу же приняла кокетливую позу, несколько раз взглянула на спутника, затем рассмеялась вместе со стражниками. Он ничего не слышал, но догадался, что смеются над ним. Затем стражники пошли дальше, а Хела вернулась.
— В чем дело? — спросил он.
— Я собирала сведения.
— И что ты выяснила?
— С западной стороны еще в течение часа не будет стражи. Это идеальный вариант. Оттуда мы сразу же попадем на территорию дворца. Я знаю путь.
— Что ты им сказала? Она покачала головой:
— Ничего.
— Хела! Ты забываешь, что я солдат. В любом дворце всегда выставляют стражу. Не бывает такого, чтобы где-то в течение часа не было ни одного стражника.
Она посмотрела на него, но продолжала молчать.
— Что ты им сказала?
— Что мы любовники и нам нужно местечко где-нибудь поблизости, чтобы заняться любовью и нас никто не беспокоил.
— А зачем им что-то делать для двух любовников, причем совершенно им незнакомых?
— Потому что я кое-что им пообещала взамен.
Поняв, что Хела имела в виду, он внезапно пришел в ужас.
— Кайрус, у нас нет на это времени! — простонала она. — Мы пытаемся спасти жизни!
Он моргнул. Она была права. Нужно быть готовым заплатить любую цену. Судьба молодой женщины, которую они пытались забрать из Кипреса, и второй, которую они возвращали в Кипрее, гораздо важнее, чем любая личная жертва.
Кайрус резко кивнул.
— Что теперь? — оглядываясь, спросил он.
— Я покажу тебе, как пробраться внутрь. Затем мы вернемся за остальными. Мы с Хереком заберем Сэйрел. Вы втроем каким-то образом — вторую девушку.
У красного тумана не было никакой формы, но Элисса чувствовала его холодное прикосновение и слышала низкий голос внутри себя, который по ощущениям напоминал холодный ветер.
«Она — никто, — произнес голос. — Но ты должна очень сильно бояться меня».
«Убирайся прочь, демон», — выплюнула Элисса. Эти слова помогли разбудить в ней ярость и сохранять мужество.
Доргрил рассмеялся. Ему было по-настоящему забавно: «Добро пожаловать, Элисса. Тебе нравится место, куда они поместили меня на целую вечность?»
Она отступила от красного тумана, который продолжал плыть к ней.
«Я уже мертва, Доргрил. Зачем ты тратишь на меня свое время?»
«Я не уверен».
«Уничтожь ее!» — закричала Ксантия, которая находилась за ним.
«Зачем? — спросил он. — Потому что ты не смогла?»
«Тогда отдай ее мне. Позволь мне попробовать», — предложила соперница Элиссы, чья бравада усиливалась в его присутствии.
«Заткнись! — рявкнул Доргрил. — Я от тебя устал. Ты ей — не соперница».
«Доргрил! Я всегда была сильнее ее».
Он снова рассмеялся. В смехе слышалось презрение: «Ксантия, ты обладаешь жалкой невежественной магией. Это только цирковые тюки — и ничто больше. Твоя подружка владеет гораздо большим. Посмотри на нее. Она красива, не правда ли? Она светится и сияет в золотистом свете богов».
«Богиня?»
Элисса с вызовом вздернула подбородок. Ей нравилось смотреть на смятение на лице Ксантии.
«Ты врешь», — сплюнула Ксантия.
«Нет, не лгу! — злобно ответил Доргрил, затем снова рассмеялся, в голосе звучала ирония. — Она умна, не правда ли?» — сказал он так, словно разговаривал сам с собой.
«Ты о ком говоришь?» — спросила Элисса, зная, что чем дольше занимает красный туман, тем больше шансов на побег получает ее дочь — если, конечно, придет в себя.
Красный туман ярко вспыхнул.
«Я думаю, что ты знаешь».
Элисса покачала головой.
«Теперь, когда ты находишься здесь, передо мной, я понимаю, насколько ты похожа на нее. Сходство поразительное! Я никогда этого не знал. Она хранила такой важный секрет».
«Отойди от нее, Доргрил», — приказал новый голос.
«А-а, я-то уже думал, когда это ты к нам присоединишься».
«Ты совершил глупость, возвращаясь сюда. Теперь ты попал в ловушку».
Замешательство и ярость Ксантии выплеснулись наружу.
«Кто это?» — закричала она.
