К половине седьмого все было готово. Стол накрыт, камера подготовлена, свет притушен. Даша нервно мерила шагами коридор между входной дверью и кухней, поглядывая то на часы, то на телефон. Она была уверена, что перед тем как прийти, Валикбеев все же позвонит. Но время шло, звонка не было, и оставалось предполагать, что позвонит он сразу в дверь. Поэтому когда звонок все же прозвучал, Даша по инерции бросилась к двери, но, уже взявшись за ключи, сообразила — звонит телефон.
— Алло? — Голос ее чуть дрожал, выдавая нетерпение.
— Добрый день, Даша, Ираклий говорит...
Мог бы и не представляться, этот характерный акцент узнаешь сразу.
— Да, слушаю. — Она старалась говорить кокетливо.
— Дашенька, я хотел извиниться, у меня сегодня никак не получается. Вы не против перенести наше маленькое приключение на субботу?
По высоко зачесанному затылку словно обухом двинули.
— Как на субботу? — едва сумела она вымолвить. — Но... в субботу уже Юля будет дома...
— И что? — пророкотал Валикбеев. — Думаете, она вас не отпустит?
— Нет, но... —- Даша окончательно перестала что-либо понимать. — Я думала, вы зайдете... Я и стол уже накрыла.
— Ох, как жаль! — В голосе звучало вполне искреннее сожаление. — Я бесконечно виноват перед вами и обещаю при первой же возможности исправиться. Ну простите меня! — Да, да, конечно... — От растерянности Даша не знала, что и говорить. — Но, может быть, все-таки получится? Может, мы договоримся на более позднее время?
— Дело в том, что я не знаю, когда закончу... — Валикбеев то ли вправду колебался, то ли делал вид. — Разве что вы согласитесь подъехать к моему институту, здесь неподалеку есть пара симпатичных кафе.
Ни о каких кафе не могло быть и речи, если только она не решится взять рыб с собой.
— Я не могу оставить дом. Юлиного сына на вечер забрала бабушка, но она должна позвонить. Может быть, все-таки вы сюда?
— Нет, Дашенька, простите, но я не смогу. — Ей показалось или в его голосе действительно звучала ирония? — Давайте я лучше позвоню вам в субботу.
— Буду ждать... — пробормотала Даша и, повесив трубку, мрачно добавила: — Если, конечно, доживу. В субботу мой скальп будет выставлен перед входом в подъезд.
Скинув туфли, она забралась с ногами в кресло и обхватила плечи руками. Так много было поставлено на этот вечер... Что же делать дальше?
«Stranger in the night...» — задумчиво пел Синатра, и его бархатный голос неспешно ложился на августовский полумрак, легко покачиваясь в пламени свечей. «Stranger in the night...» — вторила ему рыжеволосая женщина с таким унынием, что будь великолепный Фрэнк жив, непременно удавил бы ее своими собственными руками.
Песня закончилась, и в доме воцарилась тишина. Даша продолжала обкусывать ногти и отрешенным взглядом следить за рыбами. Те чувствовали себя прекрасно, помирать не собирались, а вовсе даже наоборот — тыкались в стекло губастыми мордами в надежде получить что-нибудь вкусненькое. «Да что же это такое, — подумала Даша, — из-за каких-то скользких безмозглых тварей у меня вся жизнь наперекосяк? Мало того что приходится унижаться, навязывая себя малознакомым мужчинам, так они еще и не приходят!»
Ситуация и впрямь складывалась неважнецкая: Юлькин запрет она нарушила, а результата никакого не получила. И значит, послезавтра ее поджидает геенна огненная. Паэгле молчать не станет, она ее живьем съест. Правда, был выход — собрать вещи и прямиком в аэропорт, но это значило признать свое поражение, причем не только перед заносчивой одноклассницей, но и перед Полетаевым. А последний в отличие от Юльки, с которой она, может быть, больше никогда в жизни не встретится, будет припоминать ей этот проигрыш до самой смерти. Кроме всего прочего, просто так сдаваться она не привыкла. Что же делать? Ну не силком же их всех сюда тащить...
Неожиданно Даша выпрямилась. А зачем их сюда тащить? Если гора не идет к Магомету, то Магомет вполне может навестить гору и сам. Она посмотрела на часы. Начало восьмого, время детское, если поспешить, можно еще многое успеть.
