– Все к тому, мисс. Доктор Седжвик говорит, ее ударили по голове тупым инструментом. Сзади. И достаточно сильно – так, что череп пробили.
Дэйзи поежилась, ее начало мутить.
– Но умерла она сразу?
– Мгновенно, мисс. Она и не поняла ничего.
– Это хорошо, – значит, ее по крайней мере не похоронили заживо. Слава богу. Одним кошмаром меньше.
– Жаль мне этого чужеземца, мисс.
– Чужеземца?
– Садовника, Оуэна Моргана. Его этой историей здорово пришибло. Кажись, он с ней погуливал. – Сержант Шоу, пыхтя, поднялся по ступеням террасы. – Но, конечно же, они могли поругаться, вот он ее и пришил.
– Не может быть! – Сердце у Дэйзи болезненно дернулось. Она с самого начала симпатизировала незадачливому валлийцу. – Он был ужасно расстроен, когда нашел ее.
– Может, и так, мисс, и выкопал, и расстроился. Но всяко бывает. Помяните мои слова, мисс, из-за любви чаще убивают, чем из-за денег.
Моуди ждал их у входа и проводил в красный салон. Вид он при этом имел столь неодобрительный, что Дэйзи почувствовала себя виноватой, сама не зная, в чем именно. Должно быть, к этому моменту уже все слуги знали, что произошло. Подобно леди Валерии, Моуди явно считал ее виновной во всем. Она надеялась только, что остальные слуги смогут взглянуть на события более объективно.
В отличие от большинства обшитых деревянными панелями помещений, стены небольшой комнаты были оклеены красными в тонкую золотую полоску обоями, что, однако, не делало ее веселее. Над камином висело полотно Викторианской эпохи, изображавшее какую-то кровавую батальную сцену. Дэйзи решительно выбрала себе место спиной к картине.
Должно быть, Бобби выбрала эту комнату из-за красивого антикварного стола, за который не стыдно посадить и полицейского. Вот ведь интересно: при всех переживаниях голова у нее сохранила способность логически мыслить. Про себя Дэйзи такого с уверенностью сказать не могла бы.
Внезапно она ощутила себя ужасно усталой и с благодарностью опустилась на подвинутый ей сержантом Шоу стул.
– Вы не возражаете, мисс, если я дам роздых ногам? Так легче писать. – Со вздохом облегчения он уселся напротив Дэйзи и достал из кармана блокнот. В голосе его зазвучали отеческие нотки: – Ну, вы, главное, не беспокойтесь, мисс. Это чистая формальность. Просто повторите мне, что вы говорили инспектору. Я запишу это, кто-нибудь в участке отпечатает на машинке, а потом вас попросят расписаться на протоколе. Пожалуйста, для начала продиктуйте-ка мне ваше имя, мисс.
Он старательно записал имя. Дэйзи повторила свой краткий рассказ, делая паузы после каждой фразы, чтобы карандаш сержанта поспевал за ней. Мистер Гудмэн попросил Оуэна показать ей сад, она заметила засохший куст; Блай приказал Оуэну выкопать его, она вернулась из дома как раз к моменту, когда Оуэн откопал лицо девушки и опознал в ней Грейс Мосс.
– И вы говорите, он очень расстроился, этот Оуэн Морган?
– Ужасно, – ей не хотелось описывать страдания молодого садовника. – А потом пришел мистер Гудмэн и попросил меня позвонить в полицию, поэтому я ушла. Позвонив инспектору Даннету, я послала записку сэру Рэджинальду…
– Мистер Даннет говорит, нет причин тревожить хозяев усадьбы, – поспешно перебил ее сержант Шоу. – Мистер Гудмэн может рассказать нам все, что нужно, о покойной. Ну вот и все, мисс.
– Мне надо будет давать показания под присягой?
– Думаю, нет, мисс. Видите ли, вы не были знакомы с покойной, и есть еще свидетели, которые видели то же, что и вы. А вот и последний из них, – добавил он, когда дверь приоткрылась и в комнату заглянул Бен Гудмэн. – Заходите, сэр. Спасибо, мисс, у меня к вам все.
Снова оставшаяся не у дел Дэйзи вышла. Мистер Гудмэн, придержавший для нее дверь, улыбался, но лицо его посерело от усталости. Она надеялась, что он не разболеется после прогулок с ней.
Оказавшись за дверью, Дэйзи в нерешительности остановилась. Она честно пыталась не думать о жестоком убийстве, но ничего не могла поделать со снедавшим ее любопытством. Ей не хотелось верить в то, что это Оуэн Морган убил любимую девушку, но если не он, то кто?
Деньги в качестве мотива убийства явно не подходили: горничные особым достатком никогда не отличались. На девушку, способную заставить людей относиться к ней с ненавистью, Грейс тоже не походила. Тэд Рупер, наверняка в этой истории не замешанный, описывал Грейс как любительницу развлечений, а сэр Рэджинальд называл ее веселой девочкой. Интересно, подумала Дэйзи, что думали о ней слуги в Холле.
Возможно, кто-то из них соперничал с Оуэном за ее внимание. Если бы следствие вела Дэйзи, она бы начала его, переговорив со слугами. Похоже, у инспектора Даннета такого желания не возникло. Вне всякого сомнения, он боялся навлечь на свою голову гнев леди Валерии.
Если бы следствие вела Дэйзи… Она буквально слышала у себя в голове голос Алека: «Держитесь подальше от этого, Дэйзи». Однако предостерегающий голос довольно быстро был заглушен бурчанием в животе. Она пропустила утренний кофе и проголодалась. Должно быть, подходило время ленча. Ей стоило подняться к себе, помыть руки, а если повезло бы повстречаться с горничной леди Валерии, Грэг – ну, кто поставит ей в вину, если она перекинется с ней парой слов о несчастной судьбе Грейс Мосс?
