Флетч посмотрел на двух парней, пьяно качающихся в солнечных лучах. Посмотрел на Барбару и Джуму, сидящих рядышком у забора, словно школьники, знающие друг друга с младенчества. Посмотрел на старушку, сидящую на земле у двери своей глинобитной хижины.
Посмотрел Карру в лицо.
– Они – мои камни.
Флетч первым покинул двор, чтобы колдунье не пришлось увидеть его подгибающиеся ноги.
Ударился головой о толстую ветвь, выгнутую аркой над воротами.
– Жаль, – услышал он голос Джумы.
– Чего ты сожалеешь? – Флетч потирал ушибленную голову. – Я сам виноват.
– Я сожалею, что ты ударил свою башку.
Вышла из ворот и Барбара, ее лицо и руки заметно подгорели.
За ней последовал Карр, похоже, очень довольный беседой с колдуньей.
Они направились к «лендроверу».
Из ворот, сильно покачиваясь, появились двое парней.
– Твои друзья крепко выпили, – заметил Флетч, повернувшись к Джуме.
– Друзья? – Джума не посмотрел ни на них, ни на Флетча. Он вглядывался в густые заросли кукурузы.
ГЛАВА 15
– Нет, я его не знаю, – улыбнулся Карр. – Я думал, он – ваш приятель.
На танцплощадке отеля «Шейд» Джума участвовал то ли в репетиции, то ли в первом представлении артистов. Танцевали они брейк. Вечер только начался, так что столики в основном пустовали. Артисты показывали Джуме одни элементы танца, он им – другие. Громко играл магнитофон.
– Он просто залез в кабину вместе с нами, – пояснила Барбара. Они сидели за маленьким деревянным столиком под зонтом. – Сначала сказал, что его зовут Джеймс. Потом добавил, что мы можем звать его Джума.
– Наверное, ему надо попасть в Найроби.
Карр уже заказал обед. Официантка принесла три высоких стакана с пивом.
– Я спросил, сколько ему лет, и он ответил: тридцать семь, – вставил Флетч.
– Ему тридцать семь, – кивнул Карр.
Они смотрели, как Джума волчком крутится на левом плече.
– Каждый год здесь два сезона дождей, – продолжил Карр. – Короткий и длинный. Спросите любого, сколько ему лет, и он ответит, сколько сезонов дождей миновало со дня его рождения. У Джумы, вот, тридцать семь. То есть ему восемнадцать с половиной.
– О, я вижу, – выдохнул Флетч. Ассимилировался он быстро.
По пути из усадьбы колдуньи в отель «Шейд» Карр устроил им небольшую экскурсию. Они побывали в бывшем поместье Карен Бликсен <Карен Кристенсе Динесен (1885-1962), датчанка, по мужу баронесса Бликсен, – известная писательница, публиковавшая свои произведения под псевдонимом Асек Дайнесен.>, известной так же, как Асек Дайнесен. Большинство туристических агентств еще не включило поместье в свои маршруты, и в невысоком каменном доме, окруженном несколькими акрами деревьев, лужаек и цветочных клумб, размещалась школа бизнеса. Они вышли из «лендровера» и походили вокруг – под решетками для вьющихся растений, меж деревьев с толстенными стволами на заднем дворе.
Барбара и Флетч посидели на каменных скамьях у двери черного хода, где Карен Бликсен принимала гостей и, возможно, писала о них свои книги.
– Дайнесен, Хемингуэй, Роарк, – проговорил Карр. – То было миллионы световых лет тому назад, по африканскому времени.
– Время, пространство, – Джума двинулся к «лендроверу». – От Африки они всегда в миллионах световых лет.
В сгущающихся сумерках, за столиком во дворе отеля «Шейд» Карр прочитал им небольшую лекцию.
– Вы должны знать, как понимают здесь время. Вы на экваторе. Солнце каждый день встает примерно в семь часов утра и заходит примерно в семь часов вечера. Восход, естественно, начало дня, а заход, соответственно, начало ночи. Так что, если кто-то говорит, что встретится с вами завтра в три, он имеет в виду десять часов утра. Завтра в десять означает пять часов пополудни. В пять вечера – в полночь.
– О, я вижу, – откликнулся Флетч.
– Именно из-за подобных мелочей возникают серьезные проблемы.
