Карли потерла руками лицо. Она позволила ему войти, разрешила прикасаться к ней.
― Вы целы, Карли. Это главное.
Дин подал сигнал напарнику.
― Кто-либо, находящийся в квартире без вашего ведома – серьезное дело, неважно закрыли вы дверь или нет. Я зарегистрирую ваши данные и организую сбор отпечатков пальцев и проверку камер видеонаблюдения, прежде чем моя смена закончится.
Он замолчал и посмотрел на темноту, царившую за ее входной дверью.
― Может быть, опрошу ваших соседей. И я бы советовал поручить ваше дело детективам. Ждите сегодня звонка.
Карли тоже выглянула в коридор.
― Что если он еще в здании?
― Здание обыскали, и здесь сегодня будет патруль. Обычно такие вещи отпугивают преступников.
Напарник Дина прошел между ними в спокойную темноту. Карли понизила голос.
― Что если он живет здесь?
Сомнение отразилось на лице Дина.
― Есть кто-либо, кому вы можете позвонить?
― Нет.
― Член семьи? Друг?
— Я никого не знаю в Нью-Кастле.
― Что насчет ваших соседей?
Она еще не встречалась с ними. Девушка едва говорила с кем-либо с тех пор, как въехала – знакомиться в четыре утра и спрашивать, не может ли она расположиться на их диване, было неуместно.
― Нет, не нужно будить кого-либо.
Дин протянул ей визитку.
― Это мой мобильный телефон. Звоните если что. Я работаю до девяти, но мой телефон включен весь день.
Он уже был в дверях и протянул ей руку для рукопожатия. Она была теплой, твердой и источала ауру спокойствия – все, чего Карли не хватало.
― Заприте двери и попытайтесь успокоиться, ладно?
Карли подергала засов взад и вперед, крепко закрыла и затем прижалась спиной к двери. Вытянула руки и увидела, как дрожат ее пальцы: прошлое было с ней.
Глава 3
Склад выглядел снаружи как развалюха: красный кирпич, плоский фасад, пики и спады пилотной крыши. Старый, промышленный, страшный. Но Карли он понравился именно изнутри. Проходя по темному и тихому фойе, она слышала, как ее кроссовки тихо шуршат по полированным полам. Девушка остановилась в потоке света и подняла голову к потолку. Вот, что подкупило ее даже раньше, чем она увидела апартаменты.
Пять этажей в старом восьмидесятилетнем строении: самобытные балки, полы, уложенные как слои в гигантском торте вокруг огромного квадрата открытого пространства. Ранее здание было складом, в котором хранились товары, как для импорта, так и для экспорта – все от карьерной техники до упакованной еды, грузы перемещались с помощью крана, их передвигали вниз и вверх в центре здания. Теперь же, когда технику увезли, пустая сердцевина стала обширным атриумом, который отражался в широких стеклянных панелях пилотного потолка, где просвечивало небо, заливая атриум естественным светом. Лестницы зигзагами уходили вверх, коридоры соединяли пролеты, и целый лес колонн из старых бревен все еще подпирал потолок на первом этаже. Стоя внизу, Карли ощущала себя, будто находится у основания лабиринта.
― Просто невероятное освещение, верно?
Голос раздался позади нее, и Карли повернулась, отбрасывая оцепенение и головную боль прочь, напоминая себе, что ее прошлому нет здесь места. Она может быть той, кем хочет. Старая женщина сидела на лавке около лифта. Она была там и вчера, с прямой спиной, хорошо одетая, наблюдая за теми, кто приходил и уходил, как страж ворот. Карли гадала, была ли эта женщина здесь тогда, когда склад только построили, и слышала ли она о том, что прошлой ночью приезжала полиция.
― Да, красиво, ― сказала Карли.
― Мне пришлось изрядно поругаться, чтобы установили это сидение, но это того стоило. Оно ведь не только для отдыха таких пожилых леди, как я.
Она неуклюже переместилась к краю лавки, осторожно переставляя ноги, уронив набитую продуктами сумку на пол. Карли метнулась на несколько шагов сквозь тень, чтобы помочь, и была остановлена решительно вытянутой рукой женщины.
