И вот здесь Джон приходит в себя, резко втягивает воздух через нос и мотает головой.
- Это подарок, - испугано твердит он. – Это подарок. Там больше нет патронов. Я не отдам. Это подарок. Это подарок.
И Майкрофт будто наконец-то понимает и кивает:
- Хорошо, я понял. Надеюсь, вы, доктор, не заставите меня жалеть о собственной снисходительности.
- Да-да, - кивает поспешно Джон (господи, опять кивает), - не волнуйтесь, я не застрелюсь. Я же сказал, патронов больше нет, - глупый аргумент, который Майкрофт игнорирует. Тут Джон кое-что вспоминает и вспыхивает: - Я все понял, Майкрофт. Не застрелюсь, искать встреч с Шерлоком не буду. Я только хотел бы… передайте ему, - Джон неловко стягивает с плеча забрызганную кровью сумку, – это подарок для Шерлока. На память, - он давится последними словами, но все же встает, распрямив плечи: - Если ко мне будут вопросы – я дома. Сбегать не собираюсь. Прощайте.
Джон уходит, прямой стойкий оловянный солдатик, и не видит, с каким выражением изумления и чего-то напоминающего зависть Майкрофт смотрит ему вслед.
Всю следующую неделю Джон сидит дома. Он увольняется из социальной помощи и теперь просто ждет, что его придут арестовывать. Но, похоже, Майкрофт держит свое слово – проблема с тремя трупами наркоторговцев решена. Джона это не волнует. Он выбрасывает на помойку резинового монстра. Отдает в химчистку желтый плюш. По вечерам смотрит телевизор и возвращается к йогуртам и яблокам в рационе. Он больше не готовит, пьет черный чай и разбивает об стену телефон. Денег Ника хватает, чтобы платить за квартиру и на еду. Джон почти не выходит из дома, сутки напролет читая медицинские журналы и беллетристику. Он очень сильно старается не вспоминать и не думать, Джон в этом стал мастером за миллион-то лет. Он выбрасывает любые напоминания о Шерлоке, даже его (свои) кроссовки. Но все равно в квартире каждая мелочь свидетельствует о том, что когда-то Шерлок здесь жил: они купались вместе в ванной, любили друг друга на ковре и на столе, везде. Джон разносит в щепки стол, но рука не поднимается на диван. Джон заказывает по интернету новое постельное белье, а старое разрезает на кусочки. В ноябре тоска накатывает двойным ударом, потому что миллион лет назад в ноябре Джон познакомился с Эндрю. Ноябрь всегда тяжелый месяц, но сейчас на прежнюю тоску наваливается тоска по Шерлоку, и Джон почти ломается. Ноябрь заканчивается, и приходит снежный декабрь - два месяца после того, что случилось с Шерлоком. Джон готов орать от тоски и беспросветности, но, как ни странно, его спасает Гарри. Гарри, которую он не пускает все это время на порог, Гарри, которая спивается в пабах без Джона, Гарри, которая попадает с алкогольным психозом в наркологическую клинику, Гарри, которую Джон все же любит. После звонка от нарколога Джон берет себя в руки. Во-первых, он наконец-то решается обрубить последние концы, связывающие его с Шерлоком, и переезжает в маленькую квартиру Гарри. Из всего своего имущества, он забирает только диван с желтым пахнущим химчисткой плюшем. Личные вещи не в счет. Все остальное он оставляет в квартире. У Гарри тесно, но вполне уютно. Джон приводит квартиру в порядок, моет и драит ее до блеска. Он забивает холодильник продуктами и обновляет библиотеку – сестра не любит читать, но Джон собирается жить с ней под одной крышей, а это значит, нужно запастись терпением и чтением – у Гарри скверный характер. Гарри лежит в наркологической клинике около полутора месяцев. Все это время Джон исправно навещает ее в дни свиданий и приносит разные вкусности. Он знает, что сестра предпочла бы бутылку виски, но вместо этого покупает ей бананы и апельсины. Они почти не разговаривают, когда гуляют по парку, где расположена клиника, а когда прощаются, не смотрят друг другу в глаза. Рождество Джон встречает в одиночестве, с бутылкой пива и холодной пиццей, прижимая к груди вороненую сталь браунинга. В январе, когда Джон забирает сестру из больницы, идет снег. В феврале Джон устраивается на временную работу в госпиталь недалеко от дома, врачом общей практики. В обед он ходит домой проведать Гарри. Он готовит им спагетти или яичницу, заставляя сестру есть. По вечерам они прогуливаются в сквере недалеко от дома и даже планируют съездить в отпуск куда-нибудь на юг. В апреле Джон возвращается домой и застает на кухне тихо беседующих о чем-то Гарри и Клару. Похоже, у них опять начался период встреч. Гарри не пьет уже полгода, и это радует. Наблюдая за тем, как Клара смотрит на Гарри, Джон решает, что пора съезжать. Он даже покупает газету с объявлениями о жилье, но жизнь вносит свои коррективы. У Джона заканчивается контракт. Джона просят зайти в отдел кадров, и почему-то он уверен, что его попросят уволиться. Перспектива вновь заниматься поиском работы, доказывать всем и каждому свою квалификацию, о чем-то просить и ждать Джону совсем не улыбается, поэтому вместо отдела кадров, он идет в паб.
