Лиза виновато улыбнулась:
— Это значит…что ты простил?
Мужчина, не мигая, вглядывался в ее лицо. Костяшками пальцев провел по щеке. Эта невинная ласка пробудила в ней океан эмоций. Стало трудно дышать.
— В тот же миг…
— Борзый! — В кабинет без стука ворвался Соколовский. — О, рыжая проснулась!
Похомов рефлекторно вскочил на ноги.
— Сокол, ты ошалел, что ли? — Возмутился мужчина.
Пашка удивленно взглянул на, закутанную в постельные принадлежности, Лизавету. Затем на выключенный кондиционер. Не уловив связи, повернулся к другу. Дмитрий объяснять ничего не собирался.
— Езжай без меня. — Обратился к Пашке. — Я сегодня в офис не собираюсь.
***
Соня стояла у самого края университетской набережной, любуясь Благовещенским мостом. Она так и не смогла уснуть. Всю ночь безрезультатно ворочалась с боку на бок. А едва забрезжил рассвет, выскочила из дома, отказавшись даже от фирменной запеканки своей матери.
Кусок в горло не лез, после вчерашних событий. С минуты на минуту должен был появиться Зарутский. И девушка не знала, что сулит ей эта встреча. Пребывая в глубокой задумчивости, Соня вздрогнула, когда в заднем кармане брюк зазвонил телефон.
— Алло? — Не взглянув на дисплей, Алмазова взяла трубку.
— Доброе утро, девочка моя. — Раздался голос Алексея.
Соня вздохнула от облегчения.
— Лешик! — Нежно произнесла она. — Привет.
— Уже не спишь?
— Нет.
— Где ты сейчас?
— А что? — Напряжение сковало все тело.
— Я задал вопрос, Соня.
— На набережной.
— У тебя все в порядке?
— Да. — Алмазова попыталась улыбнуться. — Все хорошо.
— Тогда, что ты там делаешь?
— Я?
— Ну, не я же!
— Любуюсь красотами нашего города.
— В семь утра?
— Это запрещено?
— Нет. Просто, если учесть тот факт, что ты раньше двенадцати не встаешь, выглядит странновато.
— Ничего странного не вижу!
— Раз так, — задумчиво ответил мужчина, — Тогда позволь составить тебе компанию!
— Что?
Соня похолодела от страха, когда из, стоящей неподалеку, машины вышел Гордеев. Как она могла не заметить его автомобиль?
Мужчина уверенным шагом направился в ее сторону. Алмазова уже находилась в предобморочном состоянии, когда Алексей подошел вплотную, и дерзко схватив за талию, прижал к себе.
— Лешик. — Прошептала, уткнувшись носом в ворот его пиджака.
Встав на цыпочки, прижалась к губам. Он ответил незамедлительно, поглощая ее волю. Но, через несколько минут отстранился.
— Что с тобой, Соня?
— Ничего.
— Ты дрожишь! И явно не от страсти.
— Прохладно.
— На тебе лица нет. Я уже минут двадцать за тобой наблюдаю!
— Ерунда. С мамой поссорилась.
Ложь так легко слетела с ее губ, что девушка сама себе ужаснулась. Ее сердце сковывало от страха, что Зарутский увидит их вместе. Тогда и у Алексея будут неприятности!
— Ты без машины? — его горячие губы коснулись ее виска.
— Да, я сегодня на такси.
— Поехали.
— Куда?
— Со мной. — Алексей крепче прижал к себе девушку.
— Нет! Я… Я не могу. То есть, не хочу. Да, не хочу мешать, тебе работать.
Гордеев удивленно вскинул брови.
— Сейчас у меня очень важное совещание, а потом я свободен.
— Езжай скорее, а то в пробке застрянешь, и опоздаешь.
— А как же ты?
— Постою еще немного, и домой поеду.
Алексей прищурился, пытаясь понять, что с ней происходит. После чего, бегло взглянул на часы. Он, действительно, сильно задержался.
— Хорошо. — Согласился мужчина. — Тогда, до вечера.
— До вечера. — Соня крепко-крепко обняла его, чем вызвала улыбку на лице Гордеева.
— Не переживай так. — Прошептал он ей прямо в губы. — Обязательно помиритесь.
Отстранившись, мужчина, не оборачиваясь, направился к машине. Завел двигатель, и уехал.
Алмазова нервно сцепила пальцы в замок. Ее дыхание участилось. Одному Богу известно, что могло сейчас произойти!
