— Вы звонили кому-нибудь?
— Нет!
Пайк бедром прижал Ларкин к джипу, обшарил ее карманы, отыскивая сотовый телефон. Она попыталась оттолкнуть его, однако Пайк не обращал на эти попытки никакого внимания.
— Да перестаньте же… как я могла позвонить? Я все время была рядом с вами. Прекратите…
Пайк поднял с пола машины мягкую сумочку девушки, вытряхнул ее содержимое на сиденье.
— Ненормальный! Нет у меня телефона. Вы же его забрали!
Он обшарил карманы сумочки, затем взглянул на девушку.
— Они нашли нас.
— Я не знаю, как они нас нашли!
— Дайте мне взглянуть на ваши туфли.
Он толкнул девушку обратно в джип, стянул с нее обувь. На этот раз она не сопротивлялась. Просто отвалилась на сиденье, позволив ему поднять ее ступни повыше.
Пайк думал, что на нее могли поставить передатчик. Он проверил каблуки ее туфель, потом вгляделся в поясной ремень, в пуговицы джинсов. Когда он начал вытягивать ремень, девушка, тяжело вздохнув, спросила:
— Так вот что вам нравится?
Непристойную улыбку Ларкин Пайк проигнорировал.
— Хотите, я и трусы с себя стяну?
Он взял с заднего сиденья ее рюкзак, и девушка рассмеялась.
— Вы просто ненормальный! Я не расставалась со своими вещами с той минуты, как встретилась с судебными маршалами.
Пайк вовсе не надеялся найти что-либо, однако считал необходимым проверить все — и проверял, не обращая внимания на слова девушки. Он научился этому в морской пехоте — как-то раз один солдат не почистил свою винтовку, и у нее заклинило затвор.
— Мы что, так и будем торчать здесь? По-вашему, это место безопасно? Я хочу вернуться домой.
— Дома вас едва не убили.
— С тех пор как я с вами, меня едва не убили два раза.
Пайк вытащил свой сотовый, просмотрел поступившие вызовы. Три звонка от Бада Флинна. Он нажал на кнопку «вызов», чтобы перезвонить Баду, и задумался: не отслеживают ли их по его сотовому? Эти люди могли узнать его номер.
Бад отозвался почти мгновенно:
— Ты меня чуть не до смерти напугал. Когда ты не ответил, я решил, что вас прикончили.
— Нас снова нашли.
— Так выбирайся оттуда. Вы где?
— Послушай. Она хочет вернуться домой.
Говоря это, Пайк смотрел на девушку, и та смотрела на него.
Бад помолчал немного, потом мягко произнес:
— Не надо так дергаться. Она не ранена?
— Нет.
— Я не уверен, что правильно тебя понял, ты о чем говоришь, о Малибу или об Игл-Роке?
Прошлой ночью Бад направил их в надежный дом в Малибу, а после того, как туда попытались ворваться убийцы, — в Игл-Рок.
— Об Игл-Роке. Оба твои дома оказались ни к черту, Бад.
— Это невозможно. Об этом доме они знать не могли.
— Там трое убитых. Федералы смогут отмазать меня еще раз или не смогут?
О двух трупах в Малибу Бад уже знал. Федералы подняли крик, однако пообещали оградить Пайка и девушку от преследований со стороны местной полиции.
Теперь уверенности в голосе у Бада поубавилось:
— Я поговорю с ними.
— Поговори поскорее. Я бросил там один из моих пистолетов, 357-й. По его номеру полиция быстро установит мое имя.
Бад тяжело вздохнул — скорее устало, чем сердито:
— Ладно, дай ее мне.
Пайк отдал сотовый девушке. Несколько минут она слушала Бада, потом сказала:
— Мне очень страшно. Можно я вернусь домой?
Что ответил ей Бад, Пайк понял еще до того, как она протянула ему трубку. Сейчас они находились в узком проулке на юго-востоке Лос-Анджелеса, прежде девушка видела такие только с борта семейного «Гольфстрима».
Пайк принял от нее трубку.
Бад сказал:
— Ладно, послушай, она готова остаться с тобой. Я считаю, что это наилучший вариант, и отец ее считает так же. Я подберу для вас другой дом и…
— Твои дома не годятся. Дом я найду сам.
— Джо, ты не можешь просто взять и вывести меня из игры.
— Ты передал девушку мне. Теперь она моя.
Пайк захлопнул крышку телефона.
