- Хорошо, - буркнул здоровяк. – Утром я, как обычно, собрался на пробежку. Перед этим я всегда выпиваю стакан воды с лимоном и без газа. Открыв холодильник, чтобы взять бутылку, я увидел угадайте что?
- Предполагаю, что кал, - слабо улыбнулся Сирил.
- Именно! Говно, инспектор! Здоровенная куча дымящегося говна.
- Оно уже в лаборатории, месье де Латр, - встрял комиссар. – Мы найдем… хм, вредителя.
- Сомневаюсь, - покачал головой инспектор. – Думаю, что кал будет собачьим.
- Что, простите?
- В доме Рамона Гольденгерша мы тоже обнаружили изгаженный холодильник, в который неизвестные подложили собачьи экскременты. Потому я здесь. Нет, - перебил он комиссара. – Не ради собачьего кала. Из-за схожести двух улик.
- И что вы думаете? – спросил здоровяк, повернувшись к мужчине.
- Либо у нас шутник в команде, либо это тайный знак. Я склонен думать, что второе.
- Знак? Посрать в холодильник – это знак? Преступный мир совсем ебанулся, вот что я вам скажу, господа. В мои… хм, времена, подкладывали животные головы, черных мотыльков в коробке, но говно? Это же чушь! Дерзость! Бакланство!
- Мне понятен ваш гнев.
- Нихуя вам не понятно, инспектор. Не только говно, хоть мне и жалко холодильник за несколько тысяч вечнозеленых. Эти пиздюки умудрились вскрыть сейф, где лежали рукописи. Как, блядь, знал, что стоит их спрятать в сейф, но их даже «Ноблер» не остановил.
- «Ноблер»? – переспросил комиссар. Сирил кивнул и пояснил.
- Да. Особо прочные сейфы. Вскрыть такой обычный медвежатник не сможет. Продолжайте, месье.
- Сейф был буквально разворочен. Словно это не отменная сталь, а желудок пропойца, который выпил пару литров молока и съел полкило соленых огурцов.
- Грубая сила. Они были ограничены во времени, - буркнул инспектор, поднося диктофон к губам.
- Что вы там бормочете, Вилар?
- Ничего, что может вам быть полезным, месье. В доме не было охраны?
- В том и дело, что была. Камеры, мать их, выписанные из Японии. Семь вооруженных рыл, которые ничего не слышали и не видели. Сами с ними поговорите, а то я боюсь их уебать. Жестко и злобно.
- Не стоит. Они мне ничего не скажут. Как и охранники месье Гольденгерша. А вот записи с камер я обязательно изучу.
- Без проблем. Они в операторской. Не подумайте, что я суеверный идиот, инспектор, но такое ощущение, что мой дом ограбили призраки. Они даже в рыцарский доспех отлили!
- Действительно, призраки, - хмыкнул Сирил. – Скажите, месье де Латр, а вы случайно не знали Джефферсона Смита? Также известного как «Смит и Вессон».
- Нет. О таком не слышал. Тоже в доспехи ссыт?
- Были прецеденты. Ладно. Что дальше, месье?
- Ну, как я увидел, что сейф разворочен, так поднял ор и выбил клыки начальнику охраны. Мерзкий уебок, оказывается, спал. Спал, Вилар, слышите?! Меня тут, сука, грабят, а он спит. Младенец ебаный. Эх. Короче, вышел я на улицу, а тут стекло разбито, изгородь повалена и весь газон изрыт так, словно тут всю ночь свиньи еблись. Жарко и, сука, страстно. Флики вон копались, уж простите, комиссар, но вроде ничего не нашли. Ни отпечатков, ни следов, ни даже слюны на полу или капли пота.
- Месье Карантак, я бы хотел изучить рапорты ваших коллег, - незамедлительно попросил Сирил, обратившись к скучающему комиссару.
- Конечно, месье инспектор. Как только мы получим подтверждение из Скотланд-Ярда по поводу вас.
- С этим сложностей не будет, - кивнул Вилар, протягивая комиссару сложенный вдвое листок бумаги с просвечивающейся синей печатью. – Ознакомьтесь, пока я осмотрю дом.
- Прошу, инспектор, - фыркнул де Латр, открывая дверь. – Не стесняйтесь. Найдите этих мудаков. Я не постою за наградой.
- Отрадно слышать, месье, - сверкнул глазами мужчина, проходя в дом.
Внутри тоже был бардак, а еще ощутимо подванивало дерьмом. Сирил первым делом осмотрел дверь на наличие следов взлома. Если не считать чуть поцарапанного замка, все было в порядке. А вот стоящие напротив двери рыцарские доспехи вызывали куда больше вопросов.