— Надо же, какая пунктуальность! — Раздался за спиной скрипучий голос Зарутского. — Мне нравиться, что ты ценишь мое время.
— Что вам от меня нужно? — Процедила Соня сквозь зубы.
— Хм, так сразу с места и в карьер. Одним словом — молодость. Вообще-то, мне отец твой нужен. Будь он сговорчивее, мы бы с тобой вообще не пересеклись. Но, Петя решил свои порядки в органах навести. Моего человека снял. Мой экспорт приостановил. Не хорошо. Я несу убытки. Покупатели ждут товар. И единственный камень преткновения во всей этой цепочке — Петр Алмазов!
— Мне вас пожалеть?
— Не дерзи! Где твои манеры?
— Я не любезничать сюда пришла.
— Ты подумала над моим предложением?
— Еще нет!
— Время тянешь, кукла безмозглая? Просто намотай на ус, что я своего все равно добьюсь. И если единственный вариант, который у меня есть, это брак с тобой, то поверь, он состоится!
— А если я не хочу?
— А мне плевать. Брак все равно фиктивный будет. Так что не переживай, тр*хать тебя я не собираюсь. Хоть и не исключаю такой возможности.
— Не бывать этому! — Повысила голос Алмазова.
— Тогда скажи, где сейчас твой отец?
— В Москве.
— Исключено. Он не мог уехать из города.
— Но, он уехал.
— Не ври мне!
— Не вру.
Он больно схватил ее за волосы, притягивая вплотную к своему лицу. В нос ударил запах дорогого парфюма, и не менее дорогих сигар. Соню начало трясти и слегка подташнивать.
— Хорош тут заливать, цыпа! — Проскрежетал Зарутский, с едва сдерживаемой яростью взирая на девушку. — Не мог твой папаша город покинуть. У него подписка о невыезде имеется. Я пробивал. Так, где же Петр, лапуля?
— Подписка о невыезде? — Глаза Сони расширились от ужаса. — Это значит, что дело в ход пустили?
— Да.
— Но, вы же обещали!
— Я не могу ждать вечно. Пока ты мнешься, как та целка, я миллионы теряю.
Алмазова слегка пошатнулась, но удержала равновесие.
— Так и быть. — Усмехнулся Макар. — Еще немного времени у тебя есть. До конца этого месяца решай, хочешь папашку спасти от неба в клеточку, или нет.
Глава 12
Похомов вел машину медленнее, чем обычно, так как всю дорогу наблюдал за Лизой. Любовался. Наглядеться никак не мог. И даже тот факт, что он уже несколько раз создавал опасные ситуации на дороге, ни капли его не останавливал. Не отрезвлял. За последние сутки столько всего произошло! Дмитрий узнал Лизавету и с другой стороны. Она оказалась довольно смелой, решительной и стойкой девушкой. Не боялась его. Но, и не слушалась.
Бросив беглый взгляд на свое отражение в зеркале, Борзый понял, что улыбается. Просто так. Без причины. При мыслях о ней. Это странным образом грело душу. Тепло пробиралось даже под ребра. Прямо к сердцу.
Лизавета же молчала, последние двадцать минут их пути. Изредка покусывала губу, явно обдумывая что-то. По этой причине девушка и не заметила, когда Дмитрий припарковался у ее подъезда. Встрепенулась она лишь тогда, когда мужчина навис над ней, заставляя вжаться в спинку пассажирского кресла.
— О чем задумалась?
Его лицо было столь близко. В каких-то сантиметрах от нее. Лизе показалось, что он сейчас прикоснется к ее губам. Но, мужчина, отстегнул ремень безопасности, и отстранился.
— О тебе. — Лиза не видела смысла скрывать. — Обо всем, что произошло.
Борзый, не мигая, уставился на девушку. Прожигал ее своим странным взглядом. Она снова смущалась, и это забавляло его.
— Дима. — Выдохнула Карпова еле слышно. — Не смотри на меня так, пожалуйста.
— Почему? — Борзый изогнул правую бровь, демонстрируя ложное удивление.
— Потому что, я чувствую себя безвольным кроликом, рядом с удавом.
— А мне нравиться, когда ты чувствуешь себя так. — усмехнулся Дмитрий, распахнув дверь автомобиля.
Лизавета последовала его примеру, и как ошпаренная, выскочила из машины.
— Возьми только самое необходимое.
— Хорошо.
Было всего-то девять часов утра, а местные бабки уже заняли все лавочки возле подъезда. Они во все глаза смотрели на них. С осуждением. С укором. Дмитрий поморщился.
