— Сейчас, — Борзый отстранился на секунду, оголяясь до пояса.
Не дав девушке опомниться, с остервенением набросился на ее, и без того припухшие, губы. Ворвался в глубины рта, перекрывая допуск кислорода. Плевать! Пусть дышит им, как он ей. Намотал на кулак шелковистые волосы. Потянул вниз, вынуждая Лизу запрокинуть голову еще сильнее. Чертовка слегка прикусила его за нижнюю губу. Не сильно, но по кайфу. Животный рык сорвался с уст Похомова. Глубокий. Утробный. Урчащий.
Да, девочка! Так. Не поддавайся мне. Борись. Борись до конца!
Словно прочитав его мысли, Лизавета отстранилась. Освободила свою шевелюру от мужского захвата. А потом и вовсе, без предупреждения, или какого-либо намека, мягко оттолкнула Дмитрия от себя. Но перестаралась. Второй раз, за сегодняшний день, Похомов не удержал равновесия, и с грохотом плюхнулся на одну из скамеек. Та жалобно скрипнула под его весом. Мужчина с недоумением уставился на девушку.
— Что не так? — Проскрипел он пересохшим горлом.
— Все так. — Загадочно улыбнулась Карпова, демонстративно избавляясь от нижней части купальника.
Стиснув зубы, Борзый расстегнул ширинку, выпуская на свободу, изголодавшийся по ее телу, каменный орган.
— А ну иди сюда. — Дерзко притянул к себе. — Бесстрашная моя!
Лиза замерла, ожидая от него дальнейших действий, пока не вспомнила, что решила взять инициативу в свои руки. Ну что ж, назвался груздем — полезай в корзину. Облизав пересохшие губы, девушка лихорадочно выискивала в памяти интересные факты из просмотренных когда-то порно фильмов. Смешно. Но, когда опыта никакого…Лучше уж синица в руках. Смущенно потупив взор, девушка сжала в руках свою грудь. Слегка потеребила соски.
Похомов ох*енел при виде подобной картины. Она соблазнить его сейчас пытается? Сумасшедшая девчонка. Неужели не видит, что он уже на грани. На пределе, твою мать! Однако, любопытство взяло верх.
— Не останавливайся!
Рука мужчины заскользила по напряженному стволу. Вверх. Вниз. Он, слегка, прикрыл веки от удовольствия.
Ее щеки полыхали. Глаза блестели неестественно. Дико.
— Можно я? — Прошептала Лиза, заменяя руку Дмитрия своей.
От прикосновения разгоряченной плоти с бархатной женской кожей Борзый вздрогнул. Двести двадцать вольт сквозь него пропустили, не иначе.
— Бл*дь! — Воскликнул он с блаженством в голосе. — Невероятно!
Лизавета испуганно отдернула руку:
— Прости! Прости! Я не хотела! Больно? Сильно сжала, да?
— Дуреха! — Прохрипел Похомов, заставляя оседлать его.
Лиза подчинилась. Дмитрий тут же провел рукой по ее, полыхающей огнем, промежности. Влажная. Уже готова принять его. Красавица!
— Не могу больше ждать, Лиза.
Направляя девушку, мужчина осторожно погрузился в глубины ее плоти, и принялся сразу же наращивать темп.
Карпова сладко застонала, пробуждая в нем дикого зверя. Борзый с силой сжал в ладонях ее ягодицы. С наслаждением шлепнул, для профилактики. Толкнулся в нее еще глубже. Девушка всхлипнула, судорожно втянув в себя воздух.
— Поцелуй! — Приказал срывающимся голосом. — Живо!
И вновь, она подчинилась, страстно припав к его губам. Словно не существовало в этом мире никого дороже. Словно он и был смыслом этой жизни.
— Помоги мне, мышонок. — До легкой боли впился зубами в ее подбородок. — Ускоряйся, девочка. Насаживайся быстрее. Вот так. Да. Правильно. До упора. Умница!
Лизавета потерялась в ощущениях. Она то стонала, а то и на крик переходила. Срывала голос истошными воплями. Звуки их страсти эхом разносились по территории озера, но это их не волновало.
Глухо простонав, Дмитрий погрузился в ее влагалище последний раз, после чего наполнил лоно девушки своим семенем. Почувствовав внутри себя горячие струи начала сокращаться и Лиза. От сильнейшего оргазма она даже ног своих не чувствовала! Когда закончились конвульсии, Карпова попыталась встать.