— Если хотите ехать домой, я отвезу вас.
Девушка, похоже, обдумала его слова, потом пожала плечами:
— Я остаюсь с вами.
— Тогда в машину.
В Фэрфаксе Пайк свернул с бульвара Сансет на Бристоль-Фармс и остановил джип как можно дальше от перекрестка, укрыв его среди других машин.
— Мне нужно кое-кому позвонить. Вылезайте.
Она спросила:
— Почему не позвонить из машины?
— Я не доверяю своему сотовому. Вылезайте.
— А здесь я подождать не могу?
— Нет.
Пайк боялся, что она может передумать, решить, что с ним оставаться не стоит, сбежит и в итоге ее убьют.
Ларкин торопливо обогнула джип, нагнала Пайка.
— Кому вы собираетесь звонить?
— Нам необходимо жилье и новые колеса. Если нас ищет полиция, придется действовать иначе.
— Что значит «действовать»? Что вы собираетесь делать?
Пайк уже устал от разговоров и потому отвечать не стал. Он прошел с девушкой к телефонам-автоматам, сунул в один из них несколько двадцатипятицентовиков.
Ларкин заглянула внутрь магазина:
— Я бы чего-нибудь съела.
— Позже.
Пайку принадлежал расположенный в Калвер-Сити маленький оружейный магазин. Там работали пять человек, трое из них — бывшие полицейские.
После второго гудка ответил один из них — Ронни:
— Оружейный магазин.
— Перезвоню через две минуты, — сказал Пайк и повесил трубку.
Ларкин сжала его руку:
— Кому вы звонили?
— Он работает у меня.
— Тоже телохранитель?
Пайк не ответил, он смотрел на секундную стрелку своего «ролекса». Чтобы ответить на его следующий звонок, Ронни нужно было добежать до стоящей бок о бок с магазином прачечной.
Пока он ждал, из магазина вышли двое мужчин лет тридцати. Один из них оглядел Ларкин с головы до пят и ухмыльнулся. Другой уставился ей в лицо. Она ответила каждому взглядом. Пайк пытался понять, не узнал ли ее второй. Мужчины прошли на парковку, уселись в черную «тойоту»… нет, похоже, не узнал.
— Больше так не делайте, — сказал Пайк.
— Как?
— Вы встретились с ними глазами. Не делайте этого.
Пайку показалось, что она собирается что-то сказать, однако Ларкин лишь поджала губы и уставилась на магазин:
— Я могла бы пока раздобыть какую-нибудь еду.
Спустя две минуты Пайк позвонил снова, трубку снял Ронни. Пайк коротко описал ситуацию и велел Ронни закрыть магазин и отпустить всех по домам. Люди, пытающиеся убить Ларкин, попробуют выйти на девушку через него и через людей, с которыми он связан.
— Понял, — сказал Ронни. — Тебе что-нибудь нужно?
— Машина и предоплаченный сотовый.
— Сделаю. Если хочешь, возьми мой старый зеленый «лексус».
«Лексусу» Ронни было двенадцать лет. Его жена отдала эту машину их дочери, но та училась в юридической школе, дома не жила, так что машина большую часть времени простаивала без дела.
Пайк попросил Ронни, чтобы тот через тридцать пять минут поставил машину у известного им обоим супермаркета «Албертсонс», а сам ушел. За эти тридцать пять минут Пайк успел бы заскочить к себе домой и избавиться от джипа.
Он повесил трубку, провел девушку обратно к джипу. Каждая лишняя минута казалась ему проигрышем в гонке. Скорость — это все. Скорость — это жизнь.
Ларкин дернула его за руку:
— Вы слишком быстро идете.
— У нас много дел.
— Куда мы поедем?
— Ко мне домой.
— Мы что же, там и остановимся?
— Нет. Убийцы придут и туда.
Пайк жил в одном из кооперативных жилых комплексов Калвер-Сити. Участок окружала оштукатуренная стена, ворота открывались магнитным ключом. Дома там стояли группками по четыре, обступая два теннисных корта и бассейн. Дом Пайка находился в самом дальнем углу этой территории.
Пайк направил джип к комплексу, однако на территорию въезжать не стал. Он проехался вокруг стены, высматривая людей, которые могли бы следить за воротами или дожидаться его джипа, потом повернул к запасному въезду.
Ларкин оглядела дома:
— Совсем неплохо. Телохранители что, много зарабатывают?
— Сядьте на пол, под приборную панель, — ответил Пайк.
