Охранник оторвал, осоловевшую со сна физиономию, от пупка какой-то секс-звезды. В этот момент прозвучал первый выстрел. Я бежал, охранник-смотрел а Сережа палил. Палил вслепую. Первый выстрел пришелся в дверь кабинета Кускова. Второй, третий и четвертый — в аквариум. Охранник только приседал, каждый раз, когда ствол пистолета указывал в его сторону и орал: «Серый, убьешь!» Вода, с тяжелым «у-ух!», падает из аквариума на пол, увлекая за собой зубастых обитателей.
Втыкаюсь плечом в дверь. Выход закрыт. Судорожно кручу замок. Он не реагирует. Ощущение такое, что на двери вовсе не замок, а муляж, модель в натуральную величину. Все как у настоящего, только ничего не крутится. В отчаяние бью кулаком по створке и дергаю за ручку. Дуракам закон не писан. Можно до утра вышибать дверь и не добиться успеха. Если, конечно, дверь открывается вовнутрь.
Охранник зачем-то швыряет в меня журнал. Play Boy возмущенно шелестит глянцевыми красотками снятыми в неглиже. Сережа, устав от стрельбы, переходит к пешему преследованию. Я выпрыгиваю в дверной проем и почти физически ощущаю как он пытается схватить меня за куртку, На мое счастье, мгновеньем раньше его нога начинает скользить по чешуе задыхающейся пираньи. Одной из сотни, бьющихся на полу. Честное слово, я этого желания не загадывал, но Сережа как на заказ, упал туда, куда следовало: в не сваренную уху из экзотических монстров.
У крыльца стоит одна из «шестерок» на которой меня везли в «СтарКус». Рядом шикарный BMW. Я парень скромный. Мне BMW не надо. Мне достаточно «жигулей». Тем более, что мотор у «шестерки» не заглушен. Снежинки плавятся на горячем капоте. Дергаю дверку на себя. Машина заперта. Это уже настоящая подлость: оставить заведенную машину с закрытой дверкой. А на чем прикажете удирать?
Обычно я хожу пешком. Но сейчас меня заело. Вынь да положь: нажать на газ и рвануть по забитым транспортом улицам. Оглядываюсь вокруг. Понимаю, что теряю время. Что в любую секунду из дверей офиса могут выскочить преследователи. Но меня заклинило насмерть: удирать только на авто. Срываю с крылечка металлическую урну и вышибаю стекло на дверке. Все. Дальше элементарно. Одно движение, дверка открылась и я в салоне. Врубаю сразу вторую и отчаянно жму на газ. Машину начинает вести по скользкой площадке. Прохожу борт о борт вдоль BMW, срывая краску и выжигая из металла искры.
Последний раз автомобилем приходилось управлять в школе. На уроке автодела. Гоняли на ГАЗ 51. Славный был грузовичок. На права, я тогда не сдал, но за вождение однажды даже получил четверку. За то, что смог избежать лобового столкновения с встречным МАЗом. Наш инструктор, Степан Петрович, после той поездки слег с сердечным приступом в больницу. Его зам высоко оценил мой подвиг, но ездить со мной отказался. За тридцать метров, отделяющих стоянку от дороги, я успеваю ошкурить всего два дерева и один столб.
С крыльца мне вслед палят в три ствола: охранник, Сережа и тот мрачный тип, который сидел в машине слева от меня. Я, вывернув шею на 180 градусов, как загипнотизированный смотрю на участников соревнований по стрельбе, гадая кто же получит первый приз. Отчаянный рев клаксона напоминает мне, что на дороге я не один и неплохо бы изредка глядеть вперед. Второй раз в жизни ухожу от лобового столкновения. Если быть точным, то я не успеваю уйти. Я как летчик-герой иду на таран. Лоб в лоб с Land Cruiser. У противника в последний момент сдают нервы и он отворачивает на обочину. Если бы он этого не сделал у меня не было бы шанса выехать со встречной полосы на свою. Да и береза, росшая на обочине, так и не встретилась бы с японским джипом и осталась бы целой. Я давно усвоил, что в вождении автомобиля самое главное — крепкие нервы.
Как водители ездят зимой? Это, не работа, а смертельный номер. Я к нему не готов. На скользкой дороге меня начинает крутить. Чудом проскакиваю перекресток на самый хвостик желтого света. Не потому, что лихач, а потому, что так получилось.
