Внутренности Фила хлопком вернулись к своему прежнему состоянию; боль ушла и, мало-помалу, растаяли и ее отзвуки. Он обнаружил, что совершенно спокойно висит внутри прекрасно освещенной или наполненной светящимся воздухом пустоты — не содержащей больше ничего, кроме его тела. Значит, в том, что говорили ему метамарсиане, все же была правда. Но в таком случае где остальные, кого Ом проглотила прежде? Быть может, после того как Ом изучит людей полностью, она уничтожает их, обращая в ничто?
— Привет! — крикнул Фил. — Это ты, Ом?
Ответа не последовало.
Пространство вокруг него изгибалось, замыкаясь в себе, и Фил не видел со всех сторон ничего, кроме собственных бесконечных искривленных отражений, точно как в парикмахерской, — только обгоревшие волосатые ноги и вздувшаяся пузырем на спине рубашка, голубое поле с солнцами и звездами.
Фил вспомнил рассказанную отцом историю об А-Квадратном, живущем на поверхности огромной сферы, где лучи света А-Квадратного распространялись во все стороны от него, но только по поверхности сферы, описывая огромные круги. И в любом направлении А-Квадратный видел лишь только собственное изображение. И здесь, в гиперпространстве энергошара, все, что было доступно зрению Фила, был его собственный затылок, светлые волосы, гораздо более лохматые, чем это он себе представлял. Он подумал о том, есть ли шанс, что скоро он увидится с Па.
Поскольку рядом с Филом в его заключении не было больше никаких предметов, сложно было сказать, движется ли он или висит на одном месте. Но чуть погодя он вдруг обратил внимание, что пространство по сторонам от него не совсем однородное. Немного впереди, например, имелось место, где его отражения распадались на куски. Ему захотелось подлететь к этой маленькой аномалии и подробнее рассмотреть ее, но он не мог понять, каким образом он может целенаправленно двигаться в этом безразмерном мире. Наконец он догадался снять ботинок и бросить его через плечо. Как бы там ни было, инерции броска оказалось достаточно для того, чтобы он медленно поплыл в сторону местного искривления пространства. Когда точка аномальности находилась на расстоянии вытянутой руки от него, перед ним появился его ботинок, летящий ему прямо в лоб — ботинок совершил маленькое кругосветное путешествие вокруг замкнутого гиперпространства энергошара. Фил отдернул голову в сторону, и ботинок ударил его в плечо, но и этого удара оказалось достаточно, чтобы поступательное движение Фила немного замедлилось.
Фил вытянул вперед руку и дотронулся до точки искривления. Как только его пальцы проникли внутрь искривления, они исчезли. Фил конвульсивно выдернул руку обратно; но пальцы были целы, и никаких следов на них не осталось. Тогда он снова засунул руку в центр искривления и пошевелил там пальцами. Ощущение было очень странное: его пальцы не могли найти друг друга. В этот самый миг ботинок, описав новую орбиту, снова вернулся к нему и с лету ударил его в грудь. Фила отбросило немного в сторону от аномалии, но его пальцы — уфф! — по-прежнему были целы.
Прошло еще немного времени, и Фил почувствовал, что ему хочется есть и пить. Он попытался представить себе, сколько времени он уже здесь находится. Он спросил время у ювви, но внутренние часы ювви остановились в 11: 37 — очевидно, что с той самой минуты, когда он оказался внутри энергошара, в ювви прекратили поступать сигналы точного времени со спутника. Не надеясь на успех, Фил попытался связаться по ювви с Йок, и, как он и ожидал, соединение не установилось. Любой сигнал, который он посылал здесь, начинал описывать бесконечные круги по пространству шара, подобно лучам света. И тем не менее обращение к ювви не прошло бесполезно — он заметил нечто новое внутри прибора. На внутреннем дисплее ювви теперь висел огромный аморфный шар, точно такой же, какой он видел, когда пытался управлять алла Йок через ее ювви. Похоже, Ом представила в его распоряжение встроенную алла, которой он может здесь пользоваться!