— Погоди секунду. — Борзый вновь прижал к себе. — Дай отдышаться.
Лизавета загадочно улыбнулась, вытирая ладошкой пот со лба мужчины:
— У меня для тебя целых две новости.
— Да неужели?
— Ага!
— Ну, и?
— Новость первая — кажется, в мои сети попался Бог секса!
— Сочту за комплимент.
— Новость вторая, и менее приятная — нам теперь совершенно нечего есть.
— Черт!
Дмитрий только сейчас заметил контейнеры, валяющиеся на полу.
— Некоторые из них не открылись. — Мужчина взъерошил волосы пятерней. — Внешний вид, конечно, испорчен. Но, думаю, это все еще съедобно.
— Было бы не плохо. — Лиза соскользнула с Похомова. — Мне нужно помыться. В душе, надеюсь, есть вода.
— Даже не сомневайся. — Не удержавшись, он, вновь, шлепнул ее по упругой ягодице. — Идем вместе.
Как раз в этот момент запиликал его телефон, который беспризорно валялся в песке.
— Хорошо, ступай. Я чуть позже присоединюсь.
Кряхтя, мужчина привел в порядок одежду, и направился за мобильником.
— Ты, Сокол, прямо чувствуешь, когда и от чего меня отвлекать!
— Не злись, Дим. Я знаю где ты, и с кем…Но, дело серьезное.
— Ну, давай. Вещай!
— Это касается рыжей…
— Паша, с*ка, не томи!
— Ты просил досье на нее собрать. Я четверых лучших подключил.
— Молодец. Оперативно. И что?
— Да в том то и дело, что ничего!
— Не понял!
— Борзый, клянусь, я с подобным первый раз сталкиваюсь. В один голос верещат, что вся информация на Лизку закрыта. Под грифом «секретно». У них нет доступа к этим данным.
— Что за хер*ня?
— Сам ничего не понимаю. Они нарыли общеизвестные факты. Где учится, с кем дружит, чем увлекается.
— А о семье есть что-нибудь?
— Да, есть. Что сирота. Пару слов о матери и бабушке!
— А отец? А другие родственники?
— Ничего, Дим.
— За что мать ее убили?
— Похомов, ты оглох что ли? — Фыркнул Пашка, — Сказано же тебе, ничего!
— У следствия какие версии ее смерти были?
— А не было никакого следствия. Дело даже в ход не пустили. Замяли сразу же.
Дмитрий с силой стиснул кулаки:
— Скажи мне, что все это значит?
— Ты меня об этом спрашиваешь?
— Нет, бл*дь! Дедушку Ленина!
— Есть кое-что, на мой взгляд, интересное. На имя Лизы выдавалось два свидетельства о рождении. Так вот, Дима, там две, совершенно разные даты. Паспорт выдавался по последнему. Все указывает на то, что…
— Спрятали ее от кого-то. С детства прячут!
— Бинго, мой друг!
***
— Может все же, закажем еду на дом? — Андрей скептически рассматривал приготовленные Алмазовой салат «Цезарь» и горячие бутерброды. — Вы уверенны, что это можно есть?
Соня возмущенно насупилась. Признать при Алексее тот факт, что совершенно не умеет готовить, девушка просто не могла. Именно поэтому, не отказала его просьбе, приготовить легкий завтрак. Из офиса мужчина привез ее к себе домой, где их уже поджидал его голодный брат.
— Не выделывайся, Гордеев! — Слегка пнула друга под столом. — Ешь, давай!
— Андрей, — одернул его Алексей, — Не с той ноги, что ли, встал?
Гордеев-младший, в сотый раз, принюхавшись к бутерброду, проворчал:
— Поймите меня правильно, братья и сестры. Не хочу расстаться с жизнью в самом расцвете сил. Я же знаю, что Соня не умеет…
— А вот и умею!
— Не лечи, Белоснежка.
— Я тебе сейчас этот бутерброд, силой, в глотку запихну! — Обиженно зашипела Соня.
— Прекратите! — Повысил голос Алексей. — Либо ешьте, либо выметайтесь из-за стола. Оба!
— Вот так всегда, Дрю! Вечно из-за тебя мне достается.
— Ты ничего не путаешь?
— Не путаю!
— Господь милосердный. — Гордеев устало потер виски. — До сих пор в голове не укладывается, как вы могли дружить столько лет? Вы же все время спорите!
Повисло тяжелое молчание. И каждый в этот момент думал о своем.
Андрей ласково посмотрел на подругу.