Если кому нужно организовать пробку на дороге — позовите меня и посадите в машину, которую не жалко. Эффект гарантирую потрясающий. Движение на перекрестке прекратилось во всех четырех направления. Мат, адресованный мне, долетал сквозь разбитое стекло, даже когда я на следующем перекрестке, довольно прилично завернул направо. Между прочим — зря матерились. Я довольно быстро обучаюсь. Ведь завернул же и светофор не сбил.
Сбрасываю скорость и не торопясь въезжаю в лабиринт внутриквартальных проездов. Не перевариваю типов, которые носятся по дворам на сумасшедшей скорости. Считаю своим долгом показывать положительный пример. Тем более, что на большой скорости по снежному месиву и наледям я одолею не больше пятнадцати метров. Потом либо сугроб меня обнимет, либо дерево, либо дом.
Спустя пять минут торможу у своего подъезда. Только здесь до меня доходит, что я совершенно забыл о своих болячках и прекрасно перенес ралли по городу. Дошло и зря. Боль вернулась с новой силой.
Выбираюсь из машины и наталкиваюсь на Веру Игнатьевну. Пост у нее здесь, что ли?
— Ну, как? — Соседка внимательно осматривает меня и машину. Видок у нас потрепанный.
— Что как? — К вопросам Веры Игнатьевны я не готов. Не до болтовни мне сейчас, откровенно говоря.
— Как задание? — Обойти Веру Игнатьевну сложно. Приходится продолжать диалог.
— Отлично. Задание выполнено. — Я пытаюсь протиснуться в щель между косяком и соседкой. Но Вера Игнатьевна перекрывает узкую щель.
— А где ваши товарищи?
— Геройски погибли при исполнении! — Роняю скупую мужскую слезу на широкую грудь Веры Игнатьевны и, безутешный, бегу наверх. И, все-таки, обидно, что на Рождество в качестве подарка любимой женщине я могу предложить только себя, юродивого.
25 декабря
Просыпаюсь в чужой квартире. Холостяцкая жизнь научила не удивляться по утрам незнакомому интерьеру. В жизни всякое случается. Сквозь голубые шторы пробивается яркое солнце. Дом, может быть и чужой, но не в Австралии. У нас, по-прежнему зима а, значит, утро наступило не пять минут назад. Перевожу глаза на часы. 10 часов 43 минуты. Хорошо же мне спалось.
В ногах зашевелилось что-то живое. Поднимаю голову. Первая знакомая деталь в чужом доме. Деталь вылизывает себе грудь. Я, как-то, сдуру пытался повторить это упражнение. Чуть шею не свернул. Брыська замечает, что на него обратили внимание. Встает, выгибается и, подняв хвост трубой, предпринимает путешествие по кровати к моей голове. Пора вставать.
В квартире тихо. На столике рядом с кроватью записка: «Беспокойному больному! Поздравляю с Рождеством. Если не забыл, у меня сегодня суточное дежурство. Мама придет в 6 часов. Борщ — в твоей кастрюле в холодильнике. Постарайся никуда не исчезнуть. Катя. P.S. Спасибо, что дал выспаться!» Вот это уже не честно! Это удар ниже пояса! Конечно, я не оправдал надежд, но у меня были смягчающие вину обстоятельства.
Вчера я влетел в свою квартиру и с порога заорал:
— Катя, собирайся!
Откровенно говоря, я ожидал увидеть зареванное, исхудавшее от страданий лицо, дрожащие руки и что-нибудь вроде: «Милый, ты жив! Ты вернулся!».
Но из комнаты ленивой походкой вразвалочку вышел кот и донеслось абстрактное: «Сейчас, доиграю».
Заглядываю: Катя сидит за компьютером и рубится в Quake. Удача не на ее стороне. 17 % здоровья и прицельная стрельба со всех сторон. Катя стоит посреди виртуального зала, героически подставив виртуальную грудь под прицельные выстрелы врага и лениво отстреливается из лазерного пистолета.
— Смени оружие. — Обожаю консультировать чайников.
— Не могу, патроны кончились. — Не мудрено: с такой стрельбой. — Все. Убили.
Катя с трудом вырывается из цепких лап компьютера. Она секунд пять разглядывает меня. Я чувствую: сейчас начнет стрелять. Конечно, если остались патроны. Но вместо очереди из лазерного пистолета получаю объятия. Катя быстро встает и виснет у меня на шее. Я бережно прижимаю ее горячее тело к себе. Ради этого обжигающего прикосновения стоило бежать под настоящими пулями из штаб-квартиры городской мафии.