«Разве ты не понимаешь? — спокойно спросил Доргрил. — Это Лисе, Хранительница. Разве ты не видишь сходства? Она — мать твоей подружки. Как насчет сделки, Лисе?»
«Никаких переговоров», — ответила Лисе, становясь за дочерью. Элисса даже ни разу не взглянула в ее сторону, но Лисе видела, что сияние образа дочери означает облегчение.
«О-о, я думаю, что на этот раз ты пойдешь на переговоры. Я догадываюсь, какой у тебя план. А я не позволю ей уйти».
«Ты ничего не знаешь», — осторожно заметила Лисе.
«Выбирай, — сказал Доргрил, наслаждаясь собой. — Ты можешь держать меня здесь в качестве своего пленника, а заодно посадить в тюрьму и свою дочь, потому что я никогда не позволю ей уйти. Или ты можешь позволить мне вернуться и делать то, что пожелаю».
Элисса в ярости повернулась к матери.
«Не смей!» — сказала она, впервые глядя на мать. Она не представляла, о чем они говорят, но это походило на сделку. Доргрил вроде бы хотел снова поселиться в Орлаке, чтобы мучить Лаурин и идти уничтожать Тора. А значит, ее собственная смерть окажется бессмысленной. Это означало бы провал.
Лисе понимала, что именно она попала в ловушку. Мать повернулась к дочери и посмотрела на нее грустными серо-зелеными глазами: «Я не могу снова тебя бросить. Ты должна отправиться вместе со мной».
«Ага! — закричал Доргрил, ярко сияя. — Ты видишь, Элисса. Она один раз тебя отдала. Она не позволит этому случиться снова».
«Нет!» — закричала Элисса.
«Я не могу», — сказала Лисе, ее волосы цвета меда переливались в золотистом свете.
«Мои дети! — заплакала Элисса и рухнула на колени. — Спаси их, мама. Спаси Тора. Умоляю тебя».
Доргрил захихикал.
«Трогательно, очень трогательно. Прощай, Ксантия. Я должен бежать, пока она не изменила решение. Для тебя я ничего не могу сделать. Но я предупреждал, что нужно забыть про мелочную ненависть. Живи долго», — пожелал он.
Элисса закричала в отчаянии, и ее плач сопровождался криками Ксантии.
«Ксантия, — заговорила Лисе теперь командным голосом — Ты умерла. Смирись с этим. Пустота — это место, где ты будешь жить вечно. Твоих возможностей недостаточно чтобы отсюда сбежать. Для тебя такой конец подходит. В тебе очень много злости».
«Нет!» — закричала Ксантия, все еще не понимая.
«Пойдем, дитя, — обратилась Лисе к Элиссе. — Это место не для тебя».
Элисса подняла голову, посмотрела на мать и испытала шок от поразительной схожести с собой.
«Как ты могла?»
«Легко, — пришел ответ. — Я могу спасти тебя».
«А других?» — осмелилась спросить Элисса.
«Я не могу вмешиваться, дитя. Мы должны верить, что они победят».
Элисса покачала головой: «Но ты могла бы спасти их».
«Я сделала свой выбор, — ответила ее мать. — Мне никогда не следовало от тебя отказываться. Но мне дали шанс вернуть тебя в то место, которое принадлежит по праву. Я не представляла, Элисса, что у тебя хватит смелости самой отправиться сюда. Ты обладаешь поразительным мужеством, дитя, чтобы отказаться от всех, кого ты любишь, и от собственной жизни в придачу».
«Мама, я смогла это сделать, потому что я их люблю. Почему ты не можешь любить меня достаточно сильно, чтобы им помочь?»
Внезапно Элисса почувствовала, как ее закрывает мощным щитом.
«Ксантия, толку от этого не будет, — с сожалением сказала Лисе. — Ты больше не можешь принести ей зло. Твоя магия здесь бесполезна. Она всегда была бесполезна. Теперь уходи и думай о своей печальной жизни».
«Я скорее умру», — рявкнула Ксантия.
«Я уверена, что это так, но ты сделала свой выбор».
«Куда вы уходите?»
«В место, которое ты никогда не увидишь, до которого никогда не сможешь добраться».
Элисса повернулась к женщине, которая принесла ей столько зла. Значит, все закончилось. Ее судьба — быть отделенной от Тора. Она провалилась, пожертвовав собственной жизнью для спасения его и их детей.