Очередная ирония судьбы заключается в том, что там он встречает Гарольда. Того самого Гарольда, с которым не видался и не разговаривал с момента исчезновения Шерлока. Того самого Гарольда, который хотел пригласить его в паб. Как странно устроена жизнь. Гарольд первый замечает его и подсаживается за барную стойку рядом.
- Привет, - пробует он завязать разговор, - давно не виделись.
Джон слабо улыбается и кивает:
- Давненько. Хорошо выглядишь.
Некоторое время они в молчании пьют пиво. Первым снова заговаривает Гарольд:
- Где ты сейчас?
Джон называет место своей работы и смеется:
- Меня собираются увольнять. Срок контракта закончился.
- Понятно, - кивает Гарольд. – Я тоже вроде как был безработный. Слышал? Служба закрылась. Что-то из-за махинаций со спонсорскими деньгами. Я толком не понял. Еще месяц назад.
Джон не слышал. Он потрясен. Все же в социальной помощи он проработал довольно долго. Ему жаль всех тех людей, которые остались теперь без медицинского обслуживания.
- Сожалею, - так он и говорит.
Гарольд пожимает плечами:
- Ты же знаешь, я не такой альтруист, как ты, - смеется он. – Но работа была не пыльная. Хотя, я неплохо устроился в итоге, - Гарольд вздыхает. – А что у тебя? Есть что-то на примете?
Джон качает головой – у него ничего нет на примете. Он фактически безработный, и как только его сестра съедется с бывшей подружкой, он станет еще и без определенного места жительства. Джон не говорит этого Гарольду, но тот сам все читает по его лицу.
- Ладно, - кивает он, - так даже лучше. Помнишь, я говорил о знакомом, который заключил контракт с армией? Все не так уж плохо, как кажется, - Гарольд улыбается, - хорошие деньги, гарантированная пенсия, социалка. Джон, это очень не плохо. Я подписал контракт на военного врача и через десять дней улетаю в Афганистан, - на лице Джона читается понимание, он вспоминает университетского приятеля Генри. – Поехали вместе. Я так понимаю, твой парень испарился с горизонта. Что еще тебя тут держит?
Джон задумывается. Шерлока больше нет в его вселенной. Гарри, пройдя реабилитацию, обретает любовь всей своей жизни, Клару. По сути, его ничто уже не держит в этой действительности. Когда-то он рассуждал о том, что служба в армии сродни самоубийству, но сейчас он, пожалуй, не прочь это самоубийство совершить. И никому, тем более Гарольду знать об этом не обязательно. Он с интересом смотрит на него, а потом кивает, изображая заинтересованность:
- Ты прав, Гарольд. Неплохое продолжение карьеры. Есть возможность набраться опыта и стать первоклассным хирургом, - громко восхищается Джон. – Куда идти записываться? Что сделать, чтобы мы попали в одно место?
Гарольд некоторое время смотрит на Джона, словно не верит его словам, а затем, воодушевляясь, начинает рассказывать о том, как попасть в армию. Джон кивает, убивая в своей душе все, что держит его здесь. Когда они прощаются, Джон успешно совершает акт внутреннего самоуничтожения – нет больше прежнего Джона Ватсона, ему на замену приходит другой, чужой, немного сумасшедший, готовый по зову сердца мчаться на край света за своей судьбой, которая теперь плотно завязана с далекой жаркой страной, куда их не звали и где им не рады. Отличное место, чтобы умереть. Через десять дней Джон улетает в Афганистан в качестве военного медика, подписав с министерством обороны стандартный контракт.
