– Я и не собираюсь. Для суда доказательств вашей вины действительно маловато. Но, уверен, вашего брата мой рассказ очень заинтересует.
– У меня нет этих бриллиантов, – Этель пристально смотрела Холмсу в глаза. Теперь она навалилась грудью на стол и нервно сжимала кулаки. – Никогда их не было. Их украл Ялов. Понимаете, я не знаю, где бриллианты! Мне самой очень хотелось бы узнать, куда они пропали.
– Вот это действительно правда. Вы не знаете, где бриллианты. Именно поэтому спустя пятнадцать лет вы достали письмо Петра Ялова и сделали все, чтобы привлечь мое внимание к давно закрытому делу. Вы хотели, чтобы я – Холмс – послужил слепой марионеткой в ваших руках и нашел для вас бриллианты вашего брата.
– Так вы знаете, где они? Брат убьет меня, если я их не верну! – Казалось, напряжение доведет Этель до нервного срыва.
– Коробку с бриллиантами забрал Петр Ялов. Вы сами его об этом попросили.
– Но куда он их дел? Когда он появился на почте, у него в руках ничего не было, кроме почтальонской сумки. Петра задержали на моих глазах. И обыскали. Бриллиантов в сумке не оказалось.
– Почему вы не спросили его, где бриллианты?
– В это время оперативники проводили обыск у меня в отделении. Ялов был у них под наблюдением. Улучив минуту, он сказал мне, что охранники ничего ему не передавали. Он ничего не знает. И тут же сунул мне в руки послание для вас, сказав, что ему потребуется ваша помощь. Естественно, письмо я не отправила. Зачем мне в этом деле знаменитый сыщик? А через три дня на мой адрес пришла коробка. Та самая коробка конфет, которую Ялов должен был мне передать от охранников. Только в коробке оказались не бриллианты, а обыкновенные шоколадные конфеты. Я была готова задушить Ялова собственными руками, но к тому моменту он уже был под арестом.
– А почему вы были уверены, что конфеты отправил Ялов?
– Понимаете, это был мой план: спрятать бриллианты в коробку из-под конфет «Бриллиантовые грезы». Именно «Бриллиантовые грезы». В канун женского праздника коробка конфет не привлекла бы ничьего внимания. Петр должен был принести ее на почту, а я бы отправила коробку на свой адрес с указанием даты доставки через несколько месяцев. Чтобы переждать, когда уляжется весь этот ажиотаж вокруг свидетелей и подозреваемых. Видимо, Петр как-то узнал о моем плане и бриллиантах. И вместо бриллиантов прислал мне конфеты. Мерзавец!
– Согласен. – Холмс с пониманием покачал головой. – И еще вопрос: почему именно сейчас вы решили отправить мне письмо Петра?
– Брат со дня на день выходит на свободу. Он требует назад свои камни!
– Я так и думал. – Холмс поднялся со стула и направился к двери, давая понять, что разговор окончен.
– Холмс, скажите, вы знаете, где они? – Этель выглядела раздавленной, ее аккуратные локоны растрепались и теперь торчали в разные стороны.
– Знаю, – в ответ коротко бросил Холмс. Уже в дверях он обернулся. – Как и то, что эти бриллианты никто больше не увидит. Еще должен огорчить вас – объяснения с братом вам не избежать.
Этель молча закрыла лицо руками.
После встречи с Этель Ватсон пришел в себя, только когда они с Холмсом заказали по чашке кофе в кафе на канале Грибоедова.
– Шерлок, ты должен мне все объяснить. – Ватсон принял из рук подошедшего официанта чашку, кивком поблагодарил и снова обратился к Холмсу: – Про ограбление и роль Этель я все понял. Я понял, что бриллианты взял Петр. И все же, Шерлок, я абсолютно ничего не понимаю. Куда он их дел?
– Дорогой друг, подожди еще немного, – ответил Холмс, медленно помешивая сахар в своей чашке. – До ночи. Сегодня в доме Марины мы устроим засаду на призрака.
Холмсу с Ватсоном было не впервой устраивать ночную засаду. И все же каждая такая бессонная ночь доводила обоих до нервного напряжения.
Шел второй час ночи. Друзья, соприкасаясь плечами, неподвижно сидели на диване в гостиной Марины.
У Ватсона затекли спина и плечи, но больше его беспокоил другой вопрос.
– Шерлок, – прошептал он на ухо другу, – Марина не говорила тебе, куда она переезжает?
– Кто тебе сказал, Джон, что Марина собирается куда-то переезжать?
– Как же? А это что? Оглянись. Вокруг груды упакованных коробок. Шторы сняты. Во дворе контейнер для переезда. Его-то ты не мог не заметить.