Спустя несколько минут Дэйзи сидела перед зеркалом у себя в спальне, расчесывая и подкалывая волосы. Она заметила, что волосы растрепаны, еще спрыгивая с урны на террасе, но сразу забыла об этом, так что прическа, должно быть, растрепалась с тех пор еще сильнее. Неудивительно, что инспектор Даннет смотрел на нее так неодобрительно. Возможно, по возвращении в город все-таки стоит коротко постричься. Короткие волосы вообще практичнее, особенно для фотографа.
С утра она пренебрегла помадой и пудрой, так что решила обойтись без них и сейчас. Бобби вчера вечером обедала без макияжа. Впрочем, у нее такой косметики, возможно, и нет. Беда в том, подумала Дэйзи, показав язык своему отражению в зеркале, что из-за веснушек она кажется отвратительно юной. А еще у нее маленькая мушка в уголке рта, но уж ее никакая пудра не может скрыть.
– Мисс? – в комнату вошла Грэг. – Я могу вам чем-нибудь помочь? – Глаза у нее покраснели, а лицо пошло пятнами.
– Нет, спасибо, сейчас ничего. Вы ведь слышали уже про Грейс Мосс? Мне очень жаль. Вы, наверное, хорошо ее знали.
– Да, мисс. Она в школе училась с моей сестрой, а потом тут, у нас в Холле, работала. Веселая была, всегда во всем старалась видеть хорошее. Ни унции злобы не было в Грейси, что бы там мистер Моуди ни говорил насчет того, что она вроде как вертихвостка и что он не удивился, когда она сбежала.
– Вертихвостка? Я знаю, что она гуляла с Оуэном Морганом, но ведь в конце концов выяснилось, что она никуда не сбегала.
– Подумать только, она все это время лежала здесь мертвой! – Грэг всхлипнула и вытерла глаза.
– Значит, у вас нет оснований называть ее вертихвосткой.
– Ну, и то правда, она положила глаз на молодого господина. Только не думайте, я не хочу сказать, что там что-то такое было.
– Только слепая девушка не положила бы глаз на мистера Себастьяна, – задумчиво заметила Дэйзи. Что, если у Оуэна действительно имелся соперник? И был ли Себастьян пассивным объектом восхищения или играл более активную роль?
– Он красивее любой кинозвезды, правда, мисс? И ведь рано или поздно станет сэром Себастьяном. Неудивительно, что у бедной Грейси голова шла кругом. Ох, вон на ленч звонят, мисс. Вам дорогу показать?
– Думаю, теперь уже и сама найду. Спасибо, Грэг. – Когда эхо далекого гонга смолкло, Дэйзи воткнула последнюю шпильку, расправила юбку и с неприятным ощущением внутренней пустоты (причиной которой был явно не только голод) спустилась вниз.
Леди Валерия вернулась. Ее муж, дети, секретарь мужа и незваная гостья сидели, подавленные трагедией, и только леди Валерия была сердита.
– Я встретила у ворот репортера, – объявила она, пока Моуди разливал по тарелкам шотландский бульон, а горничная на цыпочках носила их на стол. – Типа из местной газетенки. Я прогнала его так, что он бежал поджав хвост, но за ним, несомненно, прибегут другие.
– Дорогая, – осторожно подал голос сэр Рэджинальд. – Не лучше ли будет сделать краткое заявление? Ведь если они не будут знать правды, то могут насочинять небылиц на потеху публике.
– Правды! Эти скандалисты и слова такого не знают. Дай им ее, и они только вывернут все наизнанку. Я уже попросила Моуди передать слугам, что любой, заговоривший с ними, будет немедленно уволен. Разумеется, никто из нас тоже не будет удовлетворять их гнусного любопытства – никто, кроме… – Она хмуро покосилась на Дэйзи. – Разумеется, я не смогу помешать вам трепаться с вашими коллегами, мисс Дальримпл.
– Они мне не коллеги, леди Валерия, – холодно возразила Дэйзи. – Я не репортер. Я пишу статьи для журнала, более чем уважаемого издания, а не для газет или желтой прессы. И у меня нет привычки болтать с кем попало. Можете быть уверены в том, что, как гостья Окклз-Холла, я не буду обсуждать ваши дела с представителями прессы.
Кислый вид, с которым леди Валерия приняла ее слова, дал Дэйзи понять, что они достигли цели. Если она дала слово не общаться с прессой «как гостья», у хозяйки не будет возможности пытаться выставить ее из дома как можно быстрее.
Впрочем, та мгновенно нашла новый повод пыхать кипятком.
– Наши дела? То, что эта дуреха не нашла себе лучшего места умереть, как в наших владениях, еще не делает это дело нашим!
Краем глаза Дэйзи увидела, как рука Себастьяна дернулась, что можно было бы расценить как знак протеста, но, когда она посмотрела в его сторону, он молча ел суп. Он вообще выглядел апатичным, как после сильного эмоционального всплеска, хотя Дэйзи могла лишь догадываться, что стало его причиной.
Какие отношения связывали его с убитой?
– Я говорила с этим типом, пешкой из полиции, – продолжала леди Валерия. – Инспектором Реннетом или как там его. Он понимает, что наша семья ничем не может помочь его расследованию. Я не вижу ни для кого из нас необходимости присутствовать на судебном заседании, хотя, как это ни печально, мистеру Гудмэну и двоим садовникам все-таки придется дать там показания.
Конец ознакомительного фрагмента.