— Пошли, я борщ сварила. Пальчики оближешь! — Шепчет она в ухо.
— Твои? — Мне никуда не хочется идти. Кабы не обстоятельства, так и стоял, не выпуская ее из рук, пока Катя не превратилась бы в моего сиамского близнеца. А что? Сращивание молодоженов — идеальное средство от супружеских измен.
— Конечно мои. — Легко соглашается кандидатка в близнецы.
— Нам нужно уходить из дома и быстро. Боюсь, на твой борщ, уже сбегаются гости.
— Ты бежал из милиции? — Катя отрывает лицо от моего плеча и заглядывает в глаза.
— Нет. От бандитов. — Я неохотно выбираюсь из Катиных рук. Но времени у нас, и правда, в обрез. — Собирайся.
Вырубаю компьютер, достаю старый зеленый баульчик и начинаю скидывать в него самое необходимое. Первой в чрево баула летит синяя коробка с Лешкиными дискетами. Поверх свитера, носков, двух рубашек и смены белья оказывается Брыська. Кот возмущен моей бесцеремонностью. Орет и требует свободы. Но я безжалостен. «Ж-ж-ж-ж» — жужжит молния. Из маленького «окошка» торчит розовый сопливый носик и зыркают зеленые, взбешенные глаза.
Катя стоит в коридоре. Она успела одеться, подравнять губы помадой, закрутить блестящую волну темных волос в прическу «привет шестидесятым», упаковать в пакеты все наши вчерашние покупки и спасти с тонущего судна моего жилья пятилитровую кастрюлю еще теплого борща. Таких женщин в природе не бывает. Возможно, упоминание о них имеется. Где-нибудь в Красной книге. Но среди выживших — Катя единственная.
— Катя, брось ты все это барахло. Куда с ним тащиться.
— Не брошу. Я не для бандитов борщ варила. И продукты пусть сами покупают. — Спорить с ней некогда и, главное, она права. Мы и так кормим всякое дерьмо, оказаться в списке спонсоров городской мафии, по крайней мере, глупо.
Внизу Катя с сомнением осматривает помятый «жигуленок» и с не меньшим сомнением спрашивает:
— Твой?
— Угнал, — честно сознаюсь я.
— Ты действительно умеешь водить?
— Не знаю. — Я стараюсь быть с ней предельно искренним. — Сейчас сядем и проверим.
— Ты аферист. — Большие серые глаза смотрят из-под лисьей шапки без прежней строгости. Как сказал бы Великий махинатор: «Лед тронулся!» Вообще-то, тронулся не только лед. Я тоже тронулся. Даже немного раньше.
Мы плавно отчаливаем от подъезда. Покачиваясь, как верблюд на барханах, «жигуленок» ползет по проулку. Я поправляю зеркальце заднего вида так, что бы в него попало самое очаровательное существо на земном шаре. Я, конечно, о Кате. Моя спутница делает вид, что не заметила манипуляций с зеркалом. Сидит прямо, как воспитанница Смольного института благородных девиц и, не отрываясь, глядит вперед.
— Андрей, мы так столкнемся. — Говорит она, не поворачивая головы.
— Не бойся. Я настоящий асс зимних трасс.
— Надеюсь, потому что до машины тридцать метров. — Катя говорит так, будто разговаривает сама с собой. Я отрываюсь от зеркальца и вижу перед собой в свете фар бампер «Газели». Инстинктивно нажимаю на педаль и резко поворачиваю руль вправо. Машина буквально на месте разворачивается на девяносто градусов. Я забыл переставить ногу с газа на тормоз перед тем, как нажать на педаль.
— Здорово получилось. — Одобрительно кивает Катя. — Ничего не скажешь: асс.
Машина, слегка обрушив край сугроба, влетает на узкую дорожку к металлическому гаражу. Осмыслено на подобную авантюру я не пошел бы ни за какие деньги. Торможу в пяти сантиметрах от покрытых сверкающим панцирем инея, дверей гаража.
— А что, внутрь въезжать не будем?
— Тебя чем-то не устроило исполнение маневра?
— Да. Ты расплескал борщ. На мою шубу. А мне утром на работу.
Я включаю заднюю скорость, и оборачиваюсь что бы не врезаться в сугроб. По проезду, в серебристых завихрениях снега, темной торпедой несется BMW. Бьюсь об заклад, что на переднем сиденье в своей шикарной дубленке, восседает господин Кусков…
«Шестерку» бросаем в гаражах, в квартале от Катиного дома. Идем по узенькой тропинке. Катя с двумя пакетами впереди. Я, обвешанный сумками, с кастрюлей в вытянутых руках, в двух шагах позади. Наглядная пропаганда жизненного принципа бомжей: все свое ношу с собой.
