Виталий Дёмочка
Бывший
Пролог
Это было похоже на приемную комиссию в театральном институте. Виталий никогда не поступал учиться и не знал, как там все происходит в действительности. Но, по его представлениям, которые складывались скорее всего из просмотра старых фильмов, примерно так там все и делалось. Только стол, с сидящими за ним «членами приемной комиссии», был не прямым, а Т-образным. И он не стоял перед их оценивающим взором и не демонстрировал свои способности. Сидя в кресле у стены и перебирая четки, он спокойно отвечал на вопросы сидящих за этим столом продюсеров, которым предложил совместную съемку следующего фильма.
— А кто монтировал ваш первый фильм? — спросил один из них, представившийся Андреем Петровичем.
— Сам монтировал, — ответил Виталий и, предупреждая множество вопросов по этому поводу, сразу пояснил: — Я знаю обо всех косяках и всех затянутостях. Если где-то слеплено так, значит, по-другому там сделать было нельзя из-за плохих записей. А любую затянутость я могу объяснить, если вам это интересно. Это был мой первый фильм, я преследовал им очень много целей, и любой затянутый диалог что-то значил для меня.
— Я понял это в некоторых местах, — кивнул головой другой продюсер, по имени Сергей. — Например, в длинном монологе в кабинете предпринимателя, где вы говорите об отношении общества к бывшим заключенным. Ну, а как вы объясните, к примеру, титры? Они у вас очень долгие.
— Здесь вообще все просто, — ответил Виталий. — Платных профессиональных актеров там было совсем немного. А моих друзей, кто когда-то сидел со мной в лагерях и имел какие-то дела, больше ста человек было. Кто-то не дожил до конца съемок, кто-то в тюрьму попал… Я не мог, чтобы их имена промелькнули незамеченными. Вы не стесняйтесь, задавайте вопросы. Я могу объяснить смысл любого затянутого момента.
— Верю, — кивнул головой Андрей Петрович и, подумав немного, сказал: — Многие говорят, что с вашим участием в фильме получается пропаганда имиджа преступности.
Виталий перестал перебирать четки и пристально посмотрел на Андрея Петровича, который среди этой троицы, вероятно, и был генеральным продюсером. Сергей и Олег больше молчали и были моложе.
— Эти многие, которые так говорят, скорее всего из МВД. Они видят только то, что хотят видеть. Если бы они смотрели фильм не своими ментовскими глазами, а глазами обычных зрителей, то увидели бы, что главный герой фильма постоянно говорит своим собратьям на простом и доступном всем языке, что пора завязывать с криминалом и переходить на легал. Причем говорит это с экрана не какой-нибудь обычный актер, которого никто всерьез не воспринимает, потому что все его знают и знают, что он нанят за деньги. А говорит это человек, который сам прошел через все перипетии бандитской жизни. И говорит это своими словами, а не по написанному кем-то сценарию.
— Да, мы знаем о вашем прошлом. О вашем участии в кровавых бандитских разборках и судимостях за них. Но ведь для искусства этого мало, — высказал свое мнение тот, который назвался просто Олегом. Потом он нажал на кнопку селектора и сказал, наклонившись к телефону: «Андрей, зайди, пожалуйста, к Андрею Петровичу».
— Да-да, Олег у нас режиссер, он смотрит на вещи творчески. На сцене, действительно, нужно уметь работать мимикой, телом и без слов выразить то, что хочешь сказать. Вашего криминального опыта для этого мало. Вот, посмотрите, как умеют работать профессиональные актеры: — Андрюш, изобразите что-нибудь.
Актер был из молодых, но уже достаточно известный. Особенно после популярного бандитского фильма, где он сыграл одну из главных ролей. Ловко поймав пистолет, он пафосно передернул затвор и, сделав гневное лицо, двинулся к Андрею Петровичу.
— Вы че, сявки, ранцы попутали что ли?!! — рычал он грозным голосом. — Забыли, как под шконарями спали на пересылке?!! Гриву задрали, да?!!
