Молодая женщина тяжело вздохнула.
– Да? – Коварный эфэсбэшник предупредительно склонил голову.
– Слушай, Палыч, а давай баш на баш?
– Это как?
– Я рассказываю все, что знаю про Максимова и Макеева, а ты за это делишься со мной своей любопытной информацией и достаешь копию одной видеокассеты. Идет?
– Хм. Это интересно. Но насколько ценными для меня окажутся твои сведения? Ты ведь даже не знаешь, зачем Максимов тебя пригласил, – Полетаев пожал плечами и снова принялся за салат.
– Да знаю я, знаю! – раздраженно бросила Даша. – Как пиявка, ей-богу!
– Вот это другое дело. – Подполковник самодовольно улыбнулся, взял в руки и чуть приподнял рюмку. – Твое здоровье.
– Давай, говори, что за информация.
– А ты меня не обманешь?
– Я – тебя? – Она горько рассмеялась. – Разве такое в принципе возможно?
– Ну, смотри... – Полетаев промокнул салфеткой губы, облокотился о стол и склонился в сторону собеседницы. – Макеев вылетел из Москвы не в Прагу.
Первым желанием Даши было сказать «ну и что?», но потом она решила, что раз эфэсбэшник акцентирует на этом факте внимание, то он чего-нибудь да стоит.
– А куда?
– В Испанию.
– В Испанию?
– Да.
– Ну и что?
– Тебе это ни о чем не говорит?
Молодая женщина задумалась. Через минуту она отрицательно покачала головой.
– Абсолютно.
– Ну тогда ладно. – Полетаев преспокойно продолжил обед.
– Подожди. Это и есть твоя ценная информация?
– Для человека умного – безусловно. – Подполковник даже не улыбнулся. – Кстати, а какую именно кассету из кабинета Максимова ты хотела получить? Надеюсь, не «дас ист фантастиш»? – Он вильнул бедрами.
Дашу бросило в краску.
– А ты можешь без своих казарменных шуточек? Я что, похожа на...
Полетаев от души рассмеялся.
– Я просто сделал предположение. Раз ты хочешь заполучить кассету из архива хозяина мужского стриптиза, то о чем еще можно подумать?
– Одни гнусности у тебя на уме, – язвительно заметила Даша. – Если там были найдены несколько кассет, я хочу увидеть их все. Даже те, на которые ты намекал. Идет?
– Идет. Надеюсь, ты уже совершеннолетняя. – Полетаев отложил приборы и встал. – Я сейчас отойду на секундочку, а потом ты мне все расскажешь.
4
Подполковник вернулся через пять минут. По его виду невозможно было предположить, где он был и что делал. Так ничего и не поняв, Даша заговорила первой:
– Я хочу тебя кое о чем попросить. Вернее, спросить. Я действительно ищу... Очень важное для меня лично, но ни для тебя, ни для твоей конторы не представляющее никакого интереса. – Заметив скептический взгляд эфэсбэшника, она поспешила приложить руку к сердцу. – Клянусь всем святым: я сама еще точно не знаю, что это такое.
– Послушай себя внимательно, – перебил ее Полетаев. – С одной стороны, ты категорично заявляешь, что не ищешь документы и деньги своего бывшего свекра, а с другой, пытаешься меня убедить, что не знаешь, что именно ищешь. А не может быть это одним и тем же?
– Нет, – качнула она головой. – Может, я не знаю, что ищу, но зато я точно знаю, чего не ищу.
– Чем же я могу тебе помочь? Если ты сама не знаешь, что ищешь...
Даша отвела глаза в сторону.
– Понимаешь, меня сейчас скорее интересует правовая сторона вопроса...
Полетаев заинтересовался.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну вот, если, к примеру, существует нечто очень ценное... Но это ценное никому не принадлежит, имею я на него право? Ну хотя бы на часть его? У меня совсем нет денег, – добавила она еле слышно.
– Хорошо, начну с конца: выходи за меня и вопрос денег будет решен. Обещаю по ночам тебя не допрашивать, у меня на них более интересные планы. – И он улыбнулся, как кот в начале марта. – Ну а что касается остального... – Полетаев распрямил плечи, и в лице его появилось что-то казенное. – Давай поставим вопрос по-другому. Откуда у тебя уверенность, что эта вещь никому не принадлежит? Даже если ее владелец мертв – это еще ничего не значит. Особенно в том случае, если вещь добыта преступным путем. Сначала необходимо установить ее юридическую чистоту и отсутствие претензий с третьей стороны. Кроме этого...
