Она встала и надела свой бомбер, решив вернуться домой и тупо посидеть перед телевизором в ожидании завтрашнего дня. Она слишком устала, и для чего-то еще просто не было сил.
Однако на глаза ей снова попалась папка с надписью «Вскрытие трупа X. Ларчмонт, 23.01.02».
Вот черт! Это сильнее тебя, не так ли?
Аннабель взяла папку, которой посвятила целый вечер.
Но тут ей в голову пришла идея получше. Она уже успела внимательно изучить текст, ничего нового, кроме того, что рассказал по телефону Эд Фостер, она не откроет.
Да, у нее есть идея получше.
23
Ее шаги скрипели по снегу, словно по жатому хлопку; она остановилась перед входом в «Каджо Мэншн» на Атлантик-авеню. Аннабель вошла в теплый холл, отделанный в мексиканском стиле… Зеленые растения и характерная музыка, льющаяся над стойкой администратора. Если хорошенько подумать, то, что она делала, можно назвать глупостью — в его отсутствие она могла оказаться перед запертой дверью. Ее направили в 31-й номер «люкс».
Вот так. Мистер окружил себя роскошью…
Она поднялась на лифте и постучала в дверь под номером «31».
— Входите, — произнес приглушенный голос, — открыто.
Аннабель так и сделала. И от восхищения на пороге чуть не выругалась. Широкая гостиная, облицованная мексиканской плиткой, покрытый мальтоновым ковром пол, обилие лакированной мебели. Через всю комнату до балкона проходила стеклянная перегородка; сам балкон, отделанный белым камнем, нависал над внутренним двориком, который был увенчан стеклянным куполом. Во дворе росла целая колония кактусов — на карнизах и в подвешенных к ним кашпо. Интерьер номера чем-то напомнил Аннабель ее квартиру, правда, он был посолиднее и более экзотическим.
— Прошу вас, закрывайте дверь и входите, — спокойно, но твердо произнес голос Бролена. — Если честно, я ждал вашего визита.
Аннабель повернулась и увидела его сидящим на канапе с ножками из кованого железа и белыми подушками. Босые ноги, черные льняные брюки и рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами. В руке — бокал вина. Чистые волосы собраны назад, но некоторые непослушные пряди опять выбились и уже почти касались щек и губ. Над головой Бролена поднималось украшение в виде куста роз, сделанное из завитков металла. Густые тени гостиной — единственным источником света был стоявший позади канапе абажур — подчеркивали угловатые черты лица частного детектива.
Аннабель внезапно стало тревожно — впервые с того момента, когда она встретила этого человека. Она смутилась, спрашивая себя, хорошо ли поступила, придя сюда, без предупреждения проникнув в его одиночество… не дав ему времени нанести на себя «защитный слой», которым обычно пользуются живущие в социуме люди.
Но у него этого нет! Ты видишь его таким, какой он всегда…
Тут она поняла, что болезненное ощущение рождено его аурой, чувством близости, исполненной волнения атмосферой; Бролен излучал особый магнетизм, который, находясь рядом с ним, нельзя было не почувствовать.
— Вы странная, — мягко произнес он.
Ей показалось, что губы детектива где-то совсем рядом с ее ухом и что он говорит шепотом.
— То, что вы пришли ко мне без предупреждения, меня не смущает, напротив, мне бы хотелось, чтобы вы, разглядывая меня, не стояли все время посредине гостиной. Как раз это начинает меня беспокоить.
Он говорил тихо, и каждое слово отпечатывалось в голове Аннабель ясно и четко, не растворяясь среди диковинной обстановки.
Женщина почувствовала тяжесть папки, которую держала в руке. Причиной всему — темнота и то, что после холодной улицы здесь тепло. Успокойся. Дыши, и все будет в порядке. Ничего страшного, ты волнуешься от внезапной близости, сопротивляйся, дыши. Вот так. Она тотчас снова овладела собой.
Бролен наклонился и зажег маленькую лампу.
— Садитесь, прошу вас. Могу я предложить вам вина?
— Нет, спасибо. Я пришла просить вас о помощи, — произнесла детектив, усаживаясь в удобное кресло.