По мере приближения его к столу, он распалялся и уже начинал кричать. Лицо его покраснело и глаза горели огнем. Подойдя к столу, он перегнулся через него и, наставив ствол пистолета на Андрея Петровича, продолжал, уже крича ему прямо в лицо:
— Вслед за Пузырем захотел, да?!! Щас отправлю на хрен!!! Ну-ка падай на пол!!! На пол, сука, я сказал!!!
Он махал пистолетом перед лицом продюсера и даже замахнулся на него. Но Андрей Петрович не шевелился и, глядя на зверское лицо актера восхищенными глазами, медленно поднял руки и стал хлопать.
— Браво! Браво, Андрей! — проговорил он. Затем, повернув голову к Виталию и перестав хлопать, спросил:
— Сможете так сыграть? Сможете ли вы произвести на зрителей такое впечатление?
Виталий посмотрел на актера. Сыграл тот действительно здорово, и он даже сам поверил бы в реальность, если бы не видел, как в последнем фильме тот играл милиционера и пел совсем другую песню. Он перевел взгляд на Андрея Петровича, в вопросе которого звучало не только сомнение, но даже усмешка, и утвердительно кивнул головой.
— Сможете? — удивленно переспросил Андрей Петрович. — Попробуйте сымпровизировать что-нибудь. Или у вас так, без подготовки, не получится?
В последнем вопросе продюсера опять была насмешка, и Виталий с укоризной посмотрел на сидящего у двери Репу, который познакомил его с этой «приемной комиссией». Репа виновато развел руки в стороны.
— Получится, — спокойно ответил Виталий и поднялся с кресла. — Зачем мне подготовка?
Андрей Петрович взял у актера пистолет и жестом предложил его Виталию, который с серьезным лицом медленно шел к нему.
— Что? Клоуна во мне увидели, да? Хотите, чтобы я тут скакал перед вами? — в своей обычной манере медленно и спокойно говорил Виталий, но голос его звучал угрожающе. Он переводил свой ледяной взгляд с одного на другого. — Вы кем тут себя возомнили?
Андрей Петрович опустил пистолет на стол и испуганно смотрел на приближающегося к нему Виталия, подумав, что с предложением к этому человеку сыграть перед ними, он перегнул палку. Остальные тоже застыли и не знали, что делать и чего ожидать от новоявленного режиссера, продюсера и актера, который еще не так давно стрелял в людей лишь за одно неправильно сказанное в его адрес слово.
— Виталь, ты че? — поднялся со своего места Репа, почуяв неладное, и сделал шаг, чтобы остановить друга.
— Ну-ка сорвись отсюда, пока я тебе башку не снес, — проговорил Виталий, посмотрев на него стеклянным взглядом, и Репа замер в нерешительности.
— Так, что, хозяевами себя почувствовали? — опять повернулся к продюсерам Виталий и, взяв графин, замахнулся им.
Все вскочили со своих мест и кинулись в стороны. Андрей Петрович упал под стол, его очки упали и отлетели в сторону. Актер Андрей отскочил в дальний угол вместе с режиссером, а Сергей оббежал стол, закрывая голову руками, и, испуганно оглядываясь, встал у двери.
— Ну как вам впечатление? — спокойно спросил Виталий, аккуратно ставя графин на стол.
Репа, поняв, что это была игра, заулыбался. Но Андрей Петрович и остальные еще не пришли в себя и смотрели на него широко открытыми от испуга глазами.
— Какие бы они не были знаменитые, они просто актеры. А мы — настоящие и сможем показать на экране настоящую жизнь, — говорил Виталий, смотря на Андрея Петровича, одевающего очки дрожащими руками. — Я вижу, теперь вы поняли разницу между мифами, — он кивнул в сторону актера и опять посмотрел на продюсера, — и реальностью? Так что подумайте на досуге, мы могли бы снять такое кино вместе. С вами или без вас, я все равно сделаю это.
Виталий развернулся и пошел к выходу, но, открыв дверь, обернулся и промолвил:
— «Спеца» смотрят уже по всему миру. Причем это был просто любительский фильм. Я снял его любительской камерой и смонтировал у себя дома на компьютере. Скоро я покажу вам настоящее кино, — уверенно сказал он и вышел из кабинета.
