– Мне казалось, был и второй арест.
– Второго не было. На территории кампуса меня остановил патруль, но обошлось без ареста, я отделался предупреждением.
– За что?
– Ни за что.
– Почему тогда к тебе привязался патруль?
– Двое студентов начинили пустые бутылки серой и запускали их, как ракеты. Умники. Я пытался их остановить. Тут я совершенно чист, не могу понять, как вы-то об этом пронюхали.
Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Райт записал что-то в блокноте. Затем он положил ручку на стол и спросил:
– Почему ты надумал поступать в юридическую школу?
– Это я решил для себя еще в двенадцать лет. Мне всегда хотелось стать юристом. Мое первое место работы – каморка с ксероксом в офисе отца. В ней я и вырос.
– Куда ты отсылал заявления о приеме?
– В Пенсильванский университет, в Йель, Корнелл и Стэнфорд.
– И в котором из них тебя согласились принять?
– Во всех четырех.
– Почему ты выбрал Йель?
– Потому что мечтал о нем с самого начала.
– Тебе предложили там стипендию?
– Да, нечто вроде финансового поощрения. Но то же самое было и в других университетах.
– Ты занимал деньги?
– Да.
– Много?
– Вам и вправду это нужно знать?
– В противном случае я не спрашивал бы. Думаешь, я говорю для того, чтобы восхищаться звучанием собственного голоса?
– На этот вопрос мне при всем желании не ответить.
– Я о студенческих займах.
– В мае, по окончании учебы, мой долг составит шестьдесят тысяч долларов.
Бенни Райт кивнул, как бы соглашаясь с тем, что названная сумма соответствует действительности. Когда он придвинул к себе новую страницу, Кайл увидел, что она тоже испещрена вопросительными знаками.
– Ты пишешь статьи в юридический журнал?
– Я главный редактор «Юридического вестника Йельского университета».
– Для студента это, наверное, самый почетный пост?
– Так считают многие.
– Прошлым летом ты работал в Нью-Йорке. Нельзя ли остановиться на этом подробнее?
– Типичная студенческая подработка. Я был клерком в «Скалли энд Першинг», огромной фирме на Уолл-стрит. Руководство сдувало с нас пылинки, как всегда бывает в больших компаниях. Завлекало наивных студентов. Боссы расстилаются перед клерками – чтобы потом, когда те станут штатными сотрудниками, убивать их непосильной работой.
– «Скалли энд Першинг» предложила тебе место по окончании учебы?
– Да.
– Ты принял предложение или отказался?
– Ни то ни другое. Я еще не решил. Фирма дала мне время на раздумья.
– Почему же ты так долго думаешь?
– У меня пока есть выбор. Я мог бы пойти в помощники к федеральному судье, но он ждет повышения. Все очень шатко.
– Что-нибудь, кроме этого?
– Есть и другие варианты.
– Расскажи о них.
– Это тоже важно?
– Важно все, о чем я спрашиваю, Кайл.
– Здесь есть вода?
– Наверняка. Пройди в ванную комнату.
Макэвой встал, протиснулся между широкой кроватью и тумбочкой, открыл дверь, прошел, повернул кран. Когда вода стала достаточно холодной, подставил под струю пластиковый стаканчик, выпил. Подумав, наполнил стаканчик еще раз и, вернувшись к столу, поставил его рядом с ноутбуком, прямо на «штрафной линии».
– Интересно, я уже добрался до середины поля?
– Еще далеко. Я жду рассказ о других вариантах.
– Почему бы вам просто не поставить видео? Мы бы здорово сэкономили время. Если запись и в самом деле существует, если в кадрах присутствую я, то мне, наверное, пора бежать к адвокату.
Райт уперся локтями в стол, сцепил пальцы. На лице детектива появилось подобие улыбки, но глаза остались непроницаемо холодными. Скучным, без всякого выражения голосом он произнес:
– Постарайся не терять терпения, Кайл, это может стоить тебе жизни.
Что он имел в виду? Кайл лишится жизни или просто перспектив на будущее? Ответ оставался неясным. Кайл сделал глубокий вдох, отпил воды. Вспышка злости миновала, на смену ей пришли растерянность и страх.