Скинув на ходу платье и вытащив из рыжих кудрей шпильки, Даша поспешила облечься в свою привычную одежду.
2
То, что центр Москвы изобилует темными подворотнями, секретом никогда не было, но чтобы совсем рядом с Большим театром — и такие катакомбы...
Словно в детстве, в замечательной игре казаки-разбойники, Даша азартно следовала за стрелками с надписью «Зоомагазин», ловко перепрыгивая через лужицы от капающих сверху кондиционеров, миновала стихийные помойки и кучку лениво покуривающих поваров, белые накрахмаленные курточки которых странно контрастировали с серой облупившейся краской рассыпающихся стен.
Постепенно надписи уводили в такие каменные дебри, что Даша начала всерьез опасаться встретить за очередным поворотом Гиляровского. Наконец, не без труда и упорства, добралась она до последней стрелки, упирающейся в решетку. Решетка была приоткрыта, за ней начинались ступени, ведущие не иначе как в преисподнюю. Первую ступень едва освещали остатки дневного света, но остальные терялись в сыроватом мраке. Еще раз взвесив все за и против, Даша решилась и, осторожно переступив через порожек, шагнула на продавленный от времени камень.
«Если это лучший зоомагазин в Москве, то что же делается в остальных?» — раздраженно думала она, кончиками пальцев придерживаясь за шероховатую стену. С каждым шагом становилось все темнее, к запаху ближайшей помойки добавлялся отчетливый запах сухих кормов, идущий снизу, из подвала. Вместе с темнотой и сыростью это производило гнетущее впечатление. Последняя ступенька упиралась в глухую стену. Не веря своим глазам, Даша принялась осторожно ощупывать стену и оказалась права — стена на самом деле была дверью, но выглядела так, словно ее выпилили из цельного куска металла. Даша попыталась нащупать ручку, но ничего иного, кроме разболтанного звонка, на двери не было. Нажав на кнопку раза два, она прислушалась. Тишина. Ни звука самого звонка, ни голосов, ни шагов — ничего. «Неужели уже закрылись?» В каком-то остервенении она принялась колошматить по двери руками, ногами, но удары глухо вязли в металле и шума производили не больше, чем падающие на снег апельсины. Отбив конечности и выбившись из сил, Даша уже решила было выбираться из подвала, как за дверью что-то щелкнуло, и в проеме показалось испуганное лицо совсем еще юного паренька.
— Вы кто? — спросил паренек, придерживая дверь.
— Я посетитель, — холодно произнесла Даша.
— А почему не с главного входа? — поинтересовался юноша, все еще не отпуская ручку.
— А... Я по стрелкам шла. — Впервые промелькнула мысль, что и в самом деле ни в один магазин не может быть такого странного входа. — Вот, у вас же стрелки нарисованы... — Она потыкала пальцем наверх, в сторону решетки.
— Так это для поставщиков. Для тех, кто товар привозит. — В ломающемся голосе звучало явное осуждение. — Идите теперь обратно и...
— Вы что, погоните меня обратно через все эти помойки?
Возмущенная Даша попыталась потянуть дверь на себя, но паренек, невзирая на субтильность, держался крепко.
— Такой порядок, все посетители — через главный вход.
— Ноя ведь уже пришла!
— Пройдите еще раз.
— Я к Истомину.
Имя директора магазина произвело магический эффект. Дверь распахнулась.
— А чего сразу не сказали? Проходите, сейчас позову...
3
Решив действовать стремительно, Даша выбрала очередную жертву без особых колебаний — Истомин, директор зоомагазина. Во-первых, по словам Юльки, он был красив, во-вторых, не надо было особо размышлять над предлогом для визита: раз он хотел приобрести Юлькиных рыб, то именно ему и следует их предложить, в-третьих, если рыб отравил именно Истомин, он не сможет не отреагировать на сообщение о том, что они все живы и невредимы. А большего ей и не надо, остальное она клещами вытащит.
— Это вы меня спрашивали?