Официантка принесла большую тарелку с вареным мясом и миску с рисом. Поставила на стол три бумажные тарелки.
Карр взял рукой кусок мяса. Зачерпнул им, как ложкой, немного риса, отправил то и другое в рот.
– Может, следует спросить Джуму, не хочет ли он поесть? – полюбопытствовала Барбара.
– Сейчас он есть не хочет, – уверенно ответил Карр.
Брови Барбары взлетели вверх.
– Почему, bwana?
– Местные жители по традиции едят один раз в день, в девять или десять вечера, после того как спадет жара. Пища обычно очень калорийна, насыщена белком. Они уверены, что те, кто ест в дневную жару, болеют, толстеют, становятся ленивыми, – Карр оглядел столики, за которыми по-прежнему сидело лишь несколько человек. – Некоторые, переселившись в город и надев одежду из полиэстера, начинают есть три раза в день и очень скоро полнотой и одутловатостью уже не отличаются от среднего нью-йоркца.
Барбара наблюдала, как танцует Джума.
– Он не полный и не одутловатый.
– Совершенно верно. И сейчас есть он не хочет.
Флетч взял кусок мяса и, зачерпнув им риса, отправил в рот.
Прожевав, обратился к Карру.
– А что вы ищете?
– Простите?
– Что вы ищете? Или мне не следовало об этом спрашивать? В Тика Джума переводил нам ваш разговор с колдуньей. Вы сказали ей, что ищете какое-то место. И спросили, где оно находится.
– А, вы об этом, – протянул Карр.
– Может, это никого не касается, – одернула мужа Барбара.
Флетч пожал плечами.
– На мой вопрос можно и не отвечать.
– Вопрос можно и не задавать.
– Я репортер.
– Сейчас ты не на работе.
– Факел свободной прессы никогда не должен гаснуть.
В свете керосинового фонаря лицо Карра казалось куда более красным, чем обычно.
– Встречи с колдуньей мне не забыть до конца дней, – продолжала Барбара. – Я так рада, что вы взяли нас с собой. Вы говорили...
– Я ищу римский город, – прервал ее Карр.
– Что? – изумился Флетч.
– Как хорошо! – воскликнула Барбара. – Наконец-то ответ на один из твоих назойливых вопросов заставил тебя проглотить язык.
– Здесь?
Карр кивнул.
– В Восточной Африке.
– Чертовски далеко идти, – заметил Флетч. – Через Египет, Судан, Эфиопию... А как они могли преодолеть тысячи миль пустыни?
– Арабы могли, – напомнила ему Барбара. – Не везде там пустыня.
– По Красному морю, – пояснил Карр. – Обогнув Африканский Рог.
– На кораблях?
– Сомневались в этом лишь по одной причине: в Аденском заливе ветры и течения препятствуют продвижению в нужном направлении.
– Разве этого мало?
– Они шли на веслах.
– Долго же им пришлось грести.
– Долго. Признаю, задача перед ними стояла трудная. Но римляне не боялись трудностей и умели их преодолевать.
– А что влекло их сюда? – спросила Барбара.
– Пряности. Минералы. Драгоценные камни.
– Римляне покорили весь известный мир, – упорствовал Флетч. – Этот мир в то время еще не нанесли на карту.
– Справедливо, – согласился Карр. – По господствующему сейчас мнению считается, что нога римлянина не ступала в пределы Кении.
– Римский город в Кении, – Барбара покачала головой.
– От Рима до Кении не ближе, чем до Нью-Йорка, – не уступал Флетч.
– Римляне побывали в Америке, – напомнила ему Барбара.
– Но не строили там городов.
– Нет, – кивнула Барбара. – Они наелись лобстеров, а потом то ли умерли, то ли отправились домой. Типичные туристы.
– Я не думаю, что римляне стремились добраться до Америки, – вмешался Карр. – Их могло занести туда по ошибке, волей ветра и волн. А вот в Восточную Африку никто из европейцев не попадал по ошибке. Я думаю, римляне пришли сюда, обосновались здесь и жили довольно долгое время.
– Надеюсь, Барбара простит мне еще один назойливый вопрос. На чем основана ваша гипотеза?
– Честно говоря, здесь поговаривали о том, что в Лондоне нашли документальное подтверждение существования римского города на побережье Восточной Африки к югу от экватора. Это все, что мне доподлинно известно: ходят такие разговоры. Но я верил в это всегда, задолго до того, как услышал об этом лондонском документе.