— А еда у вас дома найдется?
— Вы останетесь в машине.
Пайк и не глядя на Ларкин знал, что она сейчас его гипнотизирует, однако девушка покорно соскользнула вниз.
— Когда мужчина просит меня усесться вот так на пол, это значит только одно.
Пайк взглянул на нее:
— Смешно.
— Так чего же вы не улыбаетесь? Телохранители вообще когда-нибудь улыбаются?
— Я не телохранитель.
Пайк подъехал к маленькой парковке, на которой обычно оставлял машину. Сейчас здесь стояли лишь три автомобиля, и все они были ему знакомы. Он остановился, однако двигатель не выключил. На территории комплекса росли пальмы и цезальпинии, между ними вились цементные дорожки. Пайк вгляделся в игру зеленых, коричневых и иных тонов на фоне оштукатуренных стен, ничего необычного не обнаружил и заглушил двигатель.
— Меня не будет тридцать секунд. Оставайтесь здесь.
Не дожидаясь ответа девушки, Пайк выскользнул из джипа и побежал по дорожке к своей двери. Он осмотрел два ее замка — похоже, их не трогали. Войдя в дом, Пайк направился к вмонтированной в стену сенсорной панели. Он установил в доме систему видеонаблюдения, с помощью которой можно было обозревать входную дверь, окна первого этажа и парковку. Шесть камер системы делали по цифровому снимку каждые восемь секунд.
Пайк включил систему и побежал обратно к джипу.
Ларкин так и сидела под приборной доской.
— Что вы там делали? — спросила она.
— Я ничего об этих людях не знаю. Если они придут сюда, мы получим их снимки и у меня будет с чем поработать.
— Я могу вылезти?
— Конечно.
Выехав из ворот, Пайк повернул к «Албертсонсу».
Ларкин выбралась из-под приборной панели, села, пристегнулась ремнем безопасности. Она, похоже, немного успокоилась. Чувствовала себя лучше. Да и Пайк тоже.
— Что будем делать теперь? — спросила она.
— Возьмем другую машину и найдем безопасное место, где можно будет остановиться. Дел у нас все еще много.
— Если вы не телохранитель, то кто же? Бад сказал отцу, что вы работали в полиции.
— Это было давно.
— А чем вы теперь занимаетесь? Ну, скажем, если вас спрашивают об этом на вечеринке или в баре — какая-нибудь женщина, которая вам нравится, — что вы отвечаете?
— Бизнесмен.
Ларкин рассмеялась, тоненько и натужно:
— Я выросла среди бизнесменов. Вы не бизнесмен.
Пайку хотелось, чтобы девушка замолчала, однако он понимал: страх, который владеет ею, разгорается, точно угли, на которые кто-то дует. Сейчас для них обоих настала передышка, а когда ты сражаешься, передышка самое поганое время. Пока над твоей головой разверзается ад, ты можешь чувствовать себя хорошо, но, стоит тебе получить время для размышлений, тебя начинает трясти, как в лихорадке.
— Кем бы я ни был, я не причиню вам боль и никому другому причинить не позволю.
— Обещаете?
— Да вроде того.
И он погладил ее по перекрашенным волосам.
Зеленый «лексус» ждал их на парковке — еще одна машина в море безликих автомобилей. Пайк поставил джип на первое же подвернувшееся свободное место, затем пошарил под приборной панелью, вытащил из-под нее кобуру со «смит-вессоном» 40-го калибра и бросил ее на колени Ларкин:
— Положите в сумочку.
— Я к нему и притрагиваться не хочу. Ненавижу оружие.
Он залез под панель со стороны пассажира, выудил карманного размера «беретту» калибра 0,380 и пластиковую коробку с патронами. И их тоже бросил на колени Ларкин.
— Боже милостивый, — произнесла она, — да что же вы за псих такой?
Пайк в последний раз залез под панель с приборами, достал запечатанный пластиковый пакет с двумя тысячами долларов, кредитными карточками и водительскими правами, на которых красовалась его фотография и значилось имя: Фред Ч. Хау. Пакет последовал за пистолетами.
Пайк вылез из джипа, перенес две сумки к «лексусу», потом подошел к переднему левому колесу, за которым Ронни спрятал ключи. Загрузив сумки в «лексус», он запер джип и сунул ключ от него на то же место, за левое переднее колесо.
Ларкин, скрестив на груди руки, наблюдала за ним.