Фальшивая улыбка полицейского стала еще шире; покачав головой, Бенни мягко заметил:
– Ради Бога, Кайл, все пока идет великолепно. Еще несколько вопросов, и мы совершим качественный скачок. Итак, другие варианты?
– Были предложения от Логана и Кьюпека, Нью-Йорк, от фирмы «Бейкер энд Поттс», Сан-Франциско, и от Гартона в Лондоне. Всем трем я отказал. Меня больше привлекает работа на группы с особыми интересами.
– В чем конкретно она заключается? Где?
– Ну, скажем, в Виргинии, юридическая помощь рабочим-мигрантам.
– И долго ты готов этим заниматься?
– Н-не знаю, может, пару лет. Еще не решил. Хочу набраться опыта.
– За совсем скромное вознаграждение?
– О да. Оклад там значительно ниже.
– Как тогда ты будешь возвращать студенческие займы?
– Найду способ.
Уклончивый ответ не устраивал Райта, однако давить на Кайла он не стал. Бенни лишь пролистал свой блокнот, хотя необходимости в этом не было. Он и без всяких шпаргалок знал, что долг Кайла – шестьдесят одна тысяча долларов и что Йельский университет спишет всю сумму, если Макэвой согласится три года проработать на минимальном окладе, помогая неимущим, обездоленным или защитникам окружающей среды. Последнее предложение Кайлу было направлено от Пидмонтского центра юридической помощи, а финансировала его весьма солидная фирма в Чикаго. Согласно имевшейся у Райта информации, на это предложение Кайл ответил формальным согласием; должность консультанта при центре предполагала годовой оклад в тридцать две тысячи долларов. Уолл-стрит может подождать – она в любом случае никуда не денется. Видимо, отец убедил сына провести несколько лет на передовой, в окопах, где не было места корпоративному стилю ведения дел, который Джон Маковой глубоко презирал.
По собранным агентами данным выходило, что «Скалли энд Першинг» обещала молодому юристу двести тысяч в год – и это не считая обязательных бонусов. Предложения от других фирм были почти равноценными.
– Когда ты определишься с выбором? – спросил Райт.
– Очень скоро.
– К чему тебя тянет больше?
– Больше? Пока ни к чему.
– Уверен?
– Абсолютно.
Райт потянулся к папке, покачивая головой и хмурясь, как если бы ответ Кайла разочаровал его или оскорбил. На стол легло еще с полдесятка страниц. Мельком просмотрев их, Бенни вновь уставился на собеседника:
– Но разве ты уже не принял на себя обязательства перед Пидмонтским юридическим центром в городе Уинчестер, Виргиния, пообещав им выйти на работу второго сентября?
Из груди Кайла вырвался судорожный, почти неслышный вздох. Макэвой инстинктивно взглянул на дисплей: да, выглядел он так же отвратительно, как и чувствовал себя. С губ едва не сорвалось: «Откуда, черт побери, вы узнали?» Подобная фраза равнозначна признанию правды. Но и отрицать это бессмысленно. Им известно все.
Пока Кайл пытался придумать хоть какое-то объяснение, его противник приготовился, чтобы нанести следующий разящий удар.
– Назовем это ложью номер один, Кайл, хорошо? – почти пропел Бенни Райт. – Если всплывет ложь номер два, я отключу камеру и попрощаюсь с тобой – чтобы встретиться завтра, в ходе ареста. Наручники, прогулка до машины, снимок «Полароидом», от силы два репортера. Тебе будет некогда думать о помощи незаконным иммигрантам или о карьере на Уолл-стрит. Не лги мне, Кайл. Я знаю слишком много.
Маковой с трудом удержался, чтобы не сказать «да, сэр», и ограничился утвердительным кивком.
– Выходит, ты горишь желанием пару лет беззаветно послужить на благо общества?
– Да.
– А что потом?
– Еще не думал. Приду в какую-нибудь фирму, начну работать.
– Что, по-твоему, представляет собой «Скалли энд Першинг»?
– Богатая и влиятельная фирма, наверное, крупнейшая в мире. Все определяется тем, кто кого поглотил вчера. У нее представительства в тридцати городах на пяти континентах. Там работают настоящие профессионалы, готовые сидеть в офисе с утра и до поздней ночи. Нагрузки и давление у «Скалли» немыслимые для всех, но в первую очередь, конечно, там отыгрываются на самых молодых сотрудниках.