Фил мысленно приказал начальному бесформенному образу алла-каталога обратиться к разделу пищи. Однако оказалось, что этот алла-каталог Ом не предназначен для людей, а только для инопланетян — может быть, метамарсиан? Фил попытался создать яблоко, но в результате перед ним появилась только шипастая красная штуковина, к тому же покрытая перьями. Что это такое? Алла-каталог был мультисенсорным и позволял услышать запах несозданного еще предмета, поэтому Фил виртуально понюхал виртуальный еще предмет; он почуял острый кислотный запах, но возможно, что это только кожура так пахла. Фил приказал: «Осуществить!» Он почти не верил, что из этого что-то выйдет; ведь алла Йок отказалась выполнять его приказы, подчиняясь только самой Йок. Однако встроенная алла энергошара повиновалась ему. Перед ним появилась светящаяся сетка из горящих нитей, потом — хлоп! — материализовался шипастый красный шарик.
Фил жадно схватил предмет, но как только он торопливо счистил колючую кожуру, из-под нее потекла щиплющая руки желтая паста. Ядовитая аммиачная вонь распространилась вокруг, у Фила начало резать глаза и невыносимо щипать в носу. Он торопливо сфокусировался на ювви и приказал инопланетному плоду бесследно исчезнуть. И облегченно вздохнул, когда алла образовала вокруг отравы сетку из сверкающих нитей и обратила плод снова в воздух, забрав с собой и едкий запах. Может быть он не так уж и голоден?
Он оставил попытки сделать для себя еду и принялся мысленно перебирать предметы инопланетного алла-каталога, с удивлением взирая на прекрасные и странной формы безделушки. Три самых любопытных объекта он даже материализовал для того, чтобы рассмотреть получше.
Первым было нечто, напоминающее карманный перочинный нож, но когда он развернул предполагаемое «лезвие», перед ним появилась метелочка из тонких металлических щупалец, каждое из которых было способно к небольшому перемещению. Подавив в себе желание прикоснуться к металлическим отросткам, Фил сложил предмет и спрятал его в карман.
Вторым предметом, который он материализовал, был крошечный, размером с шарик для гольфа, аквариум с плавающими в нем светящимися золотыми рыбками. По сути, это были вовсе не рыбки; более всего эти создания напоминали планктон. Маленький шарик был бархатисто-черного цвета, светящиеся разноцветными огоньками диски и шарики мерцали внутри, словно отдаленные звездочки. Главная странность шарика-аквариума заключалась в том, что мерцание объектов внутри него в принципе подчинялось мысленным приказам Фила, суть которых он и сам не мог уловить и осознать. Всякий раз, как только он поворачивал голову, маленькие существа внутри шарика все разом смещались от одной его стороны к другой. И всякий раз, когда он фокусировал свое внимание на одном отдельном обитателе аквариума, эта «рыбка» немного увеличивалась в размерах, а все остальные поспешно отплывали от нее, оставляя больше места для рассматривания.
Третьим по счету Фил выбрал и осуществил предложенное в каталоге ожерелье с единственным драгоценным камнем, форма и цвет которого переходили из одной в другую через бесчисленные последовательности возможных вариантов. Это был и рубин, и изумруд, и бриллиант, и сапфир — и все это вместе и многое другое тоже, чему не было названия. Менялись не только цвет и блеск камня, менялась также и его огранка. Это было великолепно. Фил пожалел, что ему больше никогда не суждено увидеть Йок, этот подарок был бы достоин ее.
Несмотря на то, что попытка добыть инопланетную еду здорово отбила у Фила аппетит, жажда по-прежнему мучила его. В метамарсианском алла-каталоге он разыскал раздел, насколько он понял, посвященный прохладительным напиткам. Он воспользовался встроенной функцией виртуального запаха, чтобы избежать жидкостей с запахом бензина и ацетона, и так, постепенно, он выбрал нечто, очень похожее на флягу с водой.
Создав флягу, он осторожно смочил в жидкости язык и, убедившись, что перед ним обыкновенная вода, осушил флягу до дна, потом при помощи алла превратил флягу снова в воздух.