― Спасибо тебе, но раз я все еще могу купить продукты без помощи, буду продолжать так делать.
Карли наблюдала как женщина болезненно поднималась, приметив удобные ботинки под симпатичными брюками, белую блузку и красный блейзер, у горла болтался темно-синий кулон. Когда она встала на ноги, Карли подошла к ней сбоку и нажала кнопку вызова лифта.
― Ты ждешь лифта? ― спросила женщина. ― Или решила, что я не могу нажать кнопку сама?
В ее словах было снисхождении в сочетании с высокомерием старой женщины, что Карли не могла сказать, была ли та и в самом деле возмущена или это было привычной манерой общения. Но девушка увидела, как старушка сморщила свое испещренное морщинами лицо, когда облокотилась о клюшку и решила, что той это простительно.
― Я поеду с вами, если позволите, ― сказала Карли.
Женщина некоторое мгновение оценивала ее, прежде чем заковылять в кабину, заняв место у панели с кнопками, будто доказывая тем самым свою точку зрения. Она нажала кнопку второго этажа, а затем посмотрела на Карли.
― Четвертый, пожалуйста.
― Так, значит, ты наш новый жилец?
Ее уже обсуждают?
― Да. Я переехала в понедельник.
― У восточной стены, думаю.
― Верно.
― Из твоей квартиры открывается вид на гавань.
Может она и не слышала о полиции.
― На кусочек. И я даже могу увидеть верхушки некоторых яхт.
― Морской пейзаж. У меня нет такой радости, я живу у северной стены, где мы наслаждаемся солнечным светом зимой.
Женщина склонила голову и посмотрела на Карли из-за верха очков.
― Так откуда ты родом?
― Я с запада.
― У тебя здесь семья?
― Нет. Я никого здесь не знаю.
― По работе?
Она что пишет репортаж?
― Нет, меня внесли в списки в кампус технологического курса. Я начинаю на следующей неделе.
― Ясно.
Лифт приехал.
― Ты читаешь?
Карли поняла, что та не спрашивает грамотная ли она.
― Художественную литературу, да.
Выйдя из лифта, женщина потянула скрюченную руку, чтобы открыть дверь.
― Я держу небольшой книжный клуб для резидентов. Членам клубам надлежит прочитать заданную книгу, но в июле мы отдаем должное творчеству Чарльза Диккенса. Наша следующая встреча состоится вечером во вторник. Если ты прочитаешь что-либо из Диккенса, то мы будем рады твоему обществу.
Часть Карли желала глуповато улыбнуться, но она осталась осторожной и вежливой.
― Спасибо. С удовольствием.
Она не читала Диккенса со школы, но у нее была неделя, чтобы исправить это упущение.
― Квартира сто девять. Я ожидаю тебя ровно в семь пятнадцать. Меня зовут Элизабет Дженнингс.
Она протянула свою костлявую руку для рукопожатия.
― Приятно познакомиться с вами Элизабет. Я Карли Таунсенд из квартиры четыреста девятнадцать.
Если она может быть той, кем хочет, то будет Карли.
Когда двери закрылись, и все, что Карли могла видеть, было ее отражением в листах из нержавеющей стали, она сказала:
― Третий день ее новой жизни, и Шарлотт решает стать Карли, которая встречает соседку и получает приглашение в гости, ― затем она улыбнулась. ― И Карли смеется над собой, пока едет в лифте в свои новые апартаменты.
Ее радость улетучилась, когда лифт остановился на четвертом этаже. На другой стороне атриума, у ее входной двери, стоял мужчина. Он держал ладонь прижатой к стене, а голову наклонил, будто прислушивался.
Она заколебалась, выйдя из лифта, ее охватило беспокойство. Он, должно быть, слышал, как открылись двери лифта, и повернулся, и она сразу поняла, что это был ее сосед. Они не встречались, но Карли видела, как он выходил из своей квартиры однажды, а вчера прошел мимо нее на вершине лестницы, бросив молчаливый кивок. Прошлой ночью, когда она стояла на балконе с бокалом вина, заметила его потертую кожаную куртку, когда мужчина заворачивал за угол в конце улицы. С засунутыми в карманы джинсов руками, он слегка хромал, но шел пружинистой походкой.