========== Часть 2. Долгий год ожидания. Шерлок. ==========
Последнее, что Шерлок помнит, прежде чем провалиться в спасительное забытье, это болезненные удары по ребрам и лицу, смех Арчи и укол иглы. Шерлок давно уже не боится боли, с тех самых пор, как начал колоться, но в этот раз ребята Арчи бьют особенно сильно, стараясь попасть по самым незащищенным местам. Шерлок инстинктивно прикрывает пах, мимолетно радуясь, что Джон на работе. Если бы он был дома и сумел добраться до браунинга, здесь уже разыгралась кровавая трагедия, после которой даже само британское правительство не смогло бы ничего сделать, и им с Джоном пришлось скрываться, как каким-то Бонни и Клайду. Не то чтобы Шерлок был против – с Джоном хоть на край света – но он понимает, что для Джона жить вне общества будет тяжело, да и вряд ли он сможет перешагнуть через три трупа. Поэтому хорошо, что Джон на работе. Хорошо, что не видит улыбки узнавания и восхищения на губах, после укола, когда сладкий дурман начинает растекаться по венам. С этого момента Шерлок ничего не помнит. Почти ничего. Возможно, это сон, возможно отголоски реальности. Сквозь облачную вату он видит открывающийся и закрывающийся в диком оскале рот Арчи, видит, как тот достает свой член из штанов и тычет им в Шерлока. Опять провал и темнота. Качающийся потолок и ветхая лестница, ведущая на второй этаж. Его держат чьи-то грубые руки, в него кто-то толкается, но он, словно резиновая игрушка, все впускает и все выпускает без усилий, не чувствуя себя живым. Словно резиновая уточка – хоть палкой бей, хоть ножом режь – ей не больно. В детстве Шерлок купался с такой уточкой в ванной, какая ирония, что сейчас он этой уточкой стал. Какая-то тень движется рядом, а потом опять укол. Шерлок хочет закричать, что доза слишком большая, его бедное сердце может не выдержать, но глаза застилает туман. Шерлок изо всех сил старается не отключиться, поэтому, сквозь все ту же призрачную вату, лезущую не только в глаза, но набившуюся и в уши, он слышит отдаленный гром, видит брызги крови, потолок опять приходит в движение и Шерлок все же закрывает глаза, чтобы не отключиться совсем. Почему-то для него важно быть в сознании. Хотя бы пытаться. Если он приложит усилия держать глаза открытыми, то вырубится мгновенно. Поэтому он просто слушает и осязает. Кто-то родной и теплый прижимает его к себе, гладит по лицу, целует, перебирает волосы, раскачивается из стороны в сторону и воет. Шерлок узнает и не узнает этот вой, но логически приходит к заключению, что в категорию «родной и теплый» попадает только Джон. Шерлоку хочется взять его за руку, переплести вместе их пальцы, поцеловать в сухие губы и просто уткнуться куда-нибудь в живот или подмышку, как когда они делили на двоих отвратительный желтый плюш дивана. Но Шерлок не может пошевелиться, не может сказать ни слова, он даже глаза открыть не может, поэтому все что он делает, это позволяет себе расслабиться в руках Джона и уплыть в темноту под протяжный тихий вой.
Следующее воспоминание Шерлока – белый потолок больничной палаты, писк кардиомонитора, резкий запах лекарств и тихий разговор незнакомых людей с Майкрофтом где-то рядом. Присутствие брата возмущает, однако желание получить преимущество перед неизвестностью вынуждает затаиться. Шерлок прислушивается, ничем не выдавая своего пребывания в сознании. С помощью этой маленькой хитрости он узнает, что у него была передозировка, что его избили и изнасиловали. Врачи ожидают, что скоро он придет в себя. Шерлок молчит, переваривая услышанное. Его не беспокоит передозировка, такое с ним уже случалось, его не беспокоит изнасилование, будучи наркоманом, он перестал с трепетом относиться к своему телу, до встречи с Джоном в принципе воспринимая его, как товар при отсутствии наличных. И это не блядство, как сказал когда-то Джон, ведь он ни разу не возбудился, расплачиваясь за дозу своим телом. По-настоящему сейчас его беспокоит только Джон. Джон, о котором присутствующие не говорят ни слова, Джон, который выл в его полусне-полуяви, как потерявший пару волк. Джон, который почему-то сейчас не рядом, не держит его за руку и не просит открыть глаза. Мозги Шерлока начинают закипать. Кроме того, под действием лекарств и обезболивающего он чувствует раздражение. Капельница бесит, равно как и канюля в носу, и фиксаторы на руках и ногах. Решая более не притворяться спящим, он открывает глаза и спрашивает то единственное, что интересует его в этой реальности:
- Где Джон?