Даша поняла, что ее затея с привлечением эфэсбэшника в качестве добровольного помощника провалилась, но напоследок решила предпринять еще одну попытку:
– Палыч, я не знаю, что мне делать. Помоги. – Она подняла на собеседника несчастные глаза, полные слез. – У меня одни неприятности. Неделю назад пошла в банк снять хоть пару крон на хлеб. Только присела на стул, как за моей спиной начали стрелять. Я обернулась, смотрю – Кока... Но не успела я ему даже «здрасьте» сказать, как его застрелили. – Даша всхлипнула. – Умирая, он мне сказал: «Забери это себе». Вот и все. Макеев был человеком одиноким, несемейным, возможно, купил какую-нибудь безделушку и решил перед смертью мне подарить. Имею я право оставить ее себе на память?
– Дашка, – Полетаев не выдержал и рассмеялся, – тебе в актрисы идти надо. У тебя нахальства больше, чем совести. – Хочешь, я расскажу тебе, как все было на самом деле? Вполне возможно, что ты в банк пришла случайно, но то, что там оказался Макеев, случайностью уже не было. Предполагаю, что археолог перед смертью действительно сделал тебе подарок, но не в виде пустяковой безделушки, а в виде какой-то очень важной информации. И как только ты это поняла, сразу же пустилась во все тяжкие. Тебя даже не интересует, что именно ты найдешь, нет, тебя просто охватил азарт кладоискательства. Однако проблема заключается в том, что ты, как всегда, не желаешь ничего видеть дальше кончика своего конопатого носа. Убили уже двух людей, нагло, открыто, в полном смысле слова на глазах толпы. А ты жива еще только потому, что преступники так же, как и я, уверены, что Макеев передал тебе некий ключ ко всему делу. Дарья, дай мне его, и я гарантирую тебе безопасность...
Даша слушала подполковника, не перебивая, но под конец она нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить и наконец хлопнула ладошкой по столу:
– А я-то все сижу и думаю, что у меня дежа вю! Нет, вы только посмотрите – и он еще обвиняет меня в нахальстве! Вспоминаешь, как всего несколько месяцев назад ты говорил мне то же самое? И что? Все – от первого до последнего слова – оказалось ложью! – Она наклонилась к нему и понизила голос: – Неужели ты и вправду думаешь, что я тебе поверю? Ты бы хоть слова другие подобрал.
Полетаев добродушно улыбнулся, но на лице все же промелькнула тень смущения.
– Не переворачивай все с ног на голову. Это не я говорю то же самое, а ты попадаешь в одни и те же ситуации. И в прошлый раз я, между прочим, оказался не особенно далек от истины.
– Как бы то ни было. Я тебе не верю.
– Не веришь? А ты внимательно прочитала список, который я тебе дал? Перечитай его еще раз. И на этот раз очень внимательно.
Полетаев положил на стол уже изрядно помятые листы вчерашнего списка посетителей стриптиз-клуба.
Даша, не переставая жевать, принялась внимательно перечитывать каждую фамилию.
– Ах, вот оно что... Ты имеешь в виду Элеонору с Бобом? Подумаешь! Я это и без тебя знаю... И с чего им Витю мочить?
– Что делать? – поперхнулся подполковник.
– Мочить, мочить. Вы же так выражаетесь?
Полетаев сдержано вздохнул.
– Нет, мы так не выражаемся. По крайней мере я. Читай дальше.
Даша уже хотела было перевернуть очередную страницу, как рука ее застыла в воздухе.
– Подожди, подожди, это какой Ружичка? Из банка, что ли?
– Он самый. Ты не знаешь, почему он оказался с тобой в одном месте и в одно время? Ты разве его там не заметила?
Даша изумленно уставилась на Полетаева.
– Вот гадина.
Подполковник вздрогнул, но почти сразу сообразил, что собеседница имеет в виду не его.
– Надо заметить, что эта гадина – простой банковский служащий, и ночная жизнь нашей столицы ему не по карману. Или визит Ружички, по-твоему, тоже совпадение? – Не дождавшись ответа, подполковник похлопал ее по руке. – Соберись с мыслями, если это, конечно, возможно, и постарайся рассказать мне действительно всю правду. А именно: о чем Макеев поведал тебе перед смертью?