«Прощай, Ксантия», — тихо сказала она, а затем почувствовала, что отправляется в путешествие.
Глава 32
Спасение
Рубин сжал руку Сэйрел.
— Мы снова встретимся.
Они следовали за Джилом и Хереком, пробираясь к кипреанскому дворцу. Времени на размышления не было, а уж на то, чтобы остановиться и дать ему понять, что она осознала серьезность его слов — тем более. Но девушка все-таки остановилась. Она забыла про осторожность, отмахнулась от нее. Юная королева и так находилась в достаточно опасной ситуации, чтобы еще больше беспокоиться.
Сэйрел взяла Рубина за руку, заставила остановиться, склонилась к нему и поцеловала.
— Мы еще встретимся с тобой.
Он кивнул с серьезным выражением лица. Рубин смотрел только на нее одну, словно не замечал прайм-офицера, который развернулся и шел к ним. Херек был раздражен из-за остановки.
— Из тебя получится великая королева, — прошептал Рубин, наклонился и поцеловал ей руку.
— Ваше величество, пожалуйста, — позвал запыхавшийся Херек. — Времени на это нет.
— Всегда должно находиться время на любовь, — заявила Сэйрел, поворачиваясь к поставленному в тупик солдату. — Пойдем! — добавила она, схватила Рубина за руку и побежала.
Джил уже стоял рядом с Кайрусом и Хелой. На лицах всех участников отряда было написано облегчение. Они добрались до дворца.
Кайрус обратился к королю:
— Здесь мы разделяемся, Ваше величество. Вы идете с Рубином и со мной, а Херек с Хелой поведут королеву Сэйрел в безопасное место.
Джил кивнул и повернулся к Хереку:
— Вы знаете, что делать.
Херек отсалютовал.
— Да, сир, и… Я хочу добавить, чтобы вы не дожидались моего возвращения на корабль. После того, как найдете Лаурин, уезжайте. — Он посмотрел на Кайруса. — Это приказ.
Кайрус тоже отсалютовал.
— Идите!
На мгновение его взгляд остановился на Хеле. Он ничего не сказал, выражение лица у него не изменилось.
Служанка королевы чувствовала пустоту внутри. Это больше не напоминало временное расставание, а окончательное прощание. Внезапно она осознала всю опасность предстоящего дела. Хела всегда была очень жизнерадостной и смелой, часто находила в себе силы и мужество действовать так, как нужно, но теперь поняла, что эти силы покинули ее. Но времени на колебания не было.
Она позволила говорить своим полным грусти глазам. Кайрус смотрел ей прямо в глаза, пока Херек пожимал ему руку, а король желал удачи. А у нее пересохло горло, в нем стоял ком. Она просто не могла ничего сказать, а потом почувствовала, как ее дернули за руку и уводят от него.
Наконец, он прошептал несколько слов для нее. Женщина едва уловила их.
— Пусть Свет хранит тебя, — пожелал Кайрус.
— И пусть он приведет тебя назад ко мне, — прошептала Хела, но знала, что он ее не услышал, потому что уже развернулся и двигался в тень, к маленькой, не охраняемой калитке с западной стороны кипреанского дворца.
Орлак бежал и нес на руках обмякшее тело Лаурин. Она не осознавала, что он пытается ее спасти. Он завернул за угол в одну из менее используемых частей дворца и испугал служанку, которая спешила в противоположном направлении. Узнав его, она застыла на месте. Орлак понял, что все дворцовые слуги, за исключением Джуно и Тита, испытывали перед ним ужас. На мгновение он задумался, как себя чувствуют эти двое товарищей Лаурин. Доргрил приказал поместить их в подземную тюрьму и выставить стражу.
Когда Доргрил выкрал Лаурин, а затем набросился на нее в ту первую ночь, Орлак даже из своего места в глубине собственного тела уловил, как Джуно с Титом одновременно с беспокойством отправили мысленные вопросы. Доргрил тоже это заметил.
«Значит, среди нас имеется двое Чувствующих, — с презрением заявил тогда Доргрил. — Из вас получается интересная пара. Я выясню больше чуть позднее».
Затем он отправил в них разряд собственной магии, обезвредив их. Правда, он мудро решил оставить их в живых до тех пор, пока не выяснит точно, кто они. Он приказал страже поить их снотворным, пока он не вернулся. Но Доргрил не вернулся, предпочитая развлечения с Лаурин.