- Как вы себя чувствуете, мистер Холмс? – над головой появляется невыразительное лицо мужчины в медицинской шапочке с профессионально озабоченным выражением. – Слышите меня? В глазах не двоится? Тошнота? Онемение?
Шерлок морщится и вместо ответа на вопрос поворачивает голову и отыскивает взглядом брата, стоящего с левой стороны кровати и старательно изображающего скуку. Шерлоку хочется посоветовать ему съесть лимон, а еще хочется врезать посильнее, чтобы стереть это самодовольство и чванство. Майкрофт лишь едва заметно качает головой на невысказанные желания Шерлока – сейчас он не в той категории, чтобы брыкаться. Хорошо, Шерлок готов выслушать его. Отчего-то кажется, что подготовленная речь профессионального шантажиста ему не понравится.
- Так как вы себя чувствуете? Вас тошнит?.. – опять пристает врач, и Шерлок, не сдержавшись, кивает головой, хоть это и трудно сделать в том зафиксированном к кровати положении, в котором он находится.
- Меня тошнит, доктор, - признает он, - меня тошнит от вас!
Доктор изумленно распахивает припухшие от недосыпа глаза и возмущенно хватает воздух ртом, когда вмешивается Майкрофт:
- Доктор Ричардс, я прошу вас оставить нас на некоторое время с братом наедине. И приношу свои наиглубочайшие извинения за эту грубость. Он не в себе, сами понимаете, стресс, депрессия, проблемы с доверием… Мы с вами говорили об этом, он у нас трудный… юноша.
- Да, да, конечно, - доктор поспешно кивает и ретируется, забирая с собой незримо присутствующую где-то рядом медсестру, - если что, зовите.
Майкрофт опять едва заметно усмехается и, дождавшись, когда с тихим звуком закроется дверь, приближается к Шерлоку так, чтобы тот его видел, не выворачивая влево голову – демонстрация братской заботы. Шерлока тошнит и от Майкрофта.
- Где Джон? – повторяет свой вопрос Шерлок, испепеляя брата взглядом.
- Ты не хочешь для начала узнать, что случилось? – игнорирует Майкрофт вопрос.
- Меня выкрали из квартиры Джона, накачали наркотиками и изнасиловали. Была передозировка, - скучающе произносит Шерлок. – Я все знаю, ответь на мой вопрос.
- Хм, - произносит глубокомысленно брат, - ты уверен, что знаешь ВСЕ? – он особо выделяет интонацией последнее слово.
- Так скажи мне, что я не знаю, - сердится Шерлок. – И ответь уже на мой вопрос.
- О! – улыбается Майкрофт. - Это все взаимосвязано. В целом, ты угадал верно. Вот только некоторые детали. Твой доктор слишком рано вернулся домой, обнаружил твою пропажу и помчался спасать. В схватке с тремя бандитами он победил, застрелив их из твоего подарка. Такие дела, братец.
Шерлок заметно бледнеет и стискивает пальцами простыню. Он боится узнать что-то страшное, типа самоубийства Джона или его убийства при задержании. Впервые он с надеждой смотрит на брата, не в силах задать главный вопрос.
- Он живой, - наконец смягчается Майкрофт, - живой и здоровый. Сидит в своей квартире и рефлексирует из-за того, что не смог тебя спасти.
Шерлок, казалось даже не дышавший в ожидании ответа Майкрофта, с облегчением выдыхает.
- Я хочу его видеть! – заявляет он безапелляционно. – Немедленно! И сними с меня это! – он выразительно смотрит на фиксирующие ремни.
- Ну уж нет, братец, - качает головой Майкрофт, - пока не выслушаешь, и мы не придем к определенному соглашению, все останется так, как есть, - Шерлок понимает, что спорить с братом бесполезно, поэтому просто кивает, приглашая того высказываться. Майкрофт воодушевляется и начинает свою проникновенную речь: - Для начала, чтоб ты знал, что грозит твоему докторишке. Вот полицейский отчет о тех событиях, с фотографиями, показаниями свидетелей и парамедиков, баллистика, судмедэкспертиза. Полюбопытствуй на досуге, - Майкрофт бросает ему на грудь невзрачную бумажную папку. – Это тебе аргументы в мою пользу. Итак, твой доктор убил троих. Из незарегистрированного оружия. Пистолет до сих пор у него. Пока я притормозил дело, которое на него могут завести в любой момент. Ключевое слово здесь – пока. Я всегда могу дать делу ход. Чтобы этого не случилось, я хочу от тебя одного – годичной реабилитации в закрытой клинике для наркоманов. Не так уж и много за свободу твоего доктора, - Майкрофт победно улыбается.