Теперь, он начал идти по коридору по направлению к ней, его размашистая походка пробудила в девушке желание вызвать лифт обратно. Она стояла на месте по мере его приближения, сравнивая его фигуру с мужчиной, стоявшего у кровати.
Достаточно высокий, не полный, мужская фигура. Он подходил по всем пунктам. И такой была четверть населения в мире.
― Я видел вчера ночью в твоей квартире копов, ― были его первые слова.
Это была жалоба? Может, это был он, и ему не понравилось, что она их вызвала?
― Ты в порядке? ― спросил он.
Было ли это беспокойством?
― Ко мне кто-то вломился. Я в порядке, спасибо.
Он пробежался глазами по ее фигуре, будто пытался в этом убедиться, затем, казалось, расслабился. Мужчина был не так уж и страшен. Если бы он был лет на тридцать постарше, то может она даже назвала бы его ворчливым.
― Мы соседи, верно? ― спросила Карли.
― Да, извини. Я Нейт.
Он сказал это так, будто до него только дошло, что стремительный полет через коридор был несколько нелепым. Нейт протянул руку.
Она ощутила шероховатость загрубевшей от работы руки.
― Карли.
― Кто-то вломился? И они добрались сюда только к трем часам ночи?
― О, нет, это произошло ночью. Они были здесь уже через несколько минут.
― Кто-то вломился, пока ты была внутри?
― Да.
― Ты уверена, что цела?
Уставшая и напуганная, тем не менее, она выдала ему свой стандартный ответ.
― Да, уверена.
Она провела тринадцать лет, безмолвно вынося все, что на нее свалилось. У нее не было права жаловаться, потому что она была жива, а ее друзья – мертвы.
― Как он зашел?
― Я могла оставить входную дверь не запертой.
Она пожала плечами, а затем уточнила.
― Не широко распахнутой. Просто плотно не закрыла. Полиция думает, что, вероятно, он мог зайти внизу и бродить вокруг, пока не нашел незапертую дверь.
Своими темно-синими глазами он смотрел на нее некоторое время.
― Твои замки в порядке? Я могу взглянуть.
Волоски на ее шее встали дыбом: она его не знала и не хотела, чтобы мужчина заходил в ее квартиру.
― Они в порядке. Все случилось по вине моей невнимательности.
Он кивнул, а затем последовала пауза, будто бы он хотел сказать что-то еще, но решил уйти, направившись к лестнице.
Полиция приехала в полдень. Сначала прибыл криминалист – Карли наблюдала, как он отогнул дверную ручку балкона на другом конце гостиной, гадая, сделал ли также кто-то двадцать часов назад.
Два детектива прибыли, когда Карли провожала криминалиста. Высокая, широкоплечая женщина по имени Энн Лонг и более низкий и молодой мужчина, представившийся как Элиот. Карли предложила сделать им кофе, ей было просто необходимо как-то отвлечься от мешанины в голове, прежде чем они начнут задавать вопросы.
Она показала им замки и лофт, поднимаясь вверх по лестнице, будто весила три тонны, пока грелся чайник. Упадок энергии, который девушка ощутила при подъеме, сохранился, делая ее вялой и сонливой. У нее много дел: нужно рассортировать посуду по шкафам, распаковать коробки, а она пока так ничего и не сделала. В другие дни, когда ее тревога была особенно сильной, она с головой погружалась в дела, пока усталость не побеждала тревогу.
Карли проглотила несколько таблеток болеутоляющего, пока ждала, когда кофе не сварится.
― Что это вы принимаете? ― спросила Энн.
Тон был вежливым, но Карли это уже слышала.
― Парацетамол, ― сказала она медленно, четко выговаривая слово и с некоторой резкостью в голосе. ― У меня болит голова.
Женщина примирительно подняла руку.
― Просто удостоверяюсь, что вы в порядке.
Здесь едва доставало мебели, чтобы все разместились, Карли и Энн сели на диван, а Элиот на кресло, которое он перетащил из кованой гарнитуры.
― Милое местечко, ― сказала Энн, осматриваясь вокруг и устраиваясь поудобнее.