– Тихо, Ватсон, – резко оборвал друга Холмс.
Было слышно, как в замке повернулся ключ. Едва скрипнув, входная дверь отворилась, и в дом вошел мужчина в черном. Он огляделся. Похлопал ладонью по ближайшей к нему коробке и направился к лестнице на второй этаж. В ту же секунду Холмс включил фонарик и направил луч света в лицо незнакомца.
– Смотри-ка, Джон! Петр Ялов. Его призрак вполне материален и не испарился в лучах света.
Петр попятился назад к выходу, зацепился за ножку стоящего на пути табурета, не удержался на ногах и упал бы навзничь, если бы не схватился рукой за его сиденье. Приземлился Петр на колени.
– Кто вы? Что вы здесь делаете? – воскликнул Петр, прикрывая свободной рукой глаза от направленного ему в лицо слепящего света и одновременно пытаясь разглядеть незнакомых людей.
– Глядя на вас, я бы представился дедушкой Константином Макарычем, но дело слишком невеселое, чтобы шутки шутить, – ответил Холмс со всей серьезностью.
Ватсон же прыснул со смеху. Только вчера они с Холмсом прочитали чеховского «Ваньку» и сейчас стоящий на коленях и опирающийся на табурет Петр напоминал Ватсону Ваньку Жукова с его письмом на деревню дедушке.
– Вы писали мне. В Лондон. Помните? Пятнадцать лет назад. – Холмс обошел Петра, внимательно разглядывая его сверху.
Петр немного пришел в себя, поднялся на ноги и присел на табурет.
– Что вам от меня надо? Где Марина?
– Нам от вас – ничего. А вот Василию Паткину, думаю, даже вашей жизни будет мало.
– Бриллиантов у меня нет. Куда они пропали, я не знаю.
– О бриллиантах – позже. Для начала поговорим о письмах. – Холмс щелкнул выключателем, и яркий свет залил всю комнату.
– Да, Шерлок! – оживился Ватсон. – Ты с самого начала твердил, что дело в письме. Объясни, пожалуйста, что с ним не так?
– Джон, ты ведь так и не прочел его. Вот. Возьми, – из внутреннего кармана пиджака Холмс вынул сложенный листок и протянул его Ватсону: – Читай.
Ватсон взял письмо из рук Холмса.
– «Дорогой Холмс! Меня зовут Петр Ялов. Я попал в безвыходную ситуацию. Меня хотят подставить. Мне грозит обвинение в ограблении банка и убийстве. Пишу вам это письмо в момент, когда меня пришли арестовывать. Но я абсолютно невиновен. Скорее всего, такой знаменитый сыщик, как вы, очень занят. Но я могу надеяться только на вашу помощь. Только вы сможете раскрыть это убийство. Я уверен, что наши следователи не станут церемониться со мной – простым почтальоном. Меня обязательно обвинят и посадят. А я ни в чем не виноват. Пожалуйста, приезжайте и помогите мне. С уважением, Петр Ялов».
– Тебя ничего не насторожило, дорогой Ватсон?
– Оно совершенно пустое для письма, от которого зависит судьба. Ни о чем, – Ватсон разочарованно пожал плечами.
– Верно. Теперь взгляни на конверт. Видишь, обе марки наклеены ровно по одной линии. Конечно, кто-то другой мог их наклеить. Но я проверил, судя по отпечаткам пальцев, марки клеили вы лично, Петр. И почерк на конверте ваш… Так аккуратно наклеить марки можно только в том случае, если человек никуда не спешит. Вы, Петр, написали письмо не в день задержания, а заранее, потому что готовились к аресту. Что еще тебя удивило, Джон?
– Ни слова про бриллианты! – воскликнул Ватсон.
– Именно! В письме – одни общие слова. Как ты правильно заметил, дорогой Ватсон, письмо ни о чем. Из всего этого можно сделать вывод, что автор писал его просто для того, чтобы написать, не рассчитывая, что оно когда-нибудь будет прочитано.
– Шерлок, для чего-то же он, – Ватсон кивнул в сторону Петра, – написал это письмо?
– Для отвода глаз, мой друг. Ялов узнал о плане Этель. Он понял, что она подготовила ему роль козла отпущения в этом ограблении, и решил сыграть свою игру: украсть бриллианты, до этого украденные Этель. Поэтому Петр не хотел, чтобы Этель раньше времени догадалась, что он в курсе ее преступного плана. Во всяком случае до тех пор, пока не закончится суд и он не окажется в тюрьме. Так возникла наивная просьба к Этель о его спасении через письмо ко мне. Думаю, он побаивался начальницу. И не без основания. Очень уж быстро и виртуозно она травит окружающих. Вам, Петр, – Холмс обратился к Ялову, – было на руку, что вас арестовали. Арест и пропажа бриллиантов позволили создать в глазах Василия Паткина легенду о вашей невиновности, а вину в пропаже бриллиантов полностью свалить на Этель. Вы были уверены, что в тюрьме Паткин организует встречу с вами и вы воспользуетесь этим случаем, чтобы сдать Этель с потрохами.