На потемневшей и поцарапанной от времени стали отчетливо виднелись странные подтеки. Не иначе та самая моча, о которой говорил хозяин. Рядом с доспехами, сидя на корточках, возился один из людей комиссара, облаченный в стандартный белый халат. Хмыкнув, инспектор прошел дальше, в обширную гостиную. Войдя туда, он еще раз ухмыльнулся и негромко присвистнул.
Больше всего гостиная походила на музей. Маленький и частный, но все-таки музей. На деревянных панелях, которыми были обшиты стены, рядами висели старые картины, а внизу, под ними, располагались небольшие стеклянные стенды. Там, за бронированным стеклом, находились экспонаты, за которые любой музей продаст почку. А то и душу. У южной стены стоял большой дубовый шкаф, заполненный книгами и какими-то рукописями. То, что им пользуются, было понятно по небольшой лесенке, приставленной к шкафу, и продавленному креслу, стоящему рядом. Но Сирила больше заинтересовали экспонаты, бережно укрытые от похотливых рук толстыми бронированными стеклами. Правда, один такой ящик пустовал, и большая часть стекла лежала на влажном ковре. Скорее всего, именно в нем лежали мечи Масамунэ, до того, как их украли.
Сирил, затаив дыхание, остановился рядом с небольшим кинжалом с богато инкрустированной драгоценными камнями рукоятью и ножнами, лежащими рядом. Его внимательные глаза сразу увидели клеймо именитого итальянского оружейника и темные, еле заметные пятна крови на лезвии. Кашлянувший рядом Анри де Латр лишь подтвердил то, что инспектор уже знал.
- Им зарезали Стефано Борджия, Вилар, - усмехнулся здоровяк. – Дорогая штучка.
- Насколько я знаю, она была украдена из археологического музея Неаполя, - холодно ответил Сирил, мельком взглянув на мафиози.
- Увы, но это копия. Хорошая копия, - не моргнув глазом, соврал тот. – Я могу вам показать бумагу комиссии Лувра, говорящую о том, что это копия.
- В этом нет нужды, месье. Уверен, что ваши бумаги в порядке.
- В полном, инспектор. В полном порядке.
- А слева, случайно, не галльский меч Верцингеторига? Копия, конечно же?
- Она самая, инспектор, - улыбнулся де Латр. – Лучше взгляните на картины.
- Вижу. Ван Гог, Рембрандт, Серов. Оригиналы.
- Инспекторы Скотланд-Ярда учатся на знатоков искусства?
- Что вы, месье. Исключительно собственная любознательность. Достойная коллекция. А это, видимо, сейф, где хранились рукописи? – спросил Сирил, кивнув в сторону развороченной груды металла, бывшей когда-то сейфом. Среди железа кое-где поблескивала вода. – Вы пролили воду?
- Нет, - мотнул головой хозяин. – Когда я нашел сейф, то он уже был таким. Может и его обоссали?
- Не исключено, - хмыкнул инспектор, наклоняясь и принюхиваясь. – Если это и моча, то она никак не пахнет.
- Вода?
- Скорее всего. Вы не слышали взрывов или какого-либо шума, так?
- Так.
- Охрана тоже ничего не слышала?
- Нет, инспектор. Они спали, долбоебы! – рыкнул де Латр.
- Хм, - Вилар понюхал воздух и, зажмурившись, чихнул. – Простите.
- Будьте здоровы, инспектор. Нельзя вам болеть. Сначала найдите мои вещи, а потом хоть запаршивейте.
- Ваша забота так приятна.
- Чего темнить, Вилар? Ты – легавый, а я – бандит. Ты и сам прекрасно знаешь, кто я такой. Вот только взять меня за яйца у тебя не получится, - прошептал мафиози, приблизив лицо к невозмутимым глазам Сирила.
- Я здесь по другому делу, Золтан, - улыбнувшись, ответил он. – Ограбление, почти идентичное тому, что произошло неделей назад в Манчестере.
- А что тогда случилось?
- Всему свое время, - протянул Сирил, опускаясь на колени и выуживая из обломков сейфа мокрую карту. Совсем как та, которую он вытащил из нагрудного кармана бандита. – А вот и вторая.
- Что за хуйня, Вилар? – нахмурившись, спросил здоровяк. – Что это за карты?
- Хотелось бы мне знать, Золтан. Но я узнаю, обязательно узнаю, - ответил инспектор, рассматривая новую карту, мокрую от пролитой воды. На ней был изображен худенький человечек с лисьими чертами лица и держащий в правой руке сверкающий камень. И традиционный текст, поясняющий, что это за карта.