За прилавком возник высокий молодой человек. Сухощавый, даже несколько худой, он был дьявольски привлекателен. Каштановые вьющиеся волосы, длинные, на прямой пробор. Тонкое умное лицо артиста и вдохновенный взгляд пронзительно голубых глаз. Истомин стоял, опираясь руками о прилавок. Высоко закатанные рукава свободного свитера открывали сильные руки с красивыми кистями. В этих руках почти девическое изящество сочеталось с крепкой мужской уверенностью. В таких руках легко представить женщину, скрипку, бокал дорогого вина…
Даша невольно задержала взгляд на тонких сильных пальцах.
— Вы случайно не музыкант? — отчего-то спросила она.
Подернутые легкой поволокой глаза глянули с интересом. Даша моментально смешалась.
— А вы ищете музыкантов? — Легкая улыбка тронула чувственные губы.
— Я ищу человека, который смог бы заплатить за симпатичную рыбку, ну, скажем... долларов пятьсот, шестьсот.
— Вы разводите рыб? — Истомин едва заметно переменил позу и невольно оглянулся в сторону распахнутой двери в конце прилавка.
— Я — нет. — Даша тоже посмотрела на дверь. — Зато знаю, где их можно взять.
— Я тоже. — Артем продолжал улыбаться, но на его лице появилась озабоченность. — И что?
— А то, что я могу их продать.
— Продать? Хм, продать... — Он смешно поиграл бровями. — Это хорошо. И как же зовут ваших прелестниц?
Даша полезла в сумочку.
— Признаться, я не слишком сильна в точных латинских названиях, — она достала несколько фотографий, сделанных на «Полароиде», — но у меня есть несколько чудных снимочков. — Выложив на стол фотографии, она попыталась поймать его взгляд. — Ну как?
Ярко-голубые глаза сузились, блеснули остро, как у хищника. Быстрым, почти неуловимым движением Истомин сгреб снимки и кивнул в сторону маленькой двери.
— Не хотите кофе?
— Кофе — нет, но вот если чай...
— Все, что пожелаете.
Они зашли в небольшой кабинет. В углу большой строительной пирамидой лежали пакеты с грунтом и какие-то коробки, судя по картинкам, в них находились части аквариумного оборудования.
— Извините, только сегодня привезли, еще не успели принять. Присаживайтесь.
Даша села и достала из сумки сигареты.
— Можно?
— Да-да, пожалуйста. Нина, — окликнул Истомин промелькнувшую в дверях девушку, — принеси пепельницу и два чая. Вам с сахаром?
— Если можно.
— Отчего же нельзя...
Отдав распоряжение, Артем широко расставил локти на столе и сплел свои чудесные скрипичные пальцы.
Даше стоило немалых усилий сосредоточиться на чем-то другом.
— У вас здесь мило... — Она вежливо оглядела довольно скромную комнату.
— Простите, а кем вы приходитесь госпоже Паэгле? — Вопрос прозвучал как бы между прочим. — Если не секрет, конечно.
Даша вздрогнула. Директор зоомагазина застал ее врасплох. И хотя Юлька особо предупреждала, что Истомин все просчитывает на два хода вперед, — это было слишком.
— А почему вы решили, что мы должны быть знакомы? — Она изначально не собиралась скрывать, чьих именно рыб намерена предложить, но ситуация все же требовала разъяснения.
— Да рыбки уж больно знакомы, — усмехнулся Артем.
Даша недоверчиво посмотрела на фотографии. Рыбы как рыбы.
— Вы хотите сказать, что помните всех их... в морду?
— Если бы не помнил, не имел бы магазин с таким оборотом.
— Я вам не верю.
— Дело ваше.
Они помолчали.
— Хорошо. — Решив сменить тактику, Даша откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу: — Давайте так: вы мне честно рассказываете, почему думаете, что это рыбы Паэгле, а я, в свою очередь, честно отвечу на все ваши вопросы.
Истомин снисходительно улыбнулся.
— Я не думаю, я знаю это наверняка. — Повернув фотографии к Даше, он постучал по ним пальцем: — Дело в том, что этот аквариум оформлял лично я. Согласитесь, трудно не узнать собственную работу. Итак, что конкретно вы хотите мне предложить?
— Я Юлина домработница. — Выигрывая время, Даша прикурила сигарету и глубоко затянулась.
— Вы?! — Пожалуй, Истомин среагировал на ее сообщение еще более эмоционально, чем Валикбеев. — Вы... уверены в этом?
— А как вы думаете? — Даша выдохнула к потолку густую струю.