– Но как же убийство Петра? – недоумевал Ватсон. – Я был уверен, что его убийство в тюрьме организовал Василий Паткин. В наказание за кражу бриллиантов.
– Ватсон! Вы правы. Только Паткин организовал не убийство, а побег. Это был организованный побег с имитацией смерти. Паткин отправил вас, Ялов, на свободу искать свои бриллианты. Так ведь?
– Во-первых! – закричал Ялов, вскочив с табурета. – И это самое главное! Я никого не убивал! Почему я должен сидеть за убийство, которого не совершал? Этель хотела подставить меня. Она хотела, чтобы я сел за ее делишки. Я – жертва!
– Не давите на жалость. – Холмс сходу отсек попытку Ялова оправдаться.
– А во-вторых, – Петр явно не собирался сдаваться, – бриллиантов у меня не нашли. На почте меня взяли без бриллиантов. Вы никогда не сможете доказать, что я вынес их из банка.
– Вы их и не выносили. – Голос Холмса был холоден и спокоен.
– Как не выносил? – удивился Ватсон.
– Да, дорогой друг, представь себе. Я недаром провел несколько часов в архиве. Помнишь, я говорил о квитанциях? Эти квитанции полностью подтвердили мою догадку. Ялов ушел из банка, а драгоценности, упакованные в коробку из-под конфет, оставил в банке, в специально отведенном для почты месте. Туда сотрудники банка обычно в течение дня сносят рабочие письма и посылки. В день ограбления из банка ушел почтовый фургон. Это произошло до того, как в банке хватились бриллиантов. Ялов получил от охранников коробку с камнями и прикрепил бланки с адресами на две посылки. На две подарочные коробки с конфетами. В одной лежали конфеты, в другой – бриллианты. Коробка с шоколадными конфетами ушла на адрес Этель, а коробка с бриллиантами – на адрес Марины. Накануне женского праздника конфетные коробки затерялись среди подарочных посылок банка. Вот так вы провернули эту кражу, Ялов. К посылке для Марины вы приложили указание хранить коробку нераспечатанной и припрятать ее подальше. Я прав?
Ялов криво ухмыльнулся:
– Припрятала… Одному богу известно куда…
– Почему просто не спросили Марину, где коробка? Зачем попусту бродить по дому?
– Спрашивал. Но она каждый раз твердила, что-то невразумительное: «Я все отдала детям». Каким еще детям? У нее нет детей. Вы же ее видели. Она ненормальная. Скажите мне, где сейчас Марина? Она съезжает? Ее наконец кладут в психушку? Тогда, пока не поздно, надо вынудить ее рассказать, куда она дела камни.
– О чем вы, Ялов? А! Об этом? – Холмс кивнул на груду коробок и рассмеялся. – Нет. Это – «привязанный к дереву ягненок для приманки тигра». Хотя в этот раз охота шла на шакала. Мне надо было заставить вас еще раз проникнуть в дом Марины.
Ялов зло исподлобья смотрел на Холмса.
– Почему вы, Ялов, – поинтересовался Холмс, – не пришли за камнями раньше, сразу после побега, а принялись искать их только сейчас?
– Приходил. И тогда – пятнадцать лет назад – тоже ничего не нашел. Куда она их засунула? – Петр сжал кулаки и мотнул головой. – Паткин выходит на свободу, и мне, Холмс, позарез нужны эти камни.
– Понимаю. Позарез. – Холмс равнодушно пожал плечами. – Джон, позови, пожалуйста, Волкова, – обратился он к Ватсону. – Он ждет на улице. Напоследок, Петр, скажите, где вы взяли ключ от дома Марины?
– Это не секрет! Марина всегда держит запасной ключ при входе под ковриком. Она и пятнадцать лет назад так делала.
– Святая простота! – воскликнул Ватсон.
Уже по пути домой, сидя в такси, Ватсон решил вернуться к главному вопросу их расследования.
– Шерлок, открой хотя бы мне тайну, где эти злосчастные бриллианты?
– Дорогой друг, только при условии, что ты возьмешь себя в руки. – Холмс немного помедлил, а затем передал Ватсону сложенный лист бумаги – Вот! Держи, Джон. Волков откопал.
Ватсон развернул бумагу и принялся читать.
– Ничего не понимаю, Шерлок! Что это?