— Здравствуйте! — Поприветствовала старушек Лиза, подходя ближе.
— Ой, Лизка, на скользкую дорожку ступаешь! — Завздыхали те, недовольно качая головой. — Ой, на скользкую! Это где же видано-то! Хоть телеграмму Валентине отсылай, чтобы на внучку управу нашла. А то, так и девкой продажной стать не долго.
Лизавета помрачнела, задетая столь жестокими словами.
— Но…Что я такого сделала?
— Она еще и спрашивает! Средь бела дня, при всем честном народе, хахаля к себе в квартиру ведешь. Так еще, и дома не ночевала!
— Он не ха…
— Ступай в дом, Лиза. — Холодно отчеканил Борзый, не в силах наблюдать со стороны, как ей приходиться отчитываться перед совершенно чужими людьми. — Собирай вещи. Я позже поднимусь.
Благодарно кивнув, Карпова скрылась в подъезде.
— Не стыдно тебе, морда бандитская?! — Накинулись на него женщины, стоило Лизе уйти. — Такую девчушку хорошую портишь!
— Она моя! — Процедил сквозь зубы. — Думаю, этим все сказано!
— Не для тебя Лизка! Отцепись от нее. Наиграешься ведь, и бросишь. Знаем мы таких. А ее потом, кроме как шал*вой, и не назовет никто.
Дмитрий с силой стиснул челюсти. До противного скрежета. Внутри поднималась волна яростного протеста. На языке вертелось столько «весомых» слов и аргументов, но мужчина сдержался.
— А кто вам сказал, что я играю?
***
Казалось, после их примирения, уже ничто не сможет испортить Лизе настроение. Она была счастлива, когда Дмитрий сказал, что не пойдет сегодня на работу, исключительно ради нее. Чтобы провести этот день вместе. Решение Похомова отправиться на пляж, привело ее в неописуемый восторг. Девушка, от радости, едва в ладоши не захлопала. Ей двигала лишь эйфория. Но, после сцены у подъезда, в душу закрались сомнения. Осадок остался. Приятного мало. Не смотря на это, Лизавета продолжила собирать пляжную сумку. Полотенце, сланцы, парео, и даже, крем от загара, были аккуратно сложены в небольшую стопку, ожидая своего часа. А вот с выбором купальника, хоть и было их всего два, девушка засомневалась. Разложив вещи на диване, Карпова застыла, не зная, какому все же отдать предпочтение. Оба черные. Оба…
— Раздельный. — Уверенно произнес за спиной мужской голос. Лиза, испуганно схватившись за сердце, развернулась к Борзому. Он стоял в дверном проеме, небрежно облокотившись на косяк. Скрестив руки на груди, внимательно наблюдал за ней.
— Давно ты здесь? — Смогла, наконец, выдавить из себя девушка.
— Несколько минут.
— Надо же, не заметила…
— Ничего удивительного не вижу.
Его взгляд был суров. Но голос…Голос обволакивал, словно нежнейший кашемир.
Вздохнув, девушка схватила раздельный купальник, и направилась в ванную, намереваясь переодеться. Вместо того, чтобы подвинуться, мужчина, наоборот, преградил ей путь. Не успев остановиться, Лизавета со всего размаха врезалась в Дмитрия. Отскочила. И если бы не реакция Похомова, точно распласталась бы на полу. Схватив ее за талию, он предотвратил падение. Однако, и отпускать не спешил.
— Расстроилась?
— Из-за чего?
— Из-за них.
Лиза сразу поняла, о ком говорит мужчина. Став вмиг серьезной, она освободилась от его захвата, и отступила на шаг.
— Нет.
— Не лги мне.
— Немного. Самую малость.
— Можем все отменить, и остаться дома.
— Нет! — Выкрикнула девушка, — Не обращай внимания. Мной здесь всегда не довольны. Что бы я ни делала, что бы ни одевала, во сколько бы ни приходила. Все знают. Все видят. Иногда раздражает. Особенно, когда они меня с мамой сравнивают. И сравнение это, явно, не в мою пользу…
— С мамой? — Дмитрий насторожился, — Старухи ее знали?
— Да. Дело в том, что раньше эта квартира принадлежала нашей семье. Бабуля рассказывала. Мама родилась и выросла здесь. К моменту, когда она закончила институт, и начала работать, дедушки уже не стало. Здесь их ничего не держало. Поэтому, они продали эту квартиру, а сами перебрались ближе к центру. Там уже и я родилась. Через несколько лет, после переезда. До сих пор тот дом помню. После того, как мамы не стало, мы с бабушкой перебрались в деревню.