Даша почувствовал себя бесконечно усталой. Весь мир словно ополчился против нее. Никто ее не любит и не хочет ей помочь.
– Ну так что? Скажешь мне правду?
– Правду? Конечно, скажу. – Она посмотрела подполковнику прямо в глаза. – Перед смертью Кока хотел подарить мне какую-то безделушку. А больше я ничего не знаю. Клянусь твоим здоровьем.
Глава 25
Зеленая папка была в два раза толще остальных из-за того, что, вопреки обыкновению, здесь хранились данные на двух людей сразу. Герман взял фотографию мужчины и женщины, сидевших прямо и напряженно.
Эту пару он не хотел брать. Не хотелось изменять правилу – работать только с одиночками. Два человека – это уже связь, это семья – значит, друзья, знакомые, телефонные звонки.
Помнится, он без особой надежды подходил к проволочной калитке маленького частного домика на окраине Билефельда, но как только открылась дверь и в нос ему ударила невыносимая вонь, сразу подумал, что, может, не все так уж и бесперспективно.
– Вам звонили, – сказал Лозенко, протягивая в щелку, ограниченную цепочкой, свое удостоверение.
Неказистый мужичок в засаленной майке цапнул документ и несколько минут пристально изучал его.
– Чего вы хотите? – наконец проскрипел он из-за двери.
– Простите, мы не можем переговорить у вас? Или во дворе?
– Мы с журналистами дел не имеем.
– Во-первых, я не журналист, – терпеливо пояснил Герман, – а во-вторых, хотел предложить вам за интервью деньги.
Некоторое время по ту сторону двери было тихо. И вдруг откуда-то сверху послышался резкий женский голос:
– Беня, это провокатор. Скажи ему, чтобы убирался.
– Вы слышите? – Мужичок явно обрадовался. – Убирайтесь вон, молодой человек, с нами такие номера не пройдут!
– Какие еще номера? – Лозенко прислонился к перилам и посмотрел на часы: надо возвращаться в аэропорт, чтобы успеть на рейс до Малаги. – Мне кажется, вы принимаете меня за кого-то другого... Я ничего от вас не хочу, наоборот, хочу предложить солидную сумму.
Волосатая рука выпихнула удостоверение, оно шлепнулось на мокрое крыльцо, дверь с грохотом захлопнулась.
В первую секунду Герман просто оторопел. Такого хамства себе не позволяли даже бывшие директора универсамов. Его охватила ярость. Пусть он не заработает ни копейки, но этих двух недоумков придется наказать. Однако стоило ему сделать шаг в сторону, как дверь распахнулась настежь.
– Проходите, – буркнул мужичок с нескрываемой ненавистью. – Жена сейчас спустится…
Послышался скрип. Герман обернулся и увидел, как с покатой лестницы медленно съехало инвалидное кресло. В кресле сидела немолодая женщина с неприятным одутловатым лицом и свалявшимися волосами. Одета она была в халат, который выглядел просто тряпкой – то ли застиран, то ли засален.
– Моя жена инвалид первой группы, а эти фашистские наемники не хотят платить ей пенсию.
– Ваша жена инвалид? – искренне удивился Лозенко. Вот так так! В деле об этом не было ни слова.
У мужичонки что-то промелькнуло в глазах:
– Вы не знали? Вы правда не знали?
Но Герман уже пришел в себя. Произошла ошибка, надо поскорее отсюда сматываться.
– Откуда же я мог знать? – с расстановкой ответил он. – Я из России, мне поручено искать людей, давно эмигрировавших из Советского Союза, и писать о наиболее интересных судьбах. Я не знал, что у вас такое горе, прошу прощения. Позвольте, я заплачу вам пятьдесят марок в качестве компенсации за беспокойство и...
– Беня, он не из социалки, посмотри на его часы, – все так же резко, но уже без истерических интонаций произнесла женщина и впервые обратилась к Лозенко напрямую: – А сколько вы хотите нам заплатить за интервью?
Герман оказался в сложном положении – эти люди не подходили ему, но просто так развернуться и уйти он уже не мог. Вони будет по обе стороны границы.
