Не говоря больше ни слова, девушка скрылась за соседней дверью. Дмитрий же, открыл окно, и закурил. Никотин обжигал легкие, и успокаивал нервы. Да уж, давно у него подобной эмоциональной встряски не было. Чуть рассудком не тронулся. Вспоминая их воссоединение, расплылся в довольной улыбке. Теперь Борзый знал наверняка, что не безразличен Лизе. Ее ревность — явное тому подтверждение. Да и он подсел на нее, как на иглу. Уже не слезть! Задумавшись, мужчина не заметил, как уронил пепел на подоконник. Ругнувшись, сквозь зубы, принялся стряхивать его на улицу. Именно в этот момент и заметил кровяные разводы на своем достоинстве. Опешил сначала. Замер. Все детали пазла сложились в цельную картину. Неужели?
Дверь распахнулась, пропуская внутрь девушку. Она закуталась в полотенце, но казалось, делает все на автомате. Машинально. Потерянная. Дезориентированная.
— Почему не сказала?
— О чем?
— О том, что девственницей была! — Повысил голос Похомов.
— А ты спрашивал? — Лизавета обхватила себя руками. — Я не слышала…
— Твою мать, Лиза! Я ведь так жестко брал тебя…Не сдерживался, ни капли. И это в твой первый раз! А ты…Ты даже не пикнула. Не заикнулась!
— Все нормально.
— После такого, женщина может фригидной стать!
— Я не стану…
— Почему так в этом уверенна? Завтра же, в больницу пойдем!
— Почему уверенна? Мне понравилось! Вот, почему. — Лизавета провела рукой по его мощному торсу. — Боль была мимолетной. А потом…просто нет слов, чтобы описать мои ощущения.
— Ты хоть понимаешь, что теперь моя навеки? До мозга костей!
— Ну да, ну да! — Тихо отозвалась девушка, стараясь не принимать всерьез его слова. — Уже поздно. Отвезешь домой?
— Зачем? — Сурово взглянул на Лизу сверху вниз. — Здесь переночуем. Диван раскладывается, и образует достаточно большое спальное место. В шкафу есть новое постельное белье.
— Нет! — Чуть ли не выкрикнула Карпова, — Я здесь не останусь…
— Почему?
— Не останусь, и все!
— Хватит моросить! Внятно объясни.
— Откуда мне знать, сколько женщин проводили ночь на этом диване? — На одном дыхании выпалила Лизавета то, что занимало сейчас все ее мысли.
Похомов же, рассмеялся.
— Нет, ты все таки, дуреха. — Мужчина достал из небольшого шкафа постельное белье, и положил его на стол. — Стели, давай, я в душ.
— Дима!
— Никто на нем, кроме меня, не спал. Даже, Пашка.
Глава 11
Поздняя ночь. Прохлада. Гробовая тишина, нарушаемая лишь тиканьем маятника на рабочем столе…
Лизавета мирно сопела на его груди. Да только самому Дмитрию уснуть так и не удалось. Хоть башкой об стену бейся, один черт, сна ни в одном глазу! И, главное, причин для беспокойства не видел. Просто нервы. Или уже, старость? А может, паранойя?
Борзый нутром угрозу чувствовал, и все тут! Да только понять никак не мог, откуда она исходит. Это его раздражало. Бороться с тайным, невидимым противником, все равно, что заранее проиграть. Сдаться.
Размышления мужчины были прерваны настойчивым стуком в дверь. От чего-то, он сильнее прижал Лизу к себе.
— Диман, открывай! — послышался за дверью напряженный голос Пашки.
Осторожно, чтобы не разбудить девушку, Дмитрий поднялся на ноги. На ощупь, по памяти, нашел свои трусы, наспех натягивая их на себя. Джинсы постигла та же участь. В несколько шагов достиг двери, но дернув за ручку, выругался сквозь зубы. Ключ!
Вспомнив, что в порыве гнева, забросил его под диван, мужчина распластался на полу, доставая эту проклятую железку.
— Бл*дь, Борзый, ты там провалился что ли? — Не унимался Соколовский.
— Ты какого х*я верещишь, как та с*ка? — Прошипел Борзый, распахивая дверь. На ходу, застегнул молнию на джинсах. — Тише, Лиза спит!
Пашка окинул друга долгим взглядом. Ухмыльнулся, заметив его расцарапанную спину.
— Свершилось?
— Как видишь.
— Доволен?