Глава седьмая. Физика и идиоты.
- Ты серьезно, Маркус?! Принц воров?
- А что тебя так удивляет? – усмехнулся Маркус, бросая карту на стол и делая победно-показательный глоток вина.
- Многое, блядь, меня удивляет, - пробурчала Лара, считая по пальцам.
- «Нет никого ловчее, чем Принц Воров, укравший легендарный камень Озима. Выкради и ты одну карту у соперника».
- Я в курсе, - фыркнула девушка, продолжая шевелить губами и щурить глаза. – Пиздюк ты, Маркус! Злоебучий коротышка! Чипиздик!
- Лара, Лара.
- Хули «Лара», Маркус? Ты эту карту скинул семь ходов назад. Откуда она, блядь, взялась в твоей колоде снова?
- Что? Быть не может. Тебе, наверное, привиделось, - улыбнулся мужчина и, дождавшись момента, ловко выдернул одну карту из веера подруги. – Ха! «Прекрасная воительница». Посмотрим, как ты теперь нашлешь на меня безумие.
- Иди ты в жопу, чипиздик, - недобро усмехнулась Лара. – С тобой невозможно играть. Не наебешь, не проживешь, да?
- Понятия не имею, о чем ты.
- Ну, ну. Ладно. В любом случае ты победил. Даже если бы «Принц воров» остался лежать в сдаче, где ему, блядь, самое место. Видишь, у меня осталось два лучника и один огненный шар. А у тебя?
- Две катапульты и Ольфар Рыжеволосый.
- Блядь!
- Что снова не так?
- Ты Ольфара скидывал два хода назад. Неужели ты думаешь, что я такая тупая распиздяйка, Маркус?
- Нет, конечно.
- Иди в жопу!
- Лара…
- В жопу иди, чипиздик, пока я тебе не вломила. Шулер, блядь, малолетний. Вечно у тебя карты из самых забавных мест выскакивают.
- Не понимаю о чем ты.
- Все ты понимаешь, гном. Дождешься, что я тебя перегну раком через колено и отхуярю ремнем по сраке.
- Смилуйся, Лара. Это жестоко.
- Нечего из меня идиотину делать, - хмыкнула девушка, собирая карты в небольшую металлическую шкатулку. На секунду она подняла голову, услышав шаги, а затем вновь хмыкнула, увидев, кто направляется к ним. – Думается мне, что сейчас будет веселье получше, чем игра с тобой в «Лес Таалира». Единорог и упрямый азиат собственной, блядь, персоной.
Девушка гордо кивнула, когда из темноты вынырнули два других участника команды. Ди Эй, чья кожа отливала почти синим в сумерках и Мин, сжимающий в пальцах тонкую самокрутку. Маркус дружелюбно поднял в приветствии руку и даже потеснился, дабы гости смогли присесть. Правда сел только Ди Эй, в то время как Мин остался стоять. На губах азиата витала легкая улыбка расслабления. Он был под кайфом, что и озвучила Лара. - Чё как, снежки? – улыбнулся Ди Эй, плюхаясь на лежак возле бассейна.
- В порядке, уголек, - улыбнулся в ответ Маркус.
- И в куда лучшем порядке, чем вы, - закончила за него Лара, кивнув в сторону Мина, выпускающего в воздух остро пахнущий сизый дым. – Нарколыги, блядь.
- Не зверей, детка. Мужчинам надо расслабиться перед делом, - визгливо ответил чернокожий, заставив девушку поморщиться.
- Ну так вздрочни. Всяк получше, чем шмаль.
- А ты мне поможешь? – нагло ухмыльнулся он. Лара хищно улыбнулась и хрустнула кулаками.
- Конечно, черныш.
- Черныш?
- Черныш. Подою тебя так, что ты потом неделю будет кровавой спермой мочиться. Ну так что? Идем в кусты?
- Иди ты, беложопая.
- Белая задница смотрится лучше, чем черная, - елейно пропел Маркус, заставив Ди Эя скривиться, как от пощечины.
- Это почему же?
- Белый, значит, чистый. Черный – грязный. Разве не так?
- Чувак, это расизм.
- Ой, вот только не надо тут заливать про расизм, - фыркнул Маркус, закуривая сигарету. – Любой знает про обидчивость чернокожих. А я считаю, что большинство высказываний верные.
- Например? – набычился бандит. От него пахнуло странной смесью мускуса и злобы. Наверное так пахли все представители черного континента.