Брыська, учуяв борщ, высовывает из сумки нос и шевелит ноздрями. Получив в розовую пипку от метели порцию снега, начинает чихать и ругаться.
В Катиной двухкомнатной, не включая света, чтобы не разбудить Катину маму, затаскиваем весь скарб на кухню, доползаем до кровати, падаем и я, как выражается один мой приятель, срубаюсь. Вот тебе и ночь страсти. Впрочем, ужин при свечах, нужно признаться, был еще менее удачным.
И вот теперь эта записка. Я видел в Кате героическую, прекрасную и нежную женщину, а она, оказывается, прикольщица. Да, я был не на высоте. Но я человек, а не Джеймс Бонд. За один день, дважды быть избитым, дважды отсидеть под замком и дважды получить смертный приговор и дважды бежать из-под стражи… Для обывателя, вроде меня, слишком сильный стресс. После такого можно и оплошать. Вполне простительно уснуть рядом с любимой женщиной. Не вспомнив о том, что в постели не только спят. Но я готов исправиться, а если не удастся — лечиться у сексолога.
Ладно. Пробелы — восполним, авторитет — поднимем, любовь — вернем. Главное дожить до вечера. В последнее время я, как столетний старец, все чаще вспоминаю о смерти. А что делать, если не дают жить?
Ставлю на плитку чайник, по хозяйски исследую содержимое холодильника. На верхней полке в гордом одиночестве, как в номере люкс, устроилась кастрюля с борщом. Этажом ниже начинается общежитие из наших вчерашних заготовок. Вытаскиваю сыр, масло, колбаску. И только сейчас понимаю, как голоден. Если не считать, поджаренного на свечке, обветренного кусочка колбасы, на званом ужине у господина Кускова, со вчерашнего утра у меня во рту не побывало ничего съестного. До такой степени я себя редко запускаю.
Кстати о Кускове. Что-то мне вчера показалось странным. Ах, да. Он не удивился номеру Mercedes'а. Он воспринял запорожцевский номер, как нечто естественное и само собой разумеющееся. Хотя, в этом нет ничего странного. Он легко мог раздобыть эту информацию через нашего общего знакомого капитана Щеглова. И тогда понятно его спокойствие.
Я намазываю бутерброд. Брыська на кухне не появляется, значит, его уже покормили. Спасибо заботливым женщинам.
На фальшивый номер Кусков не отреагировал, а вот Волобуевым заинтересовался. Кажется, игра президента «ТетраТеха» для него новость. И здесь у меня появляется поле для маневра. Если их интересы в чем-то разошлись, то можно расхождением воспользоваться. Пока не знаю как, но наверняка придумаю. Главное понять игру каждого из них.
Есть смысл прошвырнуться по городу, подышать свежими зимними выхлопными газами и проведать всех по списку: «ТетраТех», Лидочку, если она оправилась от шока у развалин гаража, братика в больнице. Но начну я с гаража областной администрации. Нужно полностью исключить чиновничий Mercedes из версии с наездом и угоном.
Ловлю себя на том, что визит в больницу я старательно связываю только с Лешкой. Какое лицемерие. Понятно было бы желание, прикрываться братом, как щитом, если бы я излагал свои планы перед широкой публикой. Но мои мысли, кроме меня самого не услышит никто. Андрей Петров последний лгун и обманщик. Вынужден в этом признаться. Визит в больницу включен в план на день только из-за Екатерины Владимировны. Иначе я ее не увижу целые сутки. Нет, даже больше. Ведь пол ночи я, как последний негодяй, просто проспал. Между прочим, в одной постели с ней. Нет, обязательно нужно ее увидеть и поздравить с праздником. Ну, и брата, конечно.
Спецавтохозяйство областной администрации охранялось одним сонным вахтером. Такого сонного вахтера я еще не видел. Возможно, он хорошо размялся в честь католического Рождества, только разбудить мне его не удалось. Через заклиненную вертушку пришлось перелазить. Как позже оказалось, я совершенно зря рисковал штанами. Металлические ворота с откатным механизмом, без проблем открывались вручную как снаружи, так и изнутри. Все нормальные люди, с пониманием относились к естественной потребности вахтера в здоровом многочасовом сне и ходили именно через ворота, минуя строгую табличку: «При входе предъяви пропуск!»