— Скорее, счастлив! — Дмитрий не смог сдержать улыбку, прокручивая в памяти события последних двух часов.
— Боюсь, это ненадолго. — Пашка присел на корточки в исключительно мужской манере. — Разговор есть.
— Что стряслось? — Нахмурился Похомов.
— У нас проблемы. — Соколовский устало потер, покрасневшие от переутомления, глаза.
— Выкладывай. — Мужчина опустился на пол, рядом с другом, прислонившись спиной к стене. — Что опять?
— Этот чудик, которому ты за Рыжую по почкам съездил, никого тебе не напоминает?
— Нет…
— Странно, у тебя хорошая память на лица…Бросай бухать.
— Короче!
— Я его тоже сначала не признал. — Выдохнул Пашка. — Он, всегда, на лысо голову брил. А сейчас шевелюру отрастил, и почти другим человеком стал. Анатолий Решетников. Более известен как «Толя Решето».
Борзый вскочил на ноги.
— Что? — Яростно шибанул по стене. — Цепной пес Макара?!
— Он самый.
— Какого черта он в моем клубе забыл?
— Не в курсах.
— Бл*дь! Су*а!
— Не ори. — Теперь пришла очередь Сокола возмущаться. — Наверняка, Лизку заездил с радости. Дай ей хоть выспаться!
— Еб*нуться можно, какой козырь я Зарутскому в рукав, собственными руками подкинул! — На пол тона ниже произнес Борзый.
— Может и не подкинул.
— Думаешь, Толя ничего не понял? — прищурился Дмитрий.
— Орешь что ли? — Рассмеялся Павел. — Ты же ему открытым текстом все сказал. И ребенок бы понял значение слова — моя!
— Не юли. — Огрызнулся мужчина, теряя терпение. — На что намекаешь?
— Лиза ему понравилась. И даже, очень. Его аж трясло рядом с ней. И это было видно невооруженным глазом. Я думаю, он не будет пока докладывать Макару, о ваших отношениях. Но, и не забудет. Попытается увести ее у тебя. Только, тихо. Без огласки.
— В честном бою ему против меня не выстоять. — Похомов гордо расправил свои, и без того, широкие плечи.
Пашка усмехнулся.
— Не забывай, что это школа Зарутского. А он никогда по правилам не играет.
Дмитрий с укором посмотрел на друга:
— Мог, хотя бы, морально поддержать.
— Да брось, ты это не хуже меня знаешь. К тому же, устал я сегодня для всех быть жилеткой.
— Для всех?
— Для тебя. Для Ларисы, для Сони…
— С Алмазовой то, что не так?
— Да в том и дело — не знаю! — Обреченно вздохнул Соколовский. — Молчит. Но, уверен, процентов на девяносто, что напоследок Толя ей шепнул на ухо что-то такое, от чего у девчонки ноги подкосились. Хоть и замаскировался он не плохо, делая вид, что целует, я-то сразу все понял. Сам порой так поступал…
— Шепнул, значит. — Задумчиво протянул Дмитрий. — Уж не послание ли от Зарутского передал?
— Все возможно.
— Где она сейчас?
— Малец Гордеевский ее домой повез. Я, заодно, попросил его, и Вику с собой прихватить. Нечего ей здесь одной делать.
Похомов устало сдавил пальцами свои пульсирующие виски. Голова казалась чугунной.
— Не спокойно мне, Паша. Нужно записи с камеры видеонаблюдения проверить. Глядишь, чего и нароем.
— Так пошли. — Прокряхтел мужчина, поднимаясь на ноги. — Все равно, скоро рассвет. Выспаться, как следует, вряд ли получиться.
***
Спустя несколько минут, Дмитрий очень внимательно, и сосредоточенно просматривал записи со всех камер. Пашка примостился по левую сторону от друга. Чем дольше глядел, тем сильнее округлялись его глаза. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Все таки, прав Сокол, целью визита Толи изначально была Алмазова. Мужчина вошел в помещение клуба. Остановился. За несколько секунд отыскал в толпе Соню. Профессионально, что тут скажешь. Решетников уверенным шагом двинулся в ее сторону. Но, именно в этот момент к нему лицом развернулась Лизавета. «Решето» прямо столбом замер, глядя ей в глаза! Под ложечкой у Похомова неприятно заныло, потому как, мужчина на видеозаписи, потерял всяческий интерес к Алмазовой, и направился прямиком к Лизе. Вот он прожигает его девочку безумным взглядом, хватает за руку…Сжимает в своих объятиях.