Продолжая листать алла-каталог, Фил попытался найти в нем нечто, что бы дало ему представление о родном мире мета-марсиан: атласы, фотографии и прочее — если только каталог действительно был составлен для метамарсиан, а не для другой расы инопланетян. Но нигде в каталоге он так и не сумел отыскать изображение его предполагаемых пользователей, хотя в конце концов нашел раздел, вероятно посвященный одежде. По всему выходило, что данная раса пришельцев носила длинные халаты или кафтаны, с проделанными центральным отверстием для головы и парой отверстий для рук.
Мало-помалу исследование каталога утомило Фила, и он повис в пустоте, ничего не делая и отдыхая, вспоминая свою прошлую жизнь. Что успел он сделать за двадцать прожитых на Земле лет? Он пережил школу, развод родителей, навязчивые и агрессивные чудачества отца. Два года он посещал колледж Беркли, но когда ему стукнуло двадцать, понял, что его тошнит от учебы и прыгания через веревочку. Потому что веревочку крутил не он сам, а крутили веревочку его отец и общество. От всего этого несло фальшью. Он бросил учебу и всерьез взялся за поварское искусство, постепенно добравшись до должности помощника шеф-повара большого и популярного ресторана. Существенное достижение.
Другим существенным достижением было то, что он не сбился с Прямого Пути: остался чистым и трезвым. Была ли у него альтернатива? Было ли этого достаточно для того, чтобы оставаться чистым разумом и уравновешенным? Па очевидно так не думал. А кроме того, в глубине души Фил вовсе не был таким правильным трезвенником. В глубине его души таился страх.
Было бы здорово когда-нибудь завести семью и детей; самая серьезная ошибка, которую он допустил за прошедшие годы, было то, что он связался с Кевви. Но по крайней мере он успел покончить с этим. И почти использовал свой шанс с Йок. И вот теперь его жизнь, надо понимать, закончилась.
Фил попытался представить себе, чем бы он мог заняться, если бы ему выпал второй шанс. Он бы точно попытался остаться с Йок. Что еще? Остался бы трезвенником, это точно. Днем бы работал поваром, но ему хотелось найти для себя и что-то еще. Попытаться выразить себя еще где-нибудь. Например, заняться дирижаблями. Кто знает? Сейчас это было трудно сказать. Фил вздохнул, стараясь спрятать жалость к себе. Он произнес простую молитву: «Господи, помоги мне».
В обычной ситуации подобная молитва растворилась бы в эфире окружающего мира, поглощенная общей суетой. Фил мог вложить в свою молитву самые лучшие побуждения и надежды, но ответ вряд ли последовал бы. Но он все равно молился, с верой в то, что в мире существует Бог, заботящийся о нем. И временами молитвы помогали Филу удержаться от наркотиков и выпивки. И теперь он снова тихо прошептал свою молитву, почувствовав, что после этого самообладание вернулось к нему, и наконец… уснул.
Довольно скоро во сне на его молитву последовал довольно буквальный ответ. Гиперпространство заговорило с ним:
— Итак, ты готов к тому, чтобы двигаться дальше? — спросил у него мелодичный и богатый полутонами глас Ом. — Тогда мы отправляемся в путь.
Так было во сне, но в следующий миг, когда Фил проснулся, возле его ног что-то с хлопком появилось.
Когда он взглянул в ту сторону, то увидел перед собой маленький шар, внутри которого находились крошечные фигурки людей. Неужели он возвращается обратно на Землю? Крошечный шарик быстро увеличился в размерах, потом вырос невероятно и поглотил его, при этом он пережил очередное ощущение внутреннего растягивания, хотя на этот раз не такое мучительное и долгое, как прежде. Потом тошнотворная боль прошла совсем. Но то, где он оказался, была не Земля. Он по-прежнему находился в гиперпространстве, только на этот раз чувствовалось, что пространство вокруг него увеличилось в семь или восемь раз. Гиперпространство Фила соединилось с другим, размерами в несколько раз больше, подобно тому, как соединяются вместе мыльные пузыри. Как соединяются вместе «пальцы» Ом.
Внутри нового гиперпространства пахло псиной и молди, а также алкоголем. Здесь находилась половина дуба, на стволе сидела костлявая старуха в комбинезоне и пышнотелая совершенно голая матрона. Здесь имелось также большое и очень яркое вово, и молди яйцеобразной формы, а заодно собака, помесь колли и бигла, в белых и светло-коричневых пятнах. Яйцо было с ярким пояском — или галстуком? — которым оно было перетянуто посредине. Но все это было лишь задним планом, на мгновение отмеченным Филом, потому что прямо перед ним был тот, кого он не чаял увидеть…
— Па!