– И это тебе подходит?
– Трудно сказать. Деньги там платят огромные, работа – адская. Но в высшей лиге везде так. Скорее всего туда я в конце концов и попаду.
– В каком отделе ты работал летом прошлого года?
– Во многих, но большую часть времени провел в секции судебных разбирательств.
– Нравится иметь дело с тяжбами?
– В общем-то не очень. Могу я узнать, какое отношение все эти вопросы имеют к событиям в Питсбурге?
Райт убрал локти со стола, вытянул ноги и положил блокнот себе на левое бедро. Покусывая кончик шариковой ручки, он разглядывал Кайла, как психоаналитик изучает пациента.
– А теперь давай поговорим о студенческом братстве Дьюкесны.
– Если хотите.
– В твоей группе насчитывалось около десятка его членов, так?
– Девять.
– Ты поддерживаешь с ними контакт?
– Некоторый.
– В обвинительном заключении упомянуты ты и трое твоих однокурсников. Меня интересуют прежде всего они. Где сейчас Алан Строк?
Заключение. В одном из этих проклятых конвертов, не далее чем в трех футах от Кайла, лежит обвинительное заключение. Но каким образом туда могло попасть его имя? Он пальцем не прикоснулся к девчонке. Он не был свидетелем изнасилования и вообще не видел, чтобы при нем кто-то занимался с Илейн любовью.
Макэвой смутно припоминал, что происходило в комнате, – ближе к ночи он просто-напросто вырубился. Разве мог он стать соучастником, если пребывал где-то между небом и землей? Именно такой линии защиты необходимо будет придерживаться на суде, она должна оправдать себя. Но одна только мысль о публичном разбирательстве приводила Кайла в ужас. Ведь сколько времени пройдет от ареста до начала суда, сколько его фотографий успеют опубликовать в прессе! Он прикрыл глаза и вновь принялся массировать виски, думая о телефонных звонках – отцу, а потом и матери. За ними последуют и другие – директорам по персоналу тех фирм, что предлагали ему работу, а затем надо связаться с сестрами. Разумеется, он будет убеждать суд в своей невиновности, но, вне зависимости от исхода процесса, его имя будет запятнано.
Макэвой никак не мог понять, какую сделку Райт намерен ему навязать. Если обвинительный акт и в самом деле существует, то этот документ невозможно оставить под сукном.
– Алан Строк, – негромко напомнил Бенни.
– Студент медицинской школы в Огайо.
– Давно в последний раз общались?
– По электронной почте пару дней назад.
– А что Джой Бернардо?
– Он все еще в Питсбурге, работает в брокерской компании.
– Контактируешь с ним?
– Перезваниваемся, последний раз – пять дней назад.
– Об Илейн Кенан речь заходила?
– Нет.
– Ни с Аланом, ни с Джоем?
– Нет.
– Пытаетесь вычеркнуть ее из памяти?
– Да.
– Так вот, она вернулась.
– Выходит, так.
Бенни поерзал на стуле, скрестил ноги, потянулся и вновь принял самую, по-видимому, удобную для него позу: уперся локтями в стол.
– Илейн покинула Дьюкесну, едва дождавшись окончания занятий на первом курсе, – начал он тихим, проникновенным голосом, будто намереваясь поведать долгую-долгую историю. – Она была чрезвычайно взвинчена. Итоговые оценки хуже некуда. Сейчас она утверждает, что изнасилование вызвало серьезный нервный срыв. Около года Илейн прожила в Эри, на берегу озера, у родителей, а потом покатилась по наклонной: транквилизаторы, спиртное, травка. Она обращалась за помощью к грамотным терапевтам, но врачи ей помогли мало. Ты что-нибудь слышал об этом?
– Нет. После того как она покинула университет, никто не вспоминал ее.
– Ладно. Как бы там ни было, в Скрэнтоне у Илейн есть старшая сестра, она-то и помогла бедной девочке – оплатила курс реабилитации. Чуть позже она же отыскала толкового специалиста по психическим расстройствам, и тот совершил чудо. Сейчас Илейн чувствует себя превосходно, забыла о спиртном и наркотиках, у нее заметно улучшилась память. И теперь она наняла адвоката и жаждет восстановить справедливость.