Изогнув губы, Артем изобразил скепсис:
— Странно, неделю назад я был у госпожи Паэгле в гостях и что-то вас там не заметил.
Даша пожала плечами:
— Я только приступила к работе. Третий день как, — и стремительно задала встречный вопрос: — А почему вас это удивляет? Если вы были вхожи в этот дом, то не могли не заметить размеров хозяйства. Удивительно, что она раньше не наняла себе помощницу.
— Я не был, как вы выражаетесь, вхож в дом Паэгле, — медленно ответил Истомин, при этом выражение его лица стало более чем озадаченным. — Заходил от силы два раза...
— Мне кажется, достаточно и пяти минут.
— Да, но...
— Что — но?
— Нет, ничего. Просто я хорошо знаю Юлин характер и удивлен, что она так быстро... нашла себе помощницу.
Возможно, это была всего лишь фраза, но, возможно, здесь крылась ловушка.
— Признаться, я не знаю, сколько и кого Юля искала, но когда я, — слово «я» она намеренно выделила, — ей позвонила и предложила свои услуги...
— Она сразу же согласилась взять вас на работу. — За ироничными нотками по-прежнему слышалось недоверие.
Даша сделала вид, что не понимает, в чем причина иронии.
— А что в этом странного? Мы с Юлей давние знакомые...
Невзрачная девушка, бесшумно проскользнув мимо Даши, поставила на стол две чашки, пепельницу, вазочку с печеньем и преданно взглянула на хозяина:
— Что-нибудь еще, Артем?
— Нет, спасибо, Ниночка. — Дождавшись, пока девушка выйдет, хозяин зоомагазина взял чашку и как бы между прочим бросил: — Подумать только, госпожа Паэгле имеет подруг! Кто бы сказал — не поверил.
— Ну, подруги — это громко сказано. — Даша сосредоточено разглядывала светящийся кончик сигареты. — Просто когда-то учились в одном классе. И она всегда меня закладывала. Нет, сейчас, с высоты прожитых лет, понимаешь, что в этом был определенный резон, но тогда... — Она вздохнула. — Тогда мне казалось это ужасно неправильным.
— И вы решили отомстить за детские обиды?
Даша подняла голову. Большие умные глаза завораживали.
— А с чего вы решили, что речь идет о мести?
Истомин кивнул на фотографии.
— Я очень сомневаюсь, что с подобным коммерческим предложением вас прислала сама госпожа Паэгле.
Даша хмыкнула и стряхнула пепел:
— Вы удивительно прозорливы. Нет, она меня не присылала. Больше того, Юли сейчас нет в Москве. Именно поэтому я здесь. Я в курсе, что вы хотели купить ее рыб. Она несколько раз хвасталась.
Даша знала, что самое больное место у мужчин — это самолюбие, нажав посильнее на нужную точку, можно спровоцировать самые неожиданные последствия. Однако владелец рыбного магазина не стал впадать в амбиции или в раздражение, он лишь вежливо приподнял брови:
— Простите, а вы не боитесь последствий?
— Нет, не боюсь. — Что еще она могла сказать! — Я не из пугливых, а кроме того... — Она вздохнула. — Кроме того, у меня ситуация почти как в одном старом анекдоте.
— Каком именно?
— О том, как милиционер устроился на работу, а за зарплатой не приходил.
— От слова «искушать» само искусство. — Даша приняла вызов. Более того, она была бы совсем не против, если Истомин повел бы себя так же, как давеча Валикбеев. Директор магазина нравился ей гораздо больше. — Так вы купите рыбок или нет?
— Значит, вы готовы их для меня украсть? — Голос по-прежнему звучал насмешливо.
Даша с трудом удержалась от крепкого выражения: до этого еще никто не обвинял ее в воровстве. Особенно мужчины, с которыми она была не прочь сходить на свидание.
— «Украсть» — нехорошее слово, — сдержанно ответила она. — Скажем так, найти новорожденным малькам новый заботливый дом.
Это была авантюра чистой воды, никаких мальков не было, но сейчас Дашу больше интересовала реакция собеседника, нежели то, как потом она будет объяснять отсутствие товара. Расчет простой: если рыб отравил Истомин, он должен знать, что никаких мальков не существует, и как-то отреагировать на ее предложение.