- Не стоит приближать ко мне свое лицо, Ди Эй, - поморщился мужчина. – Я выпил дивного вина, а твой дешевый перегар с ароматами Мина не способствует качественной дегустации.
- Ясно, - заржал чернокожий. – Очередной, бля, заучка. Так просвети меня, снежок, что это за высказывания и почему они верные?
- Легко, - улыбнулся Маркус, поудобнее располагаясь на лежаке. – Наверняка ты слышал, как представители европеоидной расы называют вас?
- Кто?
- Белые. Так понятнее?
- Ага. Ну, слышал и чё?
- Доставишь мне удовольствие и расскажешь сам?
- Обезьянами?
- В точку, мой черножгучий друг. Эволюция – забавная штука. Она наградила множество рас исключительными особенностями. Негроидной расе достался уникальный крик, невероятно похожий на рев обезьян.
- Ха-ха! – визгливо рассмеялся Ди Эй, но умолк под ехидным взглядом Лары и Маркуса.
- Звучит, как музыка, - кивнул мужчина. – На дешевом китайском магнитофоне. Прости, Мин. Не хотел тебя обидеть.
- Похуй! – расплылся в улыбке азиат, предпочитая беседе самокрутку.
- Вот и славно. Видишь ли, Ди Эй, когда я посещал зоопарк в Нью-Йорке, то долгое время наблюдал за приматами. К клеткам порой подходили и афроамериканцы, как вы гордо любите себя называть. Представляешь, они умудрялись находить общий язык с теми, кто был по другую сторону барьера. Но смех. Смех был одинаков. Визгливый, пронзительный, как пенопласт по стеклу. До мурашек. Я не говорю, что каждый чернокожий унаследовал эти характерные черты. Есть и отдельные индивиды, но большинство, увы, не ушло далеко от предков.
- Ты чё, меня с обезьяной сравниваешь?
- Даже не думал, - картинно оскорбился Маркус. Лара, стоящая в сторонке, тихо хихикнула. – Просто констатирую очевидный факт.
- Слышь, беложопый! Мой народ достаточно настрадался во времена рабства…
- Не лги, - прошипел Маркус. – Ты и понятия не имеешь, кто командовал Северной или Южной армиями, Ди Эй. Ты понятия не имеешь, как жили твои, как ты выразился, предки. Где ты родился, друг мой?
- Чё?
- Я спрашиваю, где ты родился? В какой стране и в каком городе твоя мать изрыгнула тебя в этот бренный мир?
- Чикаго.
- А твоя мать или отец? Откуда они родом?
- Мать из Бронкса.
- Дальше? Помнишь еще кого-нибудь из своих именитых родственников?
- Не.
- Блеск, Ди Эй. Получается, что ты – типичный американец из гетто, который судит о бедственном положении черного народа по выкрикам чернокожих братьев, которые если и были в Африке, то только в мечтах и влажных снах. Да?
- К чему ты клонишь?
- Вам нравится корчить из себя обиженных, Ди Эй. Вам нравится думать, что все вам должны. А на деле. Что получается на деле?
- Что?
- Ты обычный паразит, который не приносит пользу обществу. Только вред. Зато гордо говоришь, как ты настрадался во времена рабства. Ты нихуя не знаешь, что такое рабство, Ди Эй.
- Маркус, мне не послышалось? – ехидно спросила Лара, прервав дискуссию.
- Нет, милая. Сейчас эмоции возобладали над разумом. Я боюсь, что наш чернокожий друг не поймет моих слов. Поэтому даже самым достойным порой приходится опускаться на дно. Временно, конечно. Потом статус-кво восстанавливается и все идет своим чередом. Ди Эй грабит старушек в подворотнях, а я смакую вино в компании прекрасных женщин.
- Я, бля, не грабил старушек, чувак, - гневно засопел бандит.
- Что и требовалось доказать. Из всей моей речи он запомнил только это.
- Нихуя, снежок. Ты оскорблял моих братьев, нигер. Ты этот, ебучий наци!
- О, славное слово. Нигер. Ты же тоже нигер, Ди Эй? – жестко усмехнулся Маркус, не замечая пышущего яростью чернокожего бандита.
- Слышь, нигер. Только нигер может называть нигера нигером. Понял?
- Ага. Ты меня назвал нигером, стало быть, и я тебя могу называть нигером, да?
- Нет.
- Почему?
- Потому, бля. Это оскорбляет нас.
- Тогда зачем вы себя называете этим оскорбительным словом?
- Это часть нашей культуры, снежок. Тебе не понять.