– Почему?
– Масаи, – Карр откинулся на спинку стула. – Как можно, глядя на масаев, не верить, что римляне побывали в Кении?
Флетч потряс головой, показывая, что упустил мысль собеседника.
– Да, да, – покивал Карр. – Здесь есть племя, называющееся масаи. Ближайшие родственники банту, кузены самбуру. Масаи проживают на юге, по обе стороны кенийско-танзанийской границы, самбуру – на севере. Масаи – воинственное племя. Вооружены копьями. Щитами. Они носят тоги. С давних пор молодые юноши-масаи проходят курс интенсивной боевой подготовки, чтобы стать мораном, воином. В эту подготовку включены и специальные проверки на храбрость. Доподлинно известно, что боевая тактика маеаев находилась на очень высоком уровне, а их армия была прекрасно организована. Потому-то масаи с их луками и стрелами до начала двадцатого века успешно противостояли продвижению белых в глубь материка. Отступить их заставили лишь пулеметы и железные дороги. На побережье хозяйничали завоеватели. Лами, Малинди, Момбаса переходили из рук в руки. Были тут арабы, португальцы, еще бог знает кто. Но никто не решался углубляться в саванны Восточной Африки. Такой ужас наводили на всех масаи.
– Разве масаи не могли сами разработать боевую тактику? – спросила Барбара.
– Конечно, могли, – признал Карр. – Но некоторые боевые построения масаев пригодны только для городов. Здесь никогда не было городов, для действий в которых они могли бы их разработать. И почему все эти боевые приемы масаев плюс одежда так похожи на римские?
– Послушайте, а зачем африканскому племени перенимать военную дисциплину, принесенную другой культурой более двух тысяч лет тому назад? – спросил Флетч.
– Из-за своей конституции, – ответил Карр. – Масаи очень высокие. Очень худощавые. Традиционно их пищу составляют мясо, молоко и кровь.
– Святой боже, – выдохнула Барбара.
Карр ей улыбнулся.
– Их пот обладает удивительным запахом.
– Что?
– Да, да. Густой, терпкий запах, который можно расфасовывать по флаконам и продавать в вашем бутике.
– Духи «Пот масаи», – Барбара покачала головой. – Едва ли они будут пользоваться спросом.
– Масаи такие хрупкие, что не могут победить в рукопашной схватке. Как только их исконные враги кикуйю проникали в боевые порядки масаев, пускали в дело ноги и кулаки, масаи терпели поражение. Только римское боевое искусство позволило им пережить эти две тысячи лет.
На танцплощадке громыхала музыка.
– У женщин масаи такие узкие бедра, что они с трудом могут рожать детей, – продолжал аргументировать свою гипотезу Карр. – Им всегда требовались женщины других племен. И их военная доктрина ориентировалась не на оборону, а на нападение. Этому необычно высокому, худощавому народу приходилось вести войны, чтобы сохранить себя.
– Ух, – Флетч вновь потряс головой. – Колдунья. Римский город. Карр, вы удивительный человек.
Карр пожал плечами.
– Это мое хобби. Если что-нибудь получится, я, возможно, прославлюсь. Идея настолько безумная, что я не прочь проконсультироваться у местной колдуньи. А вдруг народная мудрость да поможет.
– И вы действительно тратите время и деньги на поиски этого мифического города? – спросила Барбара.
– И время, и деньги, – подтвердил Карр. – Я разбил поисковый лагерь. Шейла сейчас там.
– Шейла – ваша жена?
– Можно сказать, да. Мы вместе уже много лет.
Барбара застенчиво посмотрела на Карра.
– У кого-то из вас есть диплом по археологии или истории цивилизаций древности?
– Разумеется, нет. Мы едва кончили школу. Но уж поверьте мне, я не пропущу что-то необычное.
Флетч улыбнулся.
– Ваш лагерь на юге, среди холмов, у реки?
Карр кивнул.
– Именно так. Я решил, что римляне могли разбить город там, где не слишком жарко, есть источники чистой воды и река, по которой можно выйти в море.
Флетч отодвинулся от стола.
– Мы никому ничего не скажем.