– Ответ на твой вопрос.
– Но это – копия справки о переводе денег в Фонд помощи детям. Две тысячи пятый год. «Принято от» – аноним.
– Правильно, дорогой друг. Теперь посмотри ниже на пометку карандашом. Видишь? Думаю, пометка сделана бухгалтером.
– «Внесено женщ. – инвал.» Что? Кем? О боже, Шерлок! Женщиной-инвалидом! Это Марина?
– Да, дорогой друг.
– Значит, Марина все же ослушалась Петра и открыла коробку?
Холмс неопределенно пожал плечами.
– Постой, Шерлок! Как я сразу не заметил? Переданная в фонд сумма действительно очень велика. Но я же считал! – Ватсон с удивлением смотрел на цифры. – Здесь явно не все. Неужели Марина оставила что-то себе?
– Дорогой Ватсон, в мире «денег, драгоценностей и криминала» всегда можно найти помощника, готового оказать услугу за эти самые деньги. Думаю, процент за обналичивание был крайне велик. Комиссионные. Это тебе не частный банк.
Ватсон удовлетворенно вздохнул и уставился в окно.
– Шерлок, – Ватсон не отрываясь смотрел, как за окном мелькали коробки новостроек, – только сейчас я вдруг понял, что целых четыре месяца коробка с бриллиантами пролежала где-то на сортировочной станции почтового отделения. Этель ничего не стоило забрать ее оттуда. Но она об этом даже не подозревала.
Spiro. Лена Леонтьева
В комнате № 42 на третьем этаже общежития было душно, воздух тяжелый, да еще тянуло чем-то чесночно-уксусным.
– Говорил оставить окно, – ругался Дамир. – Не надо! Не надо! Нюхайте теперь.
– Не возбухай, – усмехнулся Толя, открывая нараспашку оконные створки. – Сейчас все будет.
Но Дамир не успокаивался, заглядывал под кровати и в шкаф и все бубнил себе под нос. В комнату вошел запыхавшийся Коля.
– А Валерка не приехал? – спросил он с порога.
– Заболел у него кто-то, – сердито ответил Дамир и извлек из-под шкафа те самые носки, которые все весенние каникулы прели и разлагались. – Надеюсь, хоть тараканы сдохли.
– Тараканы твои давно сбежали. Не слышишь? Вонища какая, – засмеялся Толя.
– А я говорил! Говорил оставить окно. Знали же, что будут морить. Нюхайте теперь, нюхайте.
– Не тараканов морили, – сообщил Коля. – От плесени обрабатывали.
До позднего вечера Дамир перетряхивал вещи, вытирал пыль, принюхивался и чихал. Толя играл в планшете. Коля тоже особенно не напрягался, бросил сумку в шкаф и играл в телефоне, только часто подходил к зеркалу.
– Страшный, страшный, – пошутил Толя. – Сомневаешься?
В комнату забежала девушка с нижнего этажа.
– У вас от аллергии что-нибудь есть? – взволновано спросила она и, не получив внятного ответа, побежала дальше по комнатам.
Дамир потянулся закрыть окно. Стало холодать.
– Не закрывай, – попросил Коля, еще раз подходя к зеркалу. – Воняет.
– Чем тебе воняет? – удивился Дамир. – Вроде выветрилось.
Коля стянул с себя футболку, уперся руками в тумбочку. Он быстро и глубоко дышал ртом. Запах, который он ощущал, был насыщенным аммиачным, с примесью цитрусового. Запах был ему знаком, как и воспаления, проявившиеся на шеи и груди. Чем больше появлялось мелких кольцевидных высыпаний, тем тяжелее было дышать. Коля ждал, что скоро все пройдет само собой, как уже было однажды, но не проходило.
– Колян? – позвал Толя, отложил планшет и поднялся с кровати. – Что за фигня? У тебя лишай, что ли?
– Дышать трудно, – с присвистом просипел Коля, – похоже на… на спиро.
За долю секунды лицо отекло, в глазах потемнело. Коля беспомощно открывал рот, пытаясь втянуть воздух, – бесполезно.
– Уйди. – Ватсон, не отрывая взгляд от экрана компьютера, попытался рукой отогнать от себя назойливого енота.
– Его нужно выгулять, – закричал Шерлок из соседней комнаты.
– Вот и выгуляй его, Шерлок. Почему опять я?
– Потому что я…
– Да, да, – перебил его Ватсон. – Ты занят важными делами, а я просто так по квартире болтаюсь.
Шерлок заглянул в комнату и согласно кивнул.
– Вот именно! Ты и сам все понимаешь, Джон.
– А ничего, что я третий день лечу больное горло? – пожаловался Ватсон.