— Что будем делать теперь?
— Для начала садитесь в машину.
Пайк засунул «кимбер» под ремень с правой стороны, так чтобы его легко было выхватить. Ронни оставил на полу под рулем записку и телефон. К телефону прилагалось зарядное устройство и наушник, позволявший вести разговор, не отрывая рук от руля.
Ларкин сказала:
— Помираю от голода. Давайте что-нибудь съедим.
Пайк осмотрел телефон, вникая в его устройство, затем включил двигатель и сдал «лексус» назад, одновременно набирая номер знакомой женщины, агента по недвижимости.
— Пока нельзя.
Ларкин даже покраснела от злости:
— Это же нелепо. Я так голодна, что мой желудок того и гляди сам себя съест.
Пайка сейчас больше заботило жилье, в котором они могли бы укрыться. Вселиться нужно было немедленно, а это означало, что обращаться к незнакомым агентам Пайк не мог. Этой женщине он когда-то помог избавиться от приставаний бывшего мужа, и с тех пор Пайк купил и продал с ее помощью несколько домов.
Когда она ответила на звонок, Пайк объяснил, что ему требуется. Надувшаяся Ларкин сидела, привалившись к дверце машины.
Внезапно она закричала:
— Помогите! Помогите! Насилуют! На помощь!
Агент по недвижимости поинтересовалась:
— Кто у вас там?
— Это я за ребенком присматриваю.
Ларкин склонилась поближе к трубке:
— А еще он меня совсем не кормит! Я умираю от голода!
Пайк, прикрыв трубку ладонью, спросил:
— Сможете найти для нас дом?
— По-моему, у меня есть подходящий. Перезвоню попозже.
Закончив разговор, Пайк взглянул на девушку. Она с вызовом взирала на него сквозь темные очки, словно желая увидеть, что он теперь с ней сделает. Возможно, она просто испытывала его на прочность. Все, что ему было известно об этой девушке, рассказали Бад Флинн и ее отец, а теперь Пайк знал, что доверять информации, полученной от Бада, не стоит.
— Как вас зовут?
Она стянула очки, нахмурилась и уставилась на Пайка, как на слабоумного:
— Вы это о чем? Шутить изволите?
— Как вас зовут?
На лице у девушки появилось подавленное выражение:
— ЛАРКИН КОННЕР БАРКЛИ!
— Ваш отец?
— КОННЕР БАРКЛИ! МАТЬ УМЕРЛА! ЕЕ ЗВАЛИ ДЖАНИС! Я ЕДИНСТВЕННЫЙ РЕБЕНОК! И ЧТОБ ВЫ СДОХЛИ!
Пайк ткнул пальцем в ее сумочку:
— Водительские права и кредитные карточки.
Спорить Ларкин не стала — схватила сумочку, вытащила бумажник и протянула ему.
— Возьмите карточки и купите мне что-нибудь поесть!
Пайк, открыв бумажник, большим пальцем выдвинул из него водительские права. Фотография девушки, имя: Ларкин Коннер Баркли. Правда, адрес, указанный в правах, соответствовал адресу высотного дома в Сенчури-Сити, а Бад и ее отец говорили о доме в Беверли-Хиллз.
— Живете в Сенчури-Сити? — поинтересовался Пайк.
— Там офис нашей корпорации.
— А живете-то где?
— У меня верхний этаж большого дома в центре.
— Это туда приходили первые убийцы?
— Нет. Тогда я была у отца. В Беверли-Хиллз.
— Кто такой Алекс Миш?
Она обмякла, точно плавящаяся на солнце целлулоидная кукла. Все ее самоуверенность испарилась.
— Человек, который пытается меня убить.
Пайк уже слышал это от ее отца и Бада, но теперь хотел услышать и от нее.
— Зачем ему нужна ваша смерть?
Она смотрела сквозь лобовое стекло в налетающую на них пустоту.
— Не знаю. Я видела его с Кингами в ту ночь. В ночь аварии. А потом согласилась помогать министерству юстиции.
Пайк поворошил пальцем ее кредитные карточки, поглядывая то на них, то на дорогу. Все они были выданы на Ларкин Баркли, на одних среднее имя присутствовало, на других отсутствовало. Он вытащил карточки «Американ экспресс» и «Виза». Карточка «АмЭкс» была особой, черной, это указывало на то, что девушка расходует в год самое малое 150 тысяч долларов. Пайк бросил бумажник на пол, к ее ногам.