Впрочем, он не мог предугадать, как отнесется Френк Джефф к этой истории. Лавины, оползни, землетрясения, авиакатастрофы, крушения поездов, массовые убийства, терроризм, взрывы бомб в аэропортах... Обязательно позвони, если встретишь что-то особенное...
Привет, Френк. Я тут ищу римский город, затерянный в джунглях на побережье Восточной Африки. Один из моих источников информации – колдунья из Тика...
Э, Френк...
– Говорите кому угодно, – возразил Карр. – Harambee. Пока это всего лишь забава. И более интересная, чем контрабандный вывоз слоновьих бивней.
– Отправляемся на поиски.
Карр улыбнулся Барбаре.
– Я думаю, козлятина понравилась вам больше говядины.
– Какая козлятина?
Карр встал.
– Если у вас будет возможность выбирать, всегда берите козлятину.
Барбара смотрела на пустые тарелки.
– Я ела козлятину?
– Козлятина гораздо нежнее говядины. И вкуснее.
– Я ела козлятину? Я съела козлика Билли?
Лицо Барбары внезапно скривилось, словно ее начало мутить.
На дорожке у отеля «Норфолк» Джума стоял, сложив руки на груди, широко расставив ноги. Карр только что уехал в «лендровере».
– В усадьбе в Тика ты сказал, что мои друзья пьяны, – обращался он к Флетчу.
– Извини, я не собирался обижать твоих друзей. Но мне показалось, что они крепко выпили.
– Почему ты решил, что они мои друзья?
– Пьянство – их личное дело и меня не касается.
– Как ты узнаешь, кто твой друг? И надо ли это знать?
– Что? – переспросила Барбара.
– Как ты определяешь, что кто-то – твой друг, а кто-то – нет?
– Что-то я тебя не понимаю, – ответил Флетч.
– Ты же решаешь, кто твой враг? Или дело обстоит иначе?
– О, я вижу.
– Когда вы пришли, я был с этими парнями. Пьяными. Я не знаю, друзья они мне или нет. Может, они мои враги. Как ты мог это определить?
Барбара замотала головой.
– Я очень, очень устала. Не нужно мне ничего определять.
Джума схватил ее за руку.
– И правильно!
– Барбара высказала правильную мысль?
Джума огляделся.
– Постоянно принимать такие решения очень трудно.
Джума повернулся и зашагал по улице.
– Хорошего отдыха! – крикнул он на прощание.
Барбара проводила его долгим взглядом.
– О каком отдыхе идет речь? Том, что у нас еще впереди?
– ...или он имел в виду тот отдых, что мы уже вкусили? – докончил Флетч.
– Ответа у меня нет, – Барбара взяла Флетча под руку и они зашагали к отелю. – Но он понимает, что Флетч – твой отец, и...
– ...ему меня жаль.
ГЛАВА 16
Флетч хотел начать разговор с подготовленной заранее фразы, пусть и использованной ранее, но с губ автоматически сорвалось стандартное: «Слушаю?».
– Как спалось?
– Неплохо, – тут Флетч решил воспользоваться домашней заготовкой. – А говорю я тоже с мистером Флетчером?
– Боюсь, что нет. Вас беспокоит Карр.
– О, – Флетч наконец приподнял голову с подушки и перекатился на живот. – Когда мы вернулись вчера вечером, нас ждала записка от моего отца. Он приезжал в отель во второй половине дня.
– Я знал, что он обязательно подъедет.
– И он обещал позвонить нам этим утром.
– Он, несомненно, намеревался позвонить.
– Уже утро, – за окном стоял серый полумрак. Лежащая рядом с ним Барбара еще не открыла глаз.
– Почти восемь часов, по местному времени. К моему удивлению, я внизу и собираюсь позавтракать. У меня лишь час свободного времени.
– Как мило с вашей стороны...
– Не хотелось будить вас, учитывая, что вы только с дороги, но ваш отец позвонил мне пару часов тому назад. Произошло непредвиденное. Если вы сможете окончательно проснуться и спуститесь вниз, я уеду с чувством честно выполненного долга.
– Что-то случилось с моим отцом?
– Да.
– Иду к вам.
– Кенийский кофе очень приятен на вкус, но вы, при желании, можете добавить молока или горячей воды.
Официант наполнил чашку Флетча черным кофе. Карр уже доканчивал фруктовый салат.