– Да, честно говоря, пустяковая сумма: работы много, а в вашем состоянии...
– Сколько?
– Три-четыре тысячи...
– Мы согласны.
– Боюсь, что это невозможно.
– Вы же сами пришли! Или инвалиды вас не интересуют?!
– Что вы, что вы! – поспешил успокоить разошедшуюся женщину Герман. – Дело совсем не в этом.
– А в чем?
– Если вы нам подойдете, я имею в виду, если ваши рассказы нам подойдут, то необходимо ехать в Москву, а там, вы сами знаете, условий таких, как в Германии, для инвалидов нет. Боюсь, вы окончательно расстроите свое здоровье.
Женщина буравила Германа черными злыми глазами:
– Беня, увези меня. Мне нужно с тобой поговорить.
Лозенко остался в одиночестве. У него возникло непреодолимое желание потихоньку выскользнуть из этого затхлого помещения, сесть в свою машину и мчаться прочь быстрее ветра. Останавливал его страх перед скандалом – такие люди ни перед чем не остановятся. Надо же было так вляпаться. Придется проверять информацию более обстоятельно.
Скрипнула дверь. Парочка вновь появилась в гостиной. По их лицам Герман понял, что они решили для себя что-то очень важное.
– За десять тысяч мы поедем, – сказала женщина. – Только деньги вперед. Знаем мы современную Россию... Проходимцы.
Лозенко криво улыбнулся. Надо же какая сволочь – и денег хочет, и в лицо плюет.
– Извините, но, боюсь, это невозможно, – холодно произнес он и взялся за дверную ручку. – Перелет, волнения, ваше самочувствие ухудшится, а потом вы подадите жалобу. У нас такие случаи уже были.
В глазах хозяев промелькнуло сожаление, словно они хотели показать гостю фокус, а тот его уже знал. Хозяйка скривилась и нехотя проговорила:
– На самом деле я могу ходить самостоятельно. Но иногда перед дождем ноги так начинают болеть, хоть на стену лезь... Беня, не стой столбом, предложи гостю...
Лозенко в ужасе замер – в этом доме он не смог бы выпить даже колу из бутылки.
– ...стул.
– Спасибо, – с облегчением выдохнул он. – Что вы сейчас говорили про ноги? Я не очень понял...
– Софочка сказала, что ножки у нее болят только перед дождем, так что в Москву она поехать сможет. Разумеется, за ваш счет.
– Ага. – Герман потер глаза.
Он почти ненавидел этих людей. Значит, данные были верными, видимо, Фриманы пытаются выбить из немцев досрочную пенсию или что-нибудь в этом роде и поначалу приняли его за работника социальной службы. Значит, надо опять все переигрывать.
– Видите ли, я... Наша компания снимает многосерийный документальный фильм об эмигрантах. Нам было бы интересно записать и ваш рассказ...
– Сначала заплатите, а потом мы подумаем, стоит ли с вами связываться.
– Сколько же вы хотите? – Лозенко, не скрывая, усмехнулся.
– Триста марок!
– Триста? – Разумеется, он прямо сейчас мог засунуть этому огрызку и в два раза больше, но по правилам игры стоило взять тайм-аут. – Не многовато ли за одни раздумья? Хотите, заплачу вам пятьдесят марок за полчаса разговора, а там вы уже сами решите, как поступать дальше.
– Беня, бери деньги, но скажи, чтоб не доставал ни фотоаппарата, ни магнитофона!
– Давайте деньги, но не вздумайте нас фотографировать или записывать на пленку – у нас хорошие адвокаты.
– Не сомневаюсь, – пробормотал Лозенко, протягивая хозяину хрустящую купюру.
Глава 26
1
– Не верю я ему, понимаешь, не верю!
Даша, закинув ноги на журнальный столик, в третий раз попыталась прикурить сигарету, но дешевая пластиковая зажигалка только щелкала, не давая никакого пламени.
– Думаю, его ко мне прикрепили. Можешь себе представить: каждый раз, как он только меня видит, сразу же делает предложение.
– Какое? – равнодушно спросила Аня, которая уже битый час разглядывала через окно проплывающие по осенней синеве облака.
– Что значит – какое? Замуж, конечно.
– Ну так выходи, раз предлагает.
Даша со злостью запустила зажигалкой в приоткрытую балконную дверь и саркастически рассмеялась: