На меня махнули рукой
Кто всерьез меня примет?
А я, может быть, самый внимательный,
Самый щедрый и самый заботливый,
Самый ласковый, обнимательный.
Самый добрый и нерасчетливый.
Все хотят меня заклевать,
Но за что же, за что же?
Где отец мой и где моя мать?
Кто понять меня сможет?
А я, может быть, самый внимательный,
Самый щедрый и самый заботливый,
Самый ласковый, обнимательный,
Самый добрый и нерасчетливый...
Однажды Гук спросил
- Что же мне делать? Как узнать, почему я такой?
- А ты сходи к сове! - сказал Чирик.
- Говорят, она мудрая, - сказал Чивик.
- Своим клювом она любую тайну раскусит, - сказал Чулик.
- А глаза у нее большие, как Луна! - сказала Чивка.
- Она тебе все объяснит, - сказала Чирка.
Целый день искал Гук сову и только к вечеру нашел. Сидит она в чащобе на березовом пне и мурлыкает что-то. Гук прислушался и вот какую песенку разобрал:
Легко ли это - быть совой,
Быть вечно на посту,
Глядеть бессонной головой
В ночную темноту!
И все на свете понимать.
И видеть, что Луна,
Как будто ласковая мать,
Вниманием полна.
И сожалеть о тех, что спят,
Всей мудростью совы
Они от головы до пят
Как будто бы мертвы.
Лишь умный ночью на посту.
Лишь умным не до сна.
И понимают красоту
Лишь совы да Луна...
- Здравствуй, сова! - сказал Гук.
- Ты кто? - спросила сова.
- Я не знаю.
- Зато я знаю. Сейчас вспомню... Ты - кукушонок!
- А что это значит?
- Это значит, у тебя никогда не будет своего дома.
- А мама с папой у меня есть?
- Твои родители - кукушки.
- А как их найти?
- Путешествуй, спрашивай...
Отправился Гук на поиски родителей. Идет и поет:
Пока смеюсь, в моей груди как будто в яркий сад окно.
Что? Неудача впереди? Разлука? Слезы? Все равно!
На небе мало ль было туч? Но побеждает солнца луч,
И ты таинственно могуч, как бог, пока тебе смешно...
Вдруг песенка прервалась, потому что Гук увидел кого-то белого и пушистого.
- Какой ты мягонький! - сказал Гук - Тоже, наверное, птенец?
- Я заяц.
- А что значит быть зайцем?
- Это значит бояться и смеяться. Бояться, что кто-то тебя съест. И смеяться над тем, кто хочет тебя съесть.
- А ты не знаешь, где мои родители? Они кукушки.
- Не знаю Но если услышу про них, я тебя догоню.
- Спасибо, зайка! - сказал Гук и отправился дальше. Он шел и пел:
Пока смеюсь, в моей груди как будто в яркий сад окно.
Что? Неудача впереди? Разлука? Слезы? Все равно!
На небе мало ль было туч? Но побеждает солнца луч,
И ты таинственно могуч, как бог, пока тебе смешно!
А если в гневе голова и злые плещутся слова,
Глаза - как дохлая плотва, как ржавое веретено.
И думаешь "Смеяться? Нет! Пускай смеется тот, кто сед!
Он видел свет прожитых лет, а у меня в душе темно!.."
Смех - пограничная черта... Но правит миром Доброта,
И у последнего крота найдется яркое зерно.
Один живет, как будто спит. Второй, как злой шакал, вопит.
А третий годы просидит за картами и домино...
Но улыбается малыш: "Ах, глупый мир! Ты так болишь!
Как будто, кроме трудных слез, тебе другого не дано!
Засмейся, и любой вопрос, оттаяв, сделается прост,
И ты дотянешься до звезд, живя красиво и умно.."
- Кто тут хулиганит? - вдруг раздался голос из под земли, и оттуда высунулся недовольный коричневый зверек .Он щурился и моргал, хотя вокруг была уже настоящая ночь.
- Ты птенчик? - спросил Гук. - Ты тоже кукушонок?
- Я взрослый и преуспевающий крот.
- А ты добрый?
- Мне некогда быть добрым! Мне надо преуспевать!
- Преуспевать - значит, быть одиноким, да?
- Какой ты глупый! Слушай и запоминай!
Я блаженствую в теплом жилище.
И пускай позавидуют мне!
Ах, как много одежды и пиши,
Ты ее не износишь во сне,
Ты ее не сжуешь и во сне!
Я все понял, всего я добился,
Я во всем в этом мире успел.
Не постился и не утомился,
Потихоньку до счастья дорылся,
От любых непогод уцелел.
Говорят о каком-то там "свете",
О мерцанье какого-то "дня".
Я не слушаю сказочки эти,
Только норку родную ценя
Ничего нет светлей для меня!..
- А моих родителей ты не видел? - спросил Гук.
- Какое мне дело до твоих родителей! - сказал крот и спрятался под землю.
Гук подождал - может, он появится, прилег под кустик и уснул. Утром он снова пустился в путь. Шел он, шел и вдруг наткнулся на спящего зверя.
- Эй ты, - проворчал зверь, открывая глаза, - куда торопишься?
- - Иду искать папу с мамой.
- А у тебя их разве нет? Вот бедняга!
- А у тебя родители кто?
- Они медведи. Я бы пошел с тобой, но медведь может дружить только с медведем, так меня учат.
Если ты силен безмерно
И при том несуетлив,
Значит, ты умен, наверно,
И красив, и справедлив.
Если ты силен безмерно,
Значит, ты умен, наверно!
При тебе любые звери
Тише солнечных лучей.
Для тебя открыты двери
Без отмычек и ключей.
Если ты силен безмерно,
Значит, ты умен, наверно.
Мы не любим всяких вредин,
Подхалимов, злюк, хитрюг,
Лишь медведь, дружа с медведем,
Знает, что такое друг!
Если ты силен безмерно,
Значит, ты умен, наверно...
- А про кукушек ты не слышал?
- Папа говорит, что они от зависти мешают чужому счастью.
- Будь счастливым всегда! Я тебе не помешаю!..
Гук долго шел, никого не встречая. И загрустил. Чтобы себя приободрить, он запел песенку.
Если дома папа, мама,
Лампа светит на столе,
Это значит, самый-самый
Ты счастливый на земле.
Если братья, сестры рядом
Все с тобой до одного,
Это значит, что не надо
В жизни больше ничего.
Только б знать родную дверцу.
Знать, что дом твой не вокзал.
Только б тот, кто дорог сердцу,
Никогда не исчезал!
Только б знать, что ты с друзьями,
Только б знать - с тобой друзья.
Над полями, над лесами
Светит звездочка твоя..
И тут он увидел рыжего зверя, который подкрадывался к нему.
- Ты чего? - закричал Гук. - Я маме скажу!
- У тебя мамы нет! Я все подслушала!
- Ой, кто там? - крикнул Гук. - Обернись!.. Лиса обернулась, и Гук спрятался за дерево.
- Что ты зря кричишь?.. Где, где ты?.. Забрался небось на дерево?..
Лиса уселась на землю и, подняв голову, стала ждать. При этом она напевала.
Я рыжа, рыжа, рыжа,
Я хитра, хитра, хитра,
Зайцы ждут меня, дрожа,
Ждут и курочки с утра.
И любой, кто не хитер,
Попадет ко мне на зуб.
Я как будто бы костер
В нем сгорает тот, кто глуп.
Никому не одолеть
Сети, свитые лисой.
Я сильнее, чем медведь.
Я быстрее, чем косой.
Не сумеешь обмануть
Не сумеешь победить.
Только в этом жизни суть,
Только в этом к счастью нить...
Я рыжа, рыжа, рыжа.
Я хитра, хитра, хитра.
Зайцы ждут меня, дрожа.
Ждут и курочки с утра...
- Ку-ку!.. - вдруг прозвучало с соседнего дерева.
- Кукушка, - крикнула лиса, - сосчитай мои годы!
- Ку-ку... - сказала кукушка и замолчала.
- И все?.. - спросила лиса с досадой. - Глянь-ка, нет ли там птенчика не ветках?
- Нет! - сказала кукушка.
- Вот негодник! Обманул! Пойду других искать!.. Лиса удалилась, напевая свою песенку.
- Мама, - крикнул Гук, выйдя из-за дерева, - это я, твой сынок!
- "Мама", "сынок" - непонятные слова! - сказала кукушка. - От них делается скучно!
- Мама, где твой дом? Пойдем туда!
- Еще одно непонятное слово! У меня нет дома!
