— Потому что на Земле слишком много людей, так?
— Что-то в этом роде.
— Что ж, возможно, они и правы. Вопрос всегда один: где начинать?
— Видать, они начали с рейса восемьдесят «Зефир эйруэйз». Я не собираюсь прикидываться, будто понимаю этих психов, Френк.
— Как по-вашему, большая группа?
— Наши аналитики не исключают, что да. Уже не одну неделю их плакаты расклеивают как в Бостоне, так и в Кембридже. Их инструкции вытаскивают из почтовых ящиков. Кампания ведется мощная, для этого нужны кадры.
— И как такая группа берет ответственность за подобное деяние? Созывают пресс-конференцию, арендуют бальный зал отеля, угощают приглашенных вином и сыром?
— Час назад кто-то позвонил в «Бостон стар» и сказал, что ЛЛЛ берет на себя ответственность за взрывчатку, оставленную в багажной ячейке сорок три на автовокзале. Один из репортеров и пара наших парней уже там.
— И, как я понимаю, эта самая «Три эл», или как ее там, получит бесплатную рекламу, независимо от того, взорвали они самолет или нет?
— Естественно. «Стар» задержала вечерний выпуск.
— Что еще известно о Лиге лишних людей?
— Немного. Ничего.
— Разве нельзя найти их по плакатам? Через типографию?
— Все сделано вручную. Они используют картон от коробок. Рисуют и пишут с помощью баллончиков с краской, которые продаются где угодно. Их инструкции печатаются на пишущей машинке и размножаются на ксероксе. Одна лежит у меня на столе.
— И о чем речь?
— Основная идея проста: «Сделай одолжение — сдохни».
— Учитывая обстоятельства, хорошо бы им воспользоваться собственным советом.
— Мы их еще не нашли. Может, потому, что действуют они у нас недавно. Порядка шести недель. Мы связывались с другими полицейскими управлениями. Им они тоже незнакомы, но всем понятно, что речь идет о культе массовых убийств. Достаточно логичное объяснение гибели ста восемнадцати человек, Френк.
— Да. Кому — трагедия, кому — радость.
— Я позвоню тебе, как только получу копию их заявления, Френк. Зачитаю его тебе.
— Незачем, — ответил Флинн. — Я могу купить «Стар».
Вошел Коки, подволакивая левую ногу, с чашкой чая в правой руке.
— А, Коки! — воскликнул Флинн. — Что бы я без тебя делал.
Коки пролил несколько капель чая на сложенное полотенце, которое Флинн держал на углу стола именно на тот случай, что Коки прольет чай.
— Вот и славненько, — улыбнулся Флинн.
Детектив-лейтенант Уолтер Конкэннон арестовывал фальшивомонетчика Саймона Липтона (точнее, зачитывал преступнику его права), когда девятилетний сын Липтона, Пити, выстрелил в него из револьвера. Пуля задела позвоночник.
Липтона отправили в тюрьму, Пити — в исправительное учреждение, а детектив-лейтенант Уолтер Конкэннон вышел в отставку: левую часть его тела частично парализовало.
Флинн никогда не работал с лейтенантом, но заглянул на вечеринку по поводу его отставки и перекинулся с ним парой слов за партией в шахматы.
На следующее утро, в девять часов, Коки прихромал в кабинет Флинна на третьем этаже Олд-Рекордс-Билдинг на Крейджи-Лейн с шахматной доской под мышкой.
Под молчаливым взглядом Флинна Коки раскрыл доску на столике, что стоял у стены, и расставил фигуры.
Полчаса спустя он вышел и вернулся с двумя чашками фенхелевого чая. Поднос с чашками он держал правой рукой.
Поставил по чашке около черных и белых фигур.
Затем передвинул королевскую пешку на два поля.
С тех пор Кокки и обретался в кабинете, отвечал на телефонные звонки, заваривал чай, иногда печатал письмо правой рукой, всегда чистенький, аккуратный, в униформе патрульного, белой рубашке, при галстуке. В расследованиях же ему не было равных.
Флинн подозревал, что Коки и живет в Олд-Рекордс-Билдинг: нашел себе комнатку, поставил койку, шкаф, плитку, но прямого вопроса не задавал. Когда же он приглашал Коки домой, на воскресный концерт или обед, тот всегда отказывался.
А шахматный матч продолжался. Иногда Флинн выигрывал.
Флинн взял чашку с чаем.