— Ничего не понимаю. — Нахмурился Похомов. — Андрей говорил, что ваша троица неразлучна с детского сада. Но, ведь вы переехали, по моим скромным подсчетам, когда тебе исполнилось восемь…
— И что? — Пожала плечами девушка. — Деревушка находиться в тридцати километрах от города. Мне не пришлось даже школу менять, и танцы бросать. Мы каждый день добирались сюда на электричке. Иногда оставались ночевать у Алмазовых. А когда я стала самостоятельной, то сняла эту квартиру, и перестала таскать бабушку по поездам. К счастью, хозяйкой оказалась подруга бабули, которая теперь обеспечивает мне крышу над головой, за весьма символическую плату.
— И когда же ты стала самостоятельной?
— В семнадцать.
— С ума сойти. — Присвистнул мужчина, вспоминая себя в семнадцать лет.
— А по поводу местных бабушек не переживай. — Весело прощебетала Лиза. — Соня им тоже не нравиться.
Дмитрий слабо улыбнулся, в очередной раз, поражаясь ее наивности.
— Почему?
— Наверняка, ты заметил, как она любит…э…носить вызывающую одежду. Вот старушки ее пару раз и пристыдили, сказав, что она выглядит, как распутница. Соня же, с улыбкой на лице, ответила, что рыбак рыбака видит издалека. С тех пор, она их злейший враг.
Дмитрий двинулся вперед, и не остановился до тех пор, пока Лиза не уперлась спиной в стену. Он расставил руки по обе стороны от головы девушки, с интересом наблюдая, как забегали от растерянности ее глаза. До ужаса хотелось стиснуть в своих руках, да так сильно, чтобы затрещали все косточки. Но, сейчас Борзый сдержался, понимая, что иначе, просто не остановится.
— Дима…
— Почему бы тебе, не брать пример с Алмазовой?
— Что?
— Не молчи, когда тебе говорят подобные вещи, Лиза! Если я еще хоть раз услышу, что с тобой разговаривают в подобном тоне, ты навсегда распрощаешься с этим местом!
— Я не обижаюсь на них…
— Научись меня слушать, Лиза! Я ведь не шучу сейчас. Очень плохо, что ты готова проглотить все это. Но, я никому не позволю, обливать грязью мою женщину! Никому. Еще раз они свою пасть в твою сторону разинут, я от этого места камня на камне не оставлю.
***
Без предупреждения, Алмазова вломилась в кабинет мужчины. Беглым взглядом окинула помещение, прекрасно понимая, какой будет реакция Гордеева, если она вновь сорвет переговоры. Плевать! Потом пусть хоть убивает. Главное, чтобы сейчас обнял. Прижал к себе. Успокоил. К счастью, его встреча уже закончилась. Он стоял у окна, и задумчиво смотрел на соседнее здание. Облегченно вздохнув, и не говоря ни слова, она бросилась в, столь желанные сейчас, объятия. Практически намертво, вцепилась в Алексея. Не оторвать. Не сдвинуть. Девушку колотило, как от сильнейшей лихорадки. Глаза покраснели от слез. Гордеев же помрачнел, при виде ее состояния.
— Что случилось?
— Мне плохо…
— Вижу. Причина?
— Лешик…
— Кто обидел тебя? — Процедил сквозь зубы мужчина.
Его буквально трясло от ярости, при виде ее слез. Она — его девочка. А его девочка не должна плакать. Он не допустит!
— Скажи мне, Соня! Не молчи.
Алмазова прикоснулась ладонью к его груди, ощущая пальцами мощное биение сердца.
— Знаешь, — начала она тихо, — Этот звук…ведь самый важный для меня. Я не переживу, если кто-нибудь, из моих близких, перестанет…издавать его.
— Ты сейчас о пульсе говоришь? — Недоуменно уставился на нее Алексей.
— Я боюсь, что однажды…чье-то сердце перестанет биться.
Алексей нахмурился, и сильно сжал ее нежные пальчики своей крупной ладонью. От чего-то, ее слова задевали за живое. Ранили.
— Не знаю, с чего вдруг ты задумалась о смысле бытия…Твою мать! Соня! Что за бред ты несешь, девочка?
Алмазова испуганно взглянула на мужчину:
— Пусти. — Прошептала, пытаясь вырвать руку. — Мне больно!
— Извини. — Гордеев тут же ослабил хватку. — Все мы однажды там будем, Соня. Кто-то раньше, кто-то позже…