- Тогда построим его, хорошо? И будем жить вместе!
- Я ни с кем не могу жить вместе! Я наблюдаю за временем, я им распоряжаюсь! Всякие мелочи не для меня!
На перекрестиях дорог сижу в засаде,
Я не жалею рук и ног - чего же ради?
Слежу за временем, связать пытаюсь нити,
Когда какая-то гроза разъединит их!
Есть у других и дом и сын, а мне не надо.
Отдам я годы, дни, часы другим в награду.
Мне не понять, зачем ругать мои вояжи!
Пусть я одна! Пусть я не мать! Но я на страже!..
Кукушка замолчала и улетела. Гук хотел броситься за ней. И вдруг услышал крики:
- Ой-ой ой! Как больно!
- Я сейчас! Я бегу! - Гук бросился на помощь. Он увидел между деревьями того медвежонка, с которым встречался раньше.
- Ой ой-ой!
- Что случилось?
- Моя лапа! Она попала в капкан! Папа говорил, что надо быть осторожным! А я не послушался!
- Сейчас!.. Я помогу!..
Гук попробовал разжать капкан, но ничего не получилось. Тогда он стал ползать вокруг капкана и разглядывать его. В одном месте он увидел маленькую дырочку и сунул в нее клюв. Он повертел клювом туда-сюда, и вдруг капкан, щелкнув, открылся.
- Не понимаю, как я это сделал! - сказал Гук.
- Ура! - закричал медвежонок. - Твой клюв стал ключиком, вот и все!
- Как это просто! - сказал Гук.
Медвежонок прыгал вокруг него и выкрикивал радостную песню:
Как хорошо скакать, бежать, вертеться, кувыркаться!
Как хорошо пройти, смеясь, по тысяче путей!
Как хорошо мальца-птенца любить, как будто братца,
Как хорошо любить всех-всех, всех-всех лесных детей!
Как хорошо узнать о том, что сила не в почете!
Узнать о том, что доброта и разум всех сильней!
Найдите доброту в душе, и вы весь мир поймете!
Найдите в сердце доброту - и будьте вечно с ней!
- А ты говорил, медведю нужны только медведи!
- Я спрошу у папы с мамой, почему меня учили неправильно!
- Будешь дружить со мной?
- Буду, конечно! Ой, слушай, а вдруг это тебя иcкaли?
- Кто искал? Когда?
- Пролетали тут недавно воробьишки и звали Гука!
- Это меня! Меня звали!
- Сейчас я крикну их!.. У меня голос громкий!..
Медвежонок набрал воздуху в грудь, открыл рот да как закричит:
- Эй, воробьи! Гук здесь!
- Где?.. Где он?.. - послышались голоса, и, откуда ни возьмись, появились братишки и сестренки Гука.
- Здравствуй! - сказал Чирик. - И не сердись! Нам без тебя было скучно!
- Ты наш братик! - сказал Чивик. - Пусть и не похож на нас!
- Мы были глупыми! - сказал Чулик. - Папа с мамой нам объяснили!
- Папа домой нас не пустит, если тебя не найдем! - сказала Чивка.
- А мама сказала, что мы никогда не сможем летать высоко, если ведем себя низко! - сообщила Чирка...
- Спасибо вам! - сказал Гук. - Вы такие хорошие!...
Они запели песню воробьишек И медвежонок пел вместе с ними
Мечтаем. Сережа, Ленка и я.
- Устроим представление в детдоме. В актовом зале. Костюмы сами сделаем.
- Потом выступим по радио.
- Можно по всем детдомам проехать. Пусть все услышат.
- А вдруг по телевизору покажут?
- А что! Ведь интересно же!
- А деньги нам заплатят за это?
- Кучу!
- Круглый год буду есть пирожные!
- С лимонадом?
- Ага!
- Может, еще поработаем? Улучшим текст...
- Ну что вы!
- И так здорово!
- Молодцы мы все-таки!..
Мечтаем долго и упорно. Очень "вкусное" занятие...
Отметил, что детское отделение больницы стало работать хуже. Взять выписки - тут бог знает что! Я, как врач детского дома, ничего не могу узнать из тех бумажек, что сейчас выдаются ребятам. Там указано: лечился с такого-то по такое-то с таким-то диагнозом. И все! Что получал? Какие препараты? Какие процедуры? Какие проводились обследования? Каковы их результаты? Какие рекомендации может дать стационар?