— Я вижу, ты наконец-то пошел слоном.
Правая часть лица Коки улыбнулась.
Не беря в руки листка со списком пассажиров рейса восемьдесят, он внимательно просмотрел его.
— Убийства — уже пройденный этап, — прокомментировал Флинн. — Теперь пришел черед массовых убийств. С убийством на первые полосы газет не попадешь.
— Перси Липер, — озвучил Коки одну строку списка.
Коки открыл спортивный раздел утренней газеты, которую он уже положил на стол Флинна.
Флинн не знал, то ли Коки стал таким молчаливым после ранения, то ли всегда предпочитал словам дело: лучше быстро показать, чем долго рассказывать.
Заголовок гласил: «ЛАЙМИ[6] ПРИМЕРЯЕТ КОРОНУ ЧЕМПИОНА В СРЕДНЕМ ВЕСЕ — Липер уложил Генри в девятом раунде».
Середину страницы занимал фотоснимок боксерского поединка: один из боксеров после удара второго валился на ринг.
Этот второй застыл, готовый нанести новый удар. Мышцы бугрились, из превращенного в лепешку носа текла кровь.
— Так это Перси Липер, — протянул Флетч. — В полночь — чемпион мира, через три часа с четвертью — обугленный труп. Сюжет, достойный Чосера, Коки, но мне почему-то не смешно.
Флинн полистал телефонный справочник: он собрался позвонить в школу Картрайта.
— Федеральный судья, актер, играющий в шекспировских пьесах, чемпион по боксу. «Лишние люди». Не верю!
В трубке послышался женский голос, несомненно секретаря.
— Школа Картрайта. Доброе утро.
— Доброе утро. Это мистер Флинн. Мне нужно поговорить с одним из моих сыновей, Рэнди или Тоддом.
— Я очень сожалею, мистер Флинн, но их нельзя отрывать от занятий. Они сейчас на спортивной площадке.
— Что вы сказали?
— Я сказала, что их нельзя отрывать от занятий. Они на спортивной площадке. Играют в футбол.
— Я слышал, что вы сказали. И попросил вас повторить то же самое, чтобы убедиться, что у вас хватит на это смелости. Теперь убедился, поэтому позвольте повторить то, что сказал вам я. Я сказал, что мне нужно поговорить с одним из моих сыновей. Сказал не потому, что того захотела моя левая нога. Сказал не потому, что один из моих сыновей стоит сейчас рядом с вами и ждет, когда вы передадите ему трубку. Если бы они сейчас не были чем-то заняты, у меня, безусловно, возник бы вопрос, а за что я плачу школе такие большие деньги? Опять же я не сказал, что прошу вашего разрешения на разговор с одним из моих сыновей. А теперь, если я выразился достаточно ясно, пожалуйста, подзовите к телефону одного из них, и как можно быстрее.
Последовала пауза: секретарь переваривала услышанное.
— Один момент, мистер Флинн.
Коки улыбался.
Флинн прикрыл микрофон рукой.
— Какой я, однако, грубиян. Но мне надоело слышать «нет», с какой бы просьбой, пусть и самой простой, не обращаешься к человеку. Подойди к любому прохожему на улице и предложи ему сказать на выбор «да» или «нет», так девяносто девять из ста скажут «нет».
— Если ты действительно подойдешь и обратишься с таким вопросом, тебя арестуют, — заметил Коки.
— Неужели?
— Это называется «приставание к людям в общественном месте».
— Как-то не подумал об этом. Да, похоже, у нас слишком много законов.
— Па?
Тодд тяжело дышал.
— Вы оба играете в футбол?
— Да.
— Хорошо. Потные и вонючие?
— Да.
— Отлично. Я не хочу, чтобы после игры вы принимали душ. Оба.
— Почему?
— Я знал, что ты задашь мне этот вопрос. Потому что у меня есть для вас одно поручение.
— Здорово.
— Я хочу, чтобы после школы вы вернулись домой, благоухая потом. Возьмете из корзины с грязной одеждой джинсы и все прочее. Что-то наденьте, остальное бросьте в рюкзаки, и отправляйтесь в подземку.
— Хорошо.
— Я хочу, чтобы ровно в пять часов вы вышли из станции подземки на Гарвард-сквер. Там увидите Гроувера. Он начнет на вас кричать, бросится за вами, попытается вас арестовать. Я хочу, чтобы вы устроили зевакам запоминающееся зрелище. Разбегайтесь в разные стороны, кричите сами, позвольте ему поймать одного из вас. Можете немного намять ему бока. Возражений нет?