— Довольно. — Борзый вскочил со стула, отводя взгляд от монитора. — Выключи эту х*рню.
— Ревнуешь?
— Выключи, я сказал! — Рявкнул мужчина. — Нет там ничего интересного. А нового, уж подавно.
— Как это, нет ничего интересного? — Возмутился Сокол, — Мне, например, очень интересно наблюдать, как ты из-за Рыжей на стену лезешь.
— Я тебе сейчас двину, ей Богу!
— Да и портак у Толи мне интересным показался. Нигде еще подобного не видел.
Борзый бросил беглый взгляд на татуировку Решетникова, да так и замер с открытым ртом. Как он мог не заметить? Когда осознание пришло, волосы на затылке зашевелились. Да и спина покрылась холодным липким потом.
— Эй, ты чего? — Пашка обеспокоенно толкнул друга локтем. — Не привидение, случаем, увидел?
— Это он. — Дмитрий наклонился к монитору, увеличивая колесиком мышки изображение руки Анатолия. Внимательно разглядывая узор. — Мне именно эту татуировку курьер описывал. Именно его внешность. И его тачку.
— Поясни.
— Организатором, якобы, покушения на Лизу, в вечер нашего знакомства, был никто иной, как Толя Решето!
— А мужик не мог с перепуга ошибиться?
— Нет. Он был уверен в своих словах. Глаза испуганного человека не лгут.
— Твою мать! — Ругнулся в сердцах Соколовский. — Это же значит…
— Одно из двух. — Оборвал его на полуслове Борзый. — Либо Толя выполнял поручение Макара, которому чем-то помешала Лиза, либо сам давно к ней присматривается. Но, в этом случае, они должны быть знакомы. Оба варианта меня не устраивают. Найди-ка мне хорошего частного детектива, Соколик. Что-то здесь не чисто, нутром чую. И, скорее всего, в ее прошлом…
Пашка задумчиво кивнул.
— Обязательно узнай, за что убили ее мать. Как. Когда. При каких обстоятельствах. Каким образом все это может быть связанно с Зарутским. С Решетниковым. Почему к Лизе такой не здоровый интерес? С какой целью ее хотели запугать? Из-за Алмазовой? Гордеева? Или, в чем я теперь сомневаюсь, из-за меня?
— Куда собрался? — Окликнул друга Соколовский, понимая, что тот сейчас уйдет.
— Ты же не думаешь, что после подобных новостей, я оставлю Лизу одну, без присмотра?
***
— Соня? — Андрей легонько толкнул подругу в плечо. — Приехали.
Алмазова до такой степени повязла в собственных мыслях, что от неожиданности вздрогнула. Увидев ворота семейного особняка, девушка встрепенулась.
— Так быстро…
— Если хочешь, можем еще по городу поколесить. — Стараясь поддержать Соню, предложил Гордеев. — Все равно я не усну, пока Лизу не увижу.
— Нет. — Алмазова открыла дверь автомобиля, — Я спать. И тебе советую. Пока Рыжик рядом с Похомовым, ей ничего не угрожает. Не волнуйся за нее.
Прежде, чем выйти, девушка чмокнула друга в щеку:
— Доброй ночи.
— Доброй…
— Вика, пока! — Помахала она расположившейся на заднем сиденье Соколовской.
— До встречи.
Дверь автомобиля с шумом захлопнулась. Андрей решил убедиться, что Соня доберется до дома без происшествий. Именно поэтому, завел мотор только после того, как в ее комнате загорелся свет.
Он бегло взглянул в зеркало заднего вида. Вика выглядела, как всегда, слишком спокойной. Слишком безразличной. Внутри молодого человека начал зарождаться протест. Она его раздражала своей правильностью. Своей холодностью и надменностью. Своим присутствием. Откровенно бесила. Андрей и сам не понимал, чего так взъелся на девчонку, но ничего поделать с собой не мог.
— Соколовская! — Рявкнул он на пол тона грубее, чем собирался.
— Что? — Девушка выжидающе посмотрела на его отражение в зеркале, при этом возмущенно насупилась.
— Чего расселась? Пересаживайся, давай!
— Мне и здесь неплохо.
— А вот мне не комфортно. — Проскрежетал он зубами. — Не хочу, чтобы абы кто в затылок дышал.
— Я не абы…
— Мы и с места не сдвинемся, пока ты не пересядешь!