Бролен не двигался, его темные глаза блестели, когда он смотрел на красавицу Аннабель — без желания, с простым любопытством. Она положила отчет о вскрытии на низкий столик из дымчатого стекла и кованого железа, сочетавшийся с остальной мебелью.
— Мы только что обнаружили новый труп. Первый после тех, которые были найдены в доме Линча.
— Откуда вы узнали, что между ними есть связь? — перебил он, держа в одной руке бокал, а ладонью другой прикрыв подбородок и губы.
— По татуировке у нее на затылке — такой же, как у людей на фотографиях. Это женщина двадцати лет, наркоманка. Мы ждем результатов токсикологической экспертизы, и есть большая вероятность, что она инфицирована вирусом иммунодефицита человека.
Бролен взял документ и начал изучать его. Жесты частного детектива были профессиональны: он читал отчет по диагонали, просматривал фотографии и прекрасно понимал, когда нужно вчитаться повнимательнее, а когда можно что-то пропустить. Пока он листал документ, Аннабель продолжала рассказывать о том, что было сделано ими утром вместе с полицией Ларчмонта. Внезапно она увидела, как по лицу Бролена скользнула тень. Ледяная дрожь пронзила женщину, когда она заметила, как потемнели глаза бывшего профайлера. Она неожиданно ощутила на себе тяжесть наступившей тишины, непрерывное трение атомов, похожее на статические потрескивания радиоприемника.
Бролен оторвал от папки ставший абсолютно темным взгляд.
— Вы уверены, что с вами все в порядке? — встревоженно проговорила детектив.
Все произошло в течение секунды: вопрос, темнеющий взгляд, болезненное выражение лица. Потом Бролен справился с собой, только изгиб его бровей свидетельствовал о том, что он взволнован.
Держи себя в руках, ну же, что ты делаешь? Всему виной светотень и твое воображение.
— Мне жаль, — пробормотала Аннабель, — я, должно быть, устала.
Посмотрев на нее исподлобья, он медленно покачал головой. И протянул ей свой бокал:
— Выпейте. Я налью вам ванну, вы согреетесь и расслабитесь, а потом, когда вам станет лучше, мы сможем обо всем этом поговорить.
Аннабель затрясла головой и открыла рот, но он уже поднялся и оборвал ее возражения:
— Это не обсуждается. Вы пришли ко мне, поэтому делайте, как я скажу. Это позволит мне изучить отчет. — Бролен направился в ванную комнату, добавив: — У меня нет никакой склонности к сексуальным домогательствам, если это вас пугает.
Аннабель увидела, как за частным детективом закрывается дверь, потом послышался звук льющейся воды.
— К сожалению, вам придется потом опять надеть свою одежду — у меня нет ничего подходящего.
Аннабель не нашла сил ответить и просто пошла в ванную. Бролен уже поставил на край ванны бокал с вином. К бокалу была прилеплена бумажка: «Только половину. Нас ждет работа».
24
Когда Аннабель появилась в гостиной, Бролен неподвижно сидел на канапе, но в его бокале теперь было больше вина, чем в первый раз. Перед собой детектив разложил цветные фотографии препарированного тела — без стыда открытые глазу внутренности, лицо, с которого отбросили волосы, — и несколько страниц текста. Ничего не говоря, Бролен указал рукой на большой круглый стол. На белой скатерти стояла тарелка с салатом и мясом цыпленка.
— Я подумал, что легкая закуска будет желанным дополнением к мозговому штурму.
Некоторое время Аннабель молча глотала еду: она была голодна. Он прав, сейчас она чувствовала себя намного лучше.
Не покидая свое место, Бролен посмотрел на стеклянную перегородку.
— Может быть, хотите предупредить своего супруга? — спросил он. — Мы, я полагаю, не долго будем обсуждать все это, какой-нибудь час.
Аннабель встала и приблизилась к нему:
— Кто вам сказал, что я замужем?
— Ваше кольцо…
Ну, конечно. И это спрашиваешь ты, детектив? Не поддавайся эмоциям, включай голову!