— Нет.
— Вот и хорошо. Не понимаю, почему я всегда отдаю самые лакомые куски другим людям.
— Он нас арестует?
— Нет. Вы оба убежите. Порознь. Порознь и останетесь.
— А ради чего?
— Я посылаю вас в подполье. Хочу, чтобы вы помогали найти группу людей, обретающихся в Кембридже. Они называют себя Лигой лишних людей.
— О них недавно писали в газете.
— О них написали и сегодня. Они заявляют, что взрыв самолета — их работа. Очаровательная компания.
— Если кто-то из нас найдет эту группу, нам надо в нее внедриться?
— Да. За вами же гонятся копы.
— Я понял.
— Если одна из подпольных групп не подберет вас в течение часа после потасовки с Гроувером, начинайте спрашивать людей на улице, где вы сможете провести ночь. Если затея с Гроувером удастся, проблем с этим у вас не будет. Побег от копа — пропуск в любую подпольную группу.
— А потом мы должны выйти на «Три эл?»
— Да. Заголовки на первых полосах газет, особенно «Бостон стар», позволят вам затронуть эту тему. Повосхищайтесь героями.
— Нам не терпится влиться в их стройные ряды.
— Вот-вот. В похвалах не скупитесь. Сделайте все, что в ваших силах. Будьте осторожны. Отзванивайте матери каждый день ровно в четыре.
— Да, сэр.
— И помните — душ не принимать.
Коки все смотрел на список пассажиров.
— Нашел что-то интересное? — спросил Флинн.
Зазвонил телефон.
— Алло? — трубку взял Флинн.
— Тринадцатый?
— Да.
— Б. Н. на проводе. Один момент.
Секундная пауза.
— Френк!
Голос Б. Н. Зеро.[7]
— Да, сэр.
— Сможешь встретиться со мной на аэродроме Хэнском? Я прилечу туда через час.
Часы показывали двенадцать тридцать пять.
— Буду там, сэр.
Флинн положил трубку. Не выпуская ее из руки, воскликнул: «Ха!»
— Что-то не так? — спросил Коки.
— Да, — кивнул Флинн. — У меня пустая чашка.
Коки коротко глянул на Флинна и вышел из кабинета с чашкой в руке.
— Элсбет?
— Я добыла оконное стекло. Мне даже не пришлось стоять в очереди. Какая удивительная страна. Всем всего хватает.
— Б. Н.
— О?
— Зеро.
— Собрать тебе чемодан? — без паузы спросила она.
— Думаю, что нет. Я встречаюсь с ним через час. Хотел, чтобы ты знала.
— На случай, что ты исчезнешь.
— Я попросил Рэнди и Тодда выполнить для меня одну работенку.
— Какую?
— Некая Лига лишних людей взяла на себя ответственность за взрыв самолета. Я попросил мальчиков выяснить, кто они и где окопались. На это может уйти несколько дней.
— О, Френни. Так ли необходимо задействовать их?
— Элсбет, возможно, эти люди убили сто восемнадцать человек.
— Да, конечно. Они будут в безопасности?
— Конечно. «Три эл» специализируется исключительно на массовых убийствах.
Глава 7
Гроувер вошел в кабинет с пакетом из коричневой бумаги.
— Где аэродром Хэнском? — спросил Флинн.
— Но дороге номер два.
— Сколько нужно времени, чтобы добраться туда?
— Полчаса. Даже меньше. Я принес нам сандвичи.
— А ты принес сандвич детективу-лейтенанту Уолтеру Конкэннону, отставнику?
— Я забыл. Вам я взял салат с курицей.
Он уже вытаскивал из пакета завернутые в бумагу сандвичи.
— Но главная новость не в этом, — продолжай Гроувер. — Догадайтесь, кто поднялся на борт самолета, застраховав свою жизнь на полмиллиона долларов?
— Пилот?
— Нет.
Гроувер вгрызся зубами в сандвич с ростбифом.
— Значит, мне осталось сто семнадцать догадок, так?
Коки вошел с чашкой чая.
— Достопочтенный Чарлз Флеминг. Судья Флеминг.
— Не может быть.
Коки поставил чашку на полотенце.
— Гроувер принес тебе сандвич, Коки.