— Фил! Господи, тебя-то как сюда занесло? Вот уж не думал, что и с тобой это случится. Бедная твоя мама.
Па Курт был совершенно голый и двигался неуверенно. Его левая рука заканчивалась свежим обрубком.
— Что же теперь дальше-то будет?
Фил решил сказать о главном, что мучило его все это время:
— Па, прости меня, что я нагрубил тебе в последний раз, когда мы виделись.
— Черт, да это же я был во всем виноват, первый начал донимать тебя. И я никогда не довел бы тебя до такого состояния, если бы не был пьян. Конечно, я тебя давно простил, Фил! Но в одном теперь ты должен со мной согласиться: что четвертое измерение — это вовсе не дерьмо собачье, верно?
От отца здорово несло перегаром.
— Бедняга. Что с твоей рукой? — сказал Фил. — Джейн сказала, что твое обручальное кольцо уже является доказательством четвертого измерения.
— Что ты имеешь в виду? — удивился Курт.
— Ты ведь не знаешь. Когда этот энергошар отрубил тебе руку, твое обручальное кольцо скрутило почти восьмеркой. А потом надпись на кольце перевернулась в зеркальное изображение.
— Поразительно!
Курт расстроенно поглядел на свой обрубок.
— Рука неплохо заживает. Хотя, может быть, это то же самое, что и растущие ногти у трупа — ведь у трупов ногти растут быстрее. Бабушка Темпест здорово мне помогла. Позволь мне представить тебе Дарлу. Это Фил, мой сын. А это — Темпест.
Обе женщины предпочитали держаться поближе к стволу дуба, благодаря которому в гиперпространстве было легче передвигаться. Несмотря на то, что Дарла была совершенно голая и имела небольшой лишний вес, это ее нисколько не смущало. На ее ступне так же имелся след от раны, похоже, что у нее не доставало одного из пальцев на ноге. Темпест была очень живая пожилая женщина в комбинезоне. В руке она держала полупустой пакет с вином. Обе женщины поздоровались с Филом с большим интересом. Очевидно, все присутствующие уже страдали от однообразия общества.
— Твой старик много рассказывал мне о тебе, — сказала Дарла. Она говорила как хиппи. — Круто, в тебе есть этот ген алкоголика и торчка. Это мне особенно понятно. И то, что ты стоишь на Прямом Пути, это тоже мне понятно. Когда-нибудь и я встану на Прямой Путь. Мы с Куртом много говорили о том, что было бы здорово, сели бы ты встретил мою дочь Йок.
— Я встретил вашу дочь, — ответил Фил. — Мы познакомились на похоронах Па. Она пришла вместе с Тре и Терри Диезами. По правде говоря, мы с Йок вместе были на Тонга, и я попал к вам прямо с пляжа.
— На моих похоронах! — перебил его Па, как обычно замкнутый на себе. — У меня были хорошие похороны?
— Знаешь, мне приснилось, что ты задаешь мне именно этот вопрос, — сказал Фил.
— Не помню точно, но вполне возможно, что и мне снилось, что я задаю тебе этот вопрос, — ответил Курт. — Мне здесь снятся какие-то странные, безумные и очень реальные сны. Словно Иона, разговаривающий с китом из его чрева.
Отец огляделся по сторонам, глаза его были слегка вытаращены.
— Знаете, мне кажется, что гиперпространство живое, и оно проникает ко мне в мозг, когда я сплю. Но сейчас мы не спим. Расскажи мне о моих похоронах.
Фил рассказал отцу о его похоронах. Па больше всего понравилось, что Фил похоронил его прах под корнями дуба.
— Если ты сделал так, то ты хороший сын, — похвалил он Фила. — Наверняка кое-что в этом прахе принадлежало и Фридль. Та еще была шавка. — Отец указал рукой на дуб, с торчащими во все стороны сучьями и уже пожухлой листвой. — Значит, это то самое наше дерево, наш любимый дуб? Действительно, тесен мир.