Обреченно вздохнув, Вика разместилась на переднем пассажирском сиденье, машинально пристегнув ремень безопасности.
Гордеев фыркнул:
— Не доверяешь?
— А должна? — Соколовская выдержала его взгляд. Но, щеки все равно залил предательский румянец.
— Единственное, чего ты не должна делать в моем присутствии, так это умничать!
— Что? — Возмутилась Виктория. — Да я в твоем присутствии вообще, как рыба, молчу! Чем ты недоволен?
— Адрес диктуй, Божий одуванчик! — Молодой человек до упора надавил на педаль газа.
***
Они практически доехали до «резиденции» Соколовских, когда Андрей понял, что не хочет так банально и предсказуемо завершать вечер. И пусть Вика всю дорогу молчала, и на него даже не смотрела — казалось, ее больше интересовали сменяющиеся за окном пейзажи — молодой человек каждой клеточкой своего тела ощущал витавшее в воздухе напряжение. Ему до жути захотелось сделать что-то такое, что непременно заставило бы Соколовскую сбросить с лица эту маску безразличия. Притормозив на перекрестке, Гордеев хитро прищурился, сверля взглядом затылок девушки, и как только загорелся зеленый свет, резко вывернул руль влево.
Виктория отреагировала в тот же миг:
— Ты не туда повернул. — Возмутилась она. — Нам направо!
— А я прямо такой олень, что сразу не заметил.
— Останови у обочины, пожалуйста. — Мягко произнесла девушка. — Мой дом сразу за поворотом. Пешком дойду.
— Чего еще изволите, миледи? — Андрей рассмеялся, и, заблокировав двери, лишь накинул оборотов. — Может свежих экзотических фруктов? Или чашку ароматного кофе?
— Хватит паясничать!
— Расслабься. — Усмехнулся Гордеев, глядя в ее округлившиеся от страха глаза. — Просто прокатимся по ночному городу.
— Не могу я расслабиться! — Повысила голос Виктория, — И кататься с тобой не хочу.
— Почему? — Молодой человек от души забавлялся ее растерянностью.
— Не твое собачье дело!
Девушка попыталась отстегнуться, но Андрей тут же пресек это действие.
— Руки от ремня убрала! — Довольно жестко отчеканил он. — На спидометр хоть иногда поглядывай, бестолочь!
— Сам поглядывай! — Огрызнулась Соколовская. — Ты же у нас водитель.
Гордеев затормозил столь резко, что если бы не упомянутый ранее ремень безопасности, Вика могла сильно удариться головой о лобовое стекло.
— Ты чего творишь?
— Давай-ка расставим все точки над «и». — Андрей навис над ней, заставляя вжаться в спинку сиденья. — К суровой правде готова?
— Возможно. — Уклончиво ответила девушка, пряча глаза за пушистыми ресницами.
— Я знаю, что нравлюсь тебе…
Ее щеки стали пунцовыми. То ли от возмущения, то ли от смущения.
— Ты слишком много о себе воображаешь.
…Но, у тебя нет шанса!
— А я о нем просила? — фыркнула Соколовская, пытаясь оправиться от шока.
— Не только потому, что я терпеть не могу блондинок. — Продолжил между тем Гордеев, разглядывая ее светлые локоны. — А по большей части…
— Ох, я сейчас умру от разрыва сердца! — Закричала девушка от переполнявших ее эмоций, прерывая молодого человека на полу слове. — Блондинок он не любит! Не переживай, если однажды мне в голову придет бредовая идея, привлечь к себе твое драгоценное внимание, то я обязательно покрашу волосы в рыжий цвет!
…Из-за того, — Невозмутимо продолжил Андрей. — Что никто не горит желанием иметь дело с охотницей за чужим состоянием.
— Что? — Ахнула Виктория, не в силах поверить его словам. — Что ты сказал?
Гордеев прошептал, практически касаясь ее щеки своими губами:
— Вы с Максом встречалась почти три года. К свадьбе готовились. Но, стоило его родителям обанкротиться, ты тут же его бросила! Разве это как-то иначе можно называть?
— Ты ни черта обо мне не знаешь! — Так же тихо прошептала и Вика. — Какое право имеешь судить?
— Так расскажи!
— Разве поверишь?
— Смотря, как врать будешь.
— Если я скажу, что все было наоборот, и его родители обанкротились из-за того, что Я с НИМ порвала?
— А в стенах института другой слушок ходит.