— Я хожу по местности, которой не знаю… Простите меня. Я просто хотел предупредить…
— Нет, это я должна была. Это очень болезненная… тема. — Ее грудь тяжело поднималась; не имея сил сдерживаться, она произнесла: — В общем, мой муж исчез. Немногим больше года назад…
Выражение лица Бролена изменилось — казалось, слова Аннабель были для него неожиданностью.
— Однажды я вернулась с работы, а его нет. Нигде. Ни одна вещь не пропала, он просто исчез, и все. Ни письма, ни требования выкупа — ничего. Именно поэтому я сразу же стала помогать вам. Частный детектив, который занимается исчезновениями людей, для меня это… в любом случае выше всяких условностей.
Бролен опустил голову. Они увидели друг друга такими, какими были на самом деле; теперь настал его черед взять слово; вложив в голос всю нежность и симпатию, на которые был способен, он произнес:
— Могу я задать вам личный вопрос? Вы не думали попросить меня заняться этим делом?
Это вовсе не прозвучало как предположение.
Аннабель смущенно улыбнулась:
— Я размышляю об этом с момента нашей первой встречи. Вы профессионал. Я это знаю, я это вижу. Почему бы нет?
Вид у частного детектива стал озабоченным. Смутившись, Аннабель покачала головой, отчего разметались ее влажные волосы.
— Оставьте это, — вдруг сказала она. — Это очень глупо, я…
— Нет, конечно нет, и вы прекрасно это понимаете. Проблема не в этом. Я очень хочу вам помочь, но смешивать два дела — официальное и личное… Может…
— Стоп, сменим тему. Что вы думаете о последней жертве? — спросила Аннабель, показав на фотографии, лежавшие на столике.
Бролен провел языком по губам; время разговоров о ней и ее муже вышло, только что она пресекла все возможные предложения, поэтому приходилось возвращаться к главному. Бролен решил оставить тему, по крайней мере, он сможет возобновить этот разговор когда-нибудь потом. Помолчав, он сказал:
— Меня заинтересовала хронология событий. Ее похитили, — произнося это слово, детектив чувствовал неловкость, но старался этого не показывать, — и отвезли в безлюдное место. Убийце необходимо было хладнокровие: сначала, чтобы дотащить девушку, оставаясь незамеченным, затем — чтобы пытать ее. Квартира не подходит: соседи могли бы услышать шум борьбы. Значит, остается частный дом. И вот этот тип решает…
— Возможно, это женщина, — предположила Аннабель.
Края губ Бролена сложились в подобие оскала.
— В самом деле. Но пока будем называть его «типом». Итак, юная наркоманка. Думаю, сначала он не понял этого. Снял с нее брюки и изнасиловал. Заодно обнаружил на коже пятна — признак саркомы Капоши. Это его взбесило; следовательно, он знаком с азами медицины — он понял, что эти симптомы говорят о заболевании СПИДом.
— Врач?
Бролен поднял вверх указательный палец и продолжил:
— Итак, это его взбесило. Он несколько раз ударил жертву по лицу. Затем взял автоген и засунул его девушке во влагалище. Он начал жечь ее, возможно, заткнув рот кляпом, она выла как безумная, значит, ему было необходимо привезти ее в некое изолированное место. Быть может, устав от ее воплей и мольбы, он решил убить ее. И задушил голыми руками.
— Руками ребенка. Вы уже посмотрели это место в отчете? Как такое возможно? Был сообщник? Я все время думаю о том, что ее насиловали и убивали двое.
Бролен кивнул:
— Я тоже так думаю. Первый — крепыш, легко справляется с женщиной, второй — маленького роста и хилый. — Он посмотрел на Аннабель горящими глазами. — Почему, по-вашему, он сжег жертве влагалище?
Это был вопрос, но тон, которым Бролен его задал, уже предполагал ответ; было ясно: частный детектив ждет, что его коллега догадается сама.
— Жестокость, садизм.
— Возможно, но признайте, что, если бы он хотел заставить ее страдать, он мог бы пойти иным путем — например, отрезать соски, чтобы она дольше мучилась, втыкать иглы в особенно уязвимые участки тела. А он начал жечь ее, зная, что после этого она перестанет сопротивляться. Если речь идет о садисте, почему он поступил таким образом, сократив удовольствие? Странно, не так ли? Да, он жесток, но в нашем случае говорить о садистских наклонностях неверно. Итак, почему огонь?