— Иди ко мне. — Произнес он спокойно, и по-родственному нежно.
К удивлению мужчины, Алмазова послушно прильнула к Андрею, удобно устраивая свою голову на его плече.
— Это все потому, — Соня грустно поджала свои пухлые губы, — Что с нами сейчас нет Лизы.
— Угу, — вторил ей Гордеев младший, — Звонила ей?
— Она с Похомовым. — Вмешался в разговор слегка раздраженный Алексей.
— Понятно, — Андрей заметно напрягся, — И телефон выключила…
— Ой, — Соня резко выпрямилась, — А ты Вику вчера домой отвез?
— Да, — молодой человек недовольно поморщился, — Будто у меня выбор был.
— К чему этот сарказм? — Алмазова удивленно уставилась на Гордеева.
— Я не хотел везти ее, ясно!
— Да что она такого сделала? Чего так взъелся на девчонку?
Андрей решительно отодвинул от себя тарелку с едой, давая тем самым понять, что ему этот разговор не приятен.
— Соколовская меня дико раздражает, и тебе это прекрасно известно.
— Но, должна же быть причина подобного к ней отношения, — она скрестила руки на груди.
— Потому что, бесит. И все!
— Не понимаю…Вика очень хорошая девушка.
— Ха, — Андрей нервно вскочил на ноги, забыв отодвинуть стул. Тот с грохотом приземлился на пол. — Хорошая, говоришь? Эта ваша…хорошая…Вика…
Соня тоже поднялась на ноги, намереваясь до последнего держать оборону.
— Что? Почему замолчал? Договаривай.
— Эта ваша милая и невинная овечка, на самом деле, обычная циничная стерва! Для нее важны лишь деньги. Чужие деньги. Легкие деньги.
Алмазова прыснула со смеху, от чего Андрей покрылся багровыми пятнами.
— Ты не веришь мне? — гневно выплюнул молодой человек, нервно сжимая кулаки.
— Дрю, это полная чушь! Зачем ей нужны чужие деньги, если состояние ее родителей в разы превышает ваше?
— Тогда, почему она бросила Макса, сразу после того, как его семья обанкротилась?
Соня стала серьезной. От смеха не осталось и следа. Андрей все понял по выражению ее лица.
— Чего я о ней не знаю, Белоснежка?
— Ничего!
— Что?
— Ты ничего о ней не знаешь, дружочек…А потому, и судить не смей!
— А ты знаешь?
— Не сомневайся.
Гордеев демонстративно поднял с валяющийся на полу табурет, и снова сел за стол, пододвигая к себе тарелку с едой.
— Хорошо, — примирительно произнес молодой человек, — Сейчас я съедаю сей кулинарный шедевр, а ты рассказываешь мне все о Вике.
Соня закатила глаза, словно услышала самую настоящую ахинею.
— Дай слово, что больше не будешь докапываться до нее.
— Возможно, даже извинюсь.
Девушка, громко вздохнув, опустилась на стул, стоящий рядом с другом.
— Понимаешь, семья Виктории очень отличается от наших семей. Для Соколовских на первом месте стоят не родственные отношения, а бизнес, прибыль, выгода…Однажды, они уже пытались приструнить Павла, но тот предпочел свободу, и тут же выпорхнул из родного гнезда, открыв свое дело. Вика же другая. Мягкая. Очень покладистая. Когда, несколько лет назад, родители решили, что ее брак с Максимом будет выгоден их бизнесу, она приняла это, как должное. А женишок гнилой оказался. С первых дней начал руку на нее поднимать…
— Вранье. Астафьев пылинки с нее сдувал!
— Только на публике, Дрю! — Повысила голос девушка. — Неужели не помнишь, как часто она пропускала занятия?
— Причем здесь это?
— А при том, что она не могла появляться на людях с синяками на лице. Потом, и вовсе, невыносимо стало. Полгода назад, Максим подсел на наркоту, и пытался Викторию подсадить. Силой, естественно. Вырвавшись, каким-то чудом, из его лап, она направилась прямиком к Павлу, и все рассказала. Накипело! Соколовский был в ярости. За сестру, ударил собственного отца, и потребовал разорвать помолвку. Его требование выполнили. Что произошло дальше, я не знаю.
Андрей был белее мела, все еще страшась поверить в услышанное. Он с такой силой сжал столовые приборы, что побледнели костяшки на пальцах.