Ответов на эти элементарные вопросы нет!
Сходил два раза к заведующей отделением, попросил указывать в выписках хотя бы результаты обследования - анализов крови, мочи и так далее. Но безрезультатно.
Тогда написал докладную главврачу больницы. Жду, как он отреагирует...
Двадцать третьего февраля пришли девчонки, Ленка и еще две, поздравили с праздником и хотели мне подарить книгу - толстый томик русских народных сказок. Хорошо, что в кармане у меня были конфеты. Я отдарился ими и отказался от книги. Целая перепалка вышла, и девчонки, как мне кажется, ушли недовольные. Сережа в этот день не заглядывал, но зато двадцать четвертого я ему в свою очередь вручил книжку про пограничников...
- Счастье ваше, что вы не педагог, - размышляет Зинаида Никитична, пока я помогаю ей комплектовать отрядную аптечку. - Можете просто общаться с детьми. Без всяких "воспитательских комплексов". А нам, учителям, плохо. Мы ведь не учим, нет. Потому что учить - значит передавать определенный стиль жизни, стиль мышления. Мы информируем детей о том, о сем. Причем информируем узко и плоско. Ибо все у нас раздроблено, в нашем деле. Учителя разделены по предметам, которые преподают. Воспитание - самый неделимый на свете процесс - мы умудрились разрезать на виды: эстетическое, патриотическое и так далее. Будто они существуют и в самом деле, эти "виды"! Если я говорю о красоте архитектурных ансамблей, чем я занимаюсь эстетическим воспитанием или патриотическим? Не дай бог, перепутаю, не тот ярлычок навешу, не в ту графу отчета запишу...
Где цельность? Где единство педагогики? По-моему, наша раздробленность от того, что мы имеем груду развалин, а не науку. Там, где мы говорим "узкий профиль педагога", "отдельный вид воспитания", можно проще сказать: "обломок", "осколок". Среди всеобщей разделенности нас гложет тоска по гармоничной общности, по гармоничному единству. Нашу систему воспитания надо менять. Она примитивна. Даже более того - она первобытна. Но на что ее менять?..
Димка просится в изолятор.
- Ну положите, Сергей Иванович! Ну что вам стоит! Ну хотя бы только на завтра!
- А что завтра? Контрольная?
- Нет, меня завтра бить хотят!
- Кто?
- Ну, та "семья" рокеров! С которой ездил!..
- За что бить-то?
- Да я с другими поехал. А в той "семье" решили, что я их предал...
- Конечно, ложись. Можешь не день - больше пробыть. Только следи за чистотой в палате, ладно?..
Три дня Димка пробыл "пациентом" и никакие рокеры его не беспокоили...
А я в это время усиленно думал о последнем разговоре с Зинаидой Никитичной. О том, что "нашу систему воспитания надо менять". И чем больше думал, тем больше понимал, что ее слова многое объясняют. Мы в медицине тоже привыкли к неправильному воспитанию - через окрик, через запрет, не иначе. Возможно, подсознательное желание "перемены системы" и подталкивало меня к перемене работы. Но осознал я это желание только сейчас.
Но ведь мало сказать, что нынешняя воспитательная система не устраивает. Надо что-то предложить взамен. Что-то придумать, изобрести, выстрадать...
Родные часто откупаются от наших детдомовцев, я заметил такую тенденцию. У одного на руке дорогие электронные часы, другой играет дорогими коллекционными машинками, у третьего в кармане еще какая-нибудь дорогая мелочь. Ребята лишены любви и доброты, материальных лишений они не знают. И все-таки, видимо, в каждом живет ощущение, что им недодали, которое так или иначе может прорываться...
Вот Сережа сочинял сказку, вот с удовольствием пел песню кукушонка - и вдруг утащил баночку поливитаминов и все их съел за один присест. Потом он маялся, чесался, покрылся красными пятнами. А я недоумевал, зачем ему нужна была эта кража? Ведь поливитамины и так дают им каждый день - всему отряду, в возрастных дозировках. Или это обычная детская логика: одно-два драже малое благо, а целая баночка - большое благо? Или сработал комплекс ущемленности, обделенности, который есть в любом детдомовце? Дай-ка я компенсирую себе то, чего мало...