Коки взглянул на сандвич, лежащий на столе Флинна, половину другого сандвича во рту Гроувера, хмыкнул.
— Тогда я съем его сам, — Флинн потянулся к сандвичу. — И где проживает достопочтенный?
— Усадьба «Мидоуз». Вуд-Лейн, Кендолл-Грин.
— Звучит неплохо.
— Там живут одни богачи.
— И где этот Кендолл-Грин?
— По дороге номер два.
— Рядом с аэропортом?
— Нет.
— Так с чем, ты говоришь, этот сандвич?
— Салат с курицей.
— Что ж, эта курица долго бегала, прежде чем ее успели изловить, чтобы приготовить сандвич. Мяса она дала мало. А что это за зелененькие катушки?
— Сельдерей.
— Одна из частей салата? Которые сцеплены воедино вот этой белой замазкой.
— Это майонез, инспектор.
— Великое достоинство американской расфасованной еды в степени ее готовности. Она даже пережевана.
— Вам не понравился ваш сандвич? — спросил Гроувер.
— Вокруг этого сандвича стоят три великих детектива, и каждому придется попотеть, чтобы обнаружить в нем куриное мясо.
— Он стоит полтора доллара.
— Твоему отцу следовало бы научить тебя не транжирить деньги. Так кто еще из пассажиров, поднявшихся на борт самолета, вылетающего глубокой ночью рейсом восемьдесят, удосужился застраховать свои последние мгновения?
— Еще один, — Гроувер заглянул в свой блокнот. — Некий Раймонд Гейгер, проживающий в Ньютоне, застраховал себя на пять тысяч долларов.
— Удивляться этому не приходится. Для одного человека пятьсот тысяч долларов все равно что для другого — пять. Однако полмиллиона большие деньги. Предполетную страховку обычно продают автоматы, не так ли? Такие машины, в которые суешь четвертаки?
— Долларовые купюры, — ответил Гроувер.
— Да, конечно. Нынче за четвертак не получишь ничего, кроме двух десятицентовиков и одного пятака.
— Я полагаю, что застраховались и другие пассажиры, инспектор?
— Неужели?
— Не забывайте, что многие из них прилетели в Бостон из Сан-Франциско, Чикаго, Атланты.
— Ага. А застраховаться они могли в аэропорту вылета. Мы это выяснять не будем. Пусть разбираются фибби. Наше участие в расследовании ограничено Бостоном.
— Это действительно одно из тех дел, что подпадают под юрисдикцию ФБР?
— Да.
— Только у них есть необходимые возможности для розыска преступников?
— Да.
— Я хочу сказать, мы должны только помогать им, не проявляя инициативы?
— Да, — в третий раз ответил инспектор Флинн.
Коки стоял над шахматной доской, анализируя позицию.
— Ты слышал о том, что среди пассажиров был Перси Липер, английский боксер, выигравший звание чемпиона мира в среднем весе?
— Фэбээровцы говорили об этом после вашего ухода, инспектор. Вчера вечером состоялся какой-то матч.
— Ты его видел?
— Я был с вами, инспектор.
— Да, конечно. Действительно, составлял мне компанию. А «Три эл», Лига лишних людей, сообщила в редакцию «Бостон стар», что она берет ответственность за взрыв самолета. Такие вот душки.
— Скорее психи, гребаные членососы!
— Ты их знаешь?
— Я знаю таких, как они.
— Они считают, нам подобных на Земле слишком много, и иногда мне кажется, что они недалеки от истины.
Гроувер промолчал.
— Кстати, я хочу, чтобы ровно в пять вечера ты встретил Тодда и Рэнди, когда те выйдут из станции подземки на Гарвард-сквер. Подойди к ним и сделай вид, что пытаешься их арестовать.
— Арестовать? Вы хотите, чтобы я арестовал ваших детей?
— Нет. Я хочу, чтобы ты сделал вид, что пытаешься их арестовать. Я хочу, чтобы все это видели и запомнили, но арестовывать их не надо.
— Инспектор…
— Я посылаю юношей в подполье, Гроувер. Хочу, чтобы они вышли на «Три эл».
— Они же ваши дети, инспектор.
— Конечно. Отличные парни.
— Инспектор, нехорошо использовать в расследовании преступления своих детей.
— Вроде бы ты об этом уже говорил.
— Не просто нехорошо — нельзя. Запрещено инструкцией полицейского управления. Им невозможно обеспечить прикрытие.