– По-моему, вы настроены довольно скептично.
– Я коп, Кайл. Привык быть скептиком во всем, но в данный момент занимаюсь делом молодой женщины, которая находится в ясном уме, сознании и твердой памяти и которая утверждает, что ее изнасиловали. Помимо этого, у меня есть видеозапись – неоспоримое вещественное доказательство. Ну и еще есть адвокат, готовый ради своего клиента пойти на все.
– Но это же неприкрытое вымогательство, разве нет? Весь шум поднят только из-за денег.
– Что ты имеешь в виду, Кайл?
– Четвертым ответчиком является Бакстер Тейт, а его имя все расставляет по своим местам. Тейты – сказочно богатое семейство. В Питсбурге это хорошо известно. Бакстер и родился-то на мешке с деньгами. Сколько же она хочет?
– Не забывай: вопросы задаю я. Вступал ли ты в половую связь…
– Да, я трахался с Илейн, как и почти вся моя группа. Она была настоящей нимфоманкой, торчала в «Бете» чаще, чем члены братства. Она могла перепить любого из нас и никогда не расставалась с сумочкой, набитой таблетками. Проблемы начались у Илейн задолго до того, как она впервые появилась в Дьюкесне. Поверьте мне, она вовсе не захочет обращаться в суд.
– Сколько раз ты укладывал ее в постель?
– Только однажды, примерно за месяц до предполагаемого изнасилования.
– Известно ли тебе, что Бакстер Тейт вступал в половой контакт с Илейн Кенан той ночью, когда вы все напились?
Кайл задумался, шумно выдохнул и сказал:
– Нет. Я тогда вырубился.
– А потом Бакстер рассказывал о своей победе?
– Во всяком случае, не мне.
В блокноте Райт поставил точку в конце длинного предложения. Нервы Макэвоя были так напряжены, что он почти слышал бесшумную работу видеокамеры. Взглянув на нее, Кайл увидел лишь красный огонек индикатора.
– Где сейчас может быть Бакстер? – после долгой паузы спросил Бенни.
– Думаю, в Лос-Анджелесе. Он с большим трудом окончил университет и решил попытать счастья в Голливуде. Возомнил себя кинозвездой. Думаю, у него не все в порядке с психикой.
– Как это понимать?
– Его состоятельная родня – люди еще менее нормальные, чем большинство представителей богатых семейств. Бакстер – завсегдатай шумных сборищ. Обильная выпивка, порошок и бабы приводят его в исступленный восторг. И никаких признаков взросления. Цель жизни для него – стать великим актером и утонуть в бассейне с виски. Как я помню, он всегда говорил, что мечтает умереть молодым, подобно Джеймсу Дину[2].
– Он уже успел сняться в каком-нибудь фильме?
– Нет. Слишком извилист его путь.
Непонятно почему, но Райту вдруг наскучило задавать вопросы, он даже захлопнул блокнот. Взгляд детектива стал рассеянным. Сунув часть бумаг в папку, Бенни постучал по центру стола указательным пальцем.
– Мы добились некоторого прогресса, Кайл. Спасибо. Мяч в центре поля. Хочешь посмотреть видео?
Глава 4
Впервые за все время беседы Райт поднялся, широко раскинул руки и шагнул в угол, где стояла небольшая коробка. На белом картоне черным фломастером было аккуратно выведено: «In re: Кайл Макэвой et al»[3]. Детектив вытащил из коробки конверт и движением, напоминавшим жест палача, который включает рубильник, извлек из него диск, вставил в дисковод ноутбука, нажал пару клавиш, затем вновь опустился на стул. Кайл едва дышал.
Под тихое кликанье дисковода Бенни заговорил:
– Съемка велась смартфоном «Нокиа-6000» выпуска 2003 года, с картой памяти в один гигабайт, которой хватает на триста минут сжатого видео, качество изображения – пятнадцать мегапикселей, управляется голосом. Для того времени – настоящий шедевр. Это и в самом деле очень неплохой сотовый.
– И принадлежит он…
Райт скорчил гримасу:
– Извини, Кайл.
По неизвестной причине он решил, что жертве будет полезно взглянуть на сам телефон этой модели. Нажатая клавиша вывела на дисплей четкую картинку «Нокии».