— Чтобы заставить ее заплатить. Изнасиловав ее, он обнаружил, что она больна СПИДом. Если, конечно, он думает так же, как мы, он пришел в бешенство и, чтобы отомстить, спалил ее влагалище — так сказать, источник зла.
— Если он был так разозлен, почему он не убил ее собственными руками?
— Откуда нам знать? Возможно, это и был тот маленький тщедушный тип…
— А если мы оставим в покое его гнев, зачем он мог это сделать? Подумайте, с какой стати ему жечь гениталии автогеном?
Внезапно в голове Аннабель мелькнула догадка.
— Чтобы убрать все следы спермы.
— Точно. А зачем?
— Чтобы мы не смогли определить его с помощью ДНК-экспертизы. Он… Вот черт! Поскольку он есть в базе данных. В нашем архиве!
Бролен одобрительно кивнул и добавил:
— И потому, что его уже на этом ловили, и он извлек урок. Это — насильник, чистюля, часами размышляющий о преступлениях; когда же он переходит к делу, то не собирается перечеркивать свои фантазии, пользуясь презервативом, — ему надо чувствовать плоть, свою власть над ней, полностью контролировать тело. И цена, которую за это приходится платить, высока, он об этом знает. Он засунул ей автоген во влагалище и сжег все внутри, в том числе матку. Если прошло некоторое время, часть сперматозоидов могла подняться по трубам, а, согласно отчету о вскрытии, они были пустыми. Судмедэксперт ничего не обнаружил, убийце просто повезло. Он не знал, что может на этом проколоться, значит, он не медик. Давайте подумаем, где насильник мог общаться с людьми, больными СПИДом, чтобы узнать, каковы его признаки — в частности, как проявляется саркома Капоши?
Аннабель в нетерпении переминалась с ноги на ногу. И вдруг ее снова осенило.
— В тюрьме! Там вообще нет никакой гигиены, присмотр за больными оставляет желать лучшего. Тюрьма.
— Итак, мы ищем человека, сидевшего в тюрьме за изнасилование, чье имя есть в базе данных ДНК.
— Типичный случай; не хочу показаться слишком пессимистичной, однако…
— Детектив, давайте объявим его в розыск, но не раньше, чем завтра в полдень.
Аннабель нахмурилась:
— Что вы хотите этим сказать?
— Я знаю, кто это. Все это лишь предположения, и не думаю, что судья согласится выписать вам ордер на арест, руководствуясь только моими выводами. Арест по вероятному подозрению — дело крайне деликатное. И если полиция нагрянет к нему или установит за ним слежку и «проколется», он сможет предупредить сообщников, и те уничтожат все улики. Знаете, что я думаю? Мы противостоим организации психопатов, похищающих людей и зачем-то держащих их взаперти. Если же мы обманем их, то, возможно, освободим жертв, в том числе и Рейчел Фаулет.
— Горько об этом говорить, но шансов, что она жива, очень мало…
— Даже если будет всего один шанс из тысячи, я не стану им пренебрегать. Слушайте, завтра утром человек, которого я подозреваю, уйдет из дома, я проникну к нему и обыщу его жилище, может, ничего и не найду, но попробовать надо. Прошу вас довериться мне и закрыть глаза на то, что я влезу к нему в дом. В полдень я вам позвоню, и тогда полиция может действовать. — Бролен заглянул ей в глаза. — Аннабель, мы с вами знаем, что эти сумасшедшие должны быть арестованы, и в данном случае цель оправдывает средства! Мы никому не причиним вреда, речь идет о спасении жизней!
В первый раз он назвал ее по имени, и она отметила это — он старался расположить ее к себе. Есть ли у нее выбор? Желудок сжался; в глубине души Аннабель разделяла замысел Бролена: все, чего он хотел, — взять эту банду уродов.
— Как его зовут? — спросила она. — Я хочу знать, кто он, и обещаю не вмешиваться до завтрашнего полудня.
— Его зовут Лукас Шапиро. Он сидел вместе со Спенсером Линчем, думаю, это он «рекрутировал» Линча.