— А дальше, — тихо произнес, хранивший до этого момента молчание, Алексей, — Сокол обратился за помощью к друзьям, с просьбой, наказать ублюдка. Эти люди в считанные часы перекрыли Астафьеву старшему кислород на фондовом рынке. В течение нескольких дней он обанкротился.
— Откуда тебе об этом известно? — удивилась Соня.
— Я был в числе тех людей…
***
Смеркалось. День пролетел невыносимо быстро.
Прощаясь с этим замечательным местом, Лизавета прикрыла глаза, и подставила лицо свежему вечернему ветерку. Наслаждение. Блаженство. Временами, сквозь слои эйфории все же пробирался внутренний голос. Противным писком, он призывал к здравомыслию. Отрезвлял. Спускал с небес на землю. Но, стоило Похомову к ней прикоснуться, все тут же отходило на второй план. Однако, на душе все равно было не спокойно. Страх не покидал ее сердце. Да, Лиза боялась. Чертовски боялась, что все может закончиться в любой момент. Он просто уйдет. Без причин. Без объяснений.
— Хочешь остаться здесь? — вкрадчиво поинтересовался мужчина.
— Нет.
Ответила тихо. Еле слышно. На выдохе.
— Тогда прыгай в машину. Пора ехать.
Девушка, легкой походкой побрела в сторону автомобиля. Открыв дверь, удобно устроилась на пассажирском сиденье.
— Включи музыку.
Прозвучавшая в полной тишине просьба, заставила Лизавету слегка вздрогнуть. Тем не менее, она проворно, нажала кнопку на магнитоле. Салон тут же наполнился звуками приятной, а главное спокойной мелодии.
Час пролетел незаметно. Дмитрий молчал, практически всю дорогу. Молчала и она. На самом въезде в город, Похомов резко затормозил, не мигая, уставившись перед собой. Проследив за его взглядом, Карпова оцепенела, не в силах сделать даже крошечный вздох. Черный, полностью тонированный, «Форд» наглым образом преградил им путь. Причем, в самом узком месте дороги. Где не разминуться. Не объехать. Через несколько секунд, из машины вышли четыре крупных парня, с не очень-то дружелюбным выражением на лицах.
Борзый напрягся. Черты его лица изменились. Стали острее. Жестче. Да и улыбка сейчас больше напоминала волчий оскал.
— Лиза, послушай меня.
От сурового мужского голоса по ее спине побежали мурашки.
— Что бы ни случилась, ни в коем случае, слышишь, НИ В КОЕМ, не выходи из машины.
Карпова недоуменно вертела головой из стороны в сторону. От нехороших предчувствий колотило.
— Ты услышала меня? — Как можно спокойнее, но с нажимом произнес он, привлекая ее внимание.
Лизавета хотела возразить. Остановить его. Но, слова застряли на языке. В ответ смогла лишь кивнуть. Борзый в ту же секунду отстегнул ремень безопасности, намереваясь покинуть салон автомобиля.
— Дима, — судорожно выдохнула девушка, — Не нужно…
— Заблокируй дверь сразу же, как только я выйду.
Пушечное мясо. Борзый унаследовал у отца умение анализировать противника. Видеть его насквозь. Эти четверо представляли собой обыкновенный расходный материал какого-то опытного кукловода. Оставалось выяснить лишь малость — кто этот с*ка Барабас.
— Все, дядя, приехали, — пошел в словесное нападение вожак «стаи» молокососов, резким движением наматывая на палец десятисантиметровую металлическую цепь. — Может, по-хорошему договоримся?
— Пургу не неси! — ответил Похомов, скрестив руки на груди, — По существу давай. Какого х*я надо?
Жестко. Зло. Раздраженно.
— Слышь, мужик, давай, не нарывайся! — харкнул на землю парнишка, пытаясь унизить этим жестом оппонента.
Отлично. У него получилось. Борзый завелся с полуоборота. Адреналин во всю гулял по венам, будоражил кровь. Лишь усилием воли, заставил себя не двигаться. Не свернуть шею мальчишке.
— Я задал вопрос!
— Вопросы здесь мы задаем.
— Вы чьи будете, ребятки?
— Не твое, су*а, дело!
— Мих, — тихо окликнул самого дерзкого, более адекватный на вид, паренек, — Не дерзи. Он походу из наших. Смотри, как ведет себя. Как разговаривает…
— Пасть закрой, — рявкнул на него «напарник», — Если боишься, назад, к мамочке вали!
— Мих, — гаркнул Похомов, гневно сверкая глазами, — У тебя три минуты, чтобы убрать свою консервную банку с моего пути!