Репа посмотрел на еще неоправившихся от испуга людей и направился следом. Когда они вышли из офиса продюсеров, Репа с восхищением произнес:
— Ну ты даешь! Я, бля буду, думал ты посерьезке. Теперь они точно с Иванычем разговаривать больше не будут.
— Иваныч, это кто? — спросил Виталий.
— Ну, коммерс бывший, который меня на них вывел. Так че, думаешь, не дали бы «бабки»?
— Конечно, нет. Ты бы дал два «лимона» человеку с четырьмя судимостями? Все, больше ни с кем не разговаривай на эту тему. Зарекался же, бля, не ходить больше ни к кому, — Бандера сплюнул от досады. — Тебя послушал…
— Да ладно тебе. Был же шанс, что его упускать было? Так чё теперь делать будем?
— Фирму твою продадим, — сказал Виталий с серьезным видом.
Он стоял на крыше черного «Ленд Крузера» и тянул правую руку к небу, как будто пытаясь достать там что-то. Глянув на дисплей сотового телефона, зажатого в этой руке, увидел всю ту же удручающую надпись: «Нет сети». Обреченно вздохнув и сунув телефон в карман спортивной куртки, он спрыгнул на дорогу, если ее можно было так назвать, и стал смотреть на спущенное колесо джипа. Надо же было проколоть колесо в такой глуши, где не то что телефон не берет, но даже машины не ездят. Да еще и домкрат оказался нерабочим, покупая машину, год назад, не удосужился его проверить. А продавцы и здесь делают свои деньги, пользуясь тем, что домкраты никто не проверяет, меняют их на старые, а новые потом продают отдельно.
Он еще раз с тоской в глазах посмотрел по сторонам: лес во всей округе был сплошь молодняк, забраться на такие деревья выше высоты «Ленд Крузера» не реально, а идти пешком, бросив машину, не хотелось.
Если по закону подлости даже домкрат оказался нерабочим, то когда уйдешь, там, где люди проезжают раз в неделю, точно кто-нибудь появится, и ему точно захочется разобрать дорогой автомобиль на запчасти. Пушкинский полигон, на который он ехал договориться о бане и стрельбище для друзей, был километрах в пяти. За время, пока туда доберешься и вернешься назад, даже если обратно и на машине, «охотники», из расположенной километрах в десяти деревни Яконовка, успеют снять двигатель и сдать на металлолом. Доехать же до полигона на спущенном колесе тоже не получится, дорога местами так размыта, что увязнешь, и будет еще хуже.
Пройдя немного вперед, он еще раз посмотрел по сторонам, надеясь найти высокое толстое дерево. Вглядываясь в листву деревьев, вдруг увидел смотрящие прямо на него тигриные глаза и замер. По коже пробежали «мурашки», не хватало еще погибнуть здесь, в пасти зверя, прекрасное дополнение к свалившимся на него неприятностям. До машины не добежать. Выглядывавшая из листвы здоровенная голова уссурийского тигра, являвшегося одним из самых крупных хищников в мире, явно что-то замышляла. Уши были прижаты, и лопатки торчали выше прижатой головы. Проще говоря, даже не профессионалу, было понятно, что тигр готовится к прыжку на стоявшего на дороге человека.
А человек, в «стеклянных» глазах которого невозможно было увидеть страх, охвативший его, стоял и смотрел прямо в глаза зверя, нащупывая за спиной рукоять старого, но надежного и невероятно убойного маузера. Это оружие гражданской войны — пистолет, который спокойно может соперничать с винтовкой, он всегда брал с собой, когда собирался проехать через лес. Отцовские гены охотника брали свое, вдруг чего попадется. Бывало, если повезет и не только зайца домой привозил. Но в этот раз ему не повезло, попался тигр…
Премьера состоялась. После показа все собрались по этому поводу на стоянке, откуда намечался совместный выезд на природу, и поздравляли друг друга. Банин, не любитель банальных ресторанов, решил отметить это знаменательное в своей жизни событие с друзьями в тайге, так как на море ехать погода не позволяла. Все ждали виновников торжества и обсуждали состоявшуюся премьеру первой серии «Спеца».
— А почему вы так рано поставили фильм в программу? В воскресенье, да еще и в 10 утра, все еще спят после субботы! — недоумевали гости, большинство из которых принимали участие в съемках.