Милое? Оно выглядело как место с глянцевых обложек, с заголовками «Париж» и «Нью-Йорк». Стены из кирпичной кладки, высокие потолки, деревянные полы, кухня из нержавеющей стали, лестница в индустриальном стиле. Даже сегодня красота этого места вызывала у нее улыбку. Карли владела этим местом, жила здесь, обустроила по своему вкусу.
― Благодарю.
Энн задавала вопросы, а Элиот делал пометки в блокноте. Карли рассказала им о событиях раннего утра. Когда она закончила, Энн пролистала страницы блокнота, достав его из своей сумки.
― Констебль Квентин сказал, что вы были неспособны дать детальное описание нарушителя.
Она зачитала свои записи.
― Вы сказали, что он был достаточно высоким, чтобы перегнуться через кровать, худощавым и не толстым. Вероятно, был одет в черную одежду, возможно, был в капюшоне и в маске.
Энн взглянула на Карли.
― Я думаю, что вы были крайне потрясены прошлой ночью. Хотели бы вы добавить что-нибудь еще?
― Я хотела бы, но как я уже и сказала Дину – констеблю Квентину – там было темно. Очень темно.
Энн слегка сжала губы. И Карли покраснела.
― Я более чем уверена, что он был в темной одежде и маске, ― добавила Карли, желая хоть как-то быть полезной полиции. ― Точнее, я обдумала то, что видела, и поняла, что на его голове определенно что-то было.
Она снова изобразила дугу над головой.
― Я не знаю, был ли это капюшон как у толстовки. Это мог быть бушлат или пальто, но там точно был капюшон.
― Вы видели капюшон?
― Я видела что-то в форме капюшона. Также его лицо было темным. Маска – единственное объяснение этому. Так что я твердо настаиваю на капюшоне и маске.
Детектив ничего не произносила долгую минуту, допивая остатки кофе.
― Вы уверены, что это был мужчина?
― Да. Абсолютно.
― Вот о чем я гадаю, Карли. Нарушитель был достаточно близко, чтобы вы ощутили на себе его дыхание, но, на самом деле, не видели сам капюшон и маску. Но все же уверены, что это был мужчина.
― Да.
Это было единственным, в чем она была уверена.
― И нет никакой возможности, что это могла быть женщина?
― Да.
― Не могли бы вы объяснить мне, почему так считаете?
Карли сложила руки, раздраженная скептицизмом в голосе детектива.
― Смотрите, ― Энн выставила руку, ― у меня большие ладони, и я высокая. Меня принимали за мужчину раз или два.
Детектив, располагающийся сбоку от нее, заговорил впервые с тех пор, как они сели.
― Она скромничает. Ее принимают за мужчину все время.
Два копа обменялись смешками.
― Он просто завидует.
Женщина повернула глаза к Карли.
― Так значит, нет никакой возможности, что это могла быть женщина?
Если подшучивания были тактикой, чтобы Карли поменяла свое мнение, то она сработала. Ее мозг вернулся к тому воспоминанию, она припомнила, как сильно билось ее сердце, рваное дыхание и тень, нависающую над ее лицом. Она вжалась спиной в диван, будто он сейчас был здесь, и поежилась.
― Его запах, его дыхание…
Девушка встряхнула головой и потерла руки друг об друга.
― Рука… она была большой, да, но то, как он прикоснулся ко мне – это было грубо и в то же время было ласково. Мой бывший муж делал также.
Она оглянулась вокруг, ее разозлило, что она вспомнила про Эдриана. Ее раздражало то, что она начала сомневаться в своей убежденности.
― Я допускаю, что это могла быть женщина, но все-таки думаю, что мужчина.
― Ладно. Спасибо, Карли.
Она увидела взгляд «Уходим», который Энн бросила на своего партнера и заговорила прежде, чем они начнут собираться.
― Стоит ли мне беспокоиться по поводу моего соседа?
― Вы думаете, это был сосед?
― Если он открыл мою входную дверь, то был внутри здания. Это может означать соседа.
― Хорошо, слушайте.
Энн потянулась к кофейному столику и положила свой блокнот поверх сумки.
― Я скажу вам, что здесь были и другие проникновения в частную собственность.
― В мою квартиру?
Карли посмотрела на французские окна. Почему этого никто не сказал ей? Прежде чем она купила ее.