— Да это Виталя все придумал. Это такой бизнестрюк, — пояснил Толстый. — Ставишь фильм в самое неудобное время, в итоге — его мало кто видит, но все слышат о нем, и на носителях раскупать будут лучше.
— Вот, продуманный! — удивились гости.
— Ну-у, — подтвердил Толстый, — вот увидите, сейчас об этом пресса раструбит повсюду, и этот трюк центральные каналы подхватят. Покажут пару серий какого-нибудь нормального фильма в рейтинговое время для затравки…
— Это называется прам-тайм, — поправил его оператор телекомпании, помогавший снимать фильм.
— Ну, я таких умных слов еще не знаю, — улыбнулся ему Толстый и продолжил: — А потом задвинут его в неудобное время и выпустят фильм на DWD или кассетах. Бизнес есть бизнес. Нам же тоже надо вложенные деньги вернуть.
— А мы что, тоже покупать будем? Мы же тоже ходим смотреть, — высказал свою мысль один их гостей, участник массовки.
— Да все нормально, — успокоил Толстый, — как диски выпустим, вам подарочные экземпляры обеспечены.
В это время в ворота стоянки въехал черный «Чайзер» со Стариком за рулем, он привез жену Бандеры.
— А Виталя где? — спросили у вышедшей Ирины.
— Не знаю, — удивилась она, — он что, не здесь, что ли?
Все недоуменно переглянулись. Главный виновник отмечавшегося сегодня события отсутствовал и получалось, что никто не знал, где он, даже его жена.
— Ты когда его видела? — спросила у Ирины супруга Толстого.
— Вчера, — уже обеспокоенно ответила Ирина, — он на полигон уехал договариваться, чтобы на их базе расположиться.
— И что, больше не было его? — округлил глаза Толстый.
— Не-ет, — привыкшая к исчезновениям мужа, Ирина теперь тоже округлила глаза и непонимающе смотрела по сторонам.
— Надо на полигон позвонить Лаптю, какой там номер? — спросил Рустам, доставая телефон.
— Там связь военная. В штаб, что ли, ехать? — Толстый уже заподозрил что-то неладное, в такой день Бандера сам пропасть не мог.
— Может, он на полигоне остался? Может, там что случилось? — высказал предположение Старик.
Все молча переглянулись. Старик, Толстый и Скороход, не сговариваясь, быстро залезли в «Челленджер», и джип, взвизгнув резиной на развороте, вылетел со стоянки.
Все остались стоять с озадаченными лицами, молча глядя вслед удаляющейся машине. Никто не спрашивал, куда поехали парни, это было и так понятно.
Сидя у себя дома на диване, Ирина Пивоварова смотрела в экран телевизора, совершенно не видя, что он показывает, и ничего не слыша. Прошел уже час, как закончилась первая серия. Олег уже, поматерившись немного после просмотра, уехал, а она так и сидела перед телевизором, не замечая ничего вокруг и думая о своем любимом, так жестоко ее предавшем.
Не услышала она и как хлопнула входная дверь, которую она не закрыла на ключ, как обычно, после ухода мужа. Зашла соседка — лучшая подруга, с которой они дружили с самого детства. Увидев Ирину, сидящую неподвижно перед телевизором, который был настроен на тот самый канал, по которому прошел фильм, она все поняла. Она знала обо всем, что было в жизни ее подруги, Ирина никогда от нее ничего не скрывала.
— Смотрела? — спросила она, присаживаясь рядом с Ириной на диван.
От неожиданности та вздрогнула и широко раскрытыми глазами уставилась на подругу. Придя в себя, она прошла в прихожую и заперла входную дверь.
— Смотрела, — с грустью сказала Ирина, вернувшись в комнату и подойдя к окну, за которым так часто стоял ее любимый. Иногда они молча смотрели друг на друга, когда муж сидел за компьютером в соседней комнате, и они не могли говорить по телефону. Именно здесь ей стало когда-то казаться, что они понимают друг друга без слов. Теперь все это было в прошлом, но в таком, которое невозможно было забыть, как бы она этого не хотела.
— Все еще любишь его? — угадывая ее мысли, спросила соседка, которая всегда